Она стала носить просторную одежду, скрывающую фигуру. Родители уверяли, что она просто красавица, но она им не верила. Мама и папа ее обожают. Они считали бы ее красавицей, даже если бы у нее было три головы и хвост!
Вики понимала: на такое обидное замечание следует ответить ледяным холодом. Ей очень хотелось поставить его на место, но в голову ничего не приходило. И она молчала, а Тони продолжал оскорблять ее в лучших чувствах.
– Вам нужно укреплять здоровье.
– Зачем? Я борцом становиться не собираюсь! – отважилась возразить Вики.
Он посмотрел на нее с некоторым любопытством, подняв брови, словно изумившись ее внезапной смелости.
– Но и прятаться под старушечьими свитерами и юбками тоже не выход. – Тони явно задели ее слова. – Давайте выпьем кофе, и я расскажу вам, что я придумал. Пока я буду расплачиваться, постарайтесь найти свободный столик… Желательно, чтобы он был чистым.
2
Он рассеянно наблюдал, как Вики скользит по проходу, однако мысли его уже двигались дальше. Едва ли она станет возражать против его плана. Откровенно говоря, у нее нет выбора!
Как бы там ни было, его жизнь не сводится к одной лишь работе. Ким Кэрри, женщина, с которой он в настоящее время связан, с пониманием относится к его частым, но кратковременным отлучкам. Однако едва ли она одобрит его решение надолго поселиться в Эверглейдсе, в полутора часах езды от Майами. Хотя… в Майами у нее есть квартира.
Ким уже не раз намекала на то, что время не стоит на месте и настала пора внести ясность в их отношения.
Тони не слишком трогали ее намеки. Время пока на его стороне. Но, может быть, болезнь Мартина – это судьба, знак, говорящий, что ему пора осесть, остепениться, обзавестись семьей? Интересно, думал он, расплачиваясь у кассы за два кофе и несъедобную на вид засохшую булочку, станет ли Ким Кэрри идеальной женой? Возможно, она и есть то, что ему нужно. Она красива, умна, богата, из хорошей семьи. Кроме того, она знает, что работа для него на первом месте, и не претендует на постоянное внимание.
Он огляделся по сторонам и увидел Вики в дальнем конце зала. Она неуклюже смахивала со столешницы крошки. Вот еще одна проблема!
Надо придумать, как быть с работой, а потом уже разбираться с личными делами. Но сейчас и работа, и Ким отступают на второй план. Ему необходимо убедиться в том, что его дядюшка выздоровеет.
Тони подошел к столу, где сидела Вики, и, взглянув на замызганную столешницу, брезгливо поморщился. Вики мягко напомнила ему: они в больничном буфете, а не в дорогом ресторане.
– Я смахнула крошки, но грязь все равно осталась, – сказала она извиняющимся тоном.
– Почему вы извиняетесь за грязь в больничном буфете? – вспылил Тони. – Я не идиот и не жду, что здесь будет так же чисто, как в дорогом ресторане. Но этот столик выглядит так, словно его полгода не вытирали.
Интересно, подумала Вики, как присяжные в суде реагируют на его колкости. И как он общается со своими подчиненными? Наверняка у него завышенные требования во всем. Как он реагирует на мельчайшие ошибки или промахи? Так же хмурит лоб? Вики вздрогнула и отпила глоток кофе.
Почему Тони совершенно не передались ни мягкость, ни чувствительность его дяди? От полковника Кларка Вики знала, что детство Тони нельзя было назвать безоблачным. Его отец умер, когда мальчику было три года, а мать – через десять лет. За тот период Тони сменил несколько дорогих частных школ. Когда его впервые отправили в школу-интернат, он был настолько мал, что не мог самостоятельно переходить дорогу, однако вынужден был жить вдали от родного дома. После смерти мужа миссис Бейли-Кларк выходила замуж еще два раза. Насколько поняла Вики, оба отчима невзлюбили умного, но не в меру самолюбивого и ершистого пасынка.
После смерти матери опекуном Тони стал Мартин. В тринадцать лет его характер уже полностью сформировался. Он был сиротой. Богатым сиротой, так как получил после матери наследство. Он был чертовски умен и, если верить его дяде, считал, будто весь мир лежит у его ног.
Слушая рассказы Мартина, Вики представляла себе дьявольски красивого подростка, который был гораздо умнее большинства своих учителей, обладал чрезвычайным самомнением, но к людям относился настороженно.
Она часто пыталась представить, какой Тони на самом деле. Иногда ей казалось, что под маской успешного бизнесмена скрывается одинокий и несчастный человек.
Однако в его присутствии Вики словно каменела. Вот и теперь, как она ни силилась, не могла придумать ничего остроумного. Просто смотрела, как он ест черствую булку, и молчала.
– Вы собирались сказать, что решили… насчет работы, – напомнила Вики.
