Нина КАТЕРЛИ
СЕННАЯ ПЛОЩАДЬ

Посвящается М. Эфросу
"Это ведь родина. Что же ты плачешь, дурак!"
(Д. Бобышев)


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. УЖАСНЫЕ НОВОСТИ

1
Марья Сидоровна Тютина по обыкновению встала в восемь, позавтракала
геркулесовой кашей, вымыла посуду за собой и мужем и отправилась в угловой
"низок", где накануне определенно обещали с утра давать тресковое филе.
Марья Сидоровна заранее чек выбивать не стала, а заняла очередь чтобы
сперва взвесить. Отстояв пол-дня, уж пол-часа всяко, она оказалась
наконец, у прилавка, и тут эта ей сказала, что без чеков не отпускаем.
Марья Сидоровна убедительно просила все же взвесить пол кило для больного,
потому что она здесь с утра занимала, а к кассе полно народу, но
продавщица даже не стала разговаривать, взяла чек у мужчины и повернулась
задом. Из очереди на Марью Сидоровну закричали, чтоб не задерживала - всем
на работу, и тогда она пошла к кассе, сказала, что ей только доплатить и
выбила семьдесят копеек. Но к прилавку ее, несмотря на чек, не пропустили,
потому что ее очередь уже прошла, а филе идет к концу.
Когда Марья Сидоровна сказала, что она здесь стояла, то одна заявила,
что лично она никого не видела. Бывают же люди на свете! Марья Сидоровна
связываться не стала, а пошла в хвост очереди и отстояла еще двадцать
минут, а за три человека до нее треска кончилась.

2
Петр Васильевич Тютин, муж Марьи Сидоровны, пенсионер, любит читать
газеты и общественно-политические журналы, потому что он ветеран и член
партийного бюро ЖЭКа. Выходя в среду утром из дому, он взял с собой мелкие
деньги в сумке, требуемые для покупки "Недели" и "Крокодила" плюс две
копейки, чтобы позвонить в квартирную помощь и вызвать врача жене,
заболевшей нервным потрясением от вчерашнего. В телефонной будке Петр
Васильевич частично по рассеянности, а отчасти в расстройстве бросил в
щель таксофона вместо двух копеек гривенник. В поликлинике ему грубо
сказали, что невропатологи на дом не ходят, а к старше шестидесяти так уж
просто смешно, хоть стой хоть падай, а когда Петр Васильевич потом пришел
к газетному ларьку, то ему, естественно, не хватило восьми копеек и
пришлось остаться без "Крокодила".

3
Тютина Анна после окончания восьмилетки прошла по конкурсу в
газотопливный техникум, где на танцах познакомилась с волосатым Андреем,
сыном профессора из интеллигентной семьи. Непонятно, кстати, что это такое
за интеллигенты в кавычках, если сыновья у них не могут постричься, как
люди, а ходят, похожие на первобытного человека.
На последнем курсе Анна с Андреем поженились, после чего он пошел
учиться дальше, в технологический институт, к папе, Анна же была вынуждена
работать по распределению на абразивном заводе в три смены, чтобы
содержать семью, а стипендии охломон не получал из-за успеваемости,
которая, несмотря на блат, была намного ниже средней.
Родители Анны, Петр Васильевич и Марья Сидоровна, в качестве
пенсионеров не могли все время помогать молодым материально, а отец Андрея
оказался подлецом и, будучи профессором химии, не давал сыну ни копейки,
якобы из принципа - раз женился, потрудись сам себя содержать, а на
самом-то деле потому, что ненавидел невестку, считая ее и ее родителей
ниже себя. И, наверное, имел две семьи, как они все.
Закончив институт, Андрей при помощи отца все же устроился в
аспирантуру, а Анна продолжала ломить сменным мастером термического цеха,
имея к этому времени уже двух детей от трех до пяти лет.
Еще через четыре года Андрей защитил кандидатскую и стал получать
двести пятьдесят рублей в месяц, у Анны же как раз в это время от
недоедания и нервов открылся миокардит, и тут случайно выяснилось, что
этот мерзавец встречается с другой женщиной, аферисткой и "сотрудницей
отца", то есть дочерью другого богатого профессора, такого же прохиндея,
как они все.
Марья Сидоровна и Петр Васильевич имели все основания обратиться к
руководству, чтобы сохранить семью, но у них-то блата нигде не было, и они
посчитали это ниже достоинства. Теперь Андрей живет в новой квартире на
Типанова с новой бабой, похожей на селедку в шубе, оба профессора сами не
свои от радости, а, между прочим, кандидатского жалования ему бы сроду не
видать, если бы Анна не отдала за это всю сою молодость и здоровье.
Сама Анна, оставшись с миокардитом и двумя детьми, теперь правильно
думает. что, как говорят родители, лучше вырастить детей одной, чем жить с
подлецом, недалеко укатившегося от своей яблони.

