Она не просто его хотела — она так сильно нуждалась в нем! И не только она, но и Дженни.
Сначала они ехали прямо на север, затем Скотт свернул к океану. Конечной целью он избрал очаровательную гостиницу на Рашн-Ривер. Здесь были просторные комнаты с настоящим камином, который топили поленьями, и большой верандой, откуда открывался живописный вид на побережье. Скотт заранее распорядился, и в комнате их ждала бутылка шампанского в ведерке со льдом.
Они стояли на веранде, держась за руки и глядя на океан. Доносившийся до них шум прибоя наполнял их ощущением величия и могущества природы.
— Это так прекрасно, Скотт, что, честное слово, даже как-то не по себе. Дома меня ждет работа. Не только аукцион. Ведь после него будет еще вечер, а там сбор средств на следующий год. Столько дел…
Он приложил палец к ее губам.
— Этот уик-энд только для нас. О делах говорить запрещается.
Они вошли в комнату, Скотт затопил камин, потом открыл шампанское. Отблески пламени играли на стенах. Они чокнулись и молча выпили друг за друга. Все чувства были написаны на их лицах, светились в глазах. Теплая нега близости обволакивала обоих.
Насладившись тихими минутами, они перешли в столовую. Ужинали не торопясь, болтая обо всем понемножку. Порывы чувственности, пока еще обуздываемой, нет-нет да и пробивались на поверхность. Начался уик-энд замечательно. Здесь никто не будет им мешать, отвлекать, здесь они смогут лучше узнать друг друга. Их растущая любовь требовала, чтобы ничто больше между ними не стояло.
Кэтрин нежилась в объятиях Скотта, положив голову ему на плечо, а руку на грудь. Все тут так чудесно, что лучше и быть не может, и она счастлива. Ему не нужно вскакивать среди ночи или рано утром, чтобы ехать домой. Как и полагается, просыпаться они будут вместе. Блаженный вздох слетел с ее губ, и она погрузилась в безмятежный сон.
Скотт тихо смотрел на Кэтрин, спящую в его объятиях. Ее великолепная грудь равномерно вздымалась и опадала, завитки распущенных волос в беспорядке разметались по лбу, длинные черные ресницы покоились на щеках. Она была само совершенство. Разве мог он отрицать, что любит ее, что эта любовь растет в нем всякий раз, когда он видит ее или слышит ее голос?
Кэтрин шевельнулась, вытянула ноги, открыла глаза и остановила на нем взгляд.
— Доброе утро, — сказала она еще сонным голосом. — Ты давно проснулся? — Она провела пальцами по его обнаженной груди.
Он убрал локоны с ее лица и поцеловал в лоб.
— Да нет, недавно. Вот смакую зрелище прекрасной нагой женщины, лежащей в моих объятиях. — Его рука скользнула с ее живота на бедро, прогулялась по нему изнутри.
Она шаловливо улыбнулась.
— А не пора ли от смакования перейти к утолению? — От его дразнящей ласки у нее захватывало дух.
— Ммм.., столько всего искусительного, и все такое лакомое, что даже не знаешь, с чего начать.
— Может быть, душ тебя простимулирует и подскажет? — Она поцеловала его в щеку и с проказливой улыбкой выскользнула из постели.
Не говоря ни слова, он Последовал за ней в ванную и, включив душ, дождался, пока комната прогреется и наполнится паром. В душевую кабину со стеклянными стенами они шагнули вместе. Под каскадом воды, хлеставшей им на плечи, он обнял ее и притянул к себе. По их телам стекали струи, головы были окутаны клубами густого пара. Мокрая кожа к мокрой коже — что может быть эротичнее?
Его поцелуй был мягким и нежным, губы щекотали уголки ее рта. Дальше — больше, страсть разгоралась. Поцелуи становились все неистовей, языки сплетались, рыскали, проникая всюду. Она еще теснее прижалась к нему; его пальцы спустились с ее талии к упругим округлостям.
В горячем облаке пара она почувствовала головокружение. Ее длинные волосы облепились вокруг шеи, несколько локонов приклеилось к щеке. Она обвила вокруг него свою ногу, упиваясь ощущением горячей воды, бегущей по телу, капающей с набухших сосков, щекочущей темный треугольник. Его руки были вездесущи, не упускали ни одного сокровенного местечка.
Она едва не задыхалась от охватившего ее желания, сердце бешено колотилось, и, если бы Скотт ее не поддерживал, ноги у нее непременно подкосились бы. Все тело, все нервные окончания неистово горели.
Он наклонился, поймал ртом ее сосок и стал ласкать, сначала нежно, потом все безудержней. Когда он перешел ко второму, она обхватила ладонями его голову и зарылась лицом в мокрые волосы. Ее громкие вздохи и стоны говорили о том, что она приближается к вершине экстаза.
— Ох, Кэтрин, ты меня уморишь. — Слова выходили из него короткими толчками. Он опустился на колени и обвил руками ее бедра. Требовательные губы и алчущий язык совершили путешествие сверху вниз по ее телу.
