И тут, когда они ужинали, глядя вниз на Нотр-Дам, освещенный лунным светом, Кристиан сказал, что хочет, чтобы Пенни вернулась на Ривьеру, поскольку возникли кое-какие осложнения.
Пенни моментально охватила паника.
— О чем ты говоришь? Тебе грозит…
— Нет. — Кристиан вскинул руку, останавливая ее. — Ничего подобного. Просто несколько следующих дней я не смогу много времени проводить с тобой, и мне не хочется, чтобы ты в одиночестве бродила по Парижу.
— А я вовсе не против, — возразила Пенни.
Кристиан усмехнулся:
— У тебя что, нет никаких дел?
— Конечно же, есть. — Пенни поморщилась. — Но я о них почти забыла. Да, ты прав, мне надо вернуться.
Когда я снова увижу тебя? И как мы будем поддерживать связь?
— Об этом не беспокойся. Я сам найду тебя. В выходные я буду в Италии, на озере Гарда. Ты сможешь туда приехать?
— Да, смогу, — с облегчением сказала Пенни. Ей и в самом деле не очень нравилось то, как она относится к служебным обязанностям. Правда, Пенни уже несколько раз звонила в редакцию с целью убедиться, что в ее отсутствие не возникло никаких проблем. Разумеется, она каждый раз слышала, что Мариель прекрасно справляется с ролью главного редактора, но все же ее не покидало чувство вины перед Дэвидом. Так что же сейчас было важнее для нее? Журнал или те немногие дни, которые ей осталось провести с Кристианом?
— Ты уверена, что хочешь приехать в Италию? — спросил Кристиан.
— Да-да, конечно, — заверила его Пенни.
— Тогда почему у тебя такое выражение, как будто ты проглотила ежа?
— Не знаю. — Пенни нехотя улыбнулась. Ей не хотелось говорить Кристиану, какой неблагодарной она чувствует себя по отношению к Дэвиду. Он так много сделал для нее, а она… просто забыла про него. И чем больше Пенни думала о Дэвиде, тем хуже чувствовала себя. Как ни больно было признавать это, но она почти боялась встречи с ним.
На следующее утро Кристиан сам отвез Пенни в аэропорт Орли. Всю дорогу он уверял ее, что будет невыносимо скучать и уже сейчас не может дождаться выходных, чтобы снова встретиться с ней в Италии. Он назвал Пенни вымышленное имя, под которым собирался в Италию, дал адрес отеля и сказал, что туда ее отвезет кто-нибудь из четы Делани, а назад он привезет ее сам.
Прилетев в Ниццу, Пенни взяла такси и поехала прямиком в редакцию, где нашла как всегда ожесточенно спорящих Мариель и Марио.
«Значит, все в порядке», — подумала Пенни и незамеченной прошмыгнула мимо них в свой кабинет, где обнаружила Бриджит, сидевшую за компьютером, поскольку. как объяснила Бриджит, «ее компьютер вышел из строя».
— Ну, какие новости? — спросила Пенни, снимая пальто. — Где Дэвид?
— Я не знаю. Его сегодня не было.
— А Пьер?
— Его тоже нет, но он звонил, сказал, что будет после обеда. Для вас есть сообщение с просьбой позвонить владельцу того ресторана в Вальбоне, который мы раскритиковали. Он звонит каждый день, начиная с понедельника, но Мариель приказала дождаться вас. Она считает, что поскольку вы одобрили заметку, то предпочтете сами разбираться с владельцем.
Пенни взяла листок с сообщением, там ничего не было, Кроме имени и номера телефона.
