Медитирующему необходимо помнить, что не надо бороться с мыслями. Если вы хотите выиграть, не боритесь. Это простое правило большого пальца. Если вы хотите выиграть, просто не боритесь. Мысли придут как обычно. Вы наблюдайте, спрятавшись под одеялом, позвольте им приходить и уходить, но не вовлекайтесь в них. Весь вопрос в том, чтобы не вовлекаться, любым образом — одобрением и осуждением, любыми суждениями, как о хорошем или как о плохом. Не говорите ничего, просто оставайтесь абсолютно отчужденным и позвольте уму идти по своему обычному пути. Если вы сможете так себя вести… но именно так делали тысячи будд, поэтому это не проблема. И если я говорю, что этого можно достичь, то говорю это своей собственной властью. У меня нет другой власти. Я боролся, я измучил себя в борьбе, и я познал эту трещину, которая создает страдание и напряжение. Окончательно видно, что одержать победу невозможно. Я просто отказался от борьбы. Я позволил мыслям двигаться, как им хочется, я ими больше не интересовался.
И это чудо. Когда вы не интересуетесь, мыслей приходит меньше. Когда вы совершенно не заинтересованы, они перестают приходить, и вы без всякой борьбы достигаете состояния, когда мыслей нет, состояния величайшего спокойствия, которое человек когда-либо знал.
Это то, что мы называем пустым сердцем Будды.
Другой мирянин спросил:
"Когда я стираю возникающие мысли,
они все равно продолжают приходить отовсюду,
не останавливаясь. Как я могу их контролировать?"
Видимо, Банкей имел истинных учеников, интересующихся медитацией, потому что все вопросы являются вечными вопросами медитирующих. Спрашивающий говорит:
"Когда я стираю возникающие мысли,
они все равно продолжают приходить отовсюду,
не останавливаясь. Как я могу их контролировать?"
Сама идея контроля — это борьба. Сама идея контроля заставляет вас думать. Вам не нужно останавливать мысли, вам не нужно стирать их, потому что сама попытка контроля вовлекает вас в процесс контролирования, а странная истина состоит в том, что хозяин такой же раб своего слуги, как и слуга раб своего хозяина. Если вам удается контролировать свои мысли, вы закрепощены контролем. Вы не можете двинуться с места, вы не можете пойти на праздник. Вы контролируете свои мысли, а ваши мысли контролируют вас.
Вы не можете двигаться в медитации с помощью контроля. Вы можете двигаться в медитации, только оставаясь невовлеченным, просто наблюдателем. Приходят мысли или нет — неважно, просто позвольте им течь, как им хочется, а вы оставайтесь безучастным, просто наблюдая. Слово «наблюдение» значит просто быть зеркалом, отражая и никак не комментируя. Никакое зеркало никогда не говорит: «О, как прекрасно!» Оно не интересуется, прекрасны вы или безобразны, нормальны или ненормальны, стоите вы на ногах или на голове. Это не важно для зеркала, оно просто отражает.
Наблюдатель — это зеркало. Он просто наблюдает и остается пустым. Никакое содержание не остается в зеркале. Предметы приходят и уходят, зеркало не цепляется ни к чему. Зеркало не благосклонно к чему-нибудь и не враждебно ему. Оно не имеет понятия о том, что проходит перед ним.
Я слышал историю об одном хасидском рабби… Хасидизм подходит очень близко к Дзен. Это небольшая ветвь восставших евреев. Их не приемлет ортодоксальная, организованная религия, но у них есть несколько замечательных людей. Если иудаизм дал что-то человечеству, то это хасидизм, хотя он, конечно, не признает этого. Иудаизм осуждает хасидов, потому что те делают все неортодоксально, нетрадиционно, не приспосабливаясь к официальной религии, оставаясь независимыми и восставшими.
Этот хасидский мистик приходил в середине ночи к реке просто для того, чтобы посидеть молча около нее. Стражник огромного Дворца видел, как он приходит каждую полночь. В конце концов он не выдержал, остановил этого хасида и спросил его: «Я наблюдаю за тобой несколько месяцев. Ты не пропустил ни одной ночи, ты приходишь к реке каждую полночь. Что ты делаешь? Я видел тебя и следовал за тобой, потому что это моя работа — наблюдение за дворцом… поэтому я стал следовать за тобой, но ты не замечал ни дворца, ни того, кто следовал за тобой. Ты просто приходил к реке и сидел на берегу часами. Что ты там делал?»
Хасид ответил: «Я тоже наблюдатель. Так же, как ты следишь за дворцом, я наблюдаю свой ум».
Когда наблюдение углубляется, мысли исчезают без всякой борьбы. И когда сердце пусто, вы стали Буддой.
Банкей отвечает:
"Стирать возникающие мысли
все равно что пытаться
смыть кровь кровью…"
Я говорил вам, он очень простой человек. Без философского жаргона ему удается повседневным языком сказать нечто очень важное.
"Стирать возникающие мысли —
все равно, что пытаться смыть кровь кровью.
