Ее никогда не оставляло раздражение от того, что она, называясь «продюсером рекламных фильмов» и отвечая за все бесчисленные детали съемок всех роликов на студии, оставалась неохваченной профсоюзными льготами, и она получала за свою работу намного меньше положенного, хотя и работала больше всех на студии. Норт, по своему обыкновению, пропустил выпад Дэзи мимо ушей.
Вскоре после того, как Дэзи освоилась со своей новой должностью, она уяснила себе, что ее постоянно все разыскивают, чтобы разрешить очередную проблему, а из-за неизменных джинсов и рабочей рубашки ее трудно различить в толпе одетых так же людей на съемочной площадке. Поэтому ей предстояло придумать себе наряд, отвечавший трем главным условиям: он должен быть дешевым, практичным и заметным. В холодную погоду она надевала широкие брюки наподобие тех, что носили в американском военном флоте во времена Второй мировой войны, сшитые из грубой, прочной ткани и снабженные бесчисленными пуговицами. Летом она носила белые морские клеши. К этим двум основным составляющим своего туалета Дэзи приобрела дюжину мужских маек для регби самых вызывающих фасонов и ярких расцветок. В громадной замусоренной студии она всегда ходила в теннисных туфлях, одетых на толстые белые носки, заплетала волосы в одну толстую косу и заводила ее вперед на плечо, но при этом, по крайней мере, волосы не падали ей на глаза.
«Если ты хочешь, чтобы я выглядела как леди, Норт, то я тебе устрою такой вид, что ты упадешь, — подумала Дэзи и весь остаток времени на совещании она продумывала, как ей завтра одеться. — Я надену костюм модели 1934 года, туфли на высоких каблуках, шиньон, а главное — перчатки. Вот тебе, безжалостный тиран!»
Как бы Дэзи ни бранила про себя Норта, она никогда не переставала изумляться тому, как это ему удается выдавать одну свежую идею за другой из того, казалось, абсолютно неисчерпаемого запаса, что хранится в его голове. Высшая похвала, которую ей доводилось слышать из его уст после завершения съемок сложнейшего рекламного ролика, состояла в небрежно сказанных словах: «Возможно, это у нас получилось». Но ради этих слов она, подобно всаднице, боровшейся за место в олимпийской команде, была вынуждена преодолевать любые препятствия, не задумываясь об их высоте. «Можно понять фотомоделей, снимавшихся у нас, — стараясь быть справедливой к нему, думала Дэзи, — когда те сообщают, каким божественно привлекательным является для них мой босс, но откуда им знать его так, как знаю его я? Как могут они представить себе его твердокаменность и отсутствие всякого человеческого тепла? Это сверкающий бриллиант, но сияет он холодным светом». Тем не менее Дэзи была благодарна Норту за то, что он посвящал ее во все тонкости работы. По мере того как Дэзи оттачивала свое профессиональное мастерство, она стала получать все большее удовлетворение мастера от сознания того, что целый съемочный день, в котором ничего не склеилось бы без нее, прошел все же без сучка без задоринки. Она гордилась собой, когда приливы творческого вдохновения позволяли ей разрешить казавшиеся неразрешимыми проблемы, неизбежные при любых съемках. Без ложной скромности она знала, что отлично справляется с тем делом, которым занимается. Черт с ним, ему можно было бы многое простить, если бы он хоть один-единственный раз признал это!
* * *
Творческим людям, снимающим рекламные телевизионные ролики, нечасто выпадает случай пренебрегать в своей работе установившимися правилами и нормами. Обычно они вынуждены работать в жестко регламентированном мире, где неудачно запломбированный зуб может поломать судьбу женщине, тогда как, наоборот, безупречно белые зубы гарантируют ей любовь и счастье на всю жизнь, в мире, где настроение мужа с утра может оказаться безнадежно испорченным недостаточной крепостью поданного ею кофе, а мужественность оценивается сортом пива, который он привык пить. Все эти женщины перемещаются в пространстве, на котором густые здоровые волосы являются самым дорогим в мире сокровищем, а вспотевшие подмышки представляют постоянно подступающую угрозу; они действуют на территории, где лучшие друзья существуют только затем, чтобы делать критические замечания, а выбор женщиной того или иного тампона способен разграничивать беззаботное здоровое существование и безнадежную бездну постоянных забот. Этот иллюзорный мир полон угроз, и единственная надежда как-то выжить в нем — правильно выбрать вид страховки или приобрести комплект новых радиальных шин для своего автомобиля. Мир этот требует от всех живущих в нем бесконечных физических усилий, и самые красивые женщины поставлены здесь в такие условия существования, что вынуждены непрерывно драить до блеска полы, чистить туалеты и добиваться безупречного качества стирки. Здесь удивительно много невероятно здоровых и красивых людей, наслаждающихся жизнью в самых отдаленных уголках Земли только потому, что купили хороший лосьон после бритья или правильно выбрали подходящую тушь для ресниц. В этом мире вполне допустимы любые двусмысленные высказывания, если они способствуют продаже товаров, какие бы грязные ассоциации они ни вызывали, но в то же время в рекламе лифчиков категорически запрещается показывать женщину в бюстгальтере, а обнаженный пупок вообще не имеет права на существование в фильме, будто его и в природе не существует; беременная женщина должна выглядеть столь невинной, что можно подумать, она никогда не испытывала физического влечения ни к одному мужчине, включая собственного мужа. Здесь действует даже специальный запрет, не позволяющий снимать женщину, посасывающую кончик собственного пальца.
