одиночество, унижения.., и побои. В коридоре послышались шаги Линн, и она быстро взяла себя в руки.
Кэтрин поставила машину в гараж. Атмосфера уютного счастливого дома, общение с заботливой любящей матерью, пусть даже чужой, так на нее подействовали, что она все еще не могла успокоиться. Скотту чертовски повезло. А сколько ей потребовалось когда-то времени и сил, чтобы избавиться от чувства вины, унижения и гнева! Для этого пришлось отдалиться от остальных членов семьи — всех, кроме дедушки. До сих пор она испытывала мучительную неловкость и скованность при встречах с отцом или братьями.
Вечно погруженный в свои дела, отец ее попросту не замечал. Он слишком был занят, чтобы обращать внимание на детей и слышать отчаянные крики о помощи своей жены, медленно, но неотвратимо погружавшейся в пучину душевной гибели. Первым неладное заподозрил дед. Он просто спас Кэтрин жизнь, почти что в полном смысле этого слова.
Сначала думали, что она растяпа, которая спотыкается на ровном месте и налетает на каждый столб. Но когда раскрылось, что все шрамы и ушибы — результат побоев матери, та не захотела жить в вечном позоре и покончила с собой. Ко всем бедам Кэтрин прибавился комплекс вины.
Мать всегда говорила, что любит ее и наказывает для ее же пользы. Дочь была уверена, что побои ею заслужены, разве могло быть иначе? И в том, что мать рассталась с жизнью, винила себя. Ведь позволила же она дедушке выведать у нее правду, хотя обещала матери, что никогда никому об этом не скажет. А потом еще несколько лет она искупала самый тяжкий грех: чувство облегчения, которое испытала, узнав о смерти матери. Для маленького ребенка это было невыносимое бремя. А в довершение всего — злосчастный брак.
К счастью, в итоге ей "удалось прийти к выводу, что нельзя зацикливаться на неудачах. Ошибки существуют для того, чтобы на них учиться и больше не повторять; с этим она справилась. Более того, тяжелое детство помогло ей определиться в жизни: она посвятила себя благотворительности. Если ей посчастливилось спасти хоть одного ребенка, обреченного на такие же испытания, значит, страдала она в детстве не зря.
Ну все, хватит воспоминаний. Трудные времена позади, они стали историей. Кэтрин вернулась мыслями к сегодняшнему вечеру, проведенному с Линн Блейк. Она надеялась, что не слишком выдавала себя своими расспросами о Скотте — чем он любит заниматься на досуге, какие книги и фильмы предпочитает. На глаза ей чуть не навернулись слезы, когда она вспомнила Скотта с прижавшейся к нему Дженни на руках.
Каррутерс отворил дверь и пропустил Боба Темплтона в прихожую.
— Мистер Фэрчайлд сейчас будет.
— Спасибо, Каррутерс. Я подожду его в оранжерее. — Адвокат сам прошел в заднюю часть дома, так как бывал здесь много раз. Посмотрев на часы и решив, что три часа дня — как раз подходящее время, чтобы пропустить рюмочку, он протянул руку к тележке-бару.
— Слушаю тебя, Боб. Времени у тебя было достаточно. Выкладывай, что накопал. — Старый Фэрчайлд, ловко управляя своей коляской на батарейках, въехал в оранжерею. — И раз уж ты не церемонишься с моими бутылками, плесни-ка и мне чего-нибудь.
— Ты же знаешь, что твой врач говорил…
— Я знаю только то, что пережил своего прежнего врача, и хоть его сын, который меня сейчас пользует, моложе меня на сорок лет, но и он отправится к праотцам гораздо раньше. Уж поверь, я лучше разбираюсь, что мне можно, а что нельзя. — Фэрчайлд говорил своим обычным ворчливым тоном. — Давай отчитывайся.
— Судя по всему, парень чист, как стеклышко. Три штрафа за не правильную парковку и один — два года назад — за превышение скорости. Окончил Беркли, после смерти отца стал президентом компании. Все акции держит сам вместе с матерью. У нее пятьдесят пять процентов, у него остальные сорок пять, должность президента и председателя правления. Старик создал на пустом месте преуспевающее предприятие и был весьма добропорядочным руководителем. Сын следует тем же принципам.
Семья, по всей видимости, была очень дружной. — Адвокат устремил многозначительный взгляд на Фэрчайлда. — Ну, знаешь, история в духе хэппи-эндов. Скотт не был женат, имел несколько связей, но голову никогда не терял. Из всех романов лишь один был серьезным. Пять лет назад, незадолго до смерти отца, он запрашивал разрешение на вступление в брак. Но свадьба не состоялась. Не могу сказать, случайно ли совпали по времени разрыв помолвки и смерть отца. Сейчас у него, похоже, никого нет. Мать — бывшая школьная учительница, со вчерашнего дня работает у Кэтрин в оклендском центре. Никаких оснований для беспокойства я не нахожу.
Лицо у старика слегка подобрело, на губах заиграла улыбка.
— Превосходно. Значит, можно не бояться, что повторится история с тем — как там его? — ну, за которого она тогда выскочила. Такого больше допустить нельзя.
