– Элли поставила бокал. – Понятно, зачем нужен аукцион. Но почему концерт?
– Хочу познакомить вас с коллекционерами. Некоторые из них будут там.
– Почему вы не можете привести их в галерею?
– Я бизнесмен. У меня нет другого времени на общение с любителями искусства.
Элли заподозрила, что вся история с фондом – какой-то заговор. Чтобы затащить ее в постель? Весьма сомнительно. Вишневски богат и не так уж безобразен. Он вполне может без проблем найти женщину, которая ублажала бы его. Или он бездарный художник, которому нужно место, чтобы развешивать свои бесчисленные шедевры?..
– Этот портрет, который я видела у вас в офисе... – Элли старалась говорить беспечно, но внутри у нее все сжалось от ужаса. – Портрет Лилли Лейд... вы нарисовали?
– Милостивый боже! – Гарек выглядел совершенно ошеломленным. – Нет! Почему вы спросили?
– Просто так, – солгала она. Элли откинулась в кресле, приходя в себя от пережитого страха. Она не могла разрешить человеку вроде Гарека Вишневски превратить галерею во что-то несусветное.
– Если я соглашусь, – сказала она, – у меня есть несколько условий.
– Каких?
– Во-первых, я должна полностью контролировать направление галереи. При принятии решений мое слово – последнее и решающее. Ничто не может быть выставлено без моего согласия.
– Прекрасно. Я не хочу ничего менять. Галерея полностью устраивает меня.
Элли внимательно изучала его – ни в голосе, ни в лице сарказма нет.
– Во-вторых, наши отношения – деловые. И все.
– Естественно. А что еще?
– Вы принимаете мои условия? – насупилась она.
– Это все? Вы не хотите, чтобы я внес ваше имя в "Социальный регистр"?
– Простите? – Элли недоуменно вскинула голову.
– Неважно. Да, я принимаю ваши условия.
– Тогда я принимаю ваше предложение, – торжественно произнесла она.
– Благодарю вас, – слегка иронически сказал он. Она не сдержала улыбки.
Гарек улыбнулся в ответ. Сердце сделало странный маленький кувырок, как при первой встрече. Но Элли тотчас подавила подобную слабость. Несмотря на то, что он согласился на ее условия, Элли не доверяла ему. Ее не оставляло чувство, что у него есть скрытая цель, о которой он не говорит. Мистер Вишневски что-то задумал.
Но что?
Глава 4
Гарек терпеть на мог симфоническую музыку, но ему приходилось посещать концерты, сопровождая Эмбер или Дорин. Они ненавидели симфонии еще сильнее, чем он. Эмбер притворялась, что получает удовольствие, но больше интересовалась публикой в зале, а не оркестром. Гарек полагал, что она вообще глухая. В антрактах дамы обсуждали платье Баффи Вандерлорн и прикидывали, настоящие драгоценные камни в ожерелье Триши Митчелл или фальшивые.
Тем больше он удивился, обнаружив, что Элеанор с напряженным вниманием слушает музыку. Она сидела рядом с ним и казалась очень маленькой. Ее макушка едва доставала до его подбородка. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, как струны скрипки, а спина была прямой, словно палочка дирижера.
Вечер получился не таким, как ожидал Гарек. Когда он заехал за Элли, то просто остолбенел от ее вида. Тщательно уложенные локоны. Серебристое, украшенное бисером облегающее платье подчеркивало каждый изгиб фигуры. Она выглядела великолепно.
Он сказал ей об этом. Но, к его великой досаде, голос прозвучал хрипло, словно у подростка на первом свидании.
– Спасибо, – холодно поблагодарила она и оставалась безучастной, пока не зазвучала музыка.
Свет со сцены падал на ее лицо. Он наблюдал, как вспыхивали глаза при каждом призыве французских рожков, как дрожали губы при каждой жалобе скрипок. Звуки, ничего не говорившие Гарику, очевидно, очень много значили для нее. Ему это было непонятно.
Когда начался антракт, лицо Элли сияло. Но только до тех пор, пока она не заметила, что он наблюдает за ней. Тогда маленькая женщина снова замкнулась.
– Мне всегда нравился этот дирижер, – сказала она по дороге в фойе. – Он способен многого добиться от оркестра.
– Вы говорите как специалист.
– Я? – Она пожала плечами и привлекла его внимание к кремовым плечам, лишь едва прикрытым легкой шалью. – Я очень давно не была на концерте. Иногда мне удается послушать симфоническую музыку по радио. А вы часто бываете на концертах?
– От случая к случаю. – Свет от канделябров падал на ее серебристое платье, оно сверкало и привлекало внимание. Он взял Элли под локоть и повел в бар.
– Некоторые бизнесмены, с которыми у меня есть деловые связи, являются спонсорами симфонических оркестров. Поэтому мне надо иногда появляться на концертах. Не хотите шампанского?
– А вы что-нибудь делаете только для удовольствия? – Голос Элли звучал неодобрительно и одновременно удивленно.