В рекламном деле ничего нельзя предугадать заранее, и поющие коты могут иметь такой успех для продажи кошачьего питания, как ни одна другая реклама любого другого товара. Поэтому люди, порождающие новые рекламные идеи, пребывают в постоянном страхе, не зная, вознесет ли их очередная идея на вершину славы или низвергнет в геенну провала. Поскольку все большей популярностью начинают пользоваться короткие десятисекундные ролики, а проведенные исследования показывают, что зритель не способен запоминать в рекламе больше одной фразы, то опасность совершения дорогостоящей ошибки постоянно возрастает, а прессинг, испытываемый создателями рекламы, непрерывно усиливается, особенно если учесть, что несколько секунд на телевидении в самое удобное время показа стоят уже многие сотни тысяч долларов.
При создании рождественского поздравления от «Кока-колы» Люк Хаммерштейн сумел убедить своих боссов довериться его интуиции, и, если бы она его подвела, это могло бы обернуться для него катастрофой. Если бы в то время, когда он был блестящим раскованным молодым человеком — выпускником не менее блистательной Школы визуальных искусств, кто-нибудь посмел сказать Люку Хаммерштейну, что он будет вынужден регулярно отсылать свои самые оригинальные идеи на проверку их эффективности среди тщательно отобранной аудитории — чем и занимается компания «Аудиенс серией инкорпорейтед» — перед тем, как решить окончательно, стоит ли запускать их в дело, то он только насмешливо улыбнулся бы в ответ на подобное оскорбительное предположение. Но то было давно, в самом начале 60-х годов. А в более суровые 70-е годы, когда с деньгами стало туго, а продажа всех товаров упала, Люк смог предугадать грядущие перемены в рекламном деле задолго до того, как они произошли.
По мере того, как в течение этих волнующих десяти лет Люк, пройдя все этапы своей карьеры, вырос из ассистента до директора агентства, отвечающего за разработку рекламных идей и имеющего под своим началом больше пятидесяти человек сотрудников с годовым бюджетом в 80 миллионов долларов, он начинал все более походить на молодого оксфордского профессора, постепенно расставаясь с тем грациозным изяществом, которое культивировал в себе в начале пути. Люк Хаммерштейн, будучи единственным отпрыском консервативной еврейской семьи из Германии, занимавшейся банковским делом и финансовыми инвестициями, стал настоящей суперзвездой Мэдисон-авеню, хотя его мать, считавшая рекламу никчемным и ненужным делом, до сих пор отказывалась в это поверить.
С первых шагов своей карьеры Люк понял, что художественный руководитель, желающий иметь вес к рекламном бизнесе, должен быть больше, чем просто художником. Успешным результатом каждой рекламной кампании являлся рост продаж рекламируемой продукции.
Поэтому представившаяся Люку редкая возможность сделать для «Кока-колы» коммерческий ролик, игнорируя при этом заботу о последующих продажах, вызывала у него прилив небывалого вдохновения.
Заказчик ролика «Кока-колы» был представлен на съемках достойно. Число наблюдателей от требовательного клиента поутру составляло около шести гостей, но ко времени ленча неизменно доходило до дюжины. Дэзи не раз доводилось участвовать в съемках, во время которых количество представителей заказчика и рекламного агентства нередко превышало число людей, непосредственно снимавших фильм. Норт называл их «голодными шакалами». Но на этот раз народу на съемках толкалось столько, что большая студия была переполнена как никогда.
