О-о, как раз ровесница моего сына. Нужно бы вас познакомить. Хороший мальчик! И такой способный! Недавно открыл свою закусочную у Ла-Гуардиа. У вас есть бойфренд?
— Нет, я еще не встретила такого, от которого был бы хоть какой-нибудь толк, а не одни неприятности.
Она согласно кивает.
— Должно быть, это совсем нелегко… я имею в виду управлять рестораном.
— Да, но он у меня труженик. Весь в мать пошел, — гордо объявляет она, нагибаясь, чтобы поднять пустую коробку из-под сока, брошенную Алексом на тротуар. — Мой внук тоже молодец, а ведь ему только семь. Едва ли не лучший в классе.
— Здорово!
— Моя соседка говорит, он такой старательный! Она сидит с ним днем, то есть часов до девяти вечера, пока моя дочь не приедет от Бенсон.
— Няня! Я хочу еще сока!
— «Пожалуйста», — наставляю я, сунув руку в боковой карман коляски.
— Пожалуйста, — мямлит Грейер, когда я протягиваю ему вторую коробку с соком.
— «Спасибо», — поправляю я, и мы с Мернел обмениваемся понимающими улыбками.
Я замыкаю процессию, которая входит в квартиру Алекса. За годы работы няней я многое повидала, но тут ошеломленно хлопаю глазами при виде длинной тесьмы, разделяющей прихожую надвое.
Согласно закону штата Нью-Йорк, если один из супругов перебирается в другое место, второй может предъявить иск об оставлении жены и ребенка и почти наверняка получит квартиру. Порой такие гнездышки стоят от пятнадцати до двадцати миллионов, что приводит к затяжным многолетним сражениям не на жизнь, а на смерть, когда каждый супруг старается измотать противника, поселив, скажем, в доме полуголого инструктора по гимнастике и любовника по совместительству.
— Мальчики, играйте только здесь, — объявляет Мернел, показывая на левую сторону.
— Няня, а почему здесь лен…
Под моим Смертоносным Взглядом Грейер замолкает. Я расстегиваю пряжку прогулочной коляски, затем, дождавшись, когда Алекс окажется у меня за спиной, прикладываю к губам палец и показываю на ленту.
— Мама и папа Алекса так играют. Поговорим об этом дома, — шепчу я.
— • Мой па не хочет делиться! — поясняет Алекс.
— Кто хочет жареного сыра? Алекс, пойди покажи Грейеру свое новое фотонное ружье, — вмешивается Мернел и, когда дети убегают, выразительно закатывает глаза: — Будьте как дома!
Я бреду в гостиную: смесь поддельного Людовика XIV и Джеки Коллинз, — которой хорошенькая широкая полоса изоляционной ленты, протянутой по полу, придает несколько легкомысленный вид. Я сажусь на диван, в котором сразу распознаю работу Антонио. Он помощник одного из самых популярных декораторов, и его предупредительность простирается так далеко, что сам частенько наведывается к заказчикам «взбить подушки». По сути своей он профессиональный взбиватель подушек.
Я пытаюсь втащить двадцатифунтовый том «Тосканских домов», ставший за последнее время настольной книгой богатых квартир, себе на колени и при этом не покалечиться. Через двадцать минут после начала перелистывания страниц с изображениями вилл я замечаю маленький нос, упирающийся в подлокотник дивана.
— Эй! — тихо окликаю я нос.
— Эй! — отвечает он, обходя диван, чтобы рухнуть лицом в подушку.
— Что случилось? — спрашиваю я, глядя на его спину, такую узенькую на фоне широких полос черного бархата.
— Я должен был принести игрушки.
— Ну да?
Он забирается ко мне на колени, прячется под «Тосканскими домами» и помогает мне переворачивать страницы. Мягкие волосы щекочут мне подбородок, и я слегка сжимаю его щиколотку. Почему-то мне совсем не хочется напоминать ему об игре.
— Ленч! — слышим мы издалека голос Мернел. — Что вы тут делаете? Алекс!