— Ладно, я позвоню ему, — сказала Пенни, вспомнив тот вечер, который они вместе с Седин, их ресторанным критиком, провели в этом заведении. — Надеюсь, он не рассчитывает на опровержение после такого ужасного обслуживания. Я говорила тебе, что он ответил, когда после сорока минут ожидания мы поинтересовались, где же наша еда? — Пенни понимала, что говорит обо всем этом только для того, чтобы скрыть смущение, вызванное своим поступком. Интересно, рассказала ли Мариель сотрудникам, что Пенни улетела в Париж ради мужчины? — Так вот, он ответил: «Если вам здесь не нравится, то можете идти в другое место». Что мы, разумеется, и сделали. А Селин, — Пенни рассмеялась, — написала об этом заметку! Ничего, впредь будет ему наука! Пусть не думает, что по-английски здесь говорят только туристы, а если даже и туристы, все равно нельзя их обслуживать так безобразно.
— Хотела бы я видеть его лицо в тот момент, когда он забрал со столика вашу визитную карточку, — со смехом заметила Бриджит.
— Я бы тоже хотела. Но, увы, к этому моменту мы уже ушли. Ладно, что еще тут у вас происходит? Какие новости относительно съемки моделей модной одежды, которой занимается Бабетта?
— Все идет полным ходом. Мы арендовали вестибюль отеля «Эрмитаж» в Монте-Карло, а фотографии делает Франциск Руо.
— Отлично! — воскликнула Пенни. — Но я думала, что он в Париже.
— Да, он работал в Париже, но ему удалось выкроить время и для нас.
— Мариель прямо-таки превзошла себя.
— Это не Мариель, а Пьер. Он позвонил Франциску и попросил его сделать эту работу.
— А раз Пьер, значит, Дэвид. — Пенни улыбнулась. — Так ты не знаешь, где он?
— Нет. Но если хотите, я могу позвонить ему домой.
— Не стоит, мы так или иначе скоро увидимся. — Пенни постаралась ничем не выдать своего волнения при мысли о такой перспективе. — А теперь мне надо поработать.
По пустякам меня не беспокой, только если что-то очень важное. Да, если будет звонить… — Пенни запнулась. Какое же имя назвать? Ладно, не имеет значения, — если будут звонить, соединяй со мной. И передай Мариель, я хочу поговорить с ней, когда она закончит терзать Марио.
К удивлению Пенни, она гораздо легче смогла сосредоточиться на работе, чем ожидала, и к концу дня ей удалось написать начало небольшого рассказа, пару редакционных статей; при этом она еще отвечала на телефонные звонки. К семи часам вечера, когда Пенни покидала редакцию, Дэвид так и не появился, а Пьер забежал всего на минутку, и она даже не увиделась с ним.
«Ладно, нет больше смысла откладывать разговор с Дэвидом, — подумала Пенни, заходя в дом и включая свет. — Придется выслушать его упреки». Она остановилась, прислушиваясь к тишине, царившей в доме, бросила взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, и ей показалось, что она слышит затихающие отзвуки их с Кристианом смеха. Бросив сумки в холле, Пенни прошла в гостиную, сняла трубку телефона и набрала номер Дэвида. Она подождала некоторое время, слушая гудки, но ей так никто и не ответил. Похоже, Дэвид забыл включить автоответчик.
— Ладно, по крайней мере он не сможет упрекнуть меня за то, что я не пыталась, — громко произнесла Пенни и положила трубку. К ее сожалению, этого нельзя было сказать о Кристиане — он так и не позвонил за весь день.
Пенни не помнила точно, когда все это началось, но к одиннадцати часам вечера ее беспокойство достигло такой степени, что она не могла ни минуты сидеть спокойно. Она пыталась дозвониться Делани, однако там никто не отвечал; позвонила она и в парижский отель, где они с Кристианом останавливались, но ей ответили, что он уже выехал. У Пенни мелькнула мысль поехать домой к Делани и убедиться, что они не избегают ее, а просто их нет дома, но в последний момент она отбросила эту идею, решив не поддаваться охватившему ее безумию. Ну да, Кристиан обещал позвонить, но помешать ему могло все, что угодно.
