— Нет, я уже освободился.
— Вы… вы не отвезете меня домой… в отель?
Глава 6
На экране трое обнаженных мужчин и две девушки занимались сексом, извивались, стонали и подпрыгивали.
«Какие-то акробатические трюки, а не секс, — подумал Сандер. — В обычной жизни людям вряд ли удается принимать такие позы».
Он сидел в просмотровом зале вместе с теми несколькими гостями, кто остался после вечеринки. В зале стояли низкие широкие кушетки, в центре — удобные мягкие кресла, пол был устлан мягким пушистым ковром. У стены мягко жужжал проекционный аппарат, все смотрели на большой экран.
Гости бурно реагировали на фильм, разбавляя впечатления плоскими шутками и грубыми замечаниями. Две девицы устроились на одной кушетке и были довольны друг другом, а еще две расположились на полу по обеим сторонам кресла, в котором развалился Сандер, гладили его, ласкали и целовали.
Каждая вечеринка в доме Сандера Вановена обязательно заканчивалась просмотром порнографических фильмов — новейших и самых популярных.
Сандер помнил об обещании показать Карен что-нибудь из своей коллекции порнофильмов. Он, как и его прежние жены и любовницы, никогда не испытывал стыда от увиденного и часто с удовольствием смотрел эти фильмы.
Но странно, что сегодня ему почему-то не хотелось, чтобы Карен присутствовала здесь.
Карен… Его жена, его любовь, женщина, которая скоро подарит ему наследника.
Сандер отмахнулся от назойливых девиц, резко поднялся с кресла и, ни слова не говоря, направился к двери.
— Сандер! Ну куда же ты? — раздался голос одной девицы. — Мы ждем тебя… Мы еще не закончили…
— По-моему, мы и не начинали, — пробурчал Сандер. — Продолжайте без меня. — И он, закрыв за собой дверь, спустился по лестнице на первый этаж.
Внизу еще продолжалось шумное веселье, но Сандер знал, что некоторые пары разошлись по спальням второго этажа.
Он обнаружил Карен в одной из гостиных. Она внимательно следила за тем, как официанты убирают тарелки, рюмки, и отдавала им приказания.
— Сандер! Я уже хотела отправиться за тобой!» Думаю, мы оставим здесь несколько подносов с бокалами, и если кто-нибудь из гостей захочет еще выпить, пусть сами приходят сюда и берут вино.
— Правильно, дорогая, — сказал Сандер и внимательно посмотрел на жену.
Она выглядела такой свежей и отдохнувшей, как будто и не провела весь вечер с гостями. Перед глазами Сандера вдруг всплыли лица пьяных развязных девиц, и он поморщился. Он подошел к Карен, обнял ее за плечи и прошептал на ухо:
— Малышка, я мечтаю поскорее остаться с тобой наедине. Пойдем в нашу спальню!
— Но, дорогой, гости еще не разошлись…
— Они сами позаботятся о себе. Мы и так развлекали их как могли. Женщина! Пойдем, скорее пойдем!
Карен игриво улыбнулась и погладила его по щеке.
— Разве я могу тебе в чем-то отказать? Откровенно говоря, я и сама мечтаю поскорее очутиться в твоих объятиях!
Сильвия напряженно думала о том, как ей следует вести себя дальше, и перебирала в уме различные варианты. Ван Фусэн в разговоре с Илаем ни разу не упомянул имя наркодельца, но Сильвия прекрасно понимала, что речь шла о ее родном дяде Линь Кэ.
Теперь она ломала голову над тем, следует ли ей сообщить дяде о невольно услышанном разговоре и предупредить его о возможной опасности, или же промолчать и сделать вид, что ей ничего не известно.
Пока они с Илаем добирались до отеля, Сильвия приняла, как ей казалось, правильное решение. Она расскажет Линь Кэ о том, что он попал в поле зрения полиции, но не назовет источник информации. По сути, она ничем ему больше не обязана и поступит так лишь из уважения к родственным чувствам.
Сильвия посмотрела на Илая, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье такси и погруженного в собственные мысли, и остро почувствовала, как сильно она привязалась к этому умному, решительному и много повидавшему в жизни человеку. Как ей хотелось, чтобы Илаю удалось выполнить свое нелегкое и опасное задание… Но удачный исход дела для Илая будет означать тюремное заключение и полный провал для ее дяди Линь Кэ!
