Нетрудно, точно оконтурив их, нанести на карту границы древнего водоёма.Пустынно. Одинокие низкорослые кустики хвойника или солянки, как оспенные пятна, покрыли землю. Ветер и вода уже успели здесь как следует поработать. Некогда гладкое дно озера изрыто руслами дождевых потоков, между которыми высятся гряды и холмы, точно волны застыли на мёртвой неподвижной поверхности былого моря.В ночь с 13 на 14 августа именно сюда и обрушил всю силу тянь-шаньский ливень. И сразу ожили все складки в рельефе, будто вновь на озере не на шутку разыгралась непогода.Из котловины существует один выход — через ущелье, перерезающее Чультаг, что в переводе значит «пустынные горы». Красные, малиновые, желтовато-зелёные, они действительно сухи, безжизненны, обнажены. Нередко горные породы смяты, пласты их опрокинуты, как говорят, поставлены на голову. Тогда они щетинятся голыми рёбрами. Глубокие тени подчёркивают слоистое строение гор.Ущелье уйгуры называют Суакынсай, что можно перевести словами «ущелье водного потока»; китайцы — Яншуйгоу, то есть «ущелье солёной воды». Действительно, в породах, слагающих его, всюду соль. Она видна то в виде прослоев, то в виде отдельных кристаллов в породе, то выступает белесыми налётами и выпотами на её поверхности.По ущелью Яншуйгоу проложена автомобильная дорога, позволяющая без больших подъёмов и спусков пересечь хребет Чультаг: ведь ущелье сквозное. По этому ущелью прошёл мощный поток ливневой воды, сель хлынул на город Кучу. Скорость его увеличивалась с каждым километром. Со страшной силой он обрушился на спящий город, прорвав защитную дамбу. Это случилось на рассвете. Через два-три часа пришла новая волна, на этот раз по долине реки Кучи.Наводнение захватило большую часть улиц и площадей. Были залиты продовольственные склады, магазины, некоторые учреждения; телеграф не работал, и только рация аэропорта известила о стихийном бедствии. Её сигналы были приняты в Урумчи. И вскоре из Урумчи один за другим стали подниматься самолёты. Они везли врачей, медикаменты, продовольствие. И советский пассажирский самолёт, пришедший накануне вечером из Алма-Аты, также полетел в Кучу на помощь пострадавшим.Легко представить отчаяние горожан, когда поток сносил дом за домом. Рушились целые кварталы, гибли люди.Мы видели следы кучинской катастрофы, видели и планы нового города, который будет построен на возвышенном месте подгорной равнины, куда не дойдут воды селевых потоков.На следующий год маршруты экспедиции вновь привели меня в Кучу. Уже мало что напоминало о наводнении. Старый город восстановили, а к востоку от него строился новый. Обрастали домами прямые улицы, возникали площади.Чем же был вызван такой необычайной силы ливень в пустынном Восточном Тянь-Шане? В те августовские дни циклон из Казахстана двигался на восток. Он перевалил хребет и прошёл вдоль южного его склона к Лобнорской равнине. В тыл циклона внедрились массы холодного воздуха с севера. Местный тёплый воздух поднялся в верхние горизонты. Образовалась большая облачность, начались сильные дожди, ливни и грозы. Стало холодно. Такой глубокий циклон в этом крае, особенно в южной его части — Таримской впадине, окружённой высокими горами, — явление исключительное.Казалось бы, дождям должны радоваться. Ведь здесь очень сухо, а дожди орошают пашни и пастбища: хорошо растут хлеба, тучнеет скот. Но земледелие в пустынной зоне оазисное. Поля пшеницы, плантации хлопчатника, сады, виноградники, огороды, баштаны получают воду из ирригационных каналов, которые питают горные реки. Все культуры здесь поливные. Горячим, сухим летом дожди не могут утолить их жажды. Зато они смачивают верхний слой пылеватой почвы. Он высыхает, и образуется твёрдая корка. Воздух не проходит через эту корку, растения задыхаются, плохо растут. Снижается урожай. После каждого дождя нужно вновь и вновь разрушать корку мотыгами. Кроме того, одна из основных местных культур — хлопчатник нуждается в солнце, а дожди сопровождаются тучами. Наконец, дожди вызывают подъем воды в реках. Стремительные потоки разрушают водозаборные сооружения на оросительных каналах, заносят их илом, выводят из строя всю систему орошения. В Байском районе, на восток от Кучи, за одно лишь лето 1958 года пришлось трижды восстанавливать головы каналов.