Пенни совсем забыла о воре, которого Кристиан заметил возле дома, и только сейчас вспомнила о нем Она закрыла все ставни и заперла все двери. Проникнуть в дом было невозможно, но каждый скрип антикварной мебели будоражил ее нервы. Да еще Дэвид. Где он? Куда все подевались? Почему она чувствует себя такой одинокой, почему ее так пугает тишина? Откуда это ужасное ощущение того, что все покинули ее?
Сердце Пенни билось учащенно, она расхаживала с первого этажа на второй и обратно. Мысли лихорадочно путались в голове. Он сказал, что любит ее, он хотел, чтобы они вместе провели выходные, так почему же ее терзает такое беспокойство? Потому, что она теряет его.
Потому, что рано или поздно его поймают, а она не перенесет этого. Им надо сейчас быть вместе, она должна была настоять на том, чтобы остаться в Париже. Почему он отправил ее назад? Почему он не позволил ей разделить с ним грядущие невзгоды, почему не позволил поддержать его? Потому, что он пытается защитить ее. Потому, что он любит ее.
«Боже милосердный, — взмолилась про себя Пенни, — не допусти, чтобы они поймали его сейчас. Прошу, прошу тебя, Господи, позволь мне снова увидеть его!»
Пенни замерла и едва не закричала, когда тишину дома внезапно разорвал звонок. Она бегом бросилась к телефону, схватила трубку и в спешке выронила ее.
— Алло? Пенни? — раздался голос в трубке.
— Эстер, это вы? — прокричала Пенни.
— Ну да, дорогая. Как у тебя дела?
— Все отлично. — Пенни перевела дыхание. — Я просто… Господи, Эстер, я веду себя как идиотка. Вы знаете, где Кристиан? Вы говорили с ним? Он обещал позвонить, но…
— Он здесь, — оборвала ее Эстер.
— Где? Где вы? Я звонила вам домой…
— Я в Париже, а Кристиан рядом со мной. Он хочет поговорить с тобой.
Пенни ждала, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносившимся из трубки. Потом раздался голос Кристиана, тихий и проникновенный; в нем чувствовалась почти такая же тревога, какую испытывала сама Пенни.
— Привет. Как ты? Извини, что не смог позвонить раньше, просто закрутился.
— Ничего, все в порядке, — успокоила его Пенни.
— Скучаешь?
— И он еще спрашивает! А ты?
— Все мои мысли заняты тобой. Но, послушай, я уже не уверен насчет выходных. Кое-что изменилось. Вероятно, я не попаду в Италию. Позвоню тебе, когда смогу, ладно?
— Да, — прошептала Пенни и, не удержавшись, спросила:
— А я приеду туда, где ты будешь?
— Разумеется. Я сообщу тебе сразу, как только сам точно все узнаю. — Кристиан замолчал, как бы давая понять Пенни, что собирается сказать что-то важное, но, видимо, не решился и просто добавил:
— Мне пора.
Я люблю тебя, дорогая. — С этими словами он положил трубку.
Пенни уткнула лицо в ладони и глубоко, прерывисто вздохнула. Поначалу ей показалось, что наступило облегчение, но затем она осознала, что это чувство скорее сродни страху, словно она отправлялась плыть по морю, где ее поджидали безнадежность и страдания.
— Ты должна взять себя в руки! — резким тоном приказала себе Пенни. — Ведь это только начало… и если ты не сможешь справиться с этим сейчас, то сможешь ли потом?
Звук собственного голоса в какой-то степени успокоил ее, пройдя сквозь бурливший в ней водоворот. Пенни ощутила жуткую усталость — ей уже так давно не удавалось как следует выспаться, что она даже и не помнила, каким бывает настоящее, лишенное сновидений забвение.
