– Или вы со Спенсом во всем разобрались?
– Дядя Мартин, вы не теряете надежды? – Она протянула руку за стаканом воды. – Нет, мы ни в чем не разобрались. Вы к нему заходили?
– Нет еще.
Он подал стакан, и Шарли отпила глоток.
– Тетя Шарлотта на меня сердится?
– За то, что ты исчезла, никому не сказав ни слова? Сердится ли – не знаю, но беспокоилась она очень.
– Она приехала с вами?
Мартин покачал головой.
– Она решила подождать до тех пор, пока не станет светло, и тогда Либби привезет ее.
– Она совершенно права. – Шарли снова легла. – Ей незачем торчать здесь весь день.
– Шарли, мне ужасно стыдно, – затеребил в руках шляпу Мартин. – Это я виноват. Во всем. Девочка моя, от меня тебе одно зло…
Его голос дрогнул, и Шарли вдруг впервые увидела перед собой старика.
Она дружески похлопала его по руке.
– Ну кто мог предвидеть такое! Вы ни при чем.
В палату заглянула медсестра:
– Мистер Хадсон, вам пора уходить. Мисс Коллинз надо отдохнуть.
– И вам тоже, дядя Мартин. Но мы с вами сегодня еще увидимся.
Посмотрев на племянницу долгим печальным взглядом, Мартин, кивнув, направился к двери.
– Мистер Хадсон, – добавила медсестра, – я справилась о состоянии мистера Гринфилда. После барокамеры ему стало гораздо лучше, но он до сих пор находится в реанимации, и врач сказал, что по крайней мере до завтрашнего дня к нему никого не пустят.
– Барокамера? – встрепенулась Шарли. – Зачем?
– Для ускоренного выведения окиси углерода из крови. – Голос медсестры был теплый и доброжелательный. – А теперь ложитесь и спите.
Прикусив губу, Шарли опустила голову на подушку. Она сердцем чувствовала, что состояние Спенса гораздо хуже, чем ее собственное. Теперь ее опасения подтвердил специалист.
Шарли не спалось. С улицы донесся звук сирены: карета «скорой помощи» доставила в приемное отделение еще одного больного.
«Спенсу гораздо лучше. Нужно думать только об этом». А завтра, когда к нему пустят посетителей, она его навестит и поблагодарит за то, что он спас ей жизнь, а также спросит, что он имел в виду, говоря. «Это не я». Спенс говорил о случившемся в домике садовника? Но это же нелепо. Как могла Шарли ошибиться: она ведь была там, говорила с ним.
Спенс просит, чтобы она поверила. Во что? В то, что, когда она увидела Венди в его объятиях, у нее была галлюцинация? Или там был его двойник?
Не надо тешить себя пустыми иллюзиями. Возможно, Спенс имел в виду что-то другое.
Утром, как только врачи выпишут ее, она пойдет к Спенсу и обо всем расспросит.
Но утро обмануло надежды Шарли. Вместо беззаботной беседы с врачом и последующей выписки ее отвезли в отделение неврологии для всестороннего обследования.
– После длительного кислородного голодания возможны серьезные неврологические рецидивы, – объяснил врач. – Надеюсь, в вашем случае это не так, но все же рисковать не стоит.
С этим Шарли спорить не могла, но, когда ее привезли назад в палату, она была совершенно измучена. Ей хотелось лишь проглотить несколько ложек бульона и до вечера побыть одной в темной комнате.
Дверь в палату открылась, и по кафельному полу застучала палочкой Шарлотта Хадсон.
– Милочка! – запричитала она. – Как ты нас всех напугала!
Пожав плечами, Шарли принялась помешивать бульон.
– Знаю, тетя Шарлотта, и очень за это корю себя.
