На дворе уже вторник, осталось 3 дня, а у них ещё конь не валялся. Ну, допустим, ёлку им привезли и установили особые обученные ребята, содрав за это особую накрученную цену. «Дефицит, – нагло пояснили, – нынче ёлочки». Игрушки и всякую мишуру Марьяна самолично закупила на рынке возле дома. Артур расстарался и притащил удивительное: пятьдесят китайских гирлянд со светодиодами. На вопрос, куда он их собирается подключать, не ответил, но пообещал, что если они не пригодятся, вернёт деньги из своего кармана. Большая комната в офисе имелась, особенно если временно выписать менеджеров и убрать перегородки.
Александр, осознав, что оргкомитет взялся за дело всерьёз, попытался было пойти на попятную, но безуспешно. Народ воспротивился. Почему-то идея офисного праздника запала всем в душу.
Обсуждение культурной программы решили отложить. Про жратву и выпивку Введенский сказал, что это не проблема и есть у него пара мыслишек. Но вот подарки…
Подарки оказались самым страшным мучением. Ни Марьяна, ни Артур ни, тем более, Танечка, совершенно не представляли, что оригинального, полезного и одновременно прикольного можно задарить всем коллегам, да так, чтобы никого не обидеть и не выбиться из бюджета.
Через два часа безуспешного мозгового штурма Марьяна решилась на подвиг.
– Пойду-ка я в «Езду» схожу, с девчонками посоветуюсь. Мало ли…
Был у Марьяны и ещё один повод для посещения турфирмы: узнать у Эдуарда, что делала её фотография в красной комнате и откуда вообще там взялась. Но об этом она, естественно, умолчала.
– Иди-иди, – проницательно сказал Артур. – Эдику привет.
* * *
Спустившись на один этаж, Марьяна некоторое время потопталась у двери «Езды», а затем решительно надавила на кнопку переговорного устройства. Ничего не произошло. Она надавила снова. Тишина.
Кто-то аккуратно тронул её за плечо. Девушка вздрогнула и обернулась. Позади стояла Инна Вячеславовна.
– Здравствуйте, Яна, – сказала прекрасная директриса, – а звонок ещё не подключили. Позвольте? – и она провела карточкой в замке.
– З-здравствуйте, – выдавила Марьяна и зашла внутрь. Инна вошла следом.
Если бы не явственный запах давешнего пожара, она ни за что бы не догадалась, что турфирма переезжала. И когда успели ремонт сделать? Все те же разноцветные двери, такой же ресепшн, неизменная секретарша Маша с лошадиным лицом и хрустальным голосом… Разве что коридор чуть пошире.
И всё тот же Эдик.
– Яночка! – с неподдельной радостью воскликнул он. – Не надумали вернуться? Шучу, шучу. Пойдёмте, кофейку жахнем, побакланим…
Марьяну резануло это «жахнем-побакланим».
– Надо говорить «дерябнем» и «погнездим», Эдуард, – не сдержалась она и впервые услышала, как смеётся Инна Вячеславовна: также, как и выглядит – красиво и холодно.
Эдуард натянуто улыбнулся и, бросив: «Ну, я на кухню, найдёте, не в первый раз», удалился. Инна скрылась в кабинете, а Марьяна пошла советоваться с девочками.
Гостиничные барышни на вопрос, что дарят коллегам на Новый год, ответить не смогли. Вернее, смогли, но…
– Конфеты там, игрушку… ещё какую-нибудь лабуду…
– Ну а вообще, как вы корпоративку планируете? – Марьяна решила не сдаваться.
Барышни скисли.
– Как обычно… Соберёмся, шампуня выпьем, гимн попоём, получим конфеты и разойдёмся.
– Да? А мне говорили, что у вас в этом году тамада, все такое…
Девочки искренне удивились и не поверили.
Тогда Марьяна отправилась на кухню и решила сразу брать быка за рога.
– Скажите, Эдуард, а откуда у «Езды» вот эта фотография?
Эдик выпучил глаза и поднёс снимок к самым очкам.
– Понятия не имею! А почему у «Езды»?
– Потому что я нашла её в такой загадочной-загадочной комнате за такой таинственной-таинственной красной дверью, – постаралась как можно ядовитее сказать Марьяна. – Там вообще у вас фотоальбом на стенах.
– Вы что-то путаете, Яночка! В красной комнате хранились архивы, никаких фотоальбомов.
Марьяна поняла, что ей опять дурят голову, но по Эдикову честному взгляду было ясно, что дальнейший разговор бесполезен.
Глава двадцать шестая, в которой героиня начинает осознавать всю степень своего непонимания жизни

Вернувшись в «Полный Щит», Марьяна застала Артура и Танечку за ожесточённым спором. Таня отринула обычную флегматичность и с жаром говорила:
– Артурчик, ты совсем глупенький, да?
– Я умненький! – отбивался тот.
– Нет, ты глупенький! Вот посмотри, как интересно, – она потыкала пальчиком в экран. – Видишь – «Увлекательные игры и развлечения для вашего праздника». Увлекательные! Ну почитай!
Артур тихо рычал.