Мы встаем.
— Я забыл принести игрушки, — признается Грейер.
Мернел грозно подбоченивается:
— Ах, этот негодный мальчишка! Пойдем, Грейер, сейчас все уладим.
Мы с Грейером проходим мимо кухни, где что-то громко жужжит.
— Погодите, погодите, — вздыхает Мернел, направляясь к домофону, маленькой коробочке над подносом, заставленным тарелочками с нарезанными фруктами и сандвичами с жареным сыром. — Да, мэм? — спрашивает она, нажимая кнопку.
Из коробочки с треском вырывается женский голос:
— Говнюк звонил?
— Нет, мэм.
— Мать его за ногу! С тех пор как он заморозил мою гребаную карточку, приходится ждать долбаные чеки. И что теперь? Тварь! Как мне кормить Алекса? Вы захватили мое платье из «Ла Мер»?
— Да, мэм.
Мернел поднимает поднос, и мы молча следуем за ней в комнату Алекса. Я, как всегда, плетусь в хвосте. Половина комнаты совершенно пуста. Цепочка моделей машинок посредине служит импровизированной разделительной линией. Алекс, босой и без рубашки, обходит гору своих сокровищ, наваленных в другой половине. Увидев нас, он останавливается и поднимает голову:
— Я сказал говнюку, чтобы он принес свои игрушки, а мои не трогал.
Няня!
Пожалуйста, позвоните в фирму, обслуживающую вечеринку, и еще раз проверьте, какую посуду и столовое белье они собираются привезти. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы они завезли все столовое белье заранее, иначе Констанс не успеет его перестирать.
У Грейера сегодня собеседование в школе Святого Давида, после которого я должна бежать в цветочный магазин. Поэтому за ним приедет мистер N. и доставит его вам ровно в 1.45 на угол Северо-Западной 95-й улицы и Парк-авеню. Пожалуйста, постарайтесь встать как можно ближе к обочине, чтобы водитель вас увидел. Прошу вас быть там в 1.30 на случай, если они подъедут раньше. Само собой разумеется, что мистеру N. не обязательно выходить из машины. А пока я хотела бы, чтобы вы купили следующие предметы для подарочных наборов. (Если не считать шампанского, все остальное можно найти в «Грейшес-Хоум».)
Мыло «Энник гоутел».
«Пайпер хайдсик», маленькую бутылочку.
Дорожную сафьяновую рамку для фотографии, красную или зеленую.
Ручку «Монблан» — маленькую.
ЛАВАНДОВУЮ ВОДУ.
Встретимся в шесть!
Я перечитываю записку, размышляя, следует ли вытащить свое волшебное кольцо, чтобы отгадать, какое количество вышеуказанных предметов мне нужно купить.
Ее сотовый не отвечает, поэтому я решаю позвонить в офис мистера N., предварительно узнав его телефон из списка, висящего на внутренней стороне двери кладовки.
— Что? — бросает он в трубку.
— Э… мистер N., это няня.
— Кто? Откуда у вас этот номер?
— Няня Грейера…
— Кто?
Не совсем представляя, как прояснить ситуацию без того, чтобы не показаться наглой, я все же продолжаю:
— Ваша жена просила меня купить подарки для вечеринки…
— Какая вечеринка? Что вы несете, черт возьми? Кто вы?
— Двадцать восьмого. Для чикагского филиала…
— Моя жена велела вам позвонить мне? — рассерженно цедит он.
— Нет. Мне просто нужно узнать, сколько приглашено гостей, чтобы…
— О, ради всего святого!
Уши сверлит пронзительный писк коротких гудков.
Зашибись.
Я бреду к Третьей авеню, пытаясь на ходу сообразить, сколько всего нужно купить, словно решаю задачку на сообразительность. Это ужин за столом, следовательно, народу не должно быть слишком много… ну, скажем, больше восьми человек, если она звонит в фирму, обслуживающую званые обеды, и берет напрокат столики. За каждым усядется человек шесть или восемь, значит, всего будет восемнадцать или двадцать четыре. Так что сегодня вечером я приду либо с пустыми руками, либо выполню поручение.