Кэтрин подумала, что, если бы не потоки воды, она сейчас вспыхнула бы как факел. На его жаркие поцелуи она отзывалась с неслыханным для нее раньше пылом. Когда его язык достиг сердцевины наслаждения, она откинула голову назад и вся отдалась сладостным спазмам, сотрясавшим ее тело.
Колени у нее подогнулись, и Скотт едва успел подхватить ее. Он покрывал все ее тело неистовыми поцелуями, словно хотел проглотить. Никогда еще он не испытывал такого возбуждения, как в этот момент. В ней была его жизненная сила, смысл его существования.
Он опустился вниз и, полулежа, сильными руками взял ее за талию, приподнял и осторожно посадил на себя. От ощущения обволакивающего жара у него сами собой сомкнулись глаза, из горла вырвался звук, похожий на рычание, от невыносимого наслаждения тело, выгнувшись, застыло, содрогнулось и стало извиваться в конвульсиях.
Когда он проник в самую глубь ее существа, она почувствовала, что изнемогает от сладостной муки, и припала к его груди. Он сжал ее в крепком объятии. Сверху их тела поливали струи, унося избыток страсти, наполняя нежным, чувственным теплом.
Дыхание у них выровнялось лишь через несколько минут. Скотт завернул ее в большое банное полотенце и принялся осторожно промокать им тело, усеянное каплями воды. Он заметил, что страсть в ее глазах еще не потухла.
— Не смотри на меня так, — мягко, но игриво проговорил он. — Ты из меня всю силу выкачала. Выжала до капли!
Он ласково обнял ее, и она отвечала тем же.
— Я никогда раньше не делала этого под душем, — чуть смущенно призналась она. — Знала бы, сколько теряю…
— Мы это как-нибудь повторим — и очень скоро. — Он долго не выпускал ее из своих объятий, наконец со вздохом разжал руки. — Пойдем заказывать завтрак. Я умираю с голоду!
День был именно таким, как она и хотела. После завтрака они взяли напрокат велосипеды и катались по тихим сельским тропинкам. Днем гуляли, взявшись за руки, по пустынному пляжу, подбирая по дороге ракушки. Им было хорошо и покойно вдвоем.
Вечером они ужинали в маленьком ресторанчике неподалеку от своей гостиницы, а после ужина вернулись к себе в номер. Скотт затопил камин, они сели на пол и стали глядеть на огонь. Оба молчали: им нравилось просто быть вместе. Они словно были настроены на одну волну. Кэтрин хотелось, чтобы так длилось всегда.
Было уже поздно, когда они отправились в постель. На этот раз их близость была обстоятельной и неторопливой, а не страстной и порывистой, как утром. Время потеряло всякий смысл, впереди у них была вечность. Ее любовь к нему росла в этот день с каждой минутой. Уже под утро их окутал блаженный сон.
Проснулись они поздно, но долго еще лежали в постели, негромко разговаривая и радуясь, что не надо вставать. Кэтрин хотелось рассказать Скотту о своем прошлом, поделиться с ним самыми интимными и болезненными тайнами, доверить такие секреты, о которых не знал никто, кроме Фэрчайлдов и их адвоката, впустить его в самые дальние уголки своей души. Она хотела рассказать ему о своем браке и о том, что с ней сделал грубый, бесчувственный Джефф, помимо требования отступных для развода. Она хотела рассказать о своем несчастливом детстве, о побоях матери, о ее самоубийстве и своем комплексе вины.
Она хотела, чтобы он знал все. Но по какой-то неведомой для нее самой причине так и не смогла исповедаться перед ним. Ее беспокоило, что она все еще в плену у тяжких испытаний, посланных ей юностью. Может, так случилось из-за Дженни. Она не может позволить себе освободиться от прошлого окончательно и отдаться своему безоблачному счастью, пока девочка находится в таком подвешенном состоянии. Кэтрин любила ее не меньше, чем Скотта.
Он почувствовал, что она дрожит.
— Холодно? — Он обнял ее и прижал к себе, делясь теплом своего тела.
— Да, немножко. — Она прильнула к нему. Дрожь ее была вызвана тревогой и дурными предчувствиями. Что он все-таки испытывает к ней? Любовь? Способен ли он любить ее так, как она его? К ее эйфории примешалась печаль. Хоть бы он этого не заметил. Получится, что она испортила такой замечательный уик-энд. Она наклонилась и поцеловала его в грудь.
Его щекочущие пальцы прошлись по ее бедру, потом искушающая ладонь легла на ягодицу. Хрипловатым от нараставшего желания голосом он прошептал ей в ухо:
— Если мы сию же минуту не встанем и не оденемся, я буду просто вынужден повторить всю процедуру.
— Ты делаешь из меня похотливую самку. — Она проказливо улыбнулась, бирюзовые глаза заискрились. Он обхватил ладонью ее упругую грудь, и от дразнящих прикосновений его языка сосок быстро затвердел.