– Да. Так вот, я не вернусь в Нью-Йорк, по крайней мере до тех пор пока Мартин не встанет на ноги. Срочных дел у меня нет, но есть масса работы, которая не терпит отлагательства. Вначале я собирался забронировать номер в Майами, но оттуда я не смог бы приезжать к Мартину каждый день. Вот почему я принял другое решение, которое кажется мне единственно верным. Мне придется на неопределенный срок устроиться в его доме и отсюда управлять ходом событий.
– В… его доме? – Вики показалось, что она упустила что-то важное и потеряла нить его рассуждений.
– Да, в его доме, – спокойно и терпеливо повторил Тони, словно он разговаривал с умственно отсталой. Он устремил взгляд своих неправдоподобно красивых голубых глаз прямо на нее, с интересом наблюдая за тем, как она силится понять. Наконец до нее дошло…
– Вы собираетесь работать в доме Мартина?! – вскрикнула Вики. К горлу у нее подступил комок. Слава Богу, что она сейчас сидит, иначе еще грохнулась бы в обморок прямо перед ним.
– Совершенно верно. Допивайте кофе, не сидеть же нам здесь целый день.
Когда она подняла на него глаза, они были огромными как блюдца. Да, конечно, она предчувствовала, что он останется на пару дней, самое большое – на неделю, и заранее решила, что ей довольно легко удастся избегать общения с ним. Дом у Мартина просторный. Если обдумать все хорошенько, она может ни разу с ним не встретиться, а в тех нескольких случаях, когда избежать общения будет невозможно, она наберет в грудь побольше воздуха и постарается справиться с временным неудобством.
Но… на неопределенный срок?!
– Более того, – продолжал Тони, положив на стол левую руку, чтобы удобнее было смотреть на часы, – вам придется работать на меня. Решение не идеальное, конечно. Я предпочел бы человека, знакомого с основами делопроизводства и юриспруденции, но, кроме вас, здесь в настоящее время никого нет. Думаю, вы справитесь. Я не могу выписать сюда мою постоянную помощницу. У нее муж и двое детей, и она не может их бросить.
Вики поняла: если бы не муж и не дети, он, не колеблясь ни минуты, выписал бы помощницу хоть из-за океана.
– Вики, совершенно ни к чему так меня бояться. Я не кусаюсь.
Он встал, и она поняла, что разговор окончен. Хотя… разговор подразумевает обмен репликами. Он же просто сообщил ей о том, что намерен предпринять, а ей полагалось молчать и повиноваться.
Вики покорно трусила следом за Тони. В голове у нее крутилась единственная мысль: ее ждет настоящий кошмар.
Ей необходимо высказаться откровенно. Ничего не объяснять, не оправдываться, а просто холодно сообщить Тони о том, что его предложение неприемлемо.
Радость от скорой встречи с Мартином омрачилась сознанием того, что над ней, фигурально выражаясь, навис топор.
Потом все стало только хуже. Через несколько минут, в течение которых она держала Мартина за руку, а Тони переставлял вещи на тумбочке у кровати, племянник сообщил дяде о своем решении.
– Мне не кажется, что сейчас удобно… – слабо запротестовала Вики, но Тони заставил ее замолчать одним взглядом.
– Я просто убеждаю Мартина, что он может рассчитывать на мое присутствие в обозримом будущем.
– Ты не должен менять свою жизнь, – возразил Мартин, и Вики обрадовалась было, но старик тут же добавил: – Хотя мне, конечно, очень отрадно сознавать, что ты, так сказать, присматриваешь за домом, а заодно и за моей милой Вики…
Вики постаралась не заикаться.
– Мартин, мне не нужно, чтобы за мной присматривали! – Ей удалось выпалить эту фразу единым духом, ни разу не запнувшись. Она намеренно не смотрела в сторону Тони, который, кажется, не сводил с нее глаз. – Мне почти двадцать три года! Я уже взрослая и могу сама о себе позаботиться. А заодно и проследить за тем, чтобы дом не рухнул мне на голову! И потом, – она легонько пожала Мартину руку, – вы вернетесь домой скорее, чем вы думаете.
– Так говорит врач?
– Вообще-то нет, не совсем, мы пока не говорили с врачами…
– Обычно, когда врач нужен, его никогда не оказывается на месте, – перебил их Тони, мрачно улыбнувшись. – Похоже, он не объявится в ближайший час, хотя я дал сестре строгое указание, чтобы врач заглянул сюда прежде, чем начнет обход.
Мартин и Вики переглянулись. Похоже, они оба прекрасно поняли друг друга. Интересно, приходило ли Тони в голову, что врач, занятый выше головы, не обязан подчиняться требованиям родственников своих пациентов? Наверное, Тони об этом и не думал. Он просто привык к тому, что его желания выполняются просто потому, что он их выражает.
Как было бы здорово, если бы палатный врач Мартина поставил его на место! Вики представился Тони в конце длинной-предлинной очереди, змеящейся вдоль всего коридора. Пациентов принимает врач – такой же надменный и властный, как сам Тони, – который не обращает внимания на отчаянные попытки Тони напомнить о себе. Фигурка Тони у нее в голове смешно подпрыгивала и размахивала руками, а Вики улыбалась. От грез ее оторвал голос Тони.
