Ладно у поехали! Я готов! Не там ли, кстати, в свое время жили индейцы из племени семинолов?
— Да, там.
— О, значит, это занятное местечко. Городок Сэнфорд с мощеными улицами, обращен к озеру Монро. В самом центре города, под старинными часами, установленными на здании Первого национального банка, обычно начинаются все пешеходные экскурсии.
— Насколько мне известно, в тридцатые годы прошлого века здесь располагался лагерь Монро, это был форпост американской армии, — сказал Дуглас, оглядываясь по сторонам.
— Ты прав, здесь так и написано. — Сандра развернула путеводитель, который купила в киоске близ стоянки, где они оставили машину Дуга. — В одна тысяча восемьсот тридцать седьмом году индейцы-семинолы атаковали этот лагерь и сражались с солдатами несколько часов.
— А лет через пятьдесят Генри Шелтон Сэнфорд, известный юрист и дипломат, купил землю в этих местах. Он собирался построить новый город, который был бы воротами юга Флориды. Со временем этот городок стал процветающим местом, с отелями, железнодорожной станцией…
— Слушай, Дуг Скотт, ты случайно не прослушал курс истории в каком-нибудь престижном университете?
— Может быть. — Он пожал плечами и хитровато взглянул на Сандру. — Хочешь знать, что было дальше?
— Ну расскажи, если тебе не лень.
— Нисколько. Были жестокие пожары, как в любом деревянном городе, потом его перестроили, но ты не зря меня вытащила сюда. Здесь на самом деле есть что посмотреть.
Они отметились во всех двадцати двух точках маршрута и наконец сели на скамейку на берегу озера Монро.
— Санночка, признайся, ты вывезла меня сюда специально, чтобы поговорить о чем-то… Ты не хочешь, чтобы кто-то подслушал? Ты считаешь — впрочем, ты не так уж и не права, — что и у стен есть уши.
— Я готова тебе поверить, Дуглас Скотт. Здесь нас никто не сможет подслушать, разве что с помощью спутников. Но я не стану произносить ключевых слов. — Она рассмеялась.
— Молодец. А теперь, дорогая, выкладывай, что мешает тебе жить спокойно и счастливо. Я готов помочь.
Сандра рассказала Дугласу о своем плане. Она не пыталась морочить ему голову насчет того, что намерена защищать только интересы Келли, оставшейся без матери. Хотя и в самом деле, если позволить сценарию жизни Говарда развиваться так, как он развивается сейчас, девочка останется без отца.
Дуг внимательно выслушал ее и сказал утвердительно:
— Ты выйдешь за него замуж. Так? Сандра колебалась не дольше секунды. Потом посмотрела Дугласу в глаза и улыбнулась.
— Но ведь ты мне не предлагаешь руку и сердце?
— Я предлагаю тебе только тело, ты хочешь сказать? Но это самое большое, что у меня есть.
Она хмыкнула.
— Вот поэтому я так откровенна с тобой. Дуг. Ты мне поможешь, правда?
— Естественно. Я лечу сегодня же. Считай, «ангельские глаза» у меня в руках.
Глава 11

«Любовник из ада»
Говард укладывал вещи в необъятную дорожную сумку, самолет в Таиланд улетает завтра, во второй половине дня, и ему надо успеть сделать бессчетное количество мелких дел. Гастрольный контракт подписан, он очень хорош. Слишком хорош! Уволив всех администраторов, Говард взялся за дело сам. Линн была на подхвате, она оказалась вполне сообразительной девушкой не только по части ведения домашнего хозяйства. Квартет тоже не доставлял особых хлопот. Кроме.., одной. Марта все больше влекла его к себе, но Говард чего-то опасался. Обычно он не заводил интрижек с коллегами, это мешало музыке. Да и зачем? Девушек полно на стороне, сколько угодно! Но.., он даже написал новую вещицу, и, надо сказать премилую, навеянную глазами Марты. Выходит, он ее должник?