Земли Центральной Азии страдают от жажды, и растения ? кажется, молят небеса о дожде. А когда наконец засверкают молнии, грянет гром и первые капли ударят по растрескавшейся от зноя и сухости почве, житель с Тревогой смотрит на низкие тёмные тучи.Такой парадокс объясняется просто. В течение тысячелетий человек приспосабливал своё хозяйство к климату пустынь. Это был громадный труд. Строил цветущие города, каналы, водохранилища, промывал и удалял соли из почвы. Многовековой опыт породил определённые навыки в сельском хозяйстве, ритм в работе. Большие дожди в пустыне нарушают этот ритм. Много сил нужно, чтобы ликвидировать последствия ливня. Становятся понятными тревоги крестьян, когда надвигается гроза и заволакивается горизонт. Гром и молнии не предвещают ничего хорошего.После грозы мы продолжали свой маршрут. Оставили наш «мокрый» лагерь и опять медленно поплыли по успокоившемуся озеру. Маленькие облачка скатывались к горизонту. Ночь обещала быть ясной, звёздной.Раздвинулись тростники, и в их просвете мы увидели широкий проток. Через него сливаются избыточные воды Баграшкёля. Так из озера начинается река Кончедарья, которая ниже по течению ущельем прорывает окружающие горы и уходит в пустыни Таримской впадины, где заканчивает свой длинный путь в кочующем озере Лобнор. Но здесь это ещё не река, а проток. Протоков много впереди, тихих, без заметного течения. Бесконечные озерки. Они сменяют друг друга. И ниже пока не видно голубой ленты Кончедарьи.Долго мы плыли в этом скрытом от людей мире воды и тростников. Только плеск вёсел, редкий разговор нарушали сонливую тишину. И как-то вроде не к чему торопиться!Очередная ночёвка застала нас в таких же тростниках. Поедом ели комары, им не было числа. Мы усердно мазали лицо, шею, руки диметилфталатом и ещё какой-то маслянистой ароматной жидкостью. Но это мало помогало: всегда находились смельчаки-комарики, которые, невзирая на опасность, как пикирующие бомбардировщики, атаковали с ходу и жалили самым немилосердным образом. Носки и брюки для них не преграда. Растянешь полог и спешишь забраться внутрь в надежде избавиться от мучителей. Но, увы, только закроешься, как над самым ухом уже приветственно пищит комарик. При утреннем свете можно увидеть в углах полога сотни чёрных запятых — это сидят присмиревшие насекомые.Чем питаются комары, когда нет людей? Ведь человек в этих местах редок, а насекомых миллиарды. Кусают человека или животных только самки. Кровь им нужна для размножения. Без неё не созревают яички. Понятна поэтому та жадность, с какой набрасывается самка комара на человека. Самец же — добродушное создание, ему достаточно попить сока тростниковых листьев.Опять протоки и озера. Высокие тростники отражаются на зеркальной поверхности воды. Рябит только след нашей лодки. Течения нет, глубина кажется чёрной от гниющих остатков. Пахнет болотом.Местами вода разукрашена пёстрым ковром цветов. Купами растёт водяная сосенка. Жёлтые приветливые цветы открывает водяной лютик. Их много-много — красочный летний луг. Гребцы с трудом преодолевают густую поросль. Желтизна сменяется снежно-белым налётом — это уже цветут кувшинки, они напоминают белые лилии. На мелководье выделяются стройные рогозы с бархатистыми султанами; рядом с тростниками лиловеют небольшие цветы литрума.Мерцают крупные стрекозы. Парами, одна над другой, они играют в ласке солнечных лучей. То поднимаются вверх и растворяются в прозрачном воздухе, то недвижно повисают над водой, застывая на месте.После долгого плавания в безлюдных водах мы впервые встретили человека, старого уйгура. Стоя на маленьком челноке, он ловко управлял одним веслом. Плыл быстро.Челнок необычный. Чтобы его изготовить, не нужно ни гвоздей, ни смолы. Весь инструмент — топорик в виде небольшой цапки, стамеска и нож. Челнок выдолблен из цельного ствола тополя, древесина его мягка и податлива. На дне лодочки под тряпкой у старика лежала аккуратно сложенная рыба, около пуда, может, немного больше. Среди бесконечных узких протоков рыбак выбирал те, где вода чище и светлее: здесь больше рыбы. Протоки он перегораживал сетями и корзинами. Раз в два-три дня осматривал снасти, собирал улов.