Сильвия прикрыла глаза. Что ж, если ее дядя преступник и занимается контрабандой наркотиков, значит, он заслуживает наказания и незачем его жалеть!
Илай повернулся к Сильвии. Словно прочитав ее мысли, он тихо сказал:
— Если у меня все получится, я обещаю тебе, что никогда в жизни не нарушу закон. Я займусь настоящим мужским делом, найду хорошую работу, даже если мне и не удастся снова вернуться в авиацию.
Сильвия взяла его руку в свою.
— Почему ты решил, что не будешь больше летать? Здесь, в Гонконге, всегда найдется работа для опытного летчика! Смотри в будущее с оптимизмом, Илай! Ты заслужил хорошую работу и спокойную жизнь!
Илай засмеялся и обнял Сильвию.
— Похоже, ты хочешь оставить меня в Гонконге навсегда!
Сильвия покраснела и опустила глаза.
— Если только ты этого захочешь, дорогой, — быстро проговорила она. — Я никогда не позволю себе навязываться мужчине.
— Я знаю, — серьезно сказал Илай и нежно поцеловал Сильвию. Он улыбнулся и добавил:
— Обязательно подумаю над твоими словами, когда все закончится.
— Я с нетерпением буду ждать твоего решения, — тихо произнесла Сильвия.
Такси затормозило у отеля «Хилтон», Илай расплатился с шофером, и они с Сильвией направились к дверям. «Как хорошо, что этот долгий, шумный и полный неожиданностей день закончится в номере Илая! — мелькнуло в голове у Сильвии. — Но как же быть с дядей?»
В холле она на минуту остановилась и сказала:
— Знаешь, я совсем забыла… Одна моя подруга тяжело заболела, и я обещала позвонить ей вечером, чтобы узнать, как она себя чувствует. Ты не возражаешь, если я задержусь на несколько минут и поговорю с ней?
— Разумеется, нет! Кстати, зачем тебе звонить из автомата, когда у меня в номере есть телефон? Разве ты забыла?
Сильвия быстро отвела взгляд и, запинаясь, про, бормотала:
— Лучше я поговорю с ней из холла, дорогой. У нас свои маленькие женские секреты…
— Ладно, тогда иди звони, а я посижу и покурю, — холодно произнес Илай.
— Я мигом, дорогой! — сказала Сильвия и быстрым шагом направилась к телефону, чувствуя, как Илай отчужденно и недоверчиво смотрит ей вслед.
Вне всякого сомнения, думала она, он разгадал ее намерения и прекрасно понял, что она пошла звонить своему дяде Линь Кэ! И она дала себе слово, что, когда все кончится, обязательно объяснит Илаю мотивы своего поступка и попросит у него прощения.
Как неприятно и стыдно обманывать его!
Сильвия достала из сумочки монету и, сняв трубку, набрала номер дяди.
Линь Кэ ответил почти сразу же.
— Дядя? Это Сильвия.
— Да, Маковый Цветочек, я узнал тебя. — Линь Кэ сказал это довольно сухо.
— Я подумала, что тебя необходимо кое о чем поставить в известность… Пожалуйста, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Сегодня вечером я случайно услышала, что один полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией собирает против тебя улики и свидетельские показания. Он хочет арестовать тебя за контрабанду наркотиков.
— Вот как? — бесстрастно произнес Линь Кэ. — И кто же этот человек, который охотится за мной?
— Пожалуйста, дядя… Я не назову тебе его имени, потому что не могу злоупотреблять его доверием. Да и какое имеет значение, кто он?
— Возможно, никакого значения это не имеет. Я догадываюсь, о ком ты говоришь.
— Он… он сказал правду? Ты действительно…
— Маковый Цветочек, мы еще много лет назад договорились, что я не обязан давать тебе отчета о своих делах! — перебил Сильвию Линь Кэ. — И не лезь в мои дела!
— Хорошо, не буду, — упавшим голосом произнесла она. — Но ведь речь идет о наркотиках!
Линь Кэ молчал, давая понять, что не собирается распространяться на эту тему.
Сильвия тяжело вздохнула. Разве она ни о чем не догадывалась раньше? Разве не подозревала, что ее дядя занимается преступной деятельностью?
Наконец Линь Кэ произнес:
— Сегодня вечером я тоже получил кое-какую любопытную информацию. Мне сообщили, что ты была на вечеринке у Сандера Вановена с американцем Илаем Кейганом. Это правда?
Сильвия замерла от неожиданности.