А глаза у нее невероятные, говорящие. Нет, не говорящие, стонущие. Когда она ставит меж длинных крепких бедер виолончель и бросает на Говарда откровенные взгляды, ему кажется — еще секунда и он выдернет инструмент и сам пристроится на его место. Только музыка останавливала Говарда Нистрема. Он опасался, что обретенная с этим квартетом гармония рухнет и придавит его. Этого он не мог себе позволить. По крайней мере, пока.
От внезапного телефонного звонка Говард вздрогнул. Потом вынул мобильник из кармана.
— Папа! Папа! Говард опешил.
— Келли? Откуда ты звонишь? Откуда ты знаешь, что можно мне позвонить вот так?
— Я уже большая, папа. Я все знаю. Он усмехнулся. Слава Богу, ребенок ошибается на сей счет. Она пока знает не все.
— Здравствуй, милочка. Я рад тебя слышать. Как дела?
— Отлично. Я танцую каждый день. Под твою музыку. Когда ты приедешь ко мне?
— Как только вернусь с гастролей. Я привезу тебе новую музыку.
— Спокойной ночи, папа. Я тебя люблю. А у меня была Сандра. Она красивая…
Голос дочери растворился в пространстве. Говард стоял возле сумки, в которую только что кидал вещи. Он был в черных джинсах и в черной футболке. На этом фоне белые волосы казались еще белее. Келли. Сандра… Сердце неожиданно сдавила печаль. Что это? Переутомление? С тех пор, как Пэт ушла из жизни, он постоянно куда-то бежал, словно хотел что-то догнать, кого-то поймать… Иногда с невероятной силой жаждал покоя, обычного, который есть у каждого нормального мужчины, домашнего покоя. Чтобы в доме была жена, дочь, он сам. Девочка уже несколько лет живет вне дома, Пэт была слишком слаба, вот они и почли за благо отдать Келли в частную школу. Очень, очень хорошую, поторопился добавить Говард.
Иногда ему хотелось вернуться в Америку, но он должен въехать туда с триумфом, сделав джазовую прививку на восточноевропейскую почву.
Говард Нистрем хотел большего.
Он вспомнил недавнюю встречу с Сандрой, ту, случайную, в придорожном ресторане. Странное дело, после недолгого разговора с ней у него в памяти до сих пор осталось ощущение невероятного покоя. Не того покоя, когда хочется лечь и умереть, а мощное ощущение собственной силы и уверенности: все будет так, как я хочу.
А Сандра действительно красивая, неожиданно подумал Говард. Вообще-то он заметил это давно, едва только познакомился с девушками, тогда юными любительницами джаза. Он улыбнулся, вспомнив, каким менторским тоном говорил с ними о музыке, он, профессионал. Но Пэт покорила его сердце, беленькая, тоненькая Пэт, девушка с такой прозрачной кожей, что, кажется, через нее видно, как бьется сердечко, а по венам бежит кровь. Сандра на ее фоне казалась сгустком энергии и силы, но обращенных только на одно: на собственную карьеру.
Что ж, она сделала карьеру. Прекрасную, между прочим.
Говард помотал головой, словно отметая воспоминания, и снова принялся бросать вещи в сумку.
А потом лег спать.
Утром он проснулся от телефонного звонка. Линн, которая выполняла его поручения, должна была подтвердить, что квартет в сборе и готов к отлету.
— Говард! — Голос Линн не был похож на обычный.
— Что случилось? — пытаясь высвободиться из сонного плена, спросил Говард.
— Марта пропала.
— То есть как.., пропала?
— Девушки сказали мне, что вчера вечером она договорилась с кем-то по телефону и ушла…
— О Боже! — выдохнул Говард. В голове завертелось: провал гастролей, неустойка, конец карьеры. Потому что именно после успеха этих гастролей ему обещан контракт на запись диска и на гигантскую раскрутку во всей Юго-Восточной Азии. Ни одному западному саксофонисту никогда ничего подобного до сих пор не было обещано.