4
Антонина Бодрова, соседка стариков Тютиных по дому, сказала своему
Анатолию, что если он с ней зарегистрируется, то она пропишет его
постоянно к себе на 18 метров. Анатолий на это ей возразил, что поскольку
она старше его на четырнадцать лет, то он поставит свои условия, а именно,
что сына Антонины Валерика он кормить не собирается и считает выблядком с
еврейской кровью.
Антонина давно догадывалась, что Валерик, возможно, родился у нее от
заведующего винным отделом Марка Ильича, но уверена не была, а уточнить не
могла, так как Марк Ильич отбывал срок в колонии усиленного режима за
растрату и дачу взятки должностному лицу.
Лично сама Антонина к Валерику ничего не имела - ребенок не виноват,
хотя цвет глаз и нос ребенка намекали на его происхождение. Под давлением
Анатолия Антонина пообещала ему устроить Валерика в круглосуточный садик,
но вскоре Анатолий раздумал, согласия на это не дал и сказал, что детский
дом - это его последнее слово как гражданина и патриота своей страны.
Антонина трижды обращалась в Райисполком и различные комиссии по
делам несовершеннолетних, но ей везде указали, что это ни на что не
похоже, когда мать так поступает. Антонина сутки плакала и побила
Валерика, а Анатолий велел ей поторапливаться с решением вопроса и
пригрозил, что его обещала прописать дворник Полина, женщина хоть и совсем
в летах, но полная и без всякого потомства.
Тогда Антонина выпила натощак "маленькую", отвела Валерика на
московский вокзал, взяла ему детский билет в один коней - до Любани,
посадила в электричку, купила эскимо и сказала, что в Любани его встретит
бабушка по матери Евдокия Григорьевна. Мальчик поверил родному человеку,
хотя и помнил, что бабушка в прошлом году умерла в Ленинграде от паралича
и лежит на кладбище, где растут цветы.
Когда поезд с Валериком ушел, Антонина вернулась домой и сказала
Анатолию, что можно идти в ЗАГС. Они выпили пол-литра и еще 'маленькую" за
все хорошее, легли на тахту и уснули в обнимку, а Валерик в это время
плакал в детской комнате милиции в Любани и никак не мог вспомнить свой
домашний адрес, и только говорил, что ехал к бабушке, которая закопана в
земле.
К вечеру следующего дня, а это был четверг, ребенок был все же
доставлен к матери сержантом линейной милиции, но Антонина, находясь в
нетрезвом состоянии, заявила, что видит этого жиденка в первый и последний
раз, в то время как Валерик протягивал к ней худенькие ручки и кричал:
"Мама! Мама! Это же я!"
Присутствовавший при этом Анатолий плюнул на пол, Обозвал Антонину
сукой и ушел навсегда к дворничихе Полине на ее четырнадцать метров.
По приказу милиции Антонина вынуждена была принять Валерика. Весь дом
ее осуждает, а Тютины даже с ней не здороваются, при чем Марья Сидоровна
при всех сказала, что когда ребенок вырастет и поймет, он не простит.

5
Наталья Ивановна Копейкина вырастила сына одна. Являясь медсестрой,
всю жизнь она работала на полторы ставки и часто брала за отпуск деньгами,
чтобы у мальчика все было не хуже других детей, которые растут в
благополучных семьях с отцами.
Таким образом, Наталья Ивановна себе во всем отказывала, десять лет
ходила в одном пальто, и к сорока годам ей давали за пятьдесят и называли
на улице "мамашей". Сына же звали Олегом и, когда он вырос, то получил
образование и хорошую специальность шофера такси. Одевался Олег Копейкин
всегда во все импортное и однажды Наталья Ивановна заметила, что сын как
будто стесняется матери. Например, когда она попросила Олега сходить с ней
в овощной за капустой для квашения, он сказал: я и один могу сходить. А в
другой раз посмотрел на ее пальтишко и говорит: - Ты в этом балахоне на
чудище огородное похожа, не следишь за собой, даже люди смеются.
Наталья Ивановна, услыхав про людей, так сразу и поняла, что сына ее
забрала в руки какая-нибудь. И, действительно, буквально через два дня
зашла соседка Тютина из восьмого номера и рассказала, что видела Олега
около кинотеатра "Искра" с девицей в такой юбчонке, что ни стыда, ни
совести - все наружу.
Наталья Ивановна в тот же вечер строго предупредила сына, что или
мать - или эта. Но для него, видно, мать была хуже не знаю кого, и он на
ее слова закричал, что в таком случае уходит из дому, сложил свои вещи в
два чемодана и рюкзак, сказал, что за проигрывателем и пластинками зайдет
завтра и ушел, а наутро явился вместе со своей прости-господи и, даже не
поздоровавшись сказал, чтобы Наталья Ивановна дала согласие на размен
площади, не то он подаст на принудительный раздел ордера по суду.
Наталья Ивановна заплакала и напомнила сыну, что растила его без
отца, ничего не жалела, что пусть они с лахудрой сдадут ее лучше в дом
хроников, а себе забирают всю комнату с обстановкой. Олег на это взял
проигрыватель и пошел к дверям, а своей сказал, что с Натальей Ивановной
хорошо вместе только дерьмо есть. Тогда Наталья Ивановна разнервничалась,
подбежала и плюнула потаскухе прямо а намалеванные глаза, та заревела,
села у дверей на табурет и велела Олегу убираться на четыре стороны,
потому что ей не нужен мужчина, у которого мать плюется и обзывается и
что, кто предал мать, тот и с женой не посчитается.
Теперь эта девушка, ее зовут Людмилой, и Наталья Ивановна лежат в
одной палате в больнице Коняшина. У Натальи Ивановны травма черепа, а у
Людмилы сломана ключица и укус плеча.

