И уж конечно не стоит стоять здесь и разговаривать о личном у всех на виду.
– Где твоя машина?
Фернандо жестом указал на стоявший в отдалении темного цвета автомобиль. Подойдя поближе, Бенедикт едва не присвистнула от удивления. Таких роскошных машин на старых улочках Майербаума ей еще не приходилось видеть. Впрочем, чему удивляться? Зная привычку Фернандо к роскоши, можно было предположить, что он приедет за женой не на подержанной малолитражке.
Вот зачем он приехал, зачем просит ее вернуться – это уже вопрос посложнее. Ведь с его-то деньгами ему стоит только пальцем щелкнуть – и самые красивые женщины Европы слетятся к нему как мухи на мед. И не такой уж он верный муж, каким хочет казаться. Бенедикт знала, что она не первая женщина в его жизни. С его любовницей, Мариеттой Дарси, она встречалась лично. А сколько у Фернандо было еще таких, как Мариетта, можно только догадываться.
Фернандо учтиво распахнул перед ней дверцу справа от водителя.
– Прошу.
– Нет. Я поеду сзади. – И Бенедикт залезла на заднее сиденье машины.
Фернандо пожал плечами – ну прямо аристократ, которого оскорбили в лучших чувствах! – и сел на водительское место.
– Едем на твою квартиру?
– Да. Поверни направо и поезжай по главной улице до перекрестка, а потом…
– Я знаю дорогу.
Ах да, как же она забыла! Он же сам сказал туристам, что ломился к ней в дверь, а она не открывала.
– Значит, это правда! Ты следил за мной!
– Ты сама сказала: тебя не было в городе. Как же я мог следить за тобой? – парировал Фернандо.
– Я ездила к Саманте. Ты ее не помнишь, мы с ней…
Бенедикт осеклась. Как он может забыть Саманту, если именно с ее братом, Пером, она якобы изменяла ему. Так он сказал ей в тот день два года назад, когда объявил, что между ними все кончено.
– Останови здесь, – сказала она, надеясь, что Фернандо не придал значения ее оплошности.
Но, судя по тому, как он резко затормозил, имя Саманты не проскользнуло мимо его ушей. Бенедикт робко взглянула на него. Фернандо сидел, не отпуская руль, и хмурился. Атмосфера резко изменилась. Она почувствовала, что задыхается в машине, и распахнула дверцу.
– Пойду открою дверь.
Несколько секунд Фернандо неподвижно сидел в машине. Хорошо, что Бенедикт решила занять заднее сиденье. Если бы она села рядом с ним, он не выдержал бы и натворил глупостей.
Ведь от нее по-прежнему исходит этот неповторимый аромат – смесь лаванды и еще какого-то нежного запаха. Что это, он так и не узнал. Но никогда не приходилось ему встречать духи с таким запахом. Этот аромат, ласкавший его ноздри, принадлежит одной женщине на свете, женщине, от которой у него когда-то помутился рассудок и которая до сих нор не может оставить его равнодушным. Даже если он ей совершенно безразличен.
Настолько безразличен, что не постеснялась упомянуть Саманту Лагерфест. И ее распутного братца, от одной мысли о котором у него кровь стынет в жилах. А еще говорят, что от скандинавов не дождешься пылких чувств!
Нет, хватит воспоминаний, от которых на душе становится так больно. Фернандо захлопнул дверцу машины, запер ее и пошел в дом. Бенедикт пропустила его вперед.
– Какой у меня этаж ты тоже знаешь? – спросила она, когда он направился к лифту.
Фернандо промолчал. Бенедикт сама нажала кнопку вызова. Когда они вышли на пятом этаже, он не смог сдержать удивленного возгласа:
– Как, ты живешь… здесь?
Вестибюль первого этажа имел более или менее приличный вид, но на пятом этаже уже были явно заметны следы ветхости и запустения.
– А ты думал, я живу во дворце? – сказала Бенедикт и отперла дверь.
Он протиснулся вперед, не слишком заботясь о вежливости, и оглядел гостиную. Небольшая комнатушка с колченогой мебелью, выцветшей обивкой на диване, стареньким телевизором на дешевой тумбочке. Лишь картины на стенах придавали этой мрачноватой комнате какую-то индивидуальность. Их Бенедикт подбирала сама.
– Я… посылал тебе деньги.
– Мне ничего от тебя не нужно. Я в состоянии сама позаботиться о своей жизни.
– Вижу. – Он окинул обстановку критическим взглядом.
– И нечего так смотреть! – воскликнула Бенедикт, которой было стыдно, что она живет в такой бедности, в то время как он ведет роскошную жизнь. Еще неизвестно, сколько женщин успело побывать в его постели, пока они не виделись! – Ты сам сказал: я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты сам меня бросил!
– Что тебя удивляет? Будучи моей женой, ты переспала с другим мужчиной? Я что, должен был тебя за это по головке погладить?
– Ни с кем я не спала!
Он взирал на нее с насмешкой.
– Ничего такого не было, Фернандо. Правда.