После обеда они собрали вещи, расплатились и уехали. Следуя вдоль реки в глубь континента, они добрались до рощи мамонтовых деревьев, оставили машину на обочине и пошли по тропинке, купаясь в красках, звуках и запахах леса. Останавливаясь, слушали, как поют птицы, как шумит ветер в вершинах деревьев, как постукивают о землю сорвавшиеся с ветвей шишки. На миг Кэтрин показалось, что они остались одни в этом мире, отгороженные от всех бед, которые веками разъедали человечество.
Скотт обнял ее, убрал с лица волосы, заглянул в глаза и нежно поцеловал в губы. Она обвила его рукой за талию и положила ему голову на грудь.
— Спасибо тебе. Эти два дня — самые лучшие в моей жизни. Так не хочется, чтобы они кончались.
— Спасибо и тебе. И, кстати, они еще продолжаются. В программе есть еще кое-что, когда мы вернемся в город.
Она заинтригованно взглянула на него.
— Как — еще? Что же это может быть? Кажется, все чудеса уже исчерпаны.
Он улыбнулся, словно мальчишка, который знает секрет и которому страшно хочется им поделиться, но он держится.
— Увидишь. — Он взял ее за руку, и они побрели дальше.
Скотт после своего заявления начал немного нервничать — точно так же он нервничал, когда в четверг зашел в ювелирный магазин и выбрал кольцо. Это решение далось ему с большим трудом. Может, сначала надо сделать предложение, а уж потом покупать кольцо? Или все-таки лучше сразу показать серьезность своих намерений? Кроме того, непросто дарить драгоценности той, чье личное состояние намного больше его собственного, кому по карману все самое лучшее.
Его вообще беспокоил денежный вопрос: тут столько всего неясного. Захочет ли она, точнее, сможет ли жить в рамках его доходов? И сумеет ли сам он привыкнуть к тому, что жена независимо от него обладает огромным состоянием? Перед дверью ювелира он чуть не развернулся и не ушел обратно. Раз его обуревают такие сомнения, не слишком ли он торопится?
Нет. В одном он был абсолютно уверен и мог сказать со всей определенностью: он очень любит Кэтрин Фэрчайлд и хочет, чтобы она всю жизнь была рядом с ним, а это, как ни крути, означает брак. Поэтому дома он скажет ей о своей любви и сделает предложение.
Вечерело. Пора было возвращаться. Они сели в машину и поехали обратно в Сан-Франциско. Неподалеку от города личные темы стали сменяться деловыми.
— Как у Билли на работе? После суда я о нем ничего не слышала, а ведь я за него отвечаю, так что должна бы знать.
— Кажется, все отлично. Джон говорит, парень он старательный. Не доставляет никаких хлопот, выполняет всю работу, какую ему дают. Даже более того. Я знаю, не в его это правилах, но все же он сообщил, что пара рабочих у меня на стройке употребляет наркотики и крадет материалы. С его помощью мы уладили дело, пока оно не зашло слишком далеко, причем устроили так, чтобы Билли остался в стороне. — Тут Скотт нахмурился. — Единственное, что меня тревожит, так это зачем он каждый вечер ездит в Тибурон и что он делал в мамином доме в ту субботу, когда мы ездили на пикник. Мама сказала, что он ей кое в чем помогает, но у него был вид пойманного с поличным. Что-то тут не так.
Кэтрин в размышлении сдвинула брови.
— Знаешь, когда я вернулась в центр после нашего катания на лодке, ни Билли, ни Линн там не было и Черил не знала, где они. Вернувшись, Линн сказала, что послала его с каким-то поручением. — Она недоуменно взглянула на Скотта. — Что-то за этим явно скрывается.
Он похлопал ее по руке.
— Будь тут что-то неладно, мама сказала бы об этом.
Некоторое время они ехали молча, затем она вдруг просветлела от внезапной мысли.
— Я видела твою программу вечера с победительницей аукциона. Какая-то счастливица проведет незабываемый уик-энд. В это время года Йозмайтская долина так красива! Клены все ярко-желтые, дубы уже позолотели, а кизил будет ослепительно красным. И к тому же там сейчас межсезонье, почти никого нет.
— Надеюсь, если на меня никто не польстится, ты спасешь мою репутацию? — Он игриво улыбнулся.
— Думаю, на этот счет беспокоиться не стоит. Скорей уж следует опасаться ожесточенного торга — женщины будут сражаться за тебя. — Она мягко засмеялась, живо себе это представив. — Доживем до субботы — увидим.
— Я уже чувствую себя виноватым, что проведу уик-энд с другой.
— Ничего, ты мне возместишь. Между Рождеством и Новым годом мы отправимся в наш фамильный домик на озере Тэйхоу. Вот уж там-то сможем скрыться от всего мира.
Уже давно стемнело, когда они подкатили к дому Кэтрин. Он знал, что последняя неделя перед аукционом будет у нее забита делами до отказа. Пожалуй, не скоро еще удастся увидеться наедине. Он перенес ее чемоданчик в спальню и положил на кровать.
— У тебя есть расписание на эту неделю и график субботних мероприятий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19