Тогда ты не будешь возражать против того, чтобы я к вам иногда заходил. Конечно, ради того, чтобы спасти тебя от самого себя. — Лицо Текса осветила улыбка. — Рассматривай меня в качестве твоего телохранителя.
Монтана закатил глаза.
— У тебя все?
— Вижу, ты согласен. Отлично. Жди меня в любое время дня и ночи. Это самое малое, что я могу сделать, чтобы спасти твою шею от петли.
— Премного благодарен.
— Нет проблем, братец. Уверен, ты сделал бы для меня то же самое.
Прежде чем пройти в свою комнату и погрузиться в блаженный сон, Монтана наудачу открыл дверь в спальню Сидни, надеясь, что она еще не спит и хочет поговорить.
Сидни лежала, растянувшись на кровати. Одна рука была закинута за голову, другая свешивалась на пол. Она даже не стала раздеваться, только ее ботинки стояли у кровати.
В глазах Монтаны она еще никогда не была такой красивой.
Он безумно хотел пристроиться рядом с ней, обнять ее, прижаться к ней всем телом и заснуть мертвецким сном.
Но он не осмелился. Текс прав: они живут на ранчо Большого Дедди и должны подчиняться его правилам. Даже на такую безобидную вещь, как ненадолго прижать девушку к себе, будут косо поглядывать.
Однако этого не произойдет, если они куда-нибудь скроются на время. Если он хочет побыть вдвоем с Сидни подальше от любопытных глаз Текса, ему придется увезти ее, так сказать, за территорию лагеря. Пока Монтана наблюдал за спящей Сидни, в голове его начал зарождаться план.
Они с Малышом исчезнут на один день.
Но не раньше, чем он хотя бы четыре часа спокойно поспит. Тихонько закрыв за собой дверь, Монтана поплелся к себе, На следующий день они вдвоем отправились на ранчо Сидни. Им потребовалось проехать в грузовичке Монтаны почти полдороги, прежде чем они смогли почувствовать себя комфортно. Сидни пришлось признать, что в идее сбежать вдвоем навстречу вольному ветру было что-то притягательное. Как будто они прогуливали школу.
Когда Монтана наконец вышел утром к завтраку, он обнаружил широко улыбающегося Текса, который развалился на диване с газетой в руках. Чтобы выработать план побега, им пришлось призвать на помощь всю свою хитрость. Жестами, подмигиваниями и быстрым перешептыванием они сумели обмануть бдительность Текса.
— Позвонить мне из ванной и притвориться, что ты Поппи, было прекрасной затеей, — уже сидя в грузовичке, похвалила Сидни изобретательность Монтаны. — Я бы никогда до такого не додумалась.
— Отчаяние — мать изобретения. Надеюсь, что я не сломал телефон, — ответил Монтана, смущенно улыбаясь. — Никогда не звони из душа.
Сидни вспыхнула. Оказывается, ему тоже не терпелось побыть с ней наедине.
— Может, ты и испортил телефон, но это того стоило. Не думаю, что Текс что-то слышал из твоей тирады.
— Будем надеяться, что не слышал. — Монтана поправил зеркало заднего вида. — Пока, во всяком случае, за нами нет погони.
Сидни обернулась и посмотрела в окно.
— Ты же не думаешь, что он всерьез решит преследовать нас?
— О, я бы не стал исключать такой возможности.
У меня такое чувство, что и в следующие дни нам не придется скучать без старины Текса.
— Почему?
— Он преисполнен намерения спасти нас от самих себя.
— Он? Каким образом?
— Ну, скажем так: Текс возомнил себя нашей компаньонкой.
— А, так вот почему он сшивался у нас в доме все утро.
— Именно. Правда, он не совсем бескорыстен; Он не хочет, чтобы меня уволили за укрывательство женщины в доме, потому что, если меня выгонят, ему придется стать управляющим. А он начал заниматься каким-то собственным делом, и дополнительные обязанности ему ни к чему. Так что, думаю, он будет нам немного докучать.
— Он собирается переехать жить к нам?
— Если соберется, я убью его. Мне кажется, он подозревает нас в сожительстве.
Сидни покраснела.
— Что ты ему сказал? Надеюсь, ты его разуверил?
— Что мы взрослые люди и способны разобраться со своими проблемами сами. А еще я заверил его, что под крышей дома Большого Дедди мы будем вести себя хорошо. — С игривой улыбкой он потрепал ее по щеке, а потом сплел ее пальцы со своими. Вот почему сегодня мы едем на природу.
— Я рада.
— Я тоже. Мне очень хочется взглянуть на твое ранчо.
— Осталось недалеко. Вот сейчас повернем и через пятнадцать минут будем на месте.
Сидни радовалась возможности провести целый день с Монтаной. Вдвоем. Как женщина с мужчиной. Когда они приедут домой, она сразу же переоденется — во что угодно, кроме джинсов — и сделает что-нибудь с волосами. Потом позвонит в местный ресторанчик и закажет столик на вечер. У нее в голове теснились многочисленные планы.
Но вот замелькали первые постройки ранчо, и скоро они уже свернули на подъездную дорожку.