Тогда, два года назад, он и слышать ничего не хотел. Просто сказал все, что о ней думает, развернулся и ушел. Даже не взглянул на прощание. Он отгородился от нее, благо при его деньгах это было нетрудно. Он не отвечал на звонки, не читал ее писем. Между ними пролегла пропасть, преодолеть которую Бенедикт при всем желании не смогла. И в конце концов махнула на все рукой. Она встретилась с адвокатом и по его совету отправила Фернандо письмо с официальной просьбой о разводе. Решение далось ей непросто, но в такой ситуации это был единственный выход. Может быть, хотя бы сейчас он выслушает ее и постарается понять.
– Все было совсем не так. Не знаю, как все произошло, не знаю, как ко мне попал Пер, но… между нами действительно ничего не было.
Фернандо был готов ей поверить. Ведь не может лгать женщина, говорящая с такой искренностью и прямодушной простотой. Она устремила на него свои глаза, такие наивные и нежные, словно моля: поверь мне, ради Бога поверь!
Какой я все-таки осел! Бенедикт ведь актриса! Она посещала актерские курсы, и все эти приемы – печальный голос, нежный взгляд – отрабатывала на уроках актерского мастерства. А теперь проверяет свои навыки на нем.
– Фернандо, ты должен понять…
– Я ничего не должен! – вырвалось у него. На мгновение в его глазах вспыхнул гнев, но уже через секунду все прошло и в его взгляде не осталось ничего, кроме холодного безразличия. – Перестань говорить о прошлом, – произнес он уже спокойно. – К тому, о чем мы собирались поговорить, это не имеет ни малейшего отношения.
– Как же так? Это имеет прямое отношение…
– Я же сказал: хватит!
– Но та ночь, пойми…
– Это ты пойми! – прогремел Фернандо. – Если ты и дальше будешь напоминать мне о той ночи… о других ночах, о которых я могу только догадываться, я уйду. Ты этого хочешь?
– Нет, нет, ради Бога! – Она произнесла эти слова едва слышно.
– Если же ты хочешь, – продолжал он, как будто ничего не слышал, – чтобы я остался, тогда не вздумай напоминать мне отвратительные подробности того, что произошло той ночью. Пусть воспоминания улягутся сами собой. Иначе я не смогу снова принять тебя, не смогу переступить через свою гордость…
А сможет ли он забыть о той ужасной ночи, которая привела к их разрыву? Сможет ли выбросить из головы унижение, которое испытал, узнав о ее измене. Измене, которой никогда не было.
– Ты правда сможешь забыть о том… том… – Бенедикт в смущении умолкла.
Фернандо по привычке исподлобья взглянул на нее.
– Придется, – просто ответил он.
– Не поняла, – Бенедикт действительно пребывала в недоумении, – что ты сказал?
Но он уже решил оставить эту тему.
– Я сказал, что согласен выпить кофе.
Итак, он решил не пускаться в дальнейшие объяснения. Ну что ж, придется удовлетвориться тем, что уже сказано.
– Я включила отопление, – сказала Бенедикт. – Сейчас здесь станет поуютнее. Если хочешь, сними пиджак.
Он кивнул. Его пиджак, изготовленный из тончайшей шерсти, был почти невесомым. От него исходил едва заметный аромат дорогого одеколона. Мягкий и неуловимый, как сам Фернандо, подумала Бенедикт, вешая пиджак на плечики.
– Чувствуешь, уже теплеет! – Она взглянула на него и тут же пожалела об этом. Ибо впервые с момента их сегодняшней встречи она смогла разглядеть его при нормальном освещении. Ее глазам предстали курчавые черные волосы, блестящие темно-карие глаза, гладкая смуглая кожа, мужественный подбородок и чувственный рот… Боже, Фернандо, казалось, даже не представляет, какое впечатление производит на женщин.
– Что такое?
Бенедикт заставила себя оторвать взгляд от его лица и, в смущении опустив голову, проговорила:
– Я… приготовлю кофе.
Фернандо встал с хлипкого диванчика и проследовал за ней на кухню, едва не задевая стены коридора широкими плечами. Бенедикт насыпала кофе в кофемолку и принялась крутить ручку, наполнив комнату щекочущим нос ароматом.
– Почему бы тебе не воспользоваться кофеваркой? – спросил он.
– Кофеварка для меня – непозволительная роскошь. Лучше объясни, с чем связано твое столь неожиданное решение.
– Почему же неожиданное?.. Бене! Берегись! – Не успела она опомниться, как Фернандо прижал ее к себе и одним порывистым движением сорвал с нее шелковый платок, завязанный оригинальным узлом на груди.
Бенедикт снова почувствовала пьянящий аромат одеколона, ощутила прикосновение к его мускулистой груди и замерла, наслаждаясь каждой секундой неожиданно вернувшегося к ней счастья. Она и не думала, что ей так захочется прижаться к нему, почувствовать его мощное тело, ища покровительства и защиты в его объятиях.
– Фернандо, – едва слышно проговорила она, – что ты делаешь?