– Передать не могу, как потрясла меня новость, что ты не на Багамах! К счастью, я не звонила туда. Страшно даже представить себе, что бы я подумала, обнаружив, что ты туда не прилетала. А потом это… – она принялась обмахиваться перчатками. – Это уже было слишком. Дорогая, ты выглядишь ужасно.
– Учитывая ситуацию, она выглядит неплохо, – заметила Либби.
– От кислородной маски у тебя на лице красные следы, – не унималась Шарлотта.
– Пройдут. – Сняв шляпку, Либби бросила пальто на спинку стула. – Шарли, если только вы не собираетесь играть с бульоном, давайте я вас покормлю.
– Я и сама могу, – ответила Шарли, однако не стала возражать, когда Либби, подсев к кровати, взяла ложку.
Послушно открыв рот, она глотнула бульон.
– И ей совершенно не нужны ваши нравоучения, – сказала горничная Шарлотте. – Пусть она сначала домой вернется – там и пилите ее за безрассудство и неблагодарность.
– Ничего подобного я не говорила, – обиделась Шарлотта. – Я только сказала, как расстроились мы с Мартином, узнав о случившемся.
– И я тоже, – вполголоса пробормотала Либби.
Шарли, занятая бульоном, поняла, что ей не дадут вставить ни слова.
– По крайней мере у тебя все обошлось без последствий, – сказала Шарлотта.
Шарли нахмурилась. Показалось ли ей, что тетка сделала ударение на местоимении? Отставив бульон, девушка покачала головой.
– А что Спенс? Ему сегодня стало хуже?
Тщательно подведенные брови Шарлоты чуть двинулись вверх.
– Не знаю и не имею ни малейшего желания знать.
Постучав в полуоткрытую дверь, в палату зашел Мартин.
– Ему лучше. Я только что от него.
Услышав его уверенный тон, Шарли сразу успокоилась.
– Ты отправился к нему, даже не повидавшись с Шарли? – язвительно заметила Шарлотта.
Не обращая на нее внимания, Мартин подошел к изголовью кровати и стиснул рукой металлическую опору.
– Как тебе – лучше?
– Врачи, исследовав мой мозг, пришли к выводу, что он еще послужит. – Увидев печаль в глазах дяди, Шарли тотчас пожалела о легкомысленном ответе. – Со мной все в порядке, дядя Мартин. – Она взяла его за руку. – А как Спенс?
– Поправляется. На дверях его палаты еще висит табличка «Посещения запрещены», но медсестра пустила меня на минутку. – Мартин посмотрел на тонкие пальцы Шарли, резко выделяющиеся на его смуглой руке. – И я говорил с Джо Бакстером. Сегодня утром он первым делом поехал в охотничий домик. Вытяжная труба камина забита ветками. По-видимому, какая-то птичка приложила много сил, пытаясь свить там гнездо.
Шарлотта фыркнула.
– Больше это не повторится.
– Разумеется, – удивленно сказал Мартин. – Джо прочистил трубу еще до того, как позвонил мне. И впредь он будет внимательно осматривать домик каждый раз перед тем, как кто-нибудь соберется провести там хоть час.
– Я хотела сказать, что домик надо продать, – оборвала его Шарлотта.
– Но, тетя Шарлотта…
– Мне никогда не нравился этот вонючий, грязный сарай. И я не понимала твою любовь к нему, Мартин. К тому же не представляю, как сможете вы приезжать туда, сознавая, что Шарли едва не лишилась там жизни.
– Но дядя Мартин ни в чем не виноват, – возразила Шарли. – Зачем заставлять его продавать домик?
– Это глупая и бесполезная вещь, – упрямо стояла на своем Шарлотта.
Мартин стиснул руку племянницы.
– Не беспокойся, – тихо заметил он. – Сейчас это не самое важное. – Он повернулся к жене: – Своей пустой болтовней ты действуешь Шарли на нервы.
– Пустой болтовней? Ты так называешь мое искреннее сочувствие? Начнем с того, кто виноват в том, что она там оказалась?