— Старина, — адвокат смотрел на него неодобрительно, — представляю себе, как разъярится Кэтрин, если узнает, что ты приказал собрать эту информацию. Ей ведь уже не девятнадцать. Она взрослая женщина. Нельзя обращаться с ней как с маленькой девочкой.
Боб Темплтон понимал, что зря сотрясает воздух. А все дело в том, что старый Фэрчайдд в своей внучке души не чает. Кроме самых близких членов семьи, лишь он один знал, что до сих пор по мере сил дед старается ее оберегать.
Кэтрин затормозила у края тротуара. Улица была перегорожена тремя полицейскими машинами. Когда в пять утра ей позвонила Черил, она, не уловив даже толком, что стряслось, набросила на себя что-то из одежды и помчалась прямо в центр. Кажется, Билли затеял драку у крыльца, и кто-то, она не поняла точно — кто, был ранен. Кэтрин выскочила из машины и побежала к дверям.
Влетев в комнату, она увидела, что двое полицейских разговаривают с Черил, а третий стережет Билли, сидящего на стуле.
Увидев ее, Билли вскочил на ноги.
— Кэт, это были Ванда и ее ублюдок. Они сюда пришли, чтобы…
— Билли, молчать! Ни слова больше, пока я не вызову своего адвоката.
— Но я ничего не сделал…
— Заткнись!
Билли неохотно послушался и плюхнулся обратно на стул, недовольный, что им кругом командуют. Кэтрин, не обращая внимания на полицейских, сразу бросилась к телефону.
Повесив трубку, она повернулась к офицеру, который был, очевидно, старшим.
— Что здесь происходит?
— Я сержант Кэсвелл, а вы…
— Я Кэтрин Фэрчайлд.
— Вы руководите этим учреждением?
— Я отвечаю за его практическую деятельность. Этот центр находится на попечении “Общества по спасению детей от жестокого обращения”, где я занимаю должность председателя правления директоров. Позвольте повторить свой вопрос: что случилось? — Она буравила сержанта взглядом в ожидании ответа.
— Что ж, судя по всему, этот молодой человек, который отказывается назвать свое имя, вступил в ножевую драку с неизвестным лицом или лицами. Поскольку на нем отсутствуют какие-либо повреждения, а крыльцо залито кровью, — офицер покосился на Билли, — я вынужден сделать вывод и доложить своим, что кто-то весьма серьезно ранен.
Кэтрин обернулась к Билли. Тот смотрел с вызовом, но стопроцентной твердости в его взгляде не было.
— И где же этот “кто-то”?
— Мы обыскиваем окрестности. Крови было столько, что этот человек не сможет обойтись без медицинской помощи.
— Вы арестуете Билли?
— Мы задержим его, по крайней мере до тех пор, пока с ним не разберемся и не выясним точно, что тут произошло. Тогда будет видно, как поступать дальше. Мы отвезем его в участок. Говорите, его зовут Билли?
Голос Кэтрин был тверд и многозначителен.
— Обращайтесь с ним поосторожнее, сержант Кэсвелл. Ему всего семнадцать — малолетка. — Она с удовлетворением отметила, что по лицу офицера пробежала тень. Он осознал наконец, кто такая Кэтрин Фэрчайлд, и немного спасовал. Лучше не связываться с человеком из известной семьи, тем более что она успела уже позвонить адвокату. Ни для кого не секрет, кто адвокат Фэрчайлдов, и всякий знает, что Боб Темплтон — мастер своего дела.
Адвокат приехал в центр небритый, в джинсах и спортивной фуфайке.
— В чем дело, Кэтрин? — Он отвел ее в сторону, быстро расспросил о происшествии и обратился к офицеру:
— Сержант Кэсвелл, я Боб Темплтон и представляю этого молодого человека. Надеюсь, вы сознаете, что он несовершеннолетний и требует соответствующего обращения. Вы его уже допрашивали?
— Я знаю вас, мистер Темплтон. Я его допрашивал, но он не хочет отвечать. Отказывается назвать себя и дать показания о случившемся.
— Если позволите, я хотел бы переговорить со своим клиентом наедине. — Не дожидаясь ответа, он схватил Билли за руку и потянул в дальний угол, где к ним присоединилась Кэтрин.
— Билли, — серьезным тоном проговорила она, — это Боб Темплтон, он будет твоим адвокатом. А теперь расскажи нам все как можно подробнее.
Билли Санчес перевел взгляд с Кэтрин на адвоката, долго молчал, потом неохотно заговорил:
— Это были Ванда и Том. Они пытались вломиться, я их поймал, и вышла небольшая потасовка. — Заметив, как Кэтрин изменилась в лице, он торопливо пробурчал:
— Что я ему сделал-то? Полоснул пару раз по руке, он и дал деру, припустил так, что только пятки сверкали. — Билли презрительно ухмыльнулся. — У тех, кто бьет детей, для настоящей драки кишка тонка. — Настороженно оглядевшись по сторонам, он полез в карман и вытащил оттуда клочок бумаги. — Смотрите, что он выронил.
