— Разве я не сказала? — безмятежно произнесла Сабрина.
Она повернулась к только что подошедшему Остину.
— Вам рассказать, как проехать к нам? Маршрут не тот, которым вы ездили прежде, но можно просто следовать за нами…
Служащие на парковке подогнали «ягуар» Остина и автомобиль с откидным верхом Сабрины.
Сабрина зазывно зазвенела ключами и спросила:
— Хочешь поехать со мной, Пейдж, чтобы мужчины могли обсудить дела?
— Я… — Пейдж ухватилась за первый попавшийся предлог:
— При таком движении будет трудно следовать за вами. Я поеду с Остином и подскажу, где поворачивать.
— Думаю, Калеб мог бы и сам показать дорогу к своему дому, — сухо произнесла Сабрина, но не стала настаивать, и вскоре ее автомобиль скрылся в ночной мгле.
Пейдж поглубже устроилась на сиденье и потерла виски — Нельзя было отказаться?
— Ты вроде была не против, судя по твоей улыбке.
— А что мне надо было делать? Послать тебе телеграмму? — вспылила она.
— Ну, я мог бы объяснить им, что мы ведем серьезный разговор о браке…
— Ничего подобного.
— Хочешь сказать, что он не был серьезным, или речь шла не о браке? Потому что, уверяю тебя…
— Мы вообще не разговаривали, что, в общем, не такая уж плохая мысль, — заметила Пейдж и отвернулась, уставившись невидящим взглядом в окно.
— Послушай, — произнес Остин, — извини меня, я явно говорил что-то не то.
Пейдж взглянула через плечо.
— Даже сам почувствовал? Держу пари, что не иначе как слону надо влететь тебе в глаз, чтобы ты заметил.
— Не стоит издеваться, — он говорил так тихо, что ей пришлось напрячь слух.
Пейдж прикусила губу. Ее отчитали как маленькую, хотя, по правде, она заслужила куда более суровый упрек.
— Да, — так же тихо отозвалась она. — Ты сделал предложение — я отказалась, и кончим на этом.
Иначе было нельзя, и она не могла ответить по-другому, а потому бессмысленно втайне надеяться, что не все еще кончено, твердила себе Пейдж.
К удивлению Пейдж, пригласили не только их.
Кэсси с Джейком Эбботом потягивали виски и кофе в недавно отделанной гостиной.
Пейдж было вздохнула с облегчением, потому что Кэсси обычно отличалась здравомыслием, уравновешивающим подчас непомерное рвение Сабрины. Но когда заметила, как пристально Кэсси глянула на нее, увидев ее с Остином, то сразу вспомнила их беседу за ланчем пару дней назад.
Она намеренно села рядом с Кэсси и завела разговор, который был ей куда больше по душе, чем то, что занимало ее подругу.
— Как прошла вечеринка у Бена Оркута?
Кэсси покачала головой.
— Ее еще не было. Я сказала, что надо ставить в известность хотя бы дня за два, иначе придется довольствоваться готовыми блюдами китайской кухни.
— Если он и вправду влюблен, то и не заметит.
— Даже и не надеюсь на такое везение!
Дворецкий принес Пейдж с Остином кофе и бренди и пошел открывать дверь. Сабрина стала в позу посреди комнаты.
— Вас, конечно же, снедает любопытство, с чего бы это мы зазвали вас сегодня.
Пейдж увидела новую пару гостей. Это поубавит тебе самомнения, укорила она себя. Что бы там ни происходило, к ней это не имело никакого отношения, ибо вошедшими были родители Калеба.
— Все дело в моей маме, — продолжала Сабрина.
— Что она вытворила на этот раз? — покорно спросила Кэсси.
— Приглашения двух лишних свидетелей и пары сотен гостей показалось ей мало, — произнесла Сабрина. — Она решила, что задуманный нами прием ни в коей мере не отвечает ожиданиям ее друзей.
Ей показалось, что одного оркестра будет мало, а меню не отличается изысканностью… Ну, думаю, вам все понятно.
— Ситуация ясна, — сказал Джейк, — не ясно только, какое это отношение имеет к десерту. Вы обещали белый шоколад с малиной.
Сабрина рассеянно улыбнулась.
— Не беспокойтесь, мы и вправду захватили торт домой, но придется подождать. Мы с Калебом решили: раз уж моей маме так хочется превратить нашу свадьбу в свою, пусть сама ею и наслаждается.
Мы появимся там из уважения к гостям, но вместо этого цирка мы решили устроить свадьбу сейчас.
— Прямо сейчас? — изумилась Пейдж.
Сабрина кивнула.
— Ты же сама предложила нам сбежать со свадьбы. Но мы решили, что нельзя сыграть свадьбу без тех, кого мы любим. Потому мы и заманивали, уговаривали, буквально похищали вас, чтобы собрать здесь — на свадьбу. — Она посмотрела на Пейдж. Помучилась же я с тобой: я чуть не весь вечер искала тебя, потому что дома тебя не оказалось. Я была просто ошарашена, когда, отправившись за Остином, увидела и тебя!