Двенадцать!
Я останавливаюсь перед винным магазином. Двенадцать. Как-то сразу легче стало. Возвращается уверенность.
Я тащу двенадцать бутылок «Пайпер хайдсик» в «Грейшес-Хоум» — хозяйственный магазин, два основных отделения которого, как ни странно, находятся друг против друга на Третьей авеню. Там есть все: от предметов роскоши по роскошным ценам до вещей повседневного обихода, также по роскошным ценам. Любая женщина может войти, купить десятидолларовую бутылку очистителя и затем выйти с модной хозяйственной сумкой и сознанием, что она неплохо провела время.
Я начинаю выгребать с полок рамки и мыло, но никак не соображу, где находится лавандовая вода и что это вообще такое. Смотрю на список. Как и другие женщины, на которых я работала, миссис N.. не задумываясь, употребляет заглавные буквы, но мне сейчас кажется, что эти два слова просто кричат! Словно сама ее жизнь зависит от ЛАВАНДОВОЙ ВОДЫ, или МОЛОКА, или ЭДАМСКОГО СЫРА.
Так и хочется заткнуть уши, но буквы поднимают свои головки, как в «Терминаторе-2», и вопят: ХЛОРОКС!!!
Я продолжаю прочесывать полки в поисках лавандовой воды и обнаруживаю, что фирма «Касвелл-Масси» производит только воду «Фризия», но она определенно хотела лаванду. «Крэбтри и Эвелин» выпускает лавандовые саше, но это совсем не то. «Роджер и Галлет» делает лавандовое мыло, а «Риго», как мне сообщили, «не занимается лавандой». Но тут, когда Грейер должен появиться и выкатиться из лимузина ровно через пять минут, я вижу на самой нижней полке, с другой стороны «Душистый туман». Лавандовый освежитель воздуха от «Тайме лимитед». Наверняка это то, что мне нужно. Единственное, что ближе всего по смыслу к лавандовой воде. Я возьму «туман». Двенадцать флаконов.
Няня!
Не пойму, почему у вас создалось впечатление, что вам разрешено беспокоить моего мужа.
Я поговорила с ним, и мы решили купить вам сотовый. Будем крайне благодарны, если впредь при каких-либо затруднениях вы станете звонить прямо мне.
Джастин из офиса мистера N. сообщит вам точное число приглашенных. Не помню, сколько их, но уж никак не двенадцать человек. Скорее около тридцати.
Пожалуйста, найдите сегодня время поменять то, что купили вчера, на ЛАВАНДОВУЮ ВОДУДЛЯ БЕЛЬЯ от Л'Осбитана. Нам нужна только одна бутылка, поскольку это отдушка и никак не годится для подарков.
— Привет, ма.
— Да?
— Я говорю с тобой по сотовому. Знаешь почему?
— Потому что ты теперь одна из них?
— Нет. Я настолько не одна из них, что мне нельзя даже дать самое простое поручение, например, купить лавандовую воду.
— Лавандовую что?
— Наливаешь ее в утюг, и взятые напрокат скатерти начинают пахнуть югом Франции.
— Полезная штука.
— И мне ткнули в нос этой водой, заставили почувствовать себя полной иди…
— Цветочек!
— Что?
— Не желаю слышать никаких жалоб от умнички-с-собственным-сотовым-телефоном.
— Ла-а-адно.
— Целую, до свидания.
Девушка с собственным сотовым звонит лучшей подруге Саре.
«Привет, вы позвонили Саре, порадуйте меня. Би-и-ип…»
— Эй, это я. В настоящий момент бреду по улице и говорю с тобой. Совсем как из поезда, с корабля и даже из косметического отдела «Барниз», потому что… у меня есть сотовый. Она дала мне сотовый! Видишь, не то что жалкие надбавки, которые ты получаешь как ассистент профессора! Пока!