6
Почему-то в семнадцатой квартире на четвертом этаже, как раз над
Тютиными, всегда живут нерусские жильцы. Конечно, евреи евреям рознь, есть
люди, а есть с позволения сказать, вроде Фрейдкиных, которые предали
Родину, уехали за легкой наживой в государство Израиль. Говорили, что эти
Фрейдкины вывезли десять килограммов чистого золота, и это вполне похоже,
иначе зачем бы они потащили с собой своего облезлого кота Фоньку. Антонина
Бодрова, хоть и сволочная баба, правдоподобно сказала, что кота, небось,
пол года перед отъездом силком заставляли глотать золотые царские монеты,
а потом повезли, изображая, будто они такие любители живой природы.
Черт с ними, с Фрейдкиными, зато семья Кац, которую почему-то
поселили в их квартиру, очень умные и культурные люди. Особенно сам Кац,
Лазарь Моисеевич, кандидат технических наук. Да и жена его Фира, зубной
врач-техник - очень приличная женщина, не говоря уж о матери, Розе
Львовне, которая после того, как потеряла на войне мужа, сумела воспитать
сына, получить хорошую пенсию и до сих пор работает в библиотеке.
Жизнь складывается у разных людей по-разному: взять двух женщин -
Наталья Ивановна, кажется, ничем не хуже Розы Львовны, а вот почему-то
одной повезло с сыном, а про другую говорить - только расстраиваться.
Видно и правда: евреи и сыновья. и мужья хорошие, все в дом.
После Фрейдкиных семье Кац пришлось вынести горы грязи и сделать
дезинфекцию - клопов те в Израиль почему-то не взяли, наверное, там и
своих достаточно.
А через неделю после дезинфекции Лазарь Моисеевич мыл во дворе свою
машину "Жигули" и вдруг обратил внимание, что на скамейке сидит и смотрит
на него оборванный и грязный старик с очень знакомой внешностью. Лазарь
Моисеевич, не прекращая мыть, стал вспоминать, где же он встречал этого
старика, но не вспомнил, а старик тем временем встал со скамейки, подошел
к нему и спросил: "Это ваша машина?" Лазарь Моисеевич подтвердил, что да,
но спросил старика, в чем дело. Тогда старик разрыдался как ребенок, что
он как раз Кац Моисей Гиршевич 1901 года рождения, по национальности
еврей, то есть родной отец Лазаря Моисеевича, якобы погибший во время
войны. Правда, как потом выяснилось, "похоронки" Роза Львовна не получала,
а, значит, не получала никогда помощи на сына. Есть такие бестолковые
женщины. Лазарь всем говорил, что еще в детстве видел письмо фронтового
друга отца, где сообщалось, что рядовой Моисей Кац героически пал смертью
храбрых, что буквально на глазах этого друга бесстрашного Моисея разорвало
вражеским снарядом на куски, и так как вместе с ним скорее всего разорвало
и его документы, вдове нет смысла наводить справки. Так что Лазарь
Моисеевич всегда считал отца погибшим и только теперь, через тридцать с
лишним лет, вдруг узнает, что, оказывается, Моисей жив и здоров и
вспомнил, что у него есть сын. как две капли, кстати сказать, на него
похожий. Старик собрался было броситься Лазарю на шею, но тот аккуратно
отстранил его и отвернулся, хотя надо было не отворачиваться, а задать
вопрос: "А где вы были, так называемый папа, когда мы с матерью сидели в
Горьком, в эвакуации в качестве семьи без вести пропавшего? И где вы были
потом, когда мать выбивалась из сил, чтобы дать мне высшее образование? А
теперь, когда я стал человеком, вы являетесь и протягиваете мне документ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9