— Рад услужить, — тихо произнес Остин. — Готов на все, чтобы выручить друга.
Калеб хлопнул его по спине и громко произнес:
— Ваша честь, мы готовы.
С террасы вошел седовласый человек с книгой в руке и встал перед камином.
— Не могли бы вы разместиться полукругом?
Пейдж поставила чашку с кофе и стала рядом с Кэсси. С краю ей было хорошо видно всех. У Кэсси все еще был ошеломленный вид. Сабрина с Калебом не сводили друг с друга глаз. Родители Калеба были спокойны, словно ничего особенного не происходит. Джейк явно смирился с тем, что придется подождать десерта. А Остин…
Ей не хотелось, чтобы мысли об Остине имели хоть какое-нибудь отношение к свадебным делам, а потому она принялась размышлять о том, насколько эта церемония отличается от той, что задумывала мать Сабрины. Никаких величественных маршей на органе — просто еле слышная музыка, никаких огромных корзин с экзотическими цветами, а только ваза с дюжиной роз на камине. Никаких затейливых нарядов…
Ее платье в эдвардианском стиле так и осталось в комнате для гостей, где она примеряла его в день приезда Остина. Его теперь, видно, не надеть. Да что говорить о нем, если вспомнить о великолепном платье Сабрины из белого атласа с кружевами…
Хотя паре, стоящей перед камином, до этого явно и дела нет. Для них нет ничего важнее любви, которой светятся их глаза, когда они клянутся в верности на всю жизнь.
Когда-то и она чувствовала то же.
Какая злая насмешка, думала Пейдж, что эта простая и красивая церемония происходит сразу после сделанного ей Остином в суховатой форме предложения.
Она посмотрела на него и, поздно спохватившись, поняла, что он наблюдает за ней. Его сумрачный откровенный взгляд поймал и накрепко приковал к себе ее глаза, и сердце часто забилось у нее в груди.
Когда-то и они стояли перед судьей и клялись в любви и верности…
В глубине души Пейдж чувствовала, что слова судьи только раздражают ее, потому что, глядя на Остина, она вдруг поняла, почему его предложение привело ее в такую ярость.
Оно не оскорбило ее, а обидело. Ее больно задело, что, сведя свое предложение к браку по расчету, он дал попять, что их брак ничего для него не значил И что любовь которую она хранила в сердце, так же мало значит для него, как и прежде…
Погоди, прервала она себя, я уже не люблю его.
Не может быть, чтобы я все еще любила его!
От ужаса у нее занялось дыхание. Да, когда-то она любила его. Клялась любить, почитать и дорожить им всю свою жизнь. Но все кончилось в тот день, когда он ушел от нее. Он нарушил свои обещания, а потому она свободна от своих. И ее сердце наглухо закрылось для него…
В глубине души у нее как будто что-то прорвалось Нет, она не перестала любить его, она просто подавила в себе это чувство. Она не забыла Остина; она не желала признаваться, что было хоть что-нибудь, заслуживающее воспоминаний.
Все эти годы она уверяла себя, что излечилась от своего чувства и что куда более важные дела отодвигали в сторону мужчин и любовные приключения. На деле ее сердце все еще принадлежало Остину.
Она оставалась верна клятве верности и любви, скрывая это даже от себя. Все дело в гордости, решила она, ведь людям свойственно скрывать свои чувства к тем кто отверг их.
К тому, кто снова хочет жениться на ней.., из ложных побуждений.
Уйти сразу после церемонии, в разгар импровизированного приема, было неловко. К тому же, пока они с Остином были в разных концах комнаты, Пейдж позволила себе немного расслабиться и повеселиться — во всяком случае, она не горела желанием остаться с ним наедине, пусть даже ненадолго, пока он довезет ее до дома. Надо хотя бы прийти в себя от открывшейся ей истины, примириться с тем, что она все еще любит его, обдумать, что делать дальше.
Не сказать, что это открытие могло повлиять на ее ответ; оно только убедило ее, что она поступила правильно. Слишком тяжело вступать в брак без взаимной любви; выйти за любимого, зная наверняка, что он не любит, было бы поистине самоубийством.
Но он в конце концов загнал ее в угол на кухне, куда она принесла поднос с тарелками.
— Разве это не дело дворецкого, Пейдж?
— Мне не привыкать помогать Дженнингсу.
— Нам пора идти. Невесте с сияющими, как звезды, глазами и контуженому жениху явно хочется побыть наедине.
— С чего это ты назвал жениха «контуженым»? спросила она, когда «ягуар» выезжал на дорогу.
— Просто у Калеба такой вид, будто он и сам не верит, что произнес заветные слова.
— Что ж удивительного? Он пользовался устойчивой репутацией повесы. Но может, дело не в этом. Может, ему не верится, что он получил Сабрину в жены.
Остин не отрывал глаз от встречных машин, готовясь сделать поворот.
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Так, пустяки. Тебе этого не понять, — ответила она и добавила — Не думала, что уже так поздно.
— Мама будет волноваться?
Никому бы и в голову не пришло выискивать в вопросе двойной смысл, однако Пейдж уловила в голосе Остина иронию.