В отличие от монголов уйгуры любят половить, а ещё больше полакомиться жареной рыбой.Прошло полчаса, как старый рыбак обогнал нас, и мы увидели посёлок — первый кишлак на пути. Пять дворов обросли ивами и тополями. Живёт здесь 50 человек — потомки одного уйгура по имени Давут. Полвека назад он пришёл сюда молодым, посеял пшеницу, просо, посадил деревья и даже виноградную лозу. Так началась жизнь этого посёлка. Сам основатель ещё жив. Ему около 80 лет. Он бойко объяснялся по-китайски, но, конечно, не знал ни слова по-русски. По его приказу расторопная женщина принесла нам корзину винограда. Это было очень кстати: мы давно уже не ели ни свежих фруктов, ни овощей.Весь кишлак теперь так и именуется — Давут, так он попал и на географические карты. И долго ещё это имя сохранится как географическое название, даже когда забудут того, кто основал посёлок и был его крёстным отцом.Ниже посёлка из болот и озерков, тростниковых плавней и множества протоков наконец родилась одна река — голубая Кончедарья. Её высокие сухие берега заросли деревьями и кустарниками. Течение уже заметно и все убыстряется. Река спешит в узкое извилистое ущелье, где стремительным потоком прорвётся через горы и уйдёт в пустыни Лобнора..В реке глубины большие, вода прозрачная, все примеси остались в Баграшкёле и в тростниковых болотах и озерках — этих естественных отстойниках.,Как-то необычно растут деревья на берегах Кончедарьи, наклонившись к воде. Кроны их свисают, стволы вот-вот упадут. Почему? Правый берег у излучины подмывает течение он медленно сползает и увлекает за собой деревья. Пройдёт ещё года два-три, и они рухнут.Плавание окончилось. Мы распрощались со славными гребцами. Они хорошо знали сложный лабиринт протоков и уверенно вели лодку в нужном направлении. Без них мы ничего не смогли бы сделать. На память о днях и ночах, проведённых вместе на берегах Баграшкёля, мы оставили им красивые значки: вокруг земного шара вращается спутник.Баграшкёль — очень интересное озеро. В отличие от других водоёмов Центральной Азии на нём нет следов усыхания. Это озеро образовалось всего несколько тысяч лет назад, тогда река Хайдык текла западнее котловины и, минуя её, уходила в ущелье полноводным потоком. Затем большое количество наносов, отлагаемых речной водой, подняло равнину, по которой протекал Хайдык. Его русло сместилось на восток к котловине, и вода стала заполнять её. Образовалось озеро. Когда же его уровень достиг критической высоты, начался слив. Так возникла река Кончедарья.Многочисленные русла, протоки, мелкие озерки в западной части озёрной котловины — следы блужданий реки. И теперь, у нас на глазах, продолжается «строительная» деятельность Хайдыка, который выносит много мути и оставляет её в дельте. Река дробится на рукава, одни протоки заиливаются, другие же возникают, когда вода в поисках выхода прорывает новые русла. Эти блуждания Хайдыка объясняют и многие особенности Баграшкёля.Проточные озера мало меняют свой уровень, он почти не колеблется. А вот в Баграшкёле, к удивлению, вода то поднимается, то опускается на метр-два. Мы заинтересовались этим и стали спрашивать гидрологов. Они показали нам то место Кончедарьи, где она уходит из озёрной котловины в ущелье. Здесь река быстро течёт прозрачным потоком, перекатываясь через камни на мелководье, о чём говорят белые барашки на её поверхности. Это порог из гальки и щебня. Он и «подпирает» уровень в дельтовых озерках и в Баграшкёле. Очень странным кажется этот неожиданный порог. Ведь Кончедарья вытекает из озёр и болот и несёт чистую воду. Откуда же галька и щебень?Порог образован не рекой, а временными, но катастрофическими по силе потоками, рождёнными редкими, но всегда бурными ливнями. С правой стороны в долину Кончедарьи открывается широкая падь, заполненная камнями. Отсюда устремляются ливневые потоки и выносят громадное количество камней и мелкозёма.Мелкозём быстро уносится рекой, а борьба Кончедарьи с крупными камнями продолжается с переменным успехом годами. Когда идут