— Вы были ужасно милы со мной, так что я должна сказать вам, что больше мы не увидимся…— Подожди! Совсем забыла! — Беа хлопнула себя по лбу. — Внуки моей сестры! Ты обязательно должна посмотреть фотокарточки, я их только сегодня получила по почте. Они такие чудесные. — Прежде чем Люси успела возразить, Беатриса принялась рыться в ящике шкафа под кассой. — Вот. — Фотографии были вставлены в альбом страниц на сорок, по обеим сторонам. Беа тряхнула его, и он раскрылся гармошкой. Их тут штук восемьдесят, с тоской подумала Люси.Сдвинув тарелку и кружку, Беа села напротив нее в кабинке и приказала:— Садись.Люси вежливо присела на край винилового стула и постаралась проявить интерес. Официантка расписывала ей подвиги сестриных внуков. Показ длился около десяти минут, после чего Люси сочла возможным извиниться и откланяться. Беатриса ей нравилась, у нее было доброе сердце, но у Люси внутри все болело.С извинениями отказавшись от дальнейшего изучения фотографий, она вышла из трактира.Беатриса двинулась за ней.— Ну что вы, зачем же провожать меня до машины? — слабо протестовала Люси. — У вас же посетители…— Не беда, подождут! — Беа вертелась вокруг нее, как суетливая курица.Выйдя на залитую светом площадку, Люси помедлила у дверцы машины. Сильные порывы ветра раздували блузку, фартук Беатрисы хлопал по коленям.— Беатриса, у вас все нормально? Вы ведете себя… несколько странно.Беа всматривалась в шоссе, сцепив руки.— Хотела глотнуть свежего воздуха, да очень уж ветрено. Ну так куда ты направляешься, золотко, а? На ранчо? — В ее голосе прозвучала нотка надежды.— Э-э… не совсем. — Люси скользнула внутрь и бросила сумку на сиденье. Она захлопнула дверцу, но оставила открытым окно. — Я пыталась вам сказать. У нас с Растем дела не сложились. Я вынуждена уехать.— О Люси… — Беатриса опечалилась. — Я не знаю ваших дел, но ведь всегда можно договориться, правда?В горле у Люси разрастался ком. Она включила мотор и помотала головой.— Я хотела бы этого больше всего на свете, но… не получится. — Она посмотрела на женщину, которая при других обстоятельствах могла бы стать ее подругой. — Спасибо, Беатриса. Прощай.Она подала машину назад, потом свернула на дорогу к шоссе. Асфальт был старый, весь в рытвинах, машину трясло. Мрачная, занятая другими мыслями, метров тридцать Люси ничего необычного не замечала, но едва она выехала на гладкое шоссе, машина тотчас завалилась на правый бок. Люси затормозила и встала у обочины. Что еще теперь? Яркие огни автостоянки остались позади, но света было достаточно. Она вылезла, обошла машину кругом и увидала спущенную шину и тонкий длинный порез на покрышке.Что-то подтолкнуло ее оглянуться, и именно в этот момент из задней двери трактира высунулась черная голова в поварском колпаке. Чанг следил за ней — но почему? В его руке что-то блеснуло, она не сомневалась, что это нож для чистки овощей. Заметив, что Люси на него смотрит, он скрылся. Люси увидела, что и Беатриса все еще стоит перед стеклянной дверью своего заведения, и ей показалась, что та удовлетворенно вздохнула.Что происходит?В этот момент рядом взвизгнули шины, взлетел фонтанчик гравия, и старый пикап резко остановился возле ее машины. Ослепленная его фарами, Люси прикрыла веки и различила неповторимый профиль водителя.Раст.У нее перехватило дыхание, а сердце встрепенулось и бешено забилось. Он не скажет ей ничего хорошего. Наверное, разозлился, что она уехала, не простившись.Он выскочил и со всей силы хлопнул дверью. Темнота скрывала его красивое лицо.