— Она беспокоится, когда я поздно возвращаюсь, — ровным тоном ответила она. — Как и ты всего несколько дней назад, если я не ошибаюсь.
— Эйлин вовсе не так стара, как кажется или хочет казаться.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты не так уж нужна ей. Так что, если ты отказываешься из-за нее…
— Нет. И не тебе судить, насколько она нуждается во мне.
— Я вовсе не прошу, чтобы ты бросала ее, простоя думаю, что она может позаботиться о себе куда лучше, чем тебе представляется.
— Да? А как же насчет предложения купить дом с отдельными апартаментами?
— Если ты этого хочешь…
— Тебе это не грозит, Остин.
Как только «ягуар» остановился у ее домика, Пейдж сказала — Спасибо за ужин. Занятный вышел вечерок.
Он выключил мотор и обошел машину.
Было бы ниже ее достоинства рвануть к дому как испуганный кролик, твердила она себе. Что за дело, если он решил проводить ее до двери? Не съест же он ее!
Она порылась в сумке, разыскивая ключ и ругая себя за то, что не держала его наготове. И к чему ему стоять так близко? У нее дрожали пальцы.
— Не надо все время прятать от меня глаза, Пейдж.
Она ощутила исходившее от него тепло, когда он приблизился еще на шаг.
— Ты прекрасно знаешь, что будет, — тихо произнес он, — если мы проведем ночь вместе. Я не забыл, как заставить тебя стонать от наслаждения…
Держись непринужденно, твердила она себе.
Что бы он ни сказал, делай вид, будто тебе и дела нет.
— Веский довод не делать этого, — пробормотала она. — Соседи могут вызвать полицию.
Она вздрогнула, услышав его сдавленный смех, и непроизвольно глянула на него.
Его губы неожиданно прижались к ее губам, не жадно, а с уверенностью, пугавшей ее больше всякой грубости, потому что он был абсолютно уверен в себе — и нисколько в этом не ошибался. Ей хотелось забыть, как он целуется — нежно, чувственно, дразняще, усмиряя ее гнев, путая мысли, заставляя забыть обо всем, расслабиться.., но это отпечаталось в каждой клеточке мозга, и предательское тело ответило, как прежде.
Только за эти семь лет Остин достиг еще большего совершенства.
Она стукнула его по щеке, но он не сразу отпустил ее. Он держал ее за плечи, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Не все еще кончено, Пейдж, — горячо проговорил он.
Она смогла еле прошептать в ответ:
— Все кончено.
Войдя в дом, она, обессиленная, прислонилась к двери.
Все кончено, твердила она себе, осталось залечивать раны.
Глава 10
Шагая к машине, Остин услышал, как щелкнул дверной замок. Его учащенное дыхание зависало в морозном воздухе. В кабине пахло ванилью.
То ли воздух пропитался ею, то ли запах остался на его коже.
— Идиот, — тихо сказал он. Дать себе волю, стоило только Пейдж робко и — он мог бы поклясться — призывно взглянуть на него!
Настоящий джентльмен сразу бы отпустил ее и извинился за то, что ведет себя как неандерталец.
Что ж, он повел себя не по-джентльменски. Не стал принимать ее слова на веру, а пошел напролом. Не все еще кончено, Пейдж…
И это, черт возьми, и вправду так — в какой-то миг ему почудилось, что она ответила на его поцелуй. Она растаяла в его объятиях, губы стали мягче. Он почувствовал, как приникло к нему ее тело.
Это длилось всего секунды, и она, безусловно, станет все отрицать. Но он-то знал. Ему хватило этих мгновений, чтобы ощутить сладость победы.
Успех ненадолго опьянил его.
А потом она дала ему пощечину. Что ж, поделом. Он так схватил ее, прижал, поцеловал — черт возьми, да что это с ним? Так бездумно потерял все, чего добился…
А чего, собственно, добился? — поиздевался он над собой. Не обманывайся, Уивер. Ты ни на шаг не продвинулся, потому и схватил ее в объятия, как пришедший в возбуждение юнец.
Он явно потерпел неудачу. Нужен другой подход.
Но отказываться — не выход. Только не теперь, когда она ответила ему поцелуем.
Казалось, прошла вечность, но Пейдж простояла у двери не больше пары минут, когда раздался кашель Эйлин.
До нее не сразу дошло, что звук шел не из комнаты матери, а откуда-то поблизости. Она нехотя открыла глаза.
Огни в доме были погашены, но при слабом свете уличных фонарей Пейдж увидела, что Эйлин сидит на своем любимом месте.
— Я могла бы спросить, как прошел вечер, но понятно без слов. — Эйлин зашлась кашлем, сухим покашливанием, который, казалось, разрывал ей грудь.
Пейдж механически положила ей руку на лоб.
Он был сухим и горячим, и этот симптом был знаком, как и кашель. Может, на сей раз и не воспаление легких, но выяснять некогда.
— Я и раньше заподозрила, что у тебя жар, — пробормотала Пейдж. — Но потом как-то выскочило из головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17