Он высвободил руку и указал ей на платок, валявшийся на полу. Да, платку не повезло! Бенедикт и пискнуть не успела, как он сорвал его. Наверняка порвал нежную шелковую ткань. Однако Фернандо указывал на уголок платка. Что там такое? Боже, он обуглился!
Господи, она так увлеклась кофемолкой, что совсем позабыла про осторожность. Еще мгновение, и платок превратился бы в пылающий обруч. Лишь в страшном сне может присниться, какие ожоги она бы получила, не будь у Фернандо такая быстрая реакция.
А тот уже пожалел, что действовал по велению импульса. За ту сотую долю секунды, которая понадобилась ему, чтобы заметить, как загорелся уголок платка, принять решение и выполнить его, Фернандо, разумеется, не успел прикинуть все последствия своего поступка. Да, он, возможно, спас ей жизнь. Впрочем, если бы она смотрела не на него, а стояла лицом к плите, ничего такого не произошло бы.
Нет, ему не следовало прижимать ее к себе. Достаточно было вновь увидеть ее лицо совсем рядом, ощутить ее длинные шелковистые волосы, словно струящиеся у него между пальцев, почувствовать ее дыхание, как он почувствовал, что снова погружается в пучину страсти, из которой едва выпутался несколько месяцев назад.
Его охватило желание, которому он был не в силах сопротивляться, его тело напряглось, он опустил голову и увидел ее губы. Лицо Бенедикт будто плыло к нему в возникшем откуда-то тумане, ее губы трепетали, предвкушая поцелуй, и…
И тут послышался грохот. Злополучная кофемолка не удержалась на краю разделочного стола и с размаху полетела на пол, подняв облако кофейной пыли.
Фернандо, будто очнувшись от сна, оттолкнул от себя Бенедикт и, проклиная себя, ее, кофемолку, все на свете, бросился к окну.
– Фернандо… – прошептала она.
Но было поздно. Момент любви ушел.
Однако того, что произошло, было достаточно. Эти несколько секунд раскрыли ей правду, правду, которую – она это знала – Фернандо предпочел бы похоронить в одном из самых глубоких тайников своей души. О, он дорого бы заплатил, лишь бы не было этих упоительных секунд, когда они стояли, прижавшись друг к другу, и ждали поцелуя, как когда-то, два года назад.
– Ну, где же кофе? – рявкнул он.
Бесится! Бесится, потому что знает, что попался.
Значит, его чувства не умерли. Он по-прежнему испытывает желание, с которым не может бороться. Он хочет ее. Разумеется, он будет все отрицать, но она-то это знает.
Когда он взглянул на нее несколько секунд назад, в его глазах она заметила нечто большее, чем простую физиологическую похоть. Нечто, что имеет вполне определенное название.
Но не ошиблась ли она, думая, что прочла в его карих глазах любовь?
3
– Выпьем кофе в гостиной?
Не дожидаясь, пока Бенедикт ответит, Фернандо направился прямиком в другую комнату, стремясь поскорее выбраться из тесной кухни. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха, свободного пространства, что он задыхается, когда она так близко.
Почему? Потому что он успел позабыть, как она соблазнительна. Едва она оказалась рядом, едва он почувствовал снова тепло и мягкость ее кожи, едва вновь вдохнул пьянящий запах ее волос, как желание вспыхнуло в нем с прежней силой.
В груди его клокотала страсть, как тогда, два года назад. В то время она буквально свела его с ума и, не успев как следует поразмыслить, готовы ли они оба к браку, он предложил ей стать его женой. Она согласилась…
– Осторожно! Боюсь, как бы этот диванчик не развалился, когда ты на него сядешь. Ты все-таки крупный мужчина.
Но Фернандо пренебрег ее предупреждением. Диван жалобно заскрипел под его тяжестью, но выдержал. Бенедикт подвинула кресло поближе к нему и тоже села, положив ногу на ногу и приподняв юбку так, чтобы он мог как следует разглядеть коленку.
– Итак, – произнесла она как-то уж слишком нежно, – ты собирался объяснить, что привело тебя в наши края.
– По-моему, я и так уже все сказал. – Он забился в дальний угол дивана, подальше от Бенедикт. На нее он почти не смотрел. Он уставился в пол, словно не видел на свете ничего интереснее, чем старый дешевый ковер.
– А по-моему, нет, – заявила Бенедикт.
– Я сказал, что хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Снова стала моей женой. Ты понимаешь, что ни в чем не будешь нуждаться. Любое твое желание будет тотчас исполнено.
– Хочешь меня купить?
Он взглянул на нее исподлобья.
– Нет. Просто говорю, что сделаю все, что ты захочешь.
Бенедикт наклонилась к нему.
– Так говоришь, это будет настоящий брак? Мы будем жить как муж и жена?
– Ну разумеется.
Она облизала губы и с удовольствием увидела, как расширились его зрачки. В его глазах вспыхнуло страстное желание. Прием сработал!
– Точно? – спросила она.
– Точно! – Он не отрывал взгляда от ее чувственного рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18