– Прекратите, – дрогнувшим голосом промолвила Шарли. – Пожалуйста, возвращайтесь домой. Мне хочется спать.
Наступившая тишина показалась вечностью. Наконец Шарлотта поднялась.
– Отлично, – раздраженно бросила она. – Пошли, Мартин. Кажется, нас выгоняют.
Мартин задержал свою руку на руке Шарли.
– Мы еще с тобой поговорим.
Девушка улыбнулась, признательная за то, что хотя бы он ее понял.
Либби потрепала ее по плечу.
– Я приложу все силы, чтобы день-два не выпускать их из дому, – сказала она. – Хотя твердо ничего не обещаю.
Но даже в тиши больничной палаты сон не шел. Тихое шипение кислорода и доносящиеся из коридора приглушенные голоса постоянно напоминали Шарли, что где-то поблизости в таком же состоянии, как и она, находится Спенс.
Мартин сказал, что сегодня Спенсу лучше. Однако ей очень хотелось во всем убедиться самой.
И напрасно ее держат в неведении. Если бы все сложилось иначе, врачи ежечасно спешили бы докладывать ей о его самочувствии. И ее непременно пустили бы к нему, потому что на жен никакие ограничения не распространяются.
Значит, она по-прежнему мечтает именно об этом.
Впрочем, может ли она искренне поверить в невиновность Спенса? Может ли, несмотря на то, что никакого мыслимого объяснения случившемуся в домике садовника, судя по всему, нет, поверить ему на слово? И может ли забыть о том, что было у них с Венди? Не только простить, но и вычеркнуть из памяти?
Если бы она была уверена, что Спенс ее любит, то смогла бы.
Но полной уверенности не было. Несомненно, поступок Спенса вчера вечером говорит о многом. Он едва не пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спасти ее, а если это не любовь, то что же тогда называется этим словом?
Шарли решила, что, как только у нее появится возможность, она скажет Спенсу, что никаких оправданий больше не нужно и достаточно одного его слова. И спросит, хочет ли он попробовать начать все сначала.
Она сделает это, как только поправится.
Прошло еще целых два дня, прежде чем врач сказал Шарли, что выписывает ее домой.
– Однако минимум неделю о школе и не вспоминайте, – предупредил он. – Займитесь физкультурой – зарядка, прогулки, но ни в коем случае не тяжелые нагрузки. Через неделю покажетесь мне.
Шарли послушно кивнула.
– Не беспокойтесь, доктор, – вмешалась Шарлотта. – Мы будем бдительно присматривать за нашей больной. Одевайся, дорогая, мы с Либби отвезем тебя домой.
Шарли покорно накинула пальто поверх изысканного брючного костюма, привезенного теткой. Интересно, о чем она думала, выбирая именно его? При данных обстоятельствах джинсы были бы гораздо практичнее.
– Жаль, дядя Мартин не смог приехать с вами.
– У него полно дел, – недовольно буркнула Шарлотта. – В отсутствие Спенса все свалилось на него.
Но Шарли очень его не хватало. Дядя навещал ее еще один раз, но с ним снова была Шарлотта, и девушке не удалось поговорить об охотничьем домике, машине – и Спенсе.
Шарли бросила взгляд на палату Спенса. Дверь была закрыта, и на ней по-прежнему висела табличка «Посещения запрещены». Правда, наверное, это сам Спенс не хочет, чтобы его беспокоили. Вчера девушка несколько раз прошлась мимо по коридору, тщетно набираясь смелости нарушить предупреждение и постучать в дверь.
К ним подошла медсестра.
– Как приятно видеть вас в полном здравии, – сказала она. – Жаль расставаться с вами – и с мистером Гринфилдом.
– Его тоже выписали? – постаралась как можно небрежнее спросить Шарли.
– Нет, но выпишут дня через два. Не хотите зайти и попрощаться? Он будет рад.
