Азейра пронзительно закричала — она поняла, что сейчас будет; ужас вспыхнул в ее восхитительных глазах. Она судорожно схватилась за кристаллический скипетр, который, подобно изящной, в драгоценных каменьях игрушке, пристегнутый к поясу, висел у ее бедра. От его кончика оторвался поток зеленого с переливами пламени. Изумрудные жгутики хлестнули по приближающимся стальным колоссам, обвились вокруг конечностей, торсов. Несколько воинов упали, сраженные силой ее магического оружия, но основная масса продолжала неумолимо приближаться.
Рука робота швырнула королеву на пол, и десятки подбитых сталью ног растоптали, превратили в кровавое месиво прекрасное тело цвета жадеита. Зрелище было не из приятных. Темуджин содрогнулся, Каола смертельно побледнела и отворотила лицо. Даже Кирин не выдержал и отвернулся; он помрачнел, губы его были плотно сжаты. Больше он не смотрел на бесформенный алый сгусток, слабо шевелящийся под безжалостной поступью марширующих автоматов…
Он не знал, как именно ему удалось сделать это, но он послал в скопище роботов мощный энергетический пучок. Блоки, регулирующие поведение механизмов, не справившись с перегрузкой, перегорели. Лишенные разума, они стали подчиняться только последней полученной команде — убивать! И в своей слепой ярости воины сбили с ног и до смерти затоптали Азейру, Королеву Ведьм, правительницу Зангримара. Она мечтала с помощью стальных легионов безраздельно повелевать мирами Звездной Грозди. Что ж, теперь мирам некого опасаться…
Грохот от столкновения, когда одновременно сошлись три отряда роботов, многократным эхом отразился от сводчатого потолка ротонды. От жуткого лязга закладывало уши. И тот же шум доносился отовсюду. Похоже, пучок энергии, направленный против механических врагов, распространился по всей крепости. Все роботы, сколько их было во дворце, сошли с ума и сейчас нападали на все, что двигалось или проявляло иные признаки жизни.
Настало самое подходящее время покинуть арену бойни. Грохот стоял такой, что бесполезно было надрывать голос; поэтому Кирин просто указал рукой на дальний конец ротонды, где за мраморным портиком виднелся выход на балкон.
Обогнув сражающихся роботов, они добрались до балкона. Прямо под ними, где из крепостной стены выступало взлетное поле, Кирин увидел пустой флаер. В считанные секунды он помог Темуджину и Каоле перелезть через балюстраду и спустился на поле. Затем, спустившись сам, бросился к флаеру. К машине была приставлена охрана, но оба робота, забыв о долге, усердно превращали друг друга в груду металлического лома.
— Быстро! Надо выбираться отсюда, — бросил он, подсаживая девушку в кабину. Отдуваясь, маг-коротышка взобрался на низкую овальную плоскость летательного аппарата.
— Онолк, Марьяш и Таксис — повелитель копий! Парень, скажешь ты наконец, что такое ты сотворил там, в ротонде?
— Клянусь, и сам не знаю… накатило что-то, — удивленно ответил Кирин.
Внезапно выступ под машиной дрогнул, и все трое, не удержавшись на ногах, упали. Сетка трещин пробежала по мраморной поверхности взлетного поля. Над краем крепости у них над головами показались клубы дыма. Вся видимая часть дворца погрузилась во тьму.
— Похоже, вышла из строя центральная силовая установка, — буркнул он. — Живей! Сейчас не до разговоров!
Приказав Каоле и магу занять кресла в ряду по периметру кабины, Кирин прошел вперед, к месту пилота. Он уселся перед сверкающим пьедесталом из какого-то кристалла — точной копии того, какой они уже видели, когда их везли сюда с космодрома. Он очень надеялся, что за бурными событиями не растерял знаний по управлению кораблем, подсмотренных в свое время у робота-пилота. Быстрыми пальцами он ощупал поверхность сверкающего возвышения. Внутри полупрозрачного материала ожили, замерцали огоньки. Ага… теперь вот так… и еще… есть!
— Я полагал, не помешает знать, как управлять этой штуковиной, — вдруг да пригодится, — довольно улыбнулся он. — Потому и приглядывался, пока нас увозили от корабля. А сейчас держитесь.
Словно сухой осенний лист, подхваченный восходящим потоком, двадцатифутовый овал слабосветящегося пластика оторвался от взлетного поля и взмыл в воздух. Кирин повел корабль над городом; от резко взятой скорости ветер трепал волосы, на глаза навернулись слезы.
Занимался вечер. В хмуром небе тусклыми матовыми фонарями повисли восемь или девять лун. Вдоль извилистых улиц стальной метрополии слепо мерцали огоньки, а устремленные ввысь башни, издавая яркое свечение, отчетливо выделялись на фоне сгущающихся сумерек. Похоже, сумасшествие, охватившее роботов, не распространилось за пределы дворца: спускаясь к земле или паря высоко в небе, беглецы не заметили на широких проспектах и площадях каких-либо признаков хаоса или сражения.