Хотя первоначальная кровь может быть удалена,
смывающая кровь все равно оставит следы;
сколько бы вы ни смывали, пятна останутся".
Борьба с мыслями — это просто удаление мыслей мыслями, смывание крови кровью. Это тоже мысль, о том, что не должно быть мыслей, о том, что «я не хочу никаких мыслей». Это также мысль. Наблюдателю не позволена даже она. Если мысли здесь, он счастлив. Если их нет, он счастлив. Он просто невовлечен.
"Не-ум первоначально не рожден,
не умирает и существует без иллюзий.
Не осознавая этого,
думая, что мысли реально существуют,
вы скитаетесь в рутине рождений и смертей".
Банкей говорил, что, если вы почувствуете момент тишины, когда мыслей нет, вы сможете увидеть, что мысли нереальны, они сделаны из того же материала, что и мечты. Вам не надо бороться с ними, вам надо просто молча наблюдать. По мере того, как ваше наблюдение становится глубже, они начинают исчезать. А на их месте возникает ощущение не-ума, пустоты, «первоначально не рожденной, не умирающей и без иллюзий. Не осознавая этого, думая, что мысли реально существуют, вы скитаетесь в рутине рождений и смертей».
Именно ваш ум ведет вас через рождения и смерти по кругу, снова и снова, от одного несчастья к другому. Вам надо выпрыгнуть из этого круга, и единственный способ выпрыгнуть — это просто свидетельствование.
"Осознавая, что мысли возникают
только временно, вы должны
позволить им начинаться
и прекращаться, не удерживая и не отвергая их.
Не делайте вообще ничего.
Это как предметы, отражающиеся в зеркале;
если зеркало чистое и ясное, оно отражает то,
что проходит перед ним, но не удерживает изображений.
Просто будьте зеркалом.
Просветленный не-ум бесконечно ярче и чище,
чем зеркало и в то же время излучает,
как свет, знание, все мысли растворяются в таком свете,
не оставляя следа.
Если вы сможете поверить в эту истину
и доверять ей, то, сколько бы мыслей ни пришло,
они не станут препятствием".
Снова я возражаю против слова «вера». В нем нет необходимости. Вы наблюдаете и видите, что мысли исчезают, как тени. Это ваше переживание. Это предложение снова вносит сюда христианский ум. «Если вы сможете поверить в эту истину и доверять ей…» Истина не требует доверия или веры. Вы просто знаете ее. А когда вы ее узнали, вы достигли свободы.
Это осознание не похоже на знания. Это осознание есть трансформация. Вы перешли от ума к не-уму. Вы перешли от тела к не-телу. Вы перешли от формы к бесформенности. Это трансформация. Тут нет вопроса об уверовании, доверии или вере. Но я могу понять трудности бедного переводчика. Он старался как мог, но его обусловленность вылезает там и здесь, совершенно непреднамеренно.
Я не осуждаю этих переводчиков, но они создали трудности для Запада. Просто читая их, западный ум не сможет точно понять, где перевод был неправильным. Я могу увидеть, где они ошибались. И я могу указать вам, что когда вы видите, вы видите; когда вы знаете, вы знаете — нет уверования, нет веры. Эти слова принадлежат к миру слепых. Мы же входим в мир будд.
Хайку… просто маленькое утверждение, но оно стоит гораздо больше огромных священных текстов:
"Когда спящий пробуждается,
Его не существует".
Вы просыпаетесь каждый день — у вас есть этот опыт, и в тот момент, когда вы проснулись, сны исчезают. Но это не полное пробуждение. Когда вы пробуждаетесь в медитации, не только ваши сны исчезают, вы сами исчезаете. Ваше отсутствие создает пустое сердце Будды.
Маниша спросила:
"Наш Возлюбленный Мастер,
Вчера я вспоминала о своей пустоте
чаще, чем когда-нибудь в другие дни.
Я вспоминала у портнихи,
Я вспоминала даже в часы пик в столовой
Мариам — окончательный тест.
Я поняла Тебя, когда Ты говорил,
что, прикладывая усилия снова и снова,
мы мало-помалу проникаемся
самоподдерживающимся осознанием,
которое в конце концов не требует
активного напоминания; оно постепенно
становится постоянным фоном всего,
что мы делаем.
Это должно как-то отличиться
от простого воспитания хорошей притычки,
но насколько это отличается?"
Маниша, это совершенно другое, если сравнивать с воспитанием хорошей привычки. Вы не воспитываете что-то, вы просто вспоминаете. Вы вспоминаете ваши собственные ощущения. В воспитании хорошей привычки вы не знаете, на самом деле она хороша или это просто социальное удобство. Вы не знаете, кто решил, что это хорошо, потому что в каждом обществе, культуре, цивилизации разные вещи считались хорошими и разные вещи считались плохими.
Воспитание хорошей привычки — это воспитание чего-то заимствованного — в этом разница. Я не предлагаю вам воспитывать, я предлагаю вам вспомнить ваши ощущения, насколько это возможно. Всякий раз, когда это возможно, вспоминайте их. Дайте им больше пищи.