На нем были те же джинсы и красная рубашка, в которой она видела его в последний раз, но сейчас он надел еще свою черную ковбойскую шляпу и сдвинул ее низко на лоб. Свет падал на него сзади, и она не видела выражения его лица.— Люси, какого черта ты удрала? — грозно спросил Раст. Он стоял, уперев руки в бедра. — Хорошо еще, у нас рядом только одно шоссе. Я позвонил шерифу на север, чтобы высматривали тебя. Потом позвонил Беатрисе — может, кто-нибудь тебя заметил, и, к счастью, оказалось, что ты здесь, иначе мне пришлось бы гоняться за тобой по всей Неваде. Ну?!Люси опустила глаза в землю. Трудно смотреть на мужчину, которого любишь, зная, что он не отвечает тем же.— У меня проколота шина, — почему-то сказала она.— Слава Богу, — ответил он. Уголком глаза она видела, как он повернулся к Беатрисе и многозначительно кивнул ей; та улыбнулась и с довольным видом скрылась за дверью.Раст опять уставился на Люси.— Когда Ар Джи уходил, Фрици закатила истерику, что ты удрала. Я проверил твою комнату ты все забрала, так? Вот я и спрашиваю: куда ты собралась?Он дернулся, и дальний фонарь осветил его лицо. Хоть она знала, что он зол, но была поражена: дико сверкающие глаза, напряженные плечи, покрасневшее лицо, трясущиеся руки — она знала, как опасен, как непредсказуем мужчина в крайней степени гнева. Таким бывал Кеннет, когда с криком на нее набрасывался и ругал так, что доводил до полусмерти. Гнев был его оружием, им он терроризировал ее и подчинял своей воле.Но гнев Раста ее почему-то не тревожил. Он был в бешенстве, а она не боялась. Хотя Люси и потеряла все, что бывает у человека, время, прожитое на «Лейзи С», научило ее вере в себя. Она поняла, что, даже если сейчас все закончилось не в ее пользу, у нее есть многое, что она может дать мужу, детям, людям.Она подняла на Раста взгляд, зная, что сил хватит. Уперев руки в бока — что было немыслимо для той Люси, которой она была полгода назад, — она приняла агрессивный вид. Непривычно, но, черт побери, здорово!— Что ж, я скажу. Я еду в Рено. Или в Лас-Вегас. Или не знаю куда. Может, поеду в Калифорнию, куплю себе бикини и поваляюсь на пляже, это не твое дело. Ну что? Зачем тебе нужно знать?Как бык перед нападением, он пригнулся, чтобы его лицо было на уровне ее лица.— Ты не можешь взять и уехать, — с силой сказал он. — А кто будет лечить людей? Кто будет красить дом и подстригать газон?У Люси дрогнули губы. Она любила эти занятия. Потом до нее дошла нелепость его слов, и она почти засмеялась.— Потерял няньку? Девочку на побегушках?— Никому ни слова не сказала! Что я должен был думать?Ее веселье угасло так же быстро, как возникло, уступив место злости. Кем он себя вообразил?Она привстала на цыпочки, чтобы быть нос к носу с ним, и нахмурилась так же свирепо, как и он.— Ты стал полным хозяином ранчо! На что тебе жаловаться? Ты полгода только и делал, что старался откупиться от меня. Так вот, твое желание исполнилось! — На последних словах ее голос звучал с не меньшей силой, чем его.В глубине души она радовалась, что может безбоязненно спорить с Растем, противостоять его гневу! Ее наполняло удивление: ведь так и должно быть! Это правильно! Единственное, чего ей не хватало, — сердца, оно разбито, осколки разлетелись на все четыре стороны. Она любит Раста.— Кто будет заботиться о Стрекозе, любить се? — Он безжалостно ударил по самому больному месту.Собрав остатки сил, она сказала:— Меня это не волнует.Он схватил ее за плечи и свирепо встряхнул.— Волнует, — прорычал он.