Кирина волновал вопрос, удерживает ли по-прежнему его корабль невидимое силовое поле, что захватило их в плен. Ожил ли корабельный мозг, или он все еще в отключенном состоянии? Он поколдовал над браслетом, с помощью которого поддерживал радиосвязь с мозгом, но не получил ответа. На дальнейшие попытки не оставалось времени, ибо он увидел клином взлетающий в небо боевой отряд флаеров. Еще один поднялся с крыши длинного приземистого здания внизу, отрезая им путь к космодрому.
Каола с трудом удержала крик.
— Берегись, это периферийный патруль! — крикнула она.
Кирин мрачно кивнул:
— Вижу. И сдается мне, у нашего корабля нет вооружения. Док, как насчет хлыста? Остался в нем еще гостинец?
Темуджин с сомнением покачал головой:
— Заряд почти весь израсходован. Видишь ли, парень, он у меня недавно здорово потрудился. Силовые ячейки подзаряжаются сами — они извлекают энергию из космической радиации, но процесс восстановления требует времени. Нужен по меньшей мере час.
— Ну что ж, попробуем иначе! — Кирин прищурился, спасаясь от колючего ветра, и нагнулся, так что над краем кабины выступала одна голова. — Ну и повертимся сейчас… Держитесь крепче.
Первые флаеры ринулись в атаку, и тут их корабль с головокружительной скоростью почти отвесно взмыл вверх. Кирин прибавил мощность, и их вынесло над патрулем. Достигнув высоты в две тысячи футов, он выровнял аппарат и полетел прямиком к космодрому. Тот находился далеко за стальным городом, слишком далеко. Кирин понял, что им не успеть…
Погоня висела на хвосте и неумолимо приближалась. Он бросил быстрый взгляд через плечо и увидел, как у головного корабля что-то ярко сверкнуло. В тот же миг левее от них в воздухе разорвалась вспышка белого пламени. Флаер сильно тряхнуло. Он резко развернул корабль и нырнул вниз, под патрули.
Там он повторил разворот и помчался напрямую к посадочной площадке космопорта. Но патрульные корабли вовремя разгадали маневр и, чуть опустившись, взяли флаер с беглецами в кольцо. Их зажали со всех сторон. Дальше опускаться некуда — он и так едва не задевал коньки зданий. И ни малейшей надежды прорваться сквозь плотное прикрытие наверх. Его губы сжались в мрачной решимости. Все, конец. Теперь роботы без труда вынудят его сесть туда, где им удобно.
Эх, будь у него лучевой пистолет! Но его личное оружие осталось во дворце. Его забрали сразу при аресте, и с тех пор он его больше не видел.
Патрульные флаеры едва не садились им на головы — приказ снижаться. Он резко вильнул вправо, надеясь прорваться за оцепление.
Но роботы были начеку и точно просчитали его возможные действия. Отряд наверху немедленно развернулся и полетел в том же направлении; они двигались быстро и слаженно, как монолитная фаланга древних.
— Похоже, наша песенка спета, — кисло заметил Кирин.
И в эту секунду флаер слева вдруг превратился в ком оплавленных обломков. Вспыхнул ярко-красный огонь. Куски оплавленного пластика застучали по обшивке их корабля.
— Какого чер…
Взорвался тот, что прижимал их справа. Мимо пронесся хвост черного дыма, и все исчезло.
— Держитесь! — рявкнул он и направил корабль круто вверх, прямо в брешь, образовавшуюся на месте погибших врагов. Каким-то чудом ему удалось вырваться из капкана, прежде чем остальной патруль успел отрезать ему путь. Он очутился значительно выше их и мчался на полной скорости. Но вражеская эскадра наверняка уже на хвосте… а кстати, где они?
Он глянул вниз и увидел, как они один за другим разлетаются в куски. С каждым взрывом над очередным кораблем расцветал огненный цветок, увенчанный черным дымом, и новая порция расплавленного пластика проливалась на стальную столицу.
— Что происходит, парень? — Темуджин в изумлении разинул рот. Кирин пожал плечами, лицо его осветила радостная улыбка.
— Сам не знаю, но думаю, больше они не сунутся!
Так и случилось. Скоро последний из преследователей исчез во вспышке пламени, прогремел гром, и небо стало чистым.
Или… не совсем?
Внезапно на них наползла неясная тень. Пронзительно вскрикнув, Темуджин вытянул руку:
— Клянусь бородой Арнама, не твой ли там корабль, парень?
Кирин едва не свернул шею. Он не верил глазам — так и есть! Огромные черные формы почти растворились на фоне сумрачного вечернего неба. Глаз различал лишь какую-то призрачную громаду и тусклое голубое свечение от антигравитационных двигателей, удерживающих корабль над поверхностью планеты. Кирин нажал на кнопку браслета.