— Линн, Линн… Что я должен делать? — беспомощно вопрошал Говард.
— Я не знаю. Наверное, звонить в полицию.
В полицию. Какая ерунда!
— Ты хочешь этого, правда? Очень хочешь. Я знаю.
Мужчина дышал ей в шею, Марта стонала, теряя голову, задыхаясь от желания.
— Я знаю, чего ты хочешь. Только я могу тебе дать это. — Он разжал руку. — Это будет твое. И я буду твоим любовником, призванный адом твоей души. Ведь ты об этом мечтаешь, когда играешь в ночном клубе тайно от Говарда? Ты любишь эту композицию. — Он усмехнулся. — Когда ты играешь «Любовника из ада», ты мечтаешь о таком, как у меня, порошке. И о жеребце вроде меня. — Мужчина хрипло рассмеялся и навалился на нее. — Я знаю, ты хочешь и то и другое. Я все тебе дам. Но сперва ты сделаешь для меня кое-что. Так, небольшое одолжение. А потом мы оба унесемся в другой мир и проведем там несколько дней. Твои ангельские глаза будут гореть от адского наслаждения…
Марта кивала как китайский болванчик. Действительно, она давно хотела всего вместе, но не могла себе позволить. А этот мужчина, внезапно позвонивший ей и представившийся агентом крупной фирмы звукозаписи, откуда-то узнал ее тайну.
Тайну, которая была неизвестна даже Говарду Нистрему. Может быть. Марта и открылась бы ему, но потом, после, когда поняла бы, что Говард готов ради нее на все. Готов разрешить ей все. Дать ей все…
Но пока он был готов только к одному: написать музыку и посвятить ее глазам.
— Чего ты хочешь взамен? — прошептала она.
— Его саксофон.
Она ошарашенно раскрыла глаза и посмотрела на твердые губы, которые только что вжимались в ее рот. Какие твердые губы и какой он весь твердый! Весь. Марта хотела его. Она знала, что с ним получит удовольствие, которое не могла бы получить без него. Хотя и пыталась. Просто он в руках держал то, чего она давно не пробовала. Но хотела невероятно сильно.
— Но как?..
— Ты знаешь, где инструмент? Правда? Я имею в виду, его концертный альт-саксофон. Ты сама его иногда берешь… Ну для дела. Для личного дела.
— Откуда ты знаешь? — Теперь она дышала часто-часто.
— Он ведь даже не подозревает об этом, правда?
Она покачала головой и закрыла глаза.
— Тебе становится так хорошо, лучше, чем с мужчинами. Да? Ты маленькая мазохистка… — Он засмеялся. — Виолончель для таких дел великовата, я понимаю.
— Не надо. Молчи.
— Хорошо, я молчу. Но запомни: я все про тебя знаю. Инструмент Говарда Нистрема — ты ведь понимаешь, о каком инструменте я говорю, — он засмеялся, — нужен мне. А взамен ты получишь вот это. — Мужчина снова разжал руку, и Марта уставилась на его ладонь горящими глазами. — И инструмент, который при мне, если захочешь, конечно.
Она тяжело дышала. В Праге Марта не могла найти такой порошок ни за какие деньги. В Таиланд она летела с тайной мыслью — отыскать нечто похожее и испытать радость, которую никогда не сможет забыть… Такую радость ей довелось испытать дважды, в Западном Берлине, с помощью одного американского солдата… Чем-то похожего на этого внезапно появившегося в ее жизни мужчину.
— Ты принесешь его?
— Но…
— Ты принесешь его. Ты ведь знаешь, где он хранит свой саксофон. У тебя есть ключ… Она застонала.
— Да, да! Я сейчас его принесу.