Старый желтый особняк в викторианском стиле стоял поодаль от дороги. С одной стороны от него располагался огромный красный сарай — миниатюрная копия конюшен Брубейкеров. Позади дома до самого горизонта простиралось пастбище — примерно тысяча акров огороженной земли. Конечно, это не могло сравниться с «Серкл Б. О.», но это был ее дом, и Сидни любила его всем сердцем.
Монтана остановился перед гаражом и сделал ей знак не двигаться, пока он не откроет для нее дверцу. До чего же замечательно было ощущать себя настоящей леди, после того как неделями с тобой обращались как с обыкновенным работягой. Она вложила руку в его ладонь, и Монтана не отпустил ее, даже когда она вышла из машины.
— Вот здесь, — сказала Сидни, указывая на большое старое здание, — я выросла. Дом нуждается в ремонте, но прежде мне необходимо наладить бизнес.
— Бьюсь об заклад, в свои лучшие времена он выглядел просто конфеткой.
Сидни кивнула.
— Ага, да у меня есть фотографии. Мой дед построил этот дом для своей невесты. Бабушке нравилось черепичное покрытие крыши и красивые резные украшения на крыльце. Она говорила, что маленькая угловая башенка помогала ей ощущать себя принцессой. Она родила четверых детей и похоронила двоих на этой земле. — Прикрыв глаза от солнца свободной рукой. Сидни всмотрелась в даль. — Они с моим дедом оба похоронены в семейном склепе вниз по течению ручья. И мои родители тоже. Здесь заключено так много… — у нее затуманились глаза и встал комок в горле, — истории. Я не могу представить себе, что потеряю это место.
— Я понимаю.
Взглянув в его синие глаза, девушка почувствовала, что он действительно понимает. Она повела его за руку вверх по ступеням, выудила из-под коврика ключ и открыла входную дверь. Тщательно осмотрев все помещение, она осталась довольна тем, как содержался дом в ее отсутствие.
Оставив Монтану одного в гостиной, она побежала в свою комнату переодеваться. Снимая с себя одежду, Сидни взяла радиотелефон и сделала заказ в «Афинах», небольшом греческом ресторанчике неподалеку.
Монтана обернулся на шум шагов и увидел спускающуюся по лестнице Сидни. На ней было платье из марлевки без рукавов, которое эффектно подчеркивало стройные лодыжки, вызывая у Монтаны воспоминания о том дне, когда он впервые увидел ее.
Она сделала что-то потрясающее со своими волосами, так что они выглядели мягкими и пушистыми.
В ушах были небольшие жемчужные серьги, на лице — едва заметный макияж. В каждом ее движении заметна была природная грация. Мысль о том, что эта женщина могла набрасывать лассо и стреноживать лошадей лучше, чем любой ковбой на ранчо, просто не укладывалась в голове.
Опираясь тонкими пальцами на перила, Сидни остановилась у подножья лестницы, и Монтана уже не был уверен, бьется ли у него еще сердце.
Она жестом указала на фотографию в рамке, которую он забыл поставить на место и все еще сжимал в руках.
— Вижу, ты нашел свадебную фотографию моих родителей.
— Твоя мать была красавицей, — пробормотал он, как ты.
— Она была красива, а я… я не очень, — вспыхнув, Сидни опустила взгляд, — но… все равно спасибо.
Поставив фотографию на старинное высокое фортепьяно, Монтана прижал девушку к себе.
— Что думал твой отец по поводу поцелуев под крышей его дома?
— О, — Сидни подняла на Монтану сияющий взгляд и коснулась пальчиками его груди. — Он сам частенько целовал маму.
— Мм, наш человек.
Монтана сжал объятия и подарил ей поцелуй, о котором они оба мечтали со вчерашнего дня. Как только губы мужчины коснулись губ женщины, их сердца разбушевались, как весенний шторм.
Они долго стояли, прижавшись друг к другу, наслаждаясь уединением. Тишину нарушало только их прерывистое дыхание.
Наконец Монтана оторвался от ее губ. Их взгляды встретились, они смотрели друг на друга в неясном свете дня, сочившемся в комнату сквозь занавешенные тюлем окна. Это было сказочное мгновение и даже больше того, ведь поблизости не было Текса. Монтана снова поцеловал Сидни, удивляясь, насколько идеально ее теплое тело подходит ему, и упиваясь особым, свойственным только ей ароматом.
И вдруг он напрягся, боковым зрением уловив движение за окном.
— Сидни…
— Ммм?
— Как выглядит Поппи?
— А что?
— Ну, если он похож на дикобраза, тогда это именно он идет по дорожке к дому.
— На нем разноцветные подтяжки?
— Да.
Сидни повисла у него на шее.
— Значит, Поппи. Я вас познакомлю.
Монтана прижался лбом к ее лбу и застонал.
— Ну почему у меня такое чувство, что следующим гостем будет Текс? — Он обреченно вздохнул. Впрочем, может, это и к лучшему. А то как бы я не забыл, что я Брубейкер и… — прижавшись к ее щеке, он рассмеялся, — не покусился на твою добродетель.