Потом я звоню бабушке.
«Простите, меня нет дома, не могу поболтать с вами, но все равно расскажите что-нибудь захватывающее. Би-и-ип».
— Привет, о, c'ect moi. Гуляю по улице и говорю с тобой по моему новехонькому сотовому. Остается заиметь бикини от Донны Каран, и можно покорять модные курорты! Йо-хо-о-о! Поболтаем позже! Удачи!
Еще один звонок домой, узнать, нет ли чего для меня.
— Алло? — отвечает голос моей соседки по комнате.
— Чарлин?
— Да.
— Просто хотела спросить, мне ничего не передавали?
— Абсолютно.
— Ладно, спасибо. Представляешь, я говорю по сотовому! Она подарила мне сотовый!
— И при этом предупредила, кому можно звонить? — неожиданно спрашивает Чарлин.
— Нет, а в чем дело?
Я лихорадочно роюсь в сумочке в поисках указаний миссис N.
— В том, что внеплановые звонки стоят семьдесят пять центов за минуту, а в телефонных счетах подробно расписаны все входящие и исходящие звонки, так что она будет точно знать, с кем ты говорила и во сколько это ей обойдется.
— Прости, нужно бежать…
И на этом мой короткий роман с сотовым безжалостно обрывается.
Миссис N. принимается названивать по двадцать раз на день, и все с новыми поручениями насчет вечеринки, которые я благополучно проваливаю одно за другим: покупаю подарочные пакеты не того цвета, не те ленты к ним, а заодно и сиреневую оберточную бумагу для подарков не того оттенка. И в довершение всего приобретаю карточки для приборов неверного размера.
Но при этом она упорно отказывается поговорить с Грейером, несмотря на его отчаянные мольбы, потому что, видите ли, «это его расстроит». А потом он плачет. Иногда, правда, она звонит именно ему, и тогда он жадно вслушивается, словно получая полную сводку с поля боя.
СРЕДА
Звонок… «воздействие на мозжечок»… Звонок… «может быть описано здесь как»… Звонок.
— Алло? — шепчу я, пряча голову под письменный стол.
— Няня?
— Да.
— Это миссис N.
— Э… видите ли… я на консультации…
— О… вот как. Но беда в том, няня, что бумажные полотенца, которые вы выбрали для гостевой ванной, не совпадают по цвету с туале…
Няня!
Я приеду к трем, чтобы отвезти Грейера к художнику. Пожалуйста, искупайте его, почистите зубы, оденьте в костюмчик, который я оставила на кровати, но постарайтесь, чтобы он его не помял. Отведите достаточно времени на подготовку, но не настолько, чтобы он успел выпачкаться. Может, стоит начать в 1.30.
Кроме того, на столе протоколы вчерашнего собрания Лиги Родителей на тему «Ты слушаешь, мамочка? — Живое общение и ваш дошкольник». Я выделила несколько абзацев. Обсудим ?
После художника мы едем в «Тиффани» выбирать подарок для отца Грейера.
Кому-то может показаться, что бельэтаж для обслуживания посетителей в «Тиффани» обставлен достаточным количеством стульев, чтобы разместить всех нас, так называемую обожающую публику. Однако неяркое освещение и свежие цветы мало помогают скрыть тот неприятный факт, что здесь толкается больше народу, чем в аэропорту Кеннеди в канун Рождества.
— Грейер, ты пачкаешь стены своими кроссовками. Немедленно прекрати, — говорю я.
Мы ждем, пока выкликнут имя миссис N. и она сможет наконец получить золотые часы с гравировкой, которые предполагает подарить мистеру N. на вечеринке. Прошло уже больше получаса, и Грейер не находит себе места.
Сама она успела занять свободный стул, но предложила мне «не спускать глаз с Грейера», который по ее настоянию должен оставаться там, «где ему всего удобнее», то есть на одном месте, причем в легкой прогулочной коляске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38