Она не испугалась вытаращенных глаз — ни память о прежнем терроре, ни чувство паники не всколыхнулись и не затопили ее. Она чувствовала, что Раст никогда не причинит ей зла.— Волнует, — повторил он хрипло и тихо. — Потому что ты любишь Стрекозу. И меня ты тоже любишь. Скажи это, Люси. Скажи, что ты меня любишь, иначе весь мой труд не имеет смысла.Она уставилась на него.— Я… не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? Ты вкалывал как черт, чтобы от меня избавиться.Он покачал головой.— Нет. Чтобы удержать тебя. Я хочу, чтобы ты всегда жила на «Лейзи С».Люси растерянно протянула руки и положила ему на грудь. Он был так близко, он все еще держал ее за плечи, и она не смогла удержаться. Под ее пальцами вибрировали мощные, сильные мускулы. А как замечательно, как знакомо он пахнет… Шалфеем, седельной кожей… Она с трудом собралась с мыслями.— Раст, а как же дядя? Ар Джи?— Я с ним распрощался, — нетерпеливо сказал он. — Мы долго разговаривали, разрешили множество давних споров, но денег у него я не взял. Был момент, я думал, что это решение проблемы: занять у него и откупиться от тебя. Но он не изменился; я понял, что свяжу себя по рукам и ногам. — Он поморщился. — Ар Джи любит повелевать.Люси затаила дыхание.— А Стрекоза?— Стрекоза — моя дочь. И твоя, — заявил он. — Мы одна семья: ты, я и Фрици. С нами ей будет лучше, чем с кузиной в Далласе. Люси, как ты могла подумать, что я ее отдам?Глаза Люси наполнились слезами, в груди оживала надежда.— Я не знаю. Не знаю.Как холодно, подумала она. Очень холодно. Ветер треплет волосы, забрасывает их на лицо и шею. Тепло только там, где ее накрывают его руки.Раст продолжал:— Ар Джи уехал, но я пригласил его приезжать в гости.Правильно ли она его поняла — Ар Джи уехал? Какой-то чертик подтолкнул ее, и она выпалила:— Если бы ты принял его предложение, то избавился бы от меня.— С чего это я стану отказываться от красивой женщины, которая меня любит? Еще раз прошу скажи. Люси, видит Бог, я с ума схожу, мне нужно знать, прав ли я. Скажи.Слова готовы были сорваться с губ. Какое это будет облегчение — сказать, что она чувствует, что всегда чувствовала. Если она сейчас скажет и будет повторять до конца жизни, то и тогда ему не понять всей глубины ее любви.— Раст, когда ты наберешь столько денег, что сможешь мне все вернуть, ты… мне придется уйти? — Не дыша, боясь моргнуть, она ждала ответа.Он резко выпустил ее из рук, отступил в сторону и уставился в землю. Теперь шляпа скрывала его лицо, она видела только твердую линию подбородка.Без него руки сразу озябли, как и все тело, зубы выстукивали дробь. Мелькнула мысль: как холодно в мире, когда ты один, и как тепло, когда есть кого любить.Она его плохо видела, маячила какая-то загадочная тень, но она чувствовала исходящее от него напряжение.— Когда ты приехала, признаю, я работал день и ночь, чтобы ранчо осталось в моих руках, — сказал он. — Но прошло время, и все изменилось. — Он остановился и скосил на нее глаза.— Изменилось? — эхом повторила она. Она предчувствовала, что следующие его слова будут невероятно важны. Что бы он ни сказал, это круто изменит ее жизнь.— Не понимаешь? — Он глубоко вздохнул. — Конечно, нет. Знаю, я не очень-то проявляю свои чувства, но когда я увидел, что ты забрала вещи и уехала, то чуть с ума не сошел. Подумал — вдруг никогда больше тебя не увижу? Меня охватила паника. Я должен был тебя найти. Должен был.Налетел резкий порыв ветра, и Раст на миг прервал речь, чтобы нахлобучить шляпу поглубже. Он собрался с духом и посмотрел ей в лицо.