Утром Говард первым делом пошел в кабинет и открыл шкаф. Он поднял футляр концертного саксофона и онемел. Футляр был легок. Пуст? Говард открыл его и осел на диван. Он понимал, что вот теперь по-настоящему рухнули его гастроли.
В голове заплясали цифры. Неустойка обойдется в такую сумму, после выплаты которой ему не оправиться. Подписывая контракт, он знал, как много ставит на кон. Но Говард Нистрем был уверен в выигрыше, потому что проиграть в этом случае означало проиграть в жизни.
Солнце светило в окно слишком ярко, от его света резало глаза, ему стало больно. Сердце сдавило. Если он проиграет, Келли не сможет учиться в дорогой школе — нечем платить. Аренда дома-замка тоже будет не по карману.
Страшные картины замелькали перед его мысленным взором: он играет в ресторане, на улицах европейских городов, ему кидают монеты в шляпу. Он ведь ни во что не вкладывал деньги — ни в акции, ни в недвижимость. Только в себя, в свою жизнь и в свою страсть к музыке. Пэт предлагала ему подумать об этом, даже поговаривала об учреждении собственного музыкального журнала, но Говард отмахивался — потом, после. Он тратил деньги на помощь восточноевропейским джазменам, не требуя отдачи. Он был своего рода агентом влияния новой волны джаза, за которую ухватился, как за вожжи впряженного в колесницу горячего жеребца. Он хотел насадить свое направление в джазе, но для этого нужно было многих купить. О нет!
В дверь постучали. — Говард, это Линн, — услышал он голос из-за двери. — Звонит Сандра. Ты подойдешь?
Сандра. Звонит Сандра. Внезапный покой, охвативший его при упоминании этого имени, удивил Говарда. Вот кому он расскажет! Она психолог, она объяснит, что делать и как поступить. Неважно, что она женщина, — она профессионал.
Говард кинулся в гостиную и схватил трубку.
— Алло! Сандра!
— Как дела? Ты сегодня летишь в Таиланд?
Голос спокойный и уверенный, ему хотелось ответить ей таким же, уверенным и спокойным голосом, как ее: «Да».
Но разве он может?
— Я, Сандра, похоже, вылетаю. Прямо сегодня. В трубу. — Он невесело усмехнулся. — Мне конец, Сандра.
— О чем ты говоришь? Что случилось? Келли в порядке?
— Да, она в порядке. Келли даже звонила мне вчера. Представляешь? Но, Сандра, нам обоим конец. Мои гастроли срываются, а неустойка мне обойдется в такую сумму… Я ведь поставил на карту все, Сандра, подписывая этот контракт.
— Погоди, не клади трубку! Обещаю, я помогу тебе. Только расскажи мне все.
— Ты? Ты мне поможешь? Никто не может мне помочь.
— Никто — это верно. А я помогу.
— Тогда я твой вечный должник, Сандра Мередит.
— Хорошо. Ловлю на слове. — Она усмехнулась. — А теперь рассказывай…
И она слушала, как Говард пересказывает то, что они придумали с Дугласом Скоттом, сидя на скамейке в Сэнфорде и любуясь гладью озера, которое повидало на своем веку жестокие сражения ради успеха и победы одних над другими, ради исполнения своих желаний и достижения цели. Сандра хорошо помнила то чувство обладания желаемым, которое охватило ее тогда. Она вообразила себя этаким генералом Монро, а Дугласа своим ординарцем, готовым исполнить все капризы начальника, усмирить индейское племя и занять желанную территорию. Завладеть ею навсегда.
Пока выполнена первая часть сценария. Говарду Нистрему предстоит поучаствовать во второй. Что ж, пока все идет, как задумано. До самолета есть еще несколько часов, и в эти часы Говард узнает, что чудо возможно, если его делами займется Сандра Мередит.
— Скажи мне, Говард, без чего именно ты не можешь обойтись на гастролях — без Марты или без инструмента?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15