– Вы где? – спросил он, как обычно пренебрегая вежливостью.
Вики выпрямилась на стуле.
– Я просто задумалась…
– Нам пора. Мартину нужно отдохнуть… – Оба посмотрели на старика, у которого закрывались глаза.
– Он выглядит таким хрупким, – прошептала Вики, внезапно встревожившись. Она непроизвольно повернулась к Тони и натолкнулась на его холодный взгляд.
– А чего вы ожидали? – Он остановился в дверях. – У него был сердечный приступ. Или вы думали, что он тут будет крутить сальто?
– Нет, но…
– И, мне кажется, вы не очень-то ему помогаете, – Тони пропустил ее вперед, – так как даете ему понять, что сомневаетесь в его полном выздоровлении. Вы как будто не верите, что он скоро вернется к нормальной жизни.
– Нет, верю! – горячо прошептала Вики. – Ведь он же не слышал моих слов, и потом… он даже не смотрел на меня. Он просто лежал и кивал. Разумеется, я не хочу, чтобы он подумал… словом…
– Да где же врач? – не дослушав ее, Тони стал оглядываться по сторонам.
Вики видела, что пробегающие мимо сестры с интересом смотрят на него.
– По-моему, часа еще не прошло, – нерешительно проговорила Вики. – Наверное, имеет смысл немножко посидеть и подождать.
Тони посмотрел на нее так, словно понятия «сидеть и ждать» не входили в его оценочную систему.
– Если мы будем стоять, – пояснила она, – врач быстрее не придет. Кроме того, мы мешаем сестрам и санитаркам. – И, не дожидаясь, пока он ответит на ее выпад какой-нибудь колкостью, Вики подошла к сестре за стойкой и вежливо попросила известить их о приходе врача, когда он появится в отделении. – Племянник полковника Кларка очень волнуется, – прошептала она, стараясь, чтобы Тони ее не услышал.
Но все ее старания оказались напрасными, так как все то время, пока она разговаривала с медсестрой, он стоял рядом и буквально дышал ей в затылок.
– Его племяннику вполне понятным образом хочется получить ответ на несколько вопросов, – перебил он ее.
Как ему удается буквально излучать агрессию, при этом соблюдая все внешние приличия? – удивилась Вики. Ей не нужно было смотреть на него. Она и так прекрасно знала выражение его лица – неулыбчивое, угрюмое. Должно быть, медсестра тоже почуяла опасность, поскольку его вежливые, но повелительные слова сопровождались властным кивком.
– Если бы я заставлял клиентов сидеть и дожидаться целый день, – сказал он, как только они уселись на пластиковые стулья у стены, – я недолго бы пробыл в мире большого бизнеса.
Вики тактично прикусила язычок. Какой смысл задевать его сейчас, когда им предстоит обсудить куда более важную тему, от которой ей становится тошно.
– Когда появится врач, говорить с ним буду я, – заявил он. – Если ходить вокруг да около и стесняться, едва ли получишь ответы на те вопросы, которые меня интересуют.
Вики искоса посмотрела на него и вдруг поняла: Тони волнуется, очень волнуется. Но он привык справляться с тревогой единственным знакомым ему способом. Он становится еще агрессивнее, чем обычно. Она невольно преисполнилась сострадания и, повинуясь неведомому порыву, положила руку на его ладонь. Однако он посмотрел на ее руку с таким неприкрытым отвращением, что она немедленно отдернула ее.
– Прошу вас, избавьте меня от вашего сочувствия!
– Тони, вы когда-нибудь расслабляетесь? – Вики сама себе удивилась и тут же поняла, что переступила невидимую черту дозволенного. Личные вопросы не поощряются такими людьми, как он. Даже Мартин не слишком-то осведомлен о личной жизни племянника. – Извините, – исправилась она. – Я лезу не в свое дело. Мы оба волнуемся.
Она ждала ответа, но Тони молчал. Вики вздохнула с облегчением, решив, что он предал ее замечание забвению, и очень удивилась, услышав его тихий, задумчивый голос:
– Мартин никогда ничем не болел. Во всяком случае, у него не было ничего серьезного. Странно, до чего трудно представить, что люди, которые вам небезразличны, вообще уязвимы. Мне всегда казалось, что он будет жить вечно.
Вики передвинулась на краешек стула и затаила дыхание, стараясь скрыть охватившее ее сочувствие. Скоро у него изменится настроение, и тогда он будет презирать ее еще больше за то, что она стала свидетелем его слабости.
– Тони, – нерешительно начала она, – по-моему, нам стоит обсудить вопрос о вашей работе…
Он слегка склонился к ней и прищурился. Вики потребовалась вся ее сила воли, чтобы не отвести взгляда и не вызвать тем самым его раздражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19