Давать пищу вашим ощущениям — это похоже на поливание куста роз. Хорошая привычка не является вашими ощущениями.
Вы должны хорошенько взглянуть на «хорошие привычки». Они все — социальные удобства. И они создают определенную личность в вас. Она приходит от других — от родителей, учителей, священников, социальных лидеров.
Не бойтесь того, что исходит не от вас! Любое воспитание, каким бы хорошим оно ни казалось, превращает вас в лицемера. Я хочу, чтобы вы не были лицемерами. Я хочу, чтобы вы были по-настоящему сами собой. Это не воспитание, это просто воспоминание о вашей собственной внутренней природе.
Будда не иностранец для вас, он сидит точно в центре вашего сознания. Мы должны постоянно смотреть внутрь, так, чтобы это стало почти естественным, текущим потоком. Вам не надо ничего делать, все уже присутствует. Поэтому я говорю, что это простейшая вещь. Но, к сожалению, поскольку она самая простая и самая очевидная, ею пренебрегают. Никто не беспокоится о том, кто вы есть. Вы сами об этом не беспокоитесь.
Однажды был большой праздник, и Мулла Насреддин пошел на него. Во всех отелях не было мест. Один менеджер пожалел его и сказал: «Если вы готовы жить с кем-то, то я могу попробовать убедить джентльмена, который занимает номер с двумя кроватями».
Насреддин не возражал, он сказал: «Это отлично для меня, если он согласится».
Того человека это тоже устраивало, и он сказал: «Нет проблем. Усталый человек, вынужденный ходить из отеля в отель… нет проблем. Я буду спать, и он будет спать».
Насреддин вошел в комнату, сказал этому человеку: «Привет!» И затем как был в сапогах, чалме, халате, лег в постель. Человек был слегка удивлен! Ибо, конечно, в сапогах, чалме и халате вы не можете спать, не можете расслабиться. Поэтому Мулла ворочался с боку на бок, и из-за этого его сосед не мог спать. В конце концов он сказал: «Послушай, приятель, я никогда не видел, чтобы кто-нибудь спал в сапогах».
Мулла Насреддин сказал «Я тоже не слышал о таком, но у меня проблема: я люблю спать обнаженным, так же, как и ты спишь обнаженным…»
Человек сказал: «В чем же дело?»
«Проблема в том, что я узнаю себя по моей чалме, моему халату, моим сапогам. Если я буду обнаженным утром, кто будет решать, кто есть кто? Ты обнаженный, я обнаженный. Ни я не знаю, кто я есть, ни ты не знаешь».
Человек сказал: «Да, проблема действительно большая! Но надо найти какое-то решение, потому что я должен поспать».
И он нашел маленькую игрушку, которую какой-то ребенок, должно быть, оставил до того, как они заняли комнату. Он взял игрушку и сказал: «Давай сделаем так: я привяжу ее к твоей ноге, и ты будешь знать, что ты человек с игрушкой». Насреддин сказал: «Ты гений! Я уже думал, что умру этой ночью, задохнувшись в этом халате и сапогах». Итак, он все снял, и человек привязал игрушку к его ноге. Насреддин немедленно захрапел.
А потом человеку в голову пришла идея… «Посмотрим, что будет». И он отвязал игрушку, привязал к своей ноге и лег спать. А наутро была паника! Насреддин выбежал из номера, собрался весь отель.
Менеджер спросил: «В чем дело?»
Он ответил: «Причина очень метафизична. Когда я засыпал, я думал, что я человек с игрушкой. Конечно, я не человек с игрушкой, она у моего соседа. Проблема вот в чем, если я не Насреддин, то кто же я? Конечно, я не Насреддин, потому что у меня была игрушка, это был мой символ».
Соседа Насреддина разбудили и спросили: «Ты знаешь, кто ты?» Он ответил: «Я знаю только, что я — человек с игрушкой».
Насреддин сказал: «Я говорил тебе заранее, что это породит проблемы! Теперь всю мою жизнь я буду жить, не зная, кто я. Хорошо, ты Насреддин — а кто же я?»
Мы можем посмеяться, но это показывает, как мы знаем себя. В чем заключена ваша личность? Просто в определенном лице, которое меняется. К счастью, оно не меняется скачками — оно не знает о внезапном просветлении, оно знает только постепенное. Оно продолжает меняться, но очень постепенно, поэтому вы не чувствуете, что это другое лицо.
Когда вы ложитесь спать, у вас одно лицо, когда вы встаете утром — уже другое. Но поскольку изменения происходят постепенно, вы их не замечаете. В противном случае все меняется: растут ваши усы, растет ваша борода, ваше лицо стареет. Все в вас находится в постоянном движении — но очень постепенном, поэтому кажется почти застывшим. Иначе вы не имели бы никакой индивидуальности. Если бы все менялось так быстро, то вы бы ложились спать и утром, просыпаясь, обнаруживали бы чье-то другое лицо… Вы смотрите в зеркало — «Мой бог, это никогда не было моим лицом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22