– Что у вас тут? – осведомилась Марьяна и сама заглянула в монитор. Обнаружив там ярко-розовую страничку с мигающими ёлками на фоне, она, не читая, встала на сторону Введенского.
– Нет, Таня, – строго сказала она, – мы не будем играть в эти увлекательные игры.
Танечка надула губки и с обиженным видом ушла в угол.
– Машка, – вдохновенно произнёс Артур, – я тебя люблю! В смысле ценю.
– Спасибо, – сухо поблагодарила Марьяна. – Идеи появились?
– Ты не поверишь, появилась одна. Только сядь. Идея такая: а вертись оно все коромыслом! – Введенский победоносно воззрился на Марьяну. Повисла пауза.
– Потрясающе. Можно теперь раскрыть мысль?
– Раскрываю. Мы же не в детском саду, а? Взрослые люди собрались отметить Новый год, выпить-закусить-потрепаться… Зачем нам эти запланированные развлечения?
– Ну как… Чтобы скучно не было.
– Если будет скучно – значит, сами дураки! Выпьем и разойдёмся. Улавливаешь?
Марьяна подумала. Потом подумала ещё. Подход был неожиданным и, кажется, не таким уж и глупым.
– Вот на том и порешим, – подытожил Артур. – Теперь по поводу подарков.
– Что, тоже отменяются?
– Нет, ну почему же…
* * *
Через час Введенский всё же убедил Марьяну, что лучшего подарка никто не придумает, и что никакое это не издевательство, и что ничего никто не обидится, и что пусть развивают воображение, и вообще.
– В конце концов, а почему только мы должны отдуваться?
Этот аргумент явился последним гвоздём в крышку. Марьяна сдалась. Танечка, когда поняла суть замысла, тоже пыталась спорить, но недолго, потому что альтернативы предложить не смогла.
Пономарёва в план посвящать не стали – пусть вместе со всеми порадуется.
Идея же была чрезвычайно проста. Каждому сотруднику в тайне от других вручается некая сумма – скажем, тысяча рублей – с просьбой пойти и купить какую-нибудь прикольную штуковину. Типа для новогодней игры. Ну, вроде приза такого. Только главное никому не говорить о поручении. Сюрприз, понимаешь? И твоё участие – именно твоё – нам очень важно!
Таким образом Марьяна с Артуром поодиночке обработали коллег, так что к вечеру среды все ходили с таинственным блеском в глазах и осознанием собственной важности. Купленный предмет надлежало упаковать в выдававшийся вместе с деньгами пакет. Пакет нужно было принести с собой на вечеринку и никому не показывать. Остаток суммы следовало истратить на выпивку или угощение к общему столу.
– Элементарно, да? – говорил довольный Артур. – Надо ещё конвертики заранее запечатать…
* * *
Вечером четверга, когда все расползлись по домам, доблестный оргкомитет развешивал по стенам праздничного зала китайские гирлянды. Введенский не поленился и спаял специальную связку из удлинителей, разложив её вдоль плинтусов, чтобы можно было подключить каждую гирлянду. Танечка в работе не участвовала, она стояла в центре комнаты и руководила равномерностью развески.
– Кстати, – пропыхтела из-под стола Марьяна, – я тут спросила Эдика про фотку. Сказал, что почудилось.
– Ну-ну, – отозвался с высоты стремянки Артур. – Почудилось. А скажи, радость моя, папенька твой где учился?
– В Бауманке вроде, а что? Погоди… Ты что, имеешь в виду, что они с Эдиком…
– Ну слава богу, дошло. И с Эдиком, и с Пономарёвым, даже со Штырём!.. Ты вообще с отцом когда последний раз разговаривала? Чем он занимается, с кем общается, знаешь?
Марьяне стало стыдно. С отцом у неё были хорошие отношения, но беседовать по душам… такого не случалось со школы, наверное. Артур же продолжал:
– Отец твой с однокашниками, между прочим, встречается. А теперь вспомни: что он про тебя любил рассказывать гостям, когда ты маленькая была?
Девушка задумалась.
– А! У него пунктик такой был: у меня самая удачливая дочка на свете!
– А ты удачливая?
– Не знаю… Наверное… я в жизни только две тарелки разбила! И ещё…
– Удачливая, дай бог каждому, – вздохнул Артур. – Вот папенька твой и сдал тебя этим упырям, «Езде», в смысле. По недомыслию… Как можно старому приятелю отказать, когда фотку дочери просит… Ты что же, решила, что Эдик на тебя случайно из подворотни выскочил?
У Марьяны пошла кругом голова. Она вылезла из-под стола, плюхнулась в кресло и тупо спросила:
– А Пономарёв? В курсе?
– А то! Только он тебе говорить не хотел, чтобы ты не думала, что по блату устроилась. Но Сашка-то как раз не упырь…
– Ребят, вы о чём? – непонимающе спросила забытая всеми Таня.
– Да так, ерунда, – встряхнулась Марьяна. – Давайте закачивать с украшательством, домой ещё охота попасть.