– Если вы хотите преуспеть в бизнесе, на удовольствия времени не остается, – объяснил Гарек. – В жестоком окружении надо бороться за жизнь. Но награда огромна.
– Вы имеете в виду деньги? – Элли приняла из его рук бокал шампанского, но не успела продолжить свою мысль. Резкий голос позвал Гарека по имени. Он оглянулся и увидел Этель Палермо, которая, точно бульдозер, прокладывала в толпе путь. Сзади шел ее тихий маленький муж Джордж. Гарек представил ей Элеанор, но Этель не обратила внимания на его слова.
– Твоя сестра здесь?
– Я ее не видел.
– Я разговаривала с ней в полдень, – возмущенно сообщила Этель. – Она сказала, что завтра уезжает в круиз и должна собрать вещи. Я напомнила ей, как важно поддерживать симфонические концерты. Она обещала прийти.
– Может быть, у Дорин началась головная боль. Вы же знаете, как она страдает. – Особенно когда предстоит провести несколько часов в концертном зале.
Этель поправила бриллиантовую тиару в замысловатой прическе и перевела острый взгляд на Элли.
– Элеанор Эрнандес? Никогда не слышала о вас.
– Вы и не могли услышать, – улыбнулась Элли.
К удивлению Гарека, разговор на этом не оборвался. Через несколько минут Этель рассказывала Элли о своих трех сыновьях, неблагодарных болтунах. О дочери – источнике постоянных разочарований. И о десяти внуках, красивых, умных и талантливых. Когда Этель сообщила, что старший внук прекрасно рисует, Элли заметила, что, хотя талант часто бывает наследственным, его надо подпитывать.
– Вы или ваш муж занимаетесь творчеством? – спросила она.
– Я всегда любила искусство, – кивнула Этель. – А Джордж играет на скрипке.
– Вы играете? – Улыбка осветила Элли лицо. – Мой отец тоже играл. Что вы думаете о солисте?
– По-моему, его импровизация была слабовата. Не хватало страсти. – Гортанный голос Джорджа разносился по фойе.
Гарек не верил своим ушам. Джордж со счастливым лицом разбирал звучание каждой группы инструментов. Как Элли удалось очаровать самую надменную пару в Чикаго?!
То же самое случилось с Бренуэллами, великими снобами. И с Митчеллами, чьи рассуждения о Страшном суде могли бы испугать и самого неисправимого оптимиста.
– Вы, кажется, от души веселитесь? – спросил Гарек, когда они на минуту остались одни.
– Да, вы угадали.
– Вы прекрасно справились с Палермо.
– Я нашла их очень интересными людьми. – Элли посмотрела на кого-то за его спиной. Он оглянулся и увидел Джека Филлипса, старого делового партнера. С ним была высокая худая блондинка в черном атласном платье.
– Гарек, дорогой! – проворковала Эмбер Беллэйр. – Куда ты запропастился? Я не видела тебя целую вечность!
Гарек представил подошедшим Элли. Эмбер сверху вниз посмотрела на девушку и немедленно забыла про нее.
– Гарек, почему ты мне не звонишь? – обратилась она к Вишневски. – Я чувствую себя такой одинокой.
– Ты говорила, что видеть меня больше не хочешь.
– Дорогой, я пошутила. Мы всегда можем поболтать. – Она ткнула ярко-красным ногтем в его грудь. – В любое время.
Раздался звонок. Публика двинулась ко входу в зал.
– Мисс Беллэйр ваш хороший друг? – Голос Элли прозвучал так же холодно, как и голос Эмбер.
– Не совсем так. – Гарек пытался ускорить шаг, но в толпе это было невозможно. – Мы недолго встречались.
– И потом расстались?
– Она воспринимала все слишком... серьезно.
– Понимаю, – протянула Элли. – Вы не хотите быть Самым Востребованным Холостяком Чикаго?
Он вздрогнул: она слишком громко произнесла это.
– Идиотская статья принесла мне больше огорчений, чем вы можете себе вообразить.
– На вас тяжелым грузом давят деньги. – Она слегка коснулась его руки.
– С чего вы взяли? – Гарек всегда считал наличие денег большим преимуществом.
– Потому что... Ох, простите, мадам. – Элли отступила, пропуская даму с острыми локтями. Гарек повторил свой вопрос.
– Почему вы так считаете?
– Что? Ах да, – прошептала она. – Наверное, ужасно встречаться с женщинами, которых интересуют только ваши деньги.
Оркестр заиграл вступление. Элли переключила внимание на сцену. Гарек же напряженно смотрел на нее, пытаясь справиться с досадой. Всю вторую половину концерта он раздумывал, почему Элли решила, что женщины интересуются им только из-за денег?
Глава 5
На следующей неделе Гарек повел Элли во французский ресторан. Официант в смокинге усадил их в уединенном месте. Горели свечи, благоухали цветы, из окон открывался величественный вид на город. Убранство элегантное, клиенты высокого класса, и цены непомерные.
Элли ела атлантического лосося, капусту по-эльзасски и слушала Гарека, объяснявшего некоторые детали работы фонда поддержки искусства. Она не сомневалась, что он добьется успеха. И ей следовало быть безумно счастливой. Она и была бы, если бы не одно "но". Сам Гарек.
