* * *
– Я тебе сотни раз говорила, что не останусь здесь. Так почему же ты упрямо стоишь на своем?
– Но я ведь тебе объяснила, как мне здесь нравится... Я не упрямлюсь и не делаю это назло тебе.
Хизер ничего не желала слушать. Она лишь гневно сверкала на мать глазами. Наконец девочка плюхнулась на краешек дивана рядом с Холли.
– Почему ты хочешь сотворить с нами такое, мама?
– Как я уже говорила, мне здесь нравится...
– А как насчет нас? Ты все время говоришь только о себе да о себе. Когда тебя перестали волновать мы?
– Именно вы меня и волнуете больше всего на свете. Я должна быть в состоянии обеспечить тебя и Холли. Мистер Вашингтон предложил мне превосходную работу. Было бы глупо упустить такой шанс.
– А что в ней такого особенного? Почему ты не можешь устроиться на работу в Чикаго? Ты же работала там в музее. Так почему бы не вернуться туда?
– Я работала там бесплатно, Хизер. Это была добровольная помощь.
– Да мне плевать на это! – Хизер резко вскочила на ноги. – До сих пор мы великолепно обходились и без твоей зарплаты! Папочка ведь заботится о нас.
Кэтлин тяжело вздохнула и оперлась о стол.
– Я не хочу, чтобы ваш отец заботился обо мне, – терпеливо начала объяснять она. – Лично мне, понимаете, необходимо убедиться, могу ли я зарабатывать столько, чтобы содержать всю нашу семью.
– Мам, почему мы не можем вернуться домой? – спросила Хизер дрожащим голосом. – Я точно знаю, что если ты вернешься и хорошенько попросишь папочку, он что-нибудь придумает. И мы снова станем одной семьей.
– Нет, доченька, этого никогда не случится. Папа и я никогда не будем вместе. Так что выкинь это из головы.
– Почему? – вскрикнула Хизер, размазывая слезы по щекам. – Если бы ты только попросила его, он бы снова взял нас к себе. Я уверена, что он бы простил тебя...
– Хизер! – Кэтлин обхватила содрогавшиеся от рыданий плечи дочери и слегка встряхнула.
Хизер явно не ожидала ни такой силы, ни уверенности и даже категоричности в голосе и поведении матери. Она уставилась на Кэтлин широко открытыми глазами.
– Настала пора, чтобы ты поняла несколько весьма важных истин, – твердо произнесла Кэтлин. – Я не желаю возвращаться к твоему отцу. И мне не нужно его прощение. Та часть моей жизни закончилась. Навсегда.
– Но как можно с такой легкостью отказаться от нее? Неужели все эти годы ничего не значат для тебя?
– Больше ничего. Они позади, понятно? И ты должна приучить себя к этой мысли.
Хизер дернулась в сторону и побежала к двери.
– Я ненавижу здесь все и ни за что не останусь! – истерично выкрикнула она. – Я позвоню папе, он обязательно возьмет меня к себе.
Девочка рванула дверь и выскочила из комнаты.
Кэтлин не мигая смотрела ей вслед. На строптивую дочь не действовали никакие уговоры. И страшно было даже подумать о том, что произойдет, когда Гэри заявит дочке, что ей нельзя жить у него.
– Мам?
Кэтлин обернулась, мгновенно вспомнив, что Холли все еще в комнате.
– Извини меня, солнышко. Из-за этого скандала я так и не выслушала твое мнение.
– Я уже давно привыкла к этому.
Кэтлин протянула руки, и Холли мгновенно обняла ее. Кэтлин нежно погладила светлые шелковистые волосы дочери и молча поблагодарила Господа, что хоть одна из близняшек сегодня не бунтует.
– Давай я поговорю с Хизер, – предложила Холли. – Может быть, она прислушается ко мне.
– Спасибо. А что ты сама думаешь по этому поводу?
– Замечательная идея! Мне здесь так нравится. Как ты думаешь, дядя позволит мне работать на ранчо?