— Ты здесь откуда? Патрульные корабли — не твоя работа?
Знакомый механический голос ответил из динамика на запястье:
— Десять целых две десятых минуты назад я обнаружил, что силового поля, захватившего контроль над моими системами, больше не существует. Действуя согласно основной директиве Гамма — 2, я по собственной инициативе поднялся в воздух и в поисках вас начал осматривать окрестности. Затем я услышал ваш вызов и последовал на него. Я увидел, что вас преследует подразделение воздушных автоматов, из чего сделал вывод о необходимости срочного вмешательства. Используя вооружение малой разрушительной силы, я уничтожил их, прежде чем…
— Ладно, ладно, — проворчал Кирин. — Картина ясна. Я сейчас поднимусь к тебе. Оставайся на месте и, когда я подойду к борту, откроешь носовой шлюз.
Он выключил связь и повел флаер на высоту семь тысяч футов, туда, где дожидался своего хозяина изящный крейсерок. Затем, с помощью секундных включений двигателей, осторожно приблизился к борту. Стенка ушла вовнутрь, и в обступившей их темноте вдруг ярко засветилось нутро корабля.
Кирин помог Каоле перебраться на борт. Обычные на такой высоте резкие порывы ветра слегка раскачивали флаер, но опасность была минимальной. За ней и старина Темуджин, вечно сопящий и отдувающийся, протащил свое грузное тело сквозь круглый люк и тоже исчез внутри. Тогда Кирин настроил флаер на спуск и прыгнул в люк.
Стальная решетка пола шлюзовой камеры ударила в подошвы. Он выглянул наружу и успел заметить, как флаер, вильнув к северу, быстро тает во мраке.
— Прекрасно, корабль. Загерметизируйся и бери курс на Пелизон, — приказал он. Корабль молча подчинился.
Все трое были измучены напряжением последних часов, уставшие, разбитые, голодные. Но сейчас они находились в безопасности и могли снова заняться своим делом.
«Кажется, больше опасаться нечего, — угрюмо размышлял Кирин, — разве что планеты, кишащей помешанными на убийствах карликами Смерти».
12. МРАЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Заработали двигатели. Тусклый, цвета охры шар Зангримара съежился, качнулся в сторону и растворился в черной бездне, заполняющей вакуум между звездами. Планета Королевы Ведьм затерялась во тьме, пропала, словно ее и не было.
Корабль опробовал свои системы и невозмутимо сообщил, что силовая ловушка, изменившая курс и затащившая их глубоко в область созвездия Дракона, не нанесла сколько-нибудь ощутимого урона. Временный захват контроля над системами управления не нарушил их работоспособности.
Выйдя за плоскость эклиптики, корабль сразу нырнул в «Бездну»— так звездолетчики окрестили состояние математического парадокса, искусственного субконтинуума, в котором законы, определяющие поведение материи и энергии, значительно отличаются от действующих в обычном космическом пространстве. В нем скорость света уже не является предельной, что, с небольшими уточнениями в теории Эйнштейна, сделало возможным осуществлять межзвездный перелет за относительно короткий срок. Так, путешествие от Зангримара до Пелизона заняло бы, при обычной скорости крейсера, не более нескольких часов.
Бесспорно, это было удобно. Но сейчас Кирин не испытывал желания подстегивать время. Он был истощен, телесно и психически, и, прежде чем браться за новую задачу — а кража «Медузы» из Железной Башни была делом далеко не заурядным, — ему требовалось основательно отдохнуть.
И не ему одному. Они все пребывали в одинаковом состоянии, и добрый отдых пошел бы только на пользу. Вот почему, передав навигационные функции в умелые, так сказать, руки корабельного мозга, они без остатка предались покою, нежась под душем и чувствуя, как шипящие мыльные струи уносят с водой из ноющих мышц боль и усталость. Затем последовал обильный завтрак; корабль явил собой щедрого хозяина, и стол ломился от вкусностей, извлеченных из вакуумных хранилищ на корме. Скворчащие бифштексы из мяса буфодона с винным соусом и зелеными фангалонийскими грибами на гарнир, горки тушеных овощей, салат из сочной свежей зелени, горшочки с чем-то горячим и черным, но удивительно вкусным — казалось, этому не будет конца.
После еды прошло всего несколько минут, а старина Темуджин уже блаженно похрапывал в одной кровати, Каола, свернувшись калачиком, забылась тяжелым сном на ругой; тогда и Кирин, с удовольствием вытянувшись на вместительном пневмокресле, наконец позволил себе соснуть.
Во сне он опять погрузился в глубины подсознания, в свой новый, необычный мир.
Кирин всегда трезво смотрел на вещи. Вот уже дважды его мозг проявлял поразительные способности, каких он прежде за собой не замечал. Случилось нечто экстраординарное, что не укладывалось в привычные рамки и причиной чего — он был уверен больше чем наполовину — послужил жестокий метод дознания, примененный нексийским колдуном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17