Кэтрин взяла клочок, пробежала глазами написанное и в гневе стиснула зубы. Передав записку Темплтону, она рассказала ему о Дженни Хиллерман и недавнем инциденте.
— Кто при этом еще присутствовал?
— Я, Билли, Ванда с Томом, Линн Блейк и Скотт Блейк. Черил и Дженни я отправила наверх перед тем, как те вошли. Линн — это наша новая сотрудница…
— Да, я знаю о Блейках, — вырвалось у Боба, и он тут же об этом пожалел. Непростительная ошибка для адвоката — говорить, не подумав.
Кэтрин расширила глаза, на лице ее отразились удивление и гнев.
— Ну дедуля! — Этим было все сказано. Но пришлось сдержать раздражение и объяснить Бобу, кто такой Билли и какое отношение он имеет к центру.
— Хорошо, Кэтрин. Не сомневаюсь, что его можно будет взять на поруки центра, под твою ответственность. Свидетелями того происшествия было столько уважаемых людей, что проблем возникнуть не должно, тем более что в отношении Дженни есть решение суда. Однако я уверен, что судья выдвинет условием для Билли либо устроиться на работу, либо вернуться в школу.
— Эй-эй! — вмешался Билли. — Я же ничего плохого не сделал. С какой стати обращаться со мной как с арестантом и брать на поруки? Какие такие еще условия?
— Независимо от того, кто виноват в случившемся, твой кнопочник — незаконное оружие. — Адвокат сурово посмотрел на Билли. — От этого тебе никак не отвертеться.
Скотт остановился перед центром. Машина Линн была в ремонте, и он предложил подвезти ее на работу. Вид полицейских автомобилей вызвал у обоих недоумение и тревогу. Скотт отметил, что Кэтрин уже тут: ее “мерседес” стоял у тротуара.
Не успели они войти, как Кэтрин бросилась к ним, обрисовала ситуацию и представила их Бобу Темплтону.
Боб закруглил разговор:
— Здесь делать больше нечего. Билли они заберут. Через пару часов я его вытащу и приведу сюда, чтобы обсудить вопрос насчет работы или школы. — И он вышел вслед за полицейскими на улицу.
Записка была отдана офицеру, но в памяти Кэтрин отпечаталось каждое слово: “Если вы хотите снова увидеть ребенка, положите 5000 долларов в бумажный пакет и завтра в полночь оставьте под парадным крыльцом”.
— Всего пять тысяч, — спокойно, даже задумчиво проговорила Кэтрин, пересказав Скотту содержание записки. — Я бы отдала в сто раз больше.
— Думаю, что они просто в таких делах полные профаны. Темные ребята — вылетели из школы и живут на пособие. Им в голову не пришло украсть ребенка из состоятельной семьи, зато додумались — это же надо! — утащить собственную дочь из благотворительного приюта. Да для них пять тысяч долларов — огромные деньжищи.
— Неужели не ясно было, что Билли поймает их раньше, чем они доберутся до Дженни? — Кэтрин смотрела на него с мукой в глазах. — И как только люди на такое способны?..
Ему захотелось поддразнить ее, чтобы разрядить обстановку.
— Да, миссис Фэрчайлд, с вашим-то тепличным воспитанием вы многого просто…
В ее глазах полыхнул гневный огонь, в голосе прорезался металл:
— Как ты смеешь говорить о моем воспитании! Да что ты знаешь о нем? — И она резко отвернулась от него.
Скотт на мгновение даже опешил. Такой реакции он не ожидал. Он взял ее за руку, но она отчужденно отпрянула.
— Кэт… — Он не знал, что и сказать. — Прости, я совсем не хотел тебя обидеть.
— Ничего, забудь об этом, — произнесла она с болью в голосе и попыталась выдернуть руку, которую он крепко сжимал.
Он легонько провел кончиками пальцев по ее щеке, потом взял за подбородок и приподнял, стараясь встретиться с ней глазами. В них ясно отражалось все, что она в этот момент испытывала — гнев, страдание, страх…
— Вряд ли я смогу об этом забыть, — осторожно проговорил он, пораженный ее ранимостью. Ему захотелось обнять ее и в своих объятиях спрятать от всего плохого, что есть в мире, — такой хрупкой и беззащитной вдруг показалась ему эта сильная, уверенная в себе женщина. — Кэтрин…
Молчание их было красноречивее всяких слов. Он неотрывно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее душу, прочесть сокровенные мысли. В конце концов она не выдержала и смущенно потупилась, но он снова нежными пальцами приподнял ей подбородок.
— Что случилось?
— Ничего.., нет, ничего. — Она невольно отстранилась — слишком уж манящим было его прикосновение, ей захотелось, чтобы он обнял ее и не отпускал, пока не утихнут в ней боль и гнев. — Наверное, я просто немного устала.
Он долго молча вглядывался ей в лицо.
— Ты, может быть, разбираешься во многих вещах, Кэтрин Фэрчайлд, но совершенно не умеешь лгать.
Кэтрин не могла больше этого вынести, от его теплоты она совсем расчувствовалась.
— Ну пожалуйста, — взмолилась она тихо, почти шепотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19