– Наверняка. Мы с ним побеседуем об этом.
– Вот здорово! Пойду-ка я поищу Хизер. – Девочка прошла к двери, но остановилась на пороге и оглянулась. – Папа ведь не разрешит ей жить у себя, да?
Кэтлин поняла, что это не вопрос, а утверждение. Холли говорила то, что думала обо всей ситуации. И, как всегда, интуиция ее не подвела. Девочка отнюдь не идеализировала своего отца.
– Конечно, нет, – печально вздохнула Кэтлин. – Боюсь, что для Хизер это будет тяжелым ударом.
– Как ты думаешь, отец нас хоть чуточку любит? Сердце Кэтлин заныло от щемящей боли. Холли всегда была более скрытной, чем Хизер. Она наблюдательна, но любила, чтобы ее выводы были продуманными и обоснованными. Ее взрослость и здравый смысл уже не раз восхищали Кэтлин. Как будто девочка уже родилась мудрой. Иногда Кэтлин даже жалела, что та столь проницательна.
– Полагаю, что любит так, как умеет.
Холли молча обдумала слова матери и кивнула, как бы соглашаясь.
– Пойду поищу Хизер, – сказала она и исчезла за дверью.
Глава 9
Кэтлин вздохнула и подошла к окну. Отсюда отлично видны лошади, жующие сено в корале. Чуть дальше один из ковбоев ремонтировал деревянный забор.
Ночью прошел дождь, смывший пыль, и казалось, все вокруг сияло и дышало свежестью. Это был сказочный уголок, затерявшийся вдали от суматохи современной жизни с ее повседневной спешкой и жестокостью бытия. Если бы Кэтлин год назад сказали, что ей захочется поселиться здесь, она бы только рассмеялась. Она выросла в Чикаго и собиралась прожить там всю жизнь. В отличие от Джона Кэтлин не родилась с мечтой о таком крае, ее не грызла жажда воочию увидеть и покорить эти дикие просторы. Но стоило увидеть их, как она влюбилась в них. Эти бескрайние дали действовали на нее умиротворяюще.
– Даю пенни за твои мысли.
Она вздрогнула, когда возле уха прозвучал ласковый бас Коди, а на плечи опустились его ладони.
– Извини. – Коди нежно поцеловал ее в затылок. – Я и не думал, что ты меня не заметила.
Кэтлин закрыла глаза и вздохнула. Неосознанно она прислонилась к его надежной и сильной груди.
– Стояла вот и думала, как же мне тут все нравится. Коди обнял ее и прижался щекой к волосам.
– Я знаю по меньшей мере одного человека, который счастлив слышать это.
Она улыбнулась и выбросила грустные мысли из головы, наслаждаясь его объятием.
– Ходят слухи, что ты решила навсегда поселиться в Монтане, – пророкотал он ей в ухо.
– Это не сплетни. Так оно и есть. Этим утром я согласилась взяться за музей твоего отца.
– Я встретил девочек в конюшне. Наверное, ты только что сказала им? Мне показалось, что одна из них очень недовольна твоим решением.
– Боюсь, что Хизер очень расстроилась.
– А что сказала Холли? Ей нравится твой план?
– Она просто счастлива. А вот Хизер категорически против, и я не могу ничего с ней поделать.
– Может быть, пришла пора вмешаться отцу? Кэтлин иронически хмыкнула:
– Слишком поздно. К сожалению, наш папочка и не желает ни во что вмешиваться.
– Но она твердо заявила мне, что возвращается в Чикаго и будет жить с ним. Это правда?
– Хизер хочется верить в это. Но я и не надеюсь, чтобы Гэри согласился. Это же сплошные неудобства. И масса забот и ответственности. Он не пойдет на это.
– Я не знаком с ним, но мне он уже не нравится.
– Гэри очень эгоистичен и эгоцентричен.
Кэтлин нерешительно подняла на Коди глаза и расцвела от теплоты и понимания в зеленых глазах. У нее потеплело на душе.