— Кто тебе сказал? — еле слышно спросила она.
— Не важно. Я тоже не собираюсь называть тебе источник своей информации, — желчно бросил Линь Кэ. — Так это правда?
— Правда. И хочу тебе напомнить: мы давно договорились, что моя личная жизнь тебя не касается, — сказала Сильвия, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Она чувствовала, как в ее душе зарождается страх. А вдруг Линь Кэ подумает, что именно Илай сообщил ей эти сведения? Но похоже, в данный момент мысли Линь Кэ были заняты другими проблемами.
— Тебе известно мое мнение о недопустимости связи с белыми, — холодно произнес он.
— Да, известно, но твоя точка зрения на отношения между людьми разных рас давно устарела, дядя.
— Устарела она или нет, но я придерживаюсь именно ее. Ты не должна крутить роман с этим американцем! Поняла? Я запрещаю тебе!
— Ты не имеешь права мне ничего запрещать, дядя!
Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки! — горячо возразила Сильвия, но тут же спохватилась и добавила виновато:
— Прости меня, дядя. Я уважаю тебя, но… выбираю сама, с кем мне встречаться, а с кем нет.
— Ты уже продемонстрировала мне свое уважение, — презрительно бросил Линь Кэ. — Я всегда был убежден, что от смешения рас ничего хорошего получиться не может! Мне надо было выбросить тебя на улицу, когда твоя мать умерла! Самое для тебя подходящее занятие — работать уличной девкой!
Ожидая Сильвию, Илай сидел в холле, курил сигару и анализировал происходящее. Почему он не дал понять Сильвии, что догадался, кому она собирается звонить?
Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она рассказывает своему дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном и предупреждает его о грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он ни разу в беседе не назвали имени преступника, но Сильвия наверняка догадывалась, каким бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том, что она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ — ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему уважение и привязанность!
Но почему он, Илай, решил побеседовать с полицейским в присутствии Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.
Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь Кэ, он хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о грозящей ему опасности. Да, Линь Кэ — преступник и должен ответить перед законом за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к нему невольное уважение. Твердый характер этого человека, его острый ум и масштаб личности импонировали ему.
Он признался, что поступил опрометчиво, настояв на разговоре с полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не хотел обсуждать серьезные вопросы без свидетелей?
Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то сразу поверил китайцу. Этот умный, проницательный и преданный своему делу человек вызывал у него уважение.
Он ни минуты не сомневался, что полицейский — один из тех немногих честных людей в Бюро по борьбе с наркомафией, кто искренне верит в торжество справедливости и обязательно добьется поставленной цели — посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.
Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном — их тесное сотрудничество и взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.
Илай отвлекся от своих размышлений, заметив, что Сильвия пересекла холл и направилась к креслу, в котором он сидел.
— Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? — спросил Илай.
Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.
— Да, ей уже лучше. — Она заставила себя улыбнуться.
— Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?
Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:
— Иногда люди плачут и от радости. Разве ты не знал об этом, дорогой?
Илай усмехнулся.
— Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной… А, ладно, не имеет значения, — бросил он. — Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.
Дебора и Ван Фусэн молча сидели на заднем сиденье старого «фольксвагена», везшего их в отель. Она все еще не могла опомниться от сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы и горестно качала головой.
Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел через стекло, не пытаясь заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.
В этот час улицы города были пустынны и даже обычно яркие рекламные вывески и разноцветные огоньки не горели. Город жил в ожидании наступления Нового года.
Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила себя улыбнуться.
— Вы вспомнили о чем-то смешном? — спросил Ван Фусэн.
— Да так… В общем, все это действительно смешно и нелепо. Как во второсортных кинофильмах, где героиня застает своего возлюбленного в постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так же! — Дебора покачала головой.
— Мне тоже не по душе такие сцены, но я рад, что вы уже не расстраиваетесь, — сказал полицейский.
— Как же я была слепа! — воскликнула она. — Я ведь ничего не замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то открылись глаза!
— Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, — сказал Ван Фусэн. — Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.
— Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки и головоломки. Разве не так?
Ван Фусэн усмехнулся:
— Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.
— Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, — улыбнулась Дебора.
Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.
— Почему вы решили, что я полицейский? Я — официант.
Дебора уже хотела признаться в том, что невольно подслушала его разговор с Илаем, но ей было стыдно.
Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?
Она замялась и нехотя сказала:
— Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.
— Кто? — Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.
— Не помню. А какое имеет значение, кто говорил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29