— Я обязан выплатить тебе всю сумму, как бы велика она ни была. Вот для чего я работал чтобы выкупить твою долю и после этого прийти к тебе. Только поэтому я рассматривал вариант Ар Джи. Как я могу делать тебе предложение, если должен тебе? У тебя на всю жизнь останутся сомнения, почему я на тебе женился. Я не могу позволить, чтобы моя жена в этом сомневалась.У нее вырвался слабый стон.— Теперь понимаешь? Банковский счет рос медленно, я удвоил старания. Ради тебя, Люси. Я делал это, чтобы тебя удержать. А ты захотела сбежать, уехать в большой город, бросить меня и Стрекозу. — Он посмотрел на свои мозолистые руки, лицо его окаменело. — Я пока не могу все выплатить. Но если ты согласишься, клянусь, я это сделаю. Буду работать пуще прежнего, вот увидишь.У Люси стоял такой шум в ушах, что она была не в силах заговорить. Закружилась голова; она заметила, что забыла дышать, и судорожно вдохнула воздух. В голове начало проясняться. Всей душой она стремилась ответить Расту на его вопрос.— Раст, — прошептала она, сделала шаг вперед и тронула его за руку, — Раст, я люблю тебя. Разве ты не знаешь? Я всегда тебя любила.Мужчина, ее мужчина, закрыл глаза — казалось, что он молится. Ресницы черными полукружиями легли на щеки. Никогда еще он не был таким красивым, таким желанным.Сильные руки жарко сомкнулись, и ей опять стало тепло. Так тепло не было никогда в жизни. Он уткнулся лицом в ее шею и что-то бормотал, и, не слыша слов, она женским сердцем понимала, что он говорит. Люси почувствовала, что губы расползаются в улыбке, а слезы заливают глаза. Она обняла его и засмеялась от радости.— Ты моя, — бормотал он, осыпая жгучими поцелуями шею, уши, щеки, лоб. — Моя. Ты никуда не уйдешь. Не пущу. Ты же мой партнер, черт побери. — Он отстранился. — Я не Кеннет, Люси. Я не буду тебя запугивать. Я и не смог бы. Но буду любить тебя каждый день своей жизни. Я люблю тебя, женщина, поняла?Ласково коснувшись его щеки, она улыбнулась, глядя ему в глаза. Трудно было поверить, что сбывается мечта.— Поняла.— Можешь делать свое выставочное ранчо, я не стану возражать. Мне все равно. Я только хочу…— Нет, — сказала она. — Никаких выставочных ранчо. Я поняла, что это для тебя значит — когда чужаки повсюду рыскают и все портят.Он скривил губы в улыбке.— На женщину не угодишь. Я даю тебе то, что ты хочешь.— Ты даешь мне себя? — поддразнила она. Он хохотнул.— И себя в придачу. Может, пойдем на компромисс? Пусть у нас живут двое-трое? Может, пусть это будет место для женщин, которых сломал кто-то вроде Кеннета? Мы можем предоставить им место, где они могли бы пожить в безопасности, подумать. Ты говорила, тебе это помогло. Они не нарушат нормальный ход жизни на ранчо. — Следующие свои слова он старательно обдумал. — Отец всегда говорил нам, чтобы мы держали землю в чистоте и сохраняли обособленность ранчо. Он был жестким человеком, но умел сочувствовать. Будь он жив, то не возражал бы.— Да, — протянула она, — это замечательная идея. Фантастика! Наверное, моя изначальная позиция была слишком… грандиозна. Я не мечтала помогать обиженным женщинам, но это правильная мысль. Можно обучать их, как распоряжаться своей жизнью. — Она воодушевилась; ей открылся новый мир — только небо Невады и мириады звезд были его пределами.— Так как? — Раст сжал ее плечи. Она озадаченно посмотрела на него.— Согласна? — спросил он, и она уловила в его голосе нотку отчаяния. До нее не сразу дошло, о чем он спрашивает. Сердцем, наполненным любовью, Люси поняла, что этот грубоватый ковбой делает ей предложение так, как умеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16