– Но на двери табличка…
– Он сказал, сегодня ее уже можно будет снять.
Несомненно, Спенс попросил оставить табличку до тех пор, пока Шарли не выпишется из больницы. Придя к такому заключению, Шарли собралась было отказаться, но медсестра уже постучала в дверь палаты.
– К вам молодая женщина, – весело объявила она, приглашая Шарли войти.
Девушка облизала губы.
– Я на минутку, тетя Шарлотта.
Сначала она увидела лишь силуэт: Спенс, сидящий в кресле спиной к окну. Но ее глаза быстро привыкли к полумраку, и Шарли рассмотрела его получше. Чисто выбритый, в больничном халате, немного осунувшийся. Но в целом Спенс выглядел неплохо.
Интересно, что произойдет, если она бросится к нему в объятия? Или опустится на колени рядом с креслом…
– Ну, я пойду, – вдруг услышала Шарли женский голос.
Это медсестра, мелькнула у нее мысль. Однако, еще не обернувшись, Шарли поняла, кого увидит. Этот негромкий вкрадчивый голос невозможно перепутать. Что здесь делает Венди Тейлор? Если Спенса выпишут только через пару дней, ей еще рано приезжать за ним.
Не надо тешить себя иллюзиями. Венди приехала навестить его. Шарли не ошиблась относительно таблички на двери. Она относится не ко всем посетителям, а только к некоторым из них.
– Не торопитесь, Венди, – сказала она. – Я лишь заглянула попрощаться. Мы уже уезжаем, тетя Шарлотта ждет меня в коридоре.
– Разумеется, это не мое дело, – встал с кресла Спенс, – но она и из тебя собирается сделать беспомощного инвалида?
– Спенс! – воскликнула Венди.
Шарли показалось, что ее голос прозвучал так, будто она урезонивает расшалившегося ребенка. Но она не поверила своим глазам, увидев, как отреагировал на это Спенс: вспыхнув, он искоса взглянул на Венди и опустился в кресло.
Он ведет себя так, словно эта женщина полностью подчинила его себе. Шарли почувствовала, как умирает последняя надежда. Ей остается лишь с достоинством уйти.
Надменно вскинув голову, она холодно произнесла:
– Ты прав, это не твое дело. Венди встрепенулась.
«Не беспокойся, – едва не произнесла вслух Шарли, – меня уже здесь нет».
Однако, несмотря на то что со всеми мечтами покончено, она не может уйти, не высказав того, что хотела.
– Спенс, у меня не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Огромное тебе спасибо, и поправляйся скорее.
Вот и все. Кажется, Спенс окликнул ее, но его голос заглушил стук закрывающейся двери. Впрочем, может быть, то была лишь игра воображения.
Так или иначе, теперь это уже не имеет значения.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Шарли, сидевшая в солярии особняка Хадсонов, беспокойно заерзала в шезлонге. Сегодня пятница, и уже два часа дня; как раз сейчас учитель, заменяющий ее, раздает детям оставленные Шарли задания для самостоятельной работы по математике. Потом после перемены – урок природоведения, и еще одна неделя закончится.
Мартовские каникулы кончились. «Разумеется, – подумала Шарли, – уж если болеть, то именно сейчас, ведь я все равно оставила план уроков учителю, пришедшему на замену». Однако бездельничать от этого не легче. Вот уже два дня, как она выписалась из больницы, и сейчас ей уже гораздо лучше. Возможно, стоит выйти на работу раньше, чем разрешил врач.
Но если честно, мысли Шарли были заняты не только школой. Она взглянула на раскрытую книгу, лежащую на коленях. Вот уже час она смотрит на одну и ту же страницу, а думает о Спенсе.
Надо бы радоваться, что она не выставила себя на посмешище в больнице. Вот было бы весело, если бы она объявила Спенсу, что верит, будто Венди для него ничего не значит, а он тотчас же опроверг бы это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17