– Но меня гложет и гложет противная мыслишка, что таким муж был только со мной... Что с другой женщиной, с Джеки, он будет вести себя совершенно иначе... Может быть, ему не подходила именно я?
– О, Кэтлин, это просто чушь, слышишь?
– Подожди, послушай минутку. Я и понятия не имела, до чего замечательно заниматься любовью, пока ты не открыл мне глаза. Но я и сама никогда не реагировала на ласки Гэри так, как вышло само собой тем утром. Может быть, с ним происходило то же самое? И, вероятно, Гэри уже не такой эгоистичный с Джеки? Может быть, мы будили друг в друге лишь самое худшее?
– Как ты, однако, великодушна, милая. Кажется, ты вce еще пытаешься простить этого мерзавца. Так вот, его поведение непростительно, так и знай. Правда, мне абсолютно наплевать на твоего бывшего мужа, разве что я бы вытряс его мелочную душонку из-за того, что он ранит девочек своим равнодушием, а выносить все это приходится тебе. Я буду счастлив, если он никогда и не осмелится ступить на землю Монтаны.
Коди обхватил ладонями ее голову и, глядя в глаза, сказал:
– Ты здесь, рядом со мной, и это все, что мне нужно. Счастливая улыбка осветила ее лицо, в этот момент она была прекрасна как никогда.
– Значит, заявляешь свои права, Коди?
– Конечно, – выдохнул он и склонился над ней, целуя. – Я не просто заявляю, я требую! – И снова впился в ее губы горячим и жадным поцелуем. Она обвила руками его сильную шею и с готовностью отдалась поцелую.
– О святые угодники! Прошу прощения! – Послышался неловкий кашель и шорох роняемой бумаги. Коди и Кэтлин отпрянули друг от друга. Мэтти встала на колени и пыталась собрать рассыпавшуюся по полу почту.
– Надеюсь, в этой бандерольке не было ничего бьющегося, – заметил Коди, проходя к двери.
– Нет, это книги, – ответила Мэтти, ползая по полу. – Я не знала, что вы здесь.
Мэтти поднялась с пола и донесла охапку корреспонденции до стола. Сложив все на стол, она повернулась к парочке у двери и лукаво усмехнулась:
– Мне действительно очень жаль, что я помешала. Если хотите, я немедленно исчезну.
– Нет, – возразил Коди. – Пожалуй, мне лучше уйти. – Он взглянул на Кэтлин. – Кстати, у меня вполне уважительная причина, чтобы появиться здесь. Я должен был узнать, когда ты начнешь работу в музее.
– Не знаю. Я еще не обговорила с Оланом.
– А это и не понадобится. Говорить придется со мной. – Он усмехнулся. – Я – твоя дешевая рабсила.
– О, временами ты обходишься действительно дешево! – расхохоталась Мэтти.
Коди сурово нахмурил брови.
– Комментарии публики воспрещаются. – И снова повернулся к Кэтлин. – Я могу закупить все необходимое. Можно начать уже на следующей неделе, если хочешь.
– По мне, так это здорово, – кивнула Кэтлин.
Коди протянул руку.
– По рукам?
Кэтлин улыбнулась и положила в его ладонь свою.
– По рукам.
Коди с высоты своего положения наслаждался чудесным видом. Кэтлин стояла на стремянке на другом конце комнаты спиной к нему. Аккуратными движениями она наносила валиком на стену свежую белую краску. Он довольно хмыкнул, заметив белый отпечаток ладони на ее джинсах. Видимо, она и сама не заметила, как выпачкала руку, а затем прижала к заднему карману. Он и сам бы не прочь оставить свой отпечаток на том же самом месте.
– Как ты отнесешься к тому, чтобы закончить на сегодня? Доведем до ума эту комнату, и все, а?
– Ты устал?
– Ого! Потише, леди, а то превратишься в настоящего рабовладельца! Последние четыре дня ты заставляла меня работать по двенадцать часов вместо положенных четырех. Сейчас пятница, вечер. Дай мне передохнуть.
