Кстати, если не ошибаюсь, вы признались, что читаете мою колонку. В таком случае вам должно быть известно, что мы такие же поверхностные и так же одержимы сексом, как и вы.
Райли улыбнулся этой её реплике.
— Что ж, уважаю ваше мнение, хотя и не согласен с ним.
— Что и требовалось доказать.
— Согласен, у нас только секс на уме, но нам почему-то кажется, что вы, женщины, нуждаетесь в нас не только по этой причине.
— Это по какой же ещё? Весьма сомнительно.
Райли выгнул бровь. Черт, а она хорошенькая. И главное, никаких комплексов — вон как разносит его пол, сидя в дурацких домашних тапках с кроличьими ушами.
Черт, дались ему эти тапки с кроличьими ушами, с каких это пор он стал обращать на них внимание? Наверное, с того самого момента, когда впервые её в них увидел.
— Значит, вы всё-таки признаете, — произнёс Райли, — что мы способны быть остроумными товарищами, хорошими добытчиками пропитания, а также защитниками дома и очага?
— Наверное, и это тоже, — пожала плечами Танзи. — Я думала о самом главном.
— И что же это такое?
— Блистательный триумвират мужских способностей: раздавить клопа, поменять автомобильную шину и передвинуть мебель.
Райли не мог не расхохотаться. Нет, откуда ему было знать, что эта особа будет раздражать его и одновременно возбуждать. Но она только этим и занималась, причём с завидной лёгкостью.
— Однако вернёмся к моей первоначальной мысли. Я лишь хотела сказать, что не заслуживаю ярлыка, который вы навесили на меня.
Райли посмотрел на Танзи, явно не понимая, что она имеет в виду.
— Вы обозвали меня хищницей.
— Я не говорил ничего подобного.
— Разумеется, за вас это делают другие, — заявила Танзи и подняла руку, предупреждая дальнейшие возражения. — В принципе я на вас не в обиде. Я воспринимаю это как часть моей профессии. В конце концов, я только тем и занимаюсь, что рассказываю доброй сотне тысяч моих читателей о своих личных проблемах. Но что касается Миллисент, вот уж никак не думала, что и она того же мнения.
— Похоже, что да. Хотя, с другой стороны, воспринимайте это как комплимент. Значит, ваша тётушка высокого мнения о вашей способности привлекать к себе представителей противоположного пола, раз она предупредила меня.
Танзи фыркнула.
— Уверяю вас, она переоценила мои данные.
— Я было с ней согласился. Но лишь поначалу. Танзи от удивления открыла рот, и Райли усмехнулся. И всё-таки надо отдать ей должное: получив щелчок по носу, она не стала дуться, а, несмотря ни на что, улыбнулась и даже театрально закатила глаза.
— Значит, я не так уж и плоха.
— Я же сказал — поначалу.
И тогда в её глазах вспыхнул огонь, тот самый хищный огонь, о котором Райли мечтал. На всякий случай ему даже пришлось сделать мысленный шаг назад.
— И что же заставило вас изменить ваше первоначальное мнение? Мой острый ум? Или же — поскольку вы мужчина — чудеса, которые Кларисса творит при помощи нитки с иголкой?
— Мне признаться честно? — спросил Райли, сам не зная почему.
Она дразнила его — в расчёте, что он скажет какую-нибудь глупость. Но, судя по всему, её игра «признайтесь-честно-что-увас-на-уме» оказалась заразительной.
— Скажем так: в большей степени первое, но не в последнюю очередь и второе. Но вы привлекли моё внимание ещё раньше.
— Вот как? — Танзи попыталась придать голосу равнодушный тон, но весь вид её говорил о другом. — Не хотите ли уточнить? Женщинам интересны подобные вещи. Чтобы в будущем знать, как реагировать.
Нет, она исполнила этот трюк просто блестяще, однако Райли продолжал улыбаться, зная, что сумел-таки уязвить её самолюбие, пусть даже на какое-то мгновение. Глядя Танзи в глаза — чему он был несказанно горд — и, главное, не заботясь о последствиях, он заявил:
— Первый раз, когда я увидел вас вот в них, — и он указал на тапки с кроличьими ушами, — и ещё в футболке «Найнерз».
— Первый раз? Что вы имеете в виду? — Ага, грешно не воспользоваться преимуществом, пока оно ещё в твоих руках. — В этой футболке вы видели меня только один раз — прошлой ночью. — Танзи изумлённо округлила глаза, видя, как у него на щеках выступил лёгкий румянец. — Вы же мне сами сказали, что не в ваших привычках подсматривать в замочную скважину.
— Я сказал другое: я не извращенец. А что касается подглядывания, то думаю, что любой нормальный мужчина хотя бы раз вжизни подглядывал за женщиной. Обычно мы представляем себе, как она раздевается. Это у нас в крови.
Танзи покачала головой и невольно улыбнулась:
— Чем ближе я вас узнаю, тем больше поражаюсь, каким чудом вам удалось поначалу выставить себя в моих глазах этаким агнцем.