Она смотрела на угловатые черты его лица, слышала властные нотки в голосе, и сомнения одолевали ее. Он обладал самоуверенностью того рода, какая приходит от знания, что человек сумеет добиться успеха. Она могла бы восхищаться этой чертой, если бы не видела Эмбер Беллэйр. Трудно завидовать мужчине, который встречался с женщиной с такими холодными и расчетливыми глазами. Эмбер смотрела на Гарека, словно инвестор на выгодное вложение капитала.
– Хотите ознакомиться с бюджетом? – спросил он.
– Нет, благодарю вас.
Он вскинул брови.
– Я всегда предпочитала живопись и музыку математике. Колонки баланса вызывают у меня головную боль.
– По-моему, вы говорили, что Мартина изучает бизнес? – напомнил Гарек. – Вероятно, она вместо вас просмотрит цифры.
Он познакомился с Мартиной сегодня вечером, когда заезжал за Элли. Они моментально поняли друг друга. Мартина перекидывала гриву длинных темных волос за спину и флиртовала с Гареком, пока ее кузина надевала пальто.
– В этом нет необходимости, – пробормотала Элли.
– Вы думаете, она ничего не поймет?
– Конечно, поймет, – тут же вскипела Элли. – Мартина заканчивает колледж в июне, на год раньше. Она – гений.
– Мартина сказала, что вы из Филадельфии.
– Да. – Интересно, что еще сообщила эта болтушка?
– Ваши родители по-прежнему живут там?
– Они погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было тринадцать.
Она сообщила об этом как о рядовом факте. Хотя на самом деле давняя утрата по сей день вызывала тупую боль в сердце.
– Простите, – спокойно проговорил он. – Должно быть, это было трудное для вас время.
– К счастью, нашлись родственники, которые взяли меня к себе. – Элли заставила себя улыбнуться: ей не нужно его сочувствие. – А какая у вас семья?
– Отец восемь лет назад умер от сердечного приступа. Мать через несколько лет снова вышла замуж и теперь живет во Флориде. Я редко ее вижу. Здесь только сестра и я. И пятнадцатилетняя племянница.
– Вы близки с племянницей и сестрой? – Элли с трудом подавила дурацкое желание коснуться его руки.
– Нет времени, – пожал он плечами. – Я почти всегда занят на работе.
– Вам надо освободить время для себя, – посоветовала она.
– Вы собираетесь открыть в газете колонку советов?
– По-моему, большая ошибка – ставить работу превыше всего. – Она не обратила внимания на насмешку.
– А если семья живет на деньги, которые вы зарабатываете?
– Ваши сестра и племянница зависят от вас материально? – нахмурилась Элли.
– Не совсем так. Я говорю гипотетически.
– Каждый должен выбирать. – Она обмакнула кусочек торта в малиновый сироп. – Но иногда люди жалеют о сделанном выборе.
– Гмм, – с сомнением промычал Гарек. – Расскажите о вашей семье.
Элли не хотелось упоминать о дедушке и о неприятных деталях их отчуждения. Поэтому она решила рассказать о дяде Родриго и тете Алме и об их шестерых детях. Трое старших уже обзавелись своими семьями.
– Потом идут Мартина, Роберто и Алисса, – продолжала она. – Алисса приблизительно в том же возрасте, что и ваша племянница, ей в марте будет четырнадцать.
– И давно вы живете вместе с Мартиной?
– Около года. С тех пор, как переехала в Чикаго. Я оказалась совсем без денег, а здесь не так много высокооплачиваемых мест для специалиста по истории искусства...
– У вас есть диплом?
– Да, магистра. Почему вы удивлены?
– Без причины. А ваш кузен Роберто еще учится в школе?
– Нет, он закончил школу в прошлом году. – Как раз перед тем, как попал в тюрьму. Но об этом она не станет рассказывать Гареку. – Он очень милый. Только иногда чересчур серьезен, но у него доброе сердце. Он считает нужным защищать меня.
– А вы нуждаетесь в защите?
– Нет, конечно. Хотя Робби думает, что нуждаюсь. Может быть, из-за... – Она замолчала, задумавшись, не слишком ли много наговорила.
– Из-за Рэйфа?
– Откуда вы о нем знаете?
– Мартина сказала, что я "большое достижение после Рэйфа". Вашего бывшего бой-френда, я правильно понял?
– Ммм. – Определенно, надо поговорить с Мартиной. – Я привезла его в Чикаго, чтобы со всеми познакомить. Мартине и Робби он не понравился. И оказалось, что они правы.
– Рэйф разбил вам сердце?
– Нет, просто немного ранил. – Чтобы прекратить расспросы, она беззаботно добавила: – У каждого есть по меньшей мере одна несчастная любовь. Держу пари, даже у вас.
Гарек долго молчал. Или их было столько, что он не мог вспомнить, или он ни разу не был влюблен. Интересно бы узнать.
– Моника Александер, – наконец проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12