Одна бровь Кэтлин удивленно выгнулась.
– У тебя свидание? – мягко спросила она.
– Может быть, – так же мягко ответил он. – Я пока еще не спросил ее.
Она отвернулась и снова принялась красить.
– Кажется, ты крупно рискуешь, Коди?
– Угу, очень надеюсь на это.
Он быстрыми шагами пересек комнату и обнял ее за талию. Кэтлин взвизгнула, когда Коди потянул ее со стремянки вниз. Он поспешно впился в ее губы, чтобы она не начала ругаться. Кэтлин со вздохом подчинилась.
– Ну-у, при таких темпах нам крупно повезет, если мы сможем открыться к Рождеству.
Коди еле слышно ругнулся и отодвинулся от Кэтлин. Он повернул голову к двери, где застыл его отец.
– Привет, папа.
– Привет, Коди. – Зеленые глаза Олана искрились лукавством, он заметил отпечаток на джинсах Кэтлин. – Отличная краска.
Коди ухмыльнулся и опустил руки. Кэтлин тоже повернулась к Олану, полагая, что тот говорит о стенах.
– Вам нравится? – полюбопытствовала она.
– Да, выглядит шикарно.
– Мы уже заканчиваем. Не хочешь пройтись по комнатам? – предложил Коди.
– Нет, не стоит. Я просто ехал в Боузмен и решил заскочить на минуту, чтобы узнать, как обстоят дела.
Кэтлин отставила свой валик в сторону и вытерла руки полотенцем, засунутым за пояс джинсов.
– Что вы скажете, если мы наметим открытие на середину сентября? Это даст мне еще два месяца.
– Я не собираюсь торопить вас. Когда сочтете ремонт законченным, дайте мне знать, и я велю Дженни разослать приглашения и дать объявления в газеты.
Кэтлин согласно кивнула.
Коди с любопытством наблюдал за отцом. Он так и не вошел в комнату. Олан впервые приблизился к этому месту со дня смерти матери. Было совершенно очевидно, что и это потребовало от него огромных усилий.
– Ну ладно, я, пожалуй, поеду, – сказал Олан. – Мне очень понравилось, как у вас тут все получается.
– Мы хорошо поработали, – согласился Коди. Олан кивнул на прощание и уехал.
– Как ты думаешь, со временем отец сможет превозмочь себя и прийти сюда, когда мы откроем музей? – спросила Кэтлин.
– Не знаю, – честно признался Коди. – По крайней мере он пытается.
– Будем надеяться, но пока ему заметно неуютно. Они немного помолчали, а потом Коди сменил тему:
– Так на чем мы остановились, когда нас так бесцеремонно прервали?
– Мы красили, – решительно заявила Кэтлин. – Но твое предложение закончить рабочий день пораньше – заманчиво. Давай закончим комнату – и домой.
– Замечательно! А потом ты пойдешь со мной в бар Диллона?
– Обязательно.
– А можно застолбить все медленные танцы за мной?
– Все до единого, – довольно прошептала она. Коди удовлетворенно сверкнул глазами и быстро чмокнул ее в губы.
Группа музыкантов играла прекрасную импровизацию на тему индейской песни. Кэтлин уютно прижалась к груди Коди и вся отдалась чудесному чувству единства с музыкой. Удивительно, какие изменения претерпело ее мнение о нем за какие-то несколько недель! Она вспомнила, как старалась избегать встреч с ним, когда только приехала на ранчо. Теперь же жалела, что не может заполнить собой все его мысли.
Его губы нежно коснулись ее виска.
– И почему это мне кажется, что еще чуть-чуть, и ты уснешь в моих объятиях? – пророкотал он ей на ухо. – Убаюкивание меньше всего входит в мои планы.
– О? И какие же ты лелеешь планы на мой счет?
– Есть разные способы танцевать.
Ее пронзила дрожь желания. Сердце забилось от сладкого предвкушения. Песня закончилась, и Кэтлин встрепенулась.
– Почему бы нам не обсудить это за столом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19