Райли так и не понял, задели его её слова или нет.
— Я не так уж и плох.
Танзи лишьпосмотрела на него, воздержавшись от комментария.
— Чтобы окончательно переубедить вас относительно моей персоны, смею вас заверить, что на самом деле я никогда не подглядывал за тем, как вы раздеваетесь.
— А только мысленно представляли это себе.
В ответ Райли лишь пожал плечами и легкомысленно улыбнулся.
— Я ведь сказал, что у нас…
— В крови, — закончила за него Танзи и покачала головой. — Да-да, продолжайте.
— Отлично. Хотя признаваться мне в принципе не в чём. Просто в самую первую ночь я был внизу, на первом этаже, когда вы спустились в кухню. Я как раз закрывал дверь и видел, как вы прошли по коридору. Кстати, откуда они у вас?
Райли указал на розовые кроличьи уши, что подметали собой пол.
— Подарила Сью. У неё весьма странное чувство юмора. Зато они ужасно удобные.
— Оно и видно.
Танзи прищурилась и расплылась в приторно-сладкой улыбке.
— Если хотите, я скажу ей. Она и вам подарит точно такие же.
— Спасибо, увольте.
— Итак, почему же вы ничего не сказали? — продолжала Танзи гнуть своё. — Я имею в виду, той ночью. Почему вы вместо того, чтобы окликнуть меня, таращились на мои домашние тапки?
— Просто хотел понаблюдать за вами, не привлекая к себе внимания. Кстати, обожаю это делать в те минуты, когда я не педантичный и не сентенциозный.
И тогда Танзи не выдержала и весело улыбнулась.
— Должна ли я понимать, что тем самым вы демонстрируете остроумную сторону вашей натуры?
— Я не хочу сказать, будто я вылитый Кэри Грант, однако хотя бы изредка, но всё-таки стараюсь подавить в себе троглодита.
Танзи даже присвистнула.
— Ой, можно я использую эту фразу в моей колонке?
— А вы ещё не использовали?
Райли, конечно, дразнил её, и все равно лёгкий румянец, выступивший на щеках Танзи, показался ему подозрительным. Интересно, подумал он про себя, в какой степени Райли-агнец повлиял на содержание последних размышлений в её пресловутой колонке?
— Знаете, я как-то об этом не подумала.
Танзи с улыбкой посмотрела ему в глаза, словно о чём-то задумавшись, затем резко повернулась и направилась к выходу. В дверях она вновь остановилась. Улыбки на лице уже не было, и лишь в глазах по-прежнему плясали искорки.
— Я искренне благодарна вам за ваши усилия, Райли. Я знаю, Миллисент умеет добиваться того, чтобы все делалось так, как она хочет. Что касается моего мнения о вас как о профессионале, уже тот факт, что она наняла вас и даже доверила жить под одной крышей со мной, говорит о многом, в том числе и о вашей репутации.
— Как частной семейной лавочки?
Но Танзи лишь состроила рожицу, и Райли не мог не улыбнуться.
— Частной, не частной — какая разница. Я бы просила вас, как только вы что-то выясните, тотчас доложить мне о результатах.
— По идее я должен в первую очередь докладывать Миллисент.
— Я это помню. Но мне бы хотелось услышать о результатах — что бы вы там ни раскопали — непосредственно от вас, а не через тётушку. Я обговорю с ней ваш гонорар. Как я уже сказала, учитывая, что вы всё-таки пытаетесь спасти мою задницу, а не чью-то ещё, то за ваши труды я должна платить из собственного кармана. Ну или хотя бы частично, если она согласится. Может, нам стоит вместе с вами обсудить этот вопрос?
В этот момент Райли пожалел, что ему платят. Ему хотелось сказать Танзи, что он готов помогать просто как друг. И хотя в разговоре у него вырвалось, что ради неё он согласен стать всем тем, что она перечислила, умом Райли понимал: всё это было сказано в стрессовой ситуации. Он же просто подвернулся ей под руку, оказался удобнйм поводом выплеснуть всё, что накопилось в душе. Сейчас же оба прекрасно владели собой и знали, где пролегает черта, за которую нельзя переступать. Нет, только идиот мог вообразить, что может стать для неё чем-то большим.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал Райли.
Он не стал добавлять, что, даже если Танзи оплатит часть его гонорара из собственного кармана, все равно она попросит его — тем более что ему так или иначе отчитываться перед Миллисент, — чтобы он продолжал охранять её. Просто теперь делать своё дело станет намного труднее. Коротать ночи придётся в машине, вместо того чтобы спать в удобной постели в королевской спальне. При одной только мысли об этом колено предательски заныло.
— Кстати, вы не забыли про отпечатки пальцев? Я бы не хотл, чтобы вы встречались с Мартином без моего ведома и в моё отсутствие.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — бросила в ответ Танзи.
Райли вздохнул. Можно подумать, ему неизвестно, что такое работать на толстосумов. И тут у него на боку звякнул пейджер. Он вытащил его и посмотрел на номер. Звонил Эрни.