Едва волоча ноги, она поднялась наверх, выключая по пути свет и стараясь не смотреть на тени, смутно вырисовывавшиеся в углах. Раньше ей никогда не было страшно одной в доме, но сегодня нервы Пенни были настолько напряжены, что она вздрагивала при каждом звуке, все чувства необычайно обострились, и единственное, чего ей хотелось сейчас, так это спать, спать и спать.
Забравшись в постель. Пенни вытащила из ящика прикроватного столика пульт управления сигнализацией и сунула его под подушку. Как же ей сейчас не хотелось быть одной! Хорошо бы рядом находился Кристиан и снова заверил ее, что бояться нечего. А не соврал ли он, когда сказал, что за ней кто-то следит? Лично она никого не видела.
Но какой ему смысл обманывать? И зачем кому-то следить за ней? Ведь она никого и ничего не знает…
Была уже глубокая ночь, когда шум где-то в глубине дома разбудил Пенни. Одурманенная сном, она повернулась на другой бок, сказав себе, что это, наверное, вернулась домой Самми, и вновь начала погружаться в забвение. Но внезапно ее мозг начал работать совершенно отчетливо, пелена сна моментально слетела, и сердце заколотилось от страха. Самми больше здесь не живет.
Самми уехала.
Пенни начало трясти. Кто-то находился в ее спальне, она слышала чье-то дыхание. Ни единого лучика лунного света не пробивалось сквозь ставни, ничего не было видно…
И вдруг в одном из углов вспыхнул тусклый свет.
Пенни закрыла глаза и, сдерживая дрожь, притворилась спящей. Затем медленно, очень медленно, дюйм за дюймом, стала продвигать руку к лежавшему под подушкой пульту.
— Я знаю, что вы проснулись. Пенни. — Голос был незнакомым, но этот человек знал ее имя! Пенни ужаснулась.
— Откройте глаза, вам нечего бояться. Я не причиню вам зла.
Вопреки желанию Пенни глаза открылись сами. В углу сидел мужчина и смотрел на нее.
— Привет, Пенни. — Он улыбнулся. — Прошу извинить меня за столь необычное…
Но он не успел договорить, потому что внезапно завыли все сирены в доме, зазвонили все звонки. Пенни, вскочив с постели, пулей метнулась в ванную. Оказавшись в ванной, она заперла дверь и, прислонившись к ней, стала молить о помощи. Ничего не было слышно, кроме звона и воя сирен, никто не ломился в дверь ванной, и все же Пенни никак не могла хоть немного успокоиться. Ее мутило от ужаса.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем сквозь вой сирен она услышала скрип тормозов подъехавших машин и лай собак. Сердце Пенни продолжало бешено биться, она была слишком напугана и не могла даже пошевелиться.
Через минуту сирены смолкли, наступила тишина. Затем лай собак раздался уже в доме, и тут кто-то позвал ее по имени.
— Я здесь! — закричала Пенни. «Слава Богу, слава Богу, слава Богу!» — Я в ванной, в главной спальне.
Но раньше охранников к двери ванной подскочили восточноевропейские овчарки: они отчаянно лаяли, царапали дверь, рвались внутрь. Послышалась резкая команда охранника, и овчарки отскочили от двери.
— Все в порядке! — крикнул охранник. — Можете выходить.
Пенни отперла дверь, сначала тихонько приоткрыла ее, а затем распахнула окончательно. За окнами дома раздавался лай, собаки бегали по саду в поисках непрошеного гостя.
— Вы в порядке? — спросил охранник. — Что случилось?
Пенни сглотнула слюну и глубоко вздохнула.
— Простите, — промолвила она, все еще дрожа, — просто… — Она еще раз глубоко вздохнула. — Здесь был кто-то. Кто-то сидел вон там. — Она показала на кресло.
Охранник повернулся и посмотрел на кресло.
— Он разбудил меня, назвал по имени. Он был… Ох, Господи, извините, я сейчас постараюсь взять себя в руки.
— Все в порядке, — успокоил ее охранник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72