— Не покусился на мою добродетель? — хихикнула Сидни. — Думаю, нам будет трудно избавиться от всех этих любопытных варваров.
— Хочешь сказать, от этой шайки «жрецов добродетели»?
Стукнувшись лбами, они расхохотались.
— Ладно, — наконец проговорила Сидни с расслабленной улыбкой, — я познакомлю тебя с Поппи, а потом приготовлю что-нибудь. И, если вечером у нас выдастся минутка, я позволю тебе еще раз покуситься на мои губы.
— Оправдай мои надежды! — Монтана взял ее за руку и с неохотой пошел вслед за ней из комнаты.
Пока Сидни варила кофе и выкладывала на тарелку печенье-ассорти, Монтана и Поппи беседовали за кухонным столом.
— Поппи, я слышал, что именно вы научили Сидни жевать табак.
— Я пытался, — прогрохотал старческий смех Поппи, — но сплевывать она так и не научилась. Зато многое другое она умеет делать лучше, чем любой мужик.
— Кроме курения сигар.
— Правда? Ну, это меня не удивляет. В ее семье никогда не увлекались особо табаком. — Поппи бросил лукавый взгляд на Монтану. — И когда же вы догадались, что она не мужчина?
— Я никогда и не думал, что она мужчина.
— И тем не менее вы приняли ее на работу?
— Нет, ее принял мой дядя.
— Ага, у него, видимо, не такое хорошее зрение.
Я, по правде сказать, никогда не считал, что она похожа на парня. Если бы меня спросили, я бы сказал, что это не парень, а какой-то хлюпик.
Стоя возле раковины. Сидни обернулась.
— Большое спасибо.
Монтана медленно покачал головой.
— Да, наши ребята считают Сида немного странным.
— Ну уж нет, — возмутилась Сидни, резко поворачиваясь с пустыми кружками в руках, — они ко мне хорошо относятся и не считают меня хлюпиком!
— Нет, считают. Просто не высказывают тебе это в лицо, чтобы не ранить твои чувства.
— Слишком поздно, мои чувства уже задеты, — с горящими щеками Сидни со стуком поставила кружки на стол и вышла из кухни.
— Лучше пойди поговори с ней. Именно из-за такой вспышки гнева она и ввязалась во всю эту историю. — Поппи зачерпнул пригоршню печеньиц и ссыпал ее в карман рубашки. — Я поброжу поблизости, а вы вдвоем разбирайтесь. Зайду попозже, чтобы попрощаться. — Он пожал руку Монтаны и вышел через заднюю дверь кухни.
Вряд ли мне удастся сегодня покуситься на ее добродетель, подумал Монтана.
Прилагая все усилия к тому, чтобы не расхохотаться, он пошел искать Сидни. Она стояла во дворе в воинственной позе и, завидев его, отвернулась.
— Милая, — мягко начал он, — мне нравится, что из тебя не получился настоящий парень… хотя ты ни в чем не уступаешь мужчинам, — быстро добавил он, кроме, конечно, умения выписать свое имя на снегу, но в Техасе снега все равно не бывает.
По тому, как изменилась ее поза, Монтана понял, что Сидни начинает улыбаться. Когда он сделал шаг вперед и коснулся ее плеча, она не сбросила его руку.
— Ты самый лучший помощник управляющего, о котором можно мечтать, и это не пустые слова. Все ребята считают, что ты отлично справляешься.
Ее голос был совсем тонким, почти детским.
— Они считают меня хлюпиком.
— Не хлюпиком, нет, только не хлюпиком, а просто… другой. То есть другим.
Она шмыгнула носом.
— Я считаю, что отличаться от всех даже хорошо.
— Конечно, хорошо. А теперь, когда я увидел твое ранчо, я понимаю, почему ты пошла на такие жертвы, чтобы исполнить последнюю волю отца. Я бы тоже на что-нибудь такое решился… надел бы туфли на высоких каблуках и мини-юбку, чтобы спасти такое ранчо.
Она медленно повернулась и подняла на него глаза.
— Правда?
— Да.
Прошла секунда, и девушка разразилась смехом.
Сидни устроила для Монтаны экскурсию по дому. Когда они вышли во двор, она показала ему все необыкновенные постройки, которые ее дед специально возвел или пристроил к главному зданию, чтобы порадовать свою молодую невесту. Рука об руку они прошли через заросший сад ее матери, который Сидни надеялась когда-нибудь привести в первозданный вид. Потом девушка повела его смотреть амбар и конюшни.
Время пролетело незаметно, и вот они уже медленно шли вдоль аллеи, которая вела к ручью, обсуждая блестящие идеи расширения бизнеса.
Казалось, темы, интересующие обоих, никогда не иссякнут.
— Много лет назад мой дед начинал дело, имея в наличии только четыре длиннорогих телки, и постепенно увеличивал свое стадо, — рассказывала Сидни, пока они шли по тенистой тропинке вдоль ручья. Поскольку в те времена наибольшим спросом на местном рынке пользовался именно длиннорогий скот, компания Маккензи процветала. За несколько лет отец и дед вывели уникальную породу, но, поскольку мой отец ничего не смыслил в маркетинге, ему не удалось даже окупить затраты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17