Глава двадцать седьмая, праздничная и по совместительству последняя

В пятницу работать народ не собирался, да никто и не заставлял. Хотя формально начало праздника было назначено на 17:00, уже с полудня все занимались только двумя вещами: подготовкой и предвкушением. Ёлка была наряжена, столы сдвинуты к центру комнаты, девочки на кухне резали бутерброды и мешали салаты, генеральный директор слонялся по офису с идиотской улыбкой на лице: по совету Веры Павловны он отключил оба своих мобильника и теперь делал вид, что его не существует в природе.
Введенский с утра привёз в контору напитки: дюжину бутылок шампанского, груду пакетов с аргентинским вином, соки, колу и ящик водки.
– Зачем столько? – в ужасе спросила Марьяна. – Ты что, опять?! Лучше бы шампанского побольше…
– Спокойно, женщина, – сурово сказал Артур. – Шампанское – фигня, пузырики круче. Это хорошая водка. Смотри.
– «Водка КОНДОВАЯ, ржаная, 40°», – прочитала Марьяна на этикетке с изображением уходящего к горизонту ржаного поля. – И что? Какие ещё пузырики?
– Потом поймёшь, – многообещающе ухмыльнулся Артур. – В конце концов, мужиков у нас больше, чем любителей «Советского полусладкого».
* * *
И вот время пришло. Собравшись вокруг столов, работники «Щита» держали наполненные шампанским бокалы.
– Ну, ребята, – сказал сияющий Пономарёв, – я долго говорить не люблю. Сегодня мы провожаем старый год, встречаем Новый, пьём и веселимся! Было у нас в этом году хорошее, было и плохое, но это всё ерунда. Потому что… а, да ну его. Ура!
– Ура! – дружно подхватил «Полный Щит» и немедленно выпил.
– Предлагаю поесть, – снова выступил директор и снова снискал безоговорочную поддержку масс.
Когда народ как следует закусил, Артур попросил внимания. Марьяна вынесла из комнаты заранее приготовленный мешок с конвертами.
– Итак, – провозгласил Артур, – торжественную церемонию вручения подарков прошу считать открытой. Пусть каждый вытащит отсюда конверт.
Конверты расхватали, затем одновременно вскрыли.
– Тут бумажка с фамилией, – озадаченно сказал кто-то из менеджеров.
– Пра-авильно, – ехидно подтвердил Артур. – У всех бумажки с фамилией одного из коллег. Вот этому-то коллеге каждый и вручит тот подарок, приобрести который…
Договорить он не успел.
Осознавшие хитрый обман сослуживцы принялись сначала хихикать, а затем в голос гоготать.
– У меня… у меня П-пономарёв, – сквозь смех выдавил Паша, – я щас п-принесу… этот… подарочек…
«Подарочком» оказалась широко известная игрушка «Дай по морде начальнику» – резиновая груша на пружинке с местом для наклеивания фотографии. Александр принял дар, пригрозив использовать грушу для битья по головам нерадивых программистов.
Вообще народ проявил фантазию. Были тут и набор водяных пистолетов, и USB-подставка для кофе, и какие-то хитрые кактусы в горшочках… Но главное – все получили по-настоящему неожиданный новогодний подарок. Конверты с собственными именами вытащили лишь двое менеджеров и торжественно обменялись презентами.
* * *
Централизованных развлечений народу так и не потребовалось. Все образовалось само собой: люди отдыхали, трепались за жизнь, мыли кости домашним, танцевали, просто слушали музыку. Барышни по собственному почину устроили игру в фанты, и эта детская забава привлекла многих. Правда, от идеи играть на раздевание барышни отказались. Программеры устроили образцово-показательную битву в Каунтер-страйк: девушки переживали, мужчины делали ставки. В главной праздничной комнате мерцали гирлянды, и расходиться по домам никому не хотелось. Что там, дома – предновогодняя беготня, а тут – хорошо…
Часов в восемь в дверь позвонили. Секретарша с криком «А вот и Дед Мороз!» бросилась открывать. Но это был не Дед Мороз.
– Вы к кому, молодой человек?
– К вам, – несмело улыбаясь, произнёс лохматый детина в строгом сером костюме.
– А у нас все на месте, – возразила секретарша.
– Санек! – отодвинул её в сторону Введенский. – Заходи, конечно. Это Пушкин, админ соседский, – объяснил он и вновь обратился к гостю: – Сбежал, наконец?
– Сбежал, – согласился Пушкин. – Скукотища там у нас смертная. Словами не описать. Тамада какой-то придурочный, сам себе шутки рассказывает, сам смеётся… Эдик с кислой мордой…
– Забей, – прервал его Артур. – Пошли выпьем.
Минут через десять Пушкин, которого приняли как родного, спросил:
– А можно я ещё парочку наших… ну, сюда приведу? Жалко там бросать…
Вскоре лучшая часть «Езды» тусовалась на третьем этаже.
* * *
К десяти половина народа рассосалась, оставшиеся же пребывали в блаженном настроении. Артур научил почтенное общество делать обещанные пузырики. По сути, это была обычная водка с колой, но хитрость заключалась в том, чтобы в высокий стакан сначала налить граммов 50 водки, а затем аккуратно, с большой высоты и тонкой струйкой, влить туда газировку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10