— Не буду мешать, — сказала Танзи и, прежде чем Райли успел остановить её, выскользнула в коридор.
— Мы ещё поговорим, — сердито пробормотал он и пошёл искать телефон.
Интересно, «любовь» — это приличное слово? Оно, конечно, подлиннее, чем короткое слово «секс». Но если секс без любви ещё можно понять, а порой он даже предпочтителен, то почему некоторым хотелось бы, чтобы было наоборот? Как мне кажется, я должна быть благодарна за то, что «секс» — такое короткое слово.
13
Он опять торчит под окном. Сторожит её.
Танзи вздохнула и опустила занавеску. Откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на колонке, сочинением которой она сейчас якобы была занята.
Однако настроиться на рабочий лад никак не удавалось.
Ну как тут соберёшься с мыслями, если он дежурит под окнами?
Танзи обвела глазами рабочий кабинет в своей уютной квартирке на Рашн-Хилл. Типичное писательское гнёздышко. Господи, как хорошо вновь оказаться дома. В своём собственней жизненном пространстве. Сидеть на своём, пусть даже слегка продавленном стуле, видеть любимые репродукции на стенах. А её собственный мини-холодильник до отказа забит тем, чем жив писатель: банками кока-колы и «сникерсами».
Да, но было и кое-что новенькое. И дело не в том, что Танзи не нравились крошечные феи, которых Миллисент выбрала в качестве рождественских украшений для её комнаты в «Большом Харри». Просто в последнее время она всей душой привязалась к фигуркам овец и барашков, чьё постоянно увеличивающееся в размерах стадо разместилось на книжных полках по соседству с её компьютером.
Это читатели, которые не иначе как заболели предпраздничной подарочной лихорадкой, присылали их ей на адрес редакции. Всё началось с мягкой игрушки, которую прислал представитель мужской половины стада. К плюшевому барашку прилагалась записка: «Вступай в наши ряды, у нас травка слаще!» Танзи ещё пошутила по этому поводу, когда принимала участие в шоу Барбары Брэдли, и тогда её аудиторию словно прорвало — читатели и почитатели прямо-таки завалили её овечками и барашками всех форм и размеров. Одни фигурки были стеклянными, другие керамическими, третьи гипсовыми, но все до единой — ужасно смешными. Одна такая овечка даже щеголяла в свадебном платье — не иначе как это и была самая последняя подружка невесты.
Однако любимцем Танзи был игрушечный койот, подаренный ей Мартином. Шеф попросил, чтобы она поставила его в середину стада. Разумеется, койот — это ещё не волк, но всякий раз, когда её взгляд задерживался на нём, Танзи улыбалась. Вернее, это раньше она улыбалась. Теперь же, глядя на миниатюрную волчью фигурку, Танзи хмурилась, и в голову лезли неприятные мысли.
Нет, не может быть, что Соул-М8 и Мартин — одно и то же лицо. И всё же Танзи была вынуждена признаться себе: после рассказа Райли она не стала обсуждать материал своей очередной колонки по телефону, а предпочла воспользоваться для этих целей электронной почтой. Мартин удивился её нежеланию говорить по телефону, но Танзи сослалась на то, что совершенно измотана предпраздничной лихорадкой. Мартин проявил понимание и посочувствовал ей. Хм-м. Тоже подозрительно. Откуда у него это понимание? И сочувствие?
Мартин анализировал её колонку, Танзи же анализировала каждое напечатанное им слово, пытаясь обнаружить в том, что он писал, некий глубинный смысл. К её великому облегчению, таковой там не обнаружился. И почему же тогда, если она так уверена в себе, почему же она не решилась встретиться с Мартином лично, как просил её Райли. Танзи вновь бросила взгляд на койота и нахмурилась. И в следующий момент села, выпрямив спину. Ведь наверняка Мартин брал в руки эту фигурку, не мог не брать, иначе как бы он её ей подарил? Так, может, стоит передать её Райли, вот тогда все окончательно и выяснится.
На душе тотчас стало легче. Теперь она может успокоиться и не считать себя последней поганкой за то, что подозревает своего наставника и шефа. Танзи вновь переключила внимание на компьютер, и тут зазвонил телефон. Танзи застыла на месте, но затем всё-таки постаралась стряхнуть оцепенение. Вряд ли это Соул-М8. С того самого вечера на балу от него не поступило ни единого послания. Кто знает, может, он наконец отстал от неё? Увлёкся кем-то ещё. В общем, ей повезло, подумала Танзи. Тем не менее она нажала кнопку определителя номера и сняла трубку.
— Эй, привет! Тебе не кажется, что пора отвечать на мои звонки?
— Знаю-знаю, — раздался в ответ голос Слоан, правда, какой-то невесёлый. — Я тут совсем замоталась с новой выставкой. Так что после праздников мне наверняка понадобится хороший отдых — от праздников.
— Ну, я бы не хотела так долго ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49