Оглядываясь назад, когда все уже было позади, Дэзи никак не могла решить для себя, что же явилось для нее высшей, самой трудной точкой всего этого предприятия. То ли это был придуманный ею хитрый ход с подбором детей для съемок, которые выглядели как дети с улицы, но на самом деле являлись профессиональными фотомоделями? Они с Алике потратили четыре дня в поисках детей, которые вынуждены были прекратить работу в качестве моделей по причине сломанных конечностей, преждевременного высыпания юношеских прыщей, избыточной полноты, выпавших зубов, наложенных для исправления прикуса скобок на зубах, или детей, выросших из своего амплуа — а ведь здесь каждый месяц играл роль, — а то и просто непослушных детей, у которых возникали проблемы с соблюдением дисциплины. Дэзи набрала из них банду мешковато одетых юных субъектов. Эта публика создала столько хлопот на съемках, что вполне убедила Норта в своей «нормальности», однако если бы не их профессиональная тренировка в прошлом, то им не удалось бы отснять сцену школьного рождественского спектакля не только за полтора сумасшедших дня, но и за неделю, а может, и за месяц.
Не исключено, что наивысшим было то удовлетворение, которое Дэзи испытала, всучив Тезея в качестве исполнителя роли собаки в «автомобильной» сцене. Поскольку Норт желал иметь «трудную» собаку, ей пришла в голову мысль: а почему бы ей самой не заработать те деньги, которые в иной ситуации ушли бы на неизвестную собаку? Хотя Тезей был уже псом почтенного возраста, взбалмошный нрав его нисколько не изменился. Тогда как раз подошла ее очередь вносить арендную плату за квартиру за положенные два месяца, а расходы на содержание Дэни, как обычно, оставили Дэзи без гроша в кармане. Она уговорила Кики сыграть роль проводника собаки, снабдив ее самыми строгими инструкциями.
— Держи его на поводке до тех пор, пока Норт не подаст сигнал. Когда наконец все семейство втиснется в машину, один из детей издаст жалобный вопль: «Мы забыли мою собаку». Вот тогда и спускай его.
Норт с самым презрительным видом осмотрел Тезея.
— Где ты разыскала это животное, Дэзи? Я прежде не видел ничего подобного.
— Не волнуйся, у него отличные рекомендации.
— Но мне хотелось иметь какую-нибудь более приставучую собаку, что-то по-настоящему лохматое и неряшливое.
— Приставучесть этой собаки я тебе могу гарантировать, — успокоила его Дэзи.
Поскольку она самолично рассовала крошечные кусочки сырой говядины по многочисленным карманам актеров, занятых в сцене, причем костюмы Дэзи специально выбирала такие, чтобы все карманы надежно застегивались, она была уверена в успехе. Со своими охотничьими наклонностями и чутьем Тезей обнюхает этих несчастных людей с головы до ног в поисках своего любимого лакомства.
И Тезей не подкачал. Раз за разом он вскакивал в плотно набитый людьми автомобиль и, прокладывая себе дорогу среди восьми членов «семьи», совал свой нос в самые интимные места и самым бесцеремонным образом переступал лапами, приводимый в исступление запахом пищи. Все вокруг пахло мясом, но где же оно, недоумевал пес. После съемки очередного дубля Кики с поводком в руках просовывалась в машину и кусочком мяса, который она доставала из врученной ей загодя сумки, битком набитой резаными сырыми бифштексами, подманивала к себе Тезея. Эти кусочки никоим образом не могли его насытить, но годились в самый раз для того, чтобы поддерживать аппетит Тезея на должном уровне. В середине дня Норт восхищенно заметил:
— Эта дворняга — самый несносный пес из всех, что мне приходилось видеть. Он уже довел всех до того, что они готовы лезть от него на стену. Отлично, Аликс, превосходно!
«Этот сукин сын, как всегда, даже не выдал денег на съемки пса», — подумала Дэзи. Тем временем у актрисы, исполнявшей роль матери семейства, случился острый приступ аллергии на шерсть Тезея, и она начала чихать без передышки, будучи не в силах остановиться.
— Впиши это в сценарий, — приказал Норт присутствовавшему на съемках сценаристу, и в течение следующих двадцати девяти дублей несчастная женщина должна была в промежутках между чиханьями говорить: «Ты же знаешь, что я начинаю чихать от этой собаки», на что ее сын высокомерно отвечал: «Ну мам, это у тебя чисто нервное». Несомненно, что настоящей кинозвездой в этой тридцатисекундной сцене, которую все стали называть «Через все преграды вперед к бабушке», стал Тезей.
К последнему съемочному дню, когда они добрались до сцены с украшением елки, ребяческое веселье охватило даже «голодных шакалов», и они стали наперебой предлагать новые сюжетные ходы и ситуации, отсутствовавшие в сценарии.
— Это начинает напоминать еврейский театр, — заявил Норт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69