Рокселана подобрала подол платья, чтобы нанести удар ногой, однако движение все равно получилось скованным и пинок вышел слабым. Она тяжело дышала и, казалось, напрягала зрение, пытаясь увидеть Орхана. Тем не менее она набросилась на него и принялась бить его кулаками. Орхан сопротивлялся, но не так решительно, как следовало бы, поскольку чувствовал, что его лишило мужества и почти загипнотизировало это странное свинцово-серое существо — скорее демон, нежели женщина, — которое, нанося ему удары по груди и лицу, что-то напевало на незнакомом языке. Она пыталась убить его, и все же он ощущал пробуждение желания и хотел поцеловать ее даже во время драки. Потом вдруг возникло такое впечатление, будто один из ее джиннов умчался звать на подмогу другого. Взгляд сверкающих глаз сделался ласковым, и она повалилась на Орхана.
— Я слишком слаба, чтобы тебе противиться. Хочу, чтобы ты был во мне, — в голосе ее послышались умоляющие нотки.
Губы ее искали его рот, и одной рукой она пыталась еще выше задрать подол своего платья.
— Ты тоже этого хочешь. Хватит и одного долгого, нежного поцелуйчика…
Она крепко прижалась губами к его губам.
Конец этому чреватому опасностью обольщению положила Перизада, которая, подойдя сзади, с размаху огрела Рокселану по затылку бельевой мешалкой, после чего сверкающие глаза внезапно потускнели.
— Нам нужно ее платье, — сказала Перизада. — Сними с нее платье.
Это оказалось делом нелегким, ибо платье было тесное, а Рокселана — тяжелая. Пока они пытались совладать с обмякшим телом и прилипшей к нему тканью, Перизада объяснила, что хотя наложниц держали в Гареме взаперти, их служанкам выходить разрешалось. Последних частенько посылали с поручениями в город. Единственный шанс выбраться из Гарема живым Орхан мог получить, лишь переодевшись в женское платье и будучи в обществе Перизады.
Пока Орхан предпринимал отчаянные попытки влезть в платье, Перизада отправилась на поиски шалей, чтобы закутать ему голову и плечи. Орхан уже ухитрился, извиваясь, натянуть на себя платье до середины бедер, как вдруг услышал позади скрипучий голос:
— Ты надел мое платье, а я хочу получить его обратно.
К нему пошатываясь приближалась Рокселана. Кожа ее уже потемнела до черноты, а глаза, казалось, высохли и сморщились в своих глазницах.
— О мой принц! — гортанным голосом продолжала она. — Только один предсмертный поцелуй! Это все, что нам нужно, дабы увенчать нашу любовь. Всего один поцелуйчик.
Казалось, она принюхивается, пытаясь отыскать Орхана по запаху. Подойдя, она обняла его и высунула язык. Он был похож на обгоревшую хворостинку. Она закашлялась, и на нижней губе у нее появился ртутный шарик, тотчас скатившийся по подбородку. Потом руки, обнимавшие шею Орхана, ослабли, она медленно осела к его ногам и умерла.
Вернулась Перизада с простыми белыми платками. На тело Рокселаны она даже не взглянула. Один платок был наброшен Орхану на плечи, другим он обмотал себе голову и, дабы не открылось лицо, впился в платок зубами. Они вместе вышли из прачечной и миновали старшую валиде, которая беспокойно расхаживала по саду. У выхода из Внутреннего Двора их на некоторое время задержали стражники-янычары. Перизада объяснила одному из караульных, что в печах, обслуживающих баню и прачечную, кончаются дрова и что их отправили с поручением ускорить очередную доставку.
Пока они дожидались возвращения молодого янычара, ушедшего совещаться с начальником, Перизада повернулась к Орхану и прошептала:
— Почему ты пришел ко мне?
— Все сложилось так, как ты предсказывала. Нам суждено быть вместе. Мне суждено любить тебя, и я тебя люблю. Ты нужна мне, — и к тому же моей гадюке необходимо выпить в твоей таверне. Это пагубное пристрастие неизлечимо.
— Все эти гадюки и таверны — сущий вздор! — Перизада рассмеялась. — Это просто-напросто гаремный фольклор. Всего лишь сказка, придуманная Афсаной и прочими наложницами. Тебе наверняка просто нравится вкус, только и всего!
Янычар вернулся и разрешил им идти дальше. Так из ворот Внутреннего Двора они вышли в Наружный Двор, открытый для простого люда. Реальный мир молодых и старых мужчин и женщин, детей и животных, повозок, скарба, мешковины, досок, тюков, бочек, шкур, бутылей, фонарей и ножей, казалось, вспыхнул перед глазами Орхана. Он навсегда покинул растленную сказочную страну шелка, серебра и порфира.
Под вымышленными именами Орхан с Перизадой нашли в городе работу. Дела у них пошли в гору, и всего через несколько лет они открыли собственную прачечную в деревушке Эйюп, за стенами Стамбула, где и продолжали жить припеваючи до тех пор, пока не были застигнуты Смертью — той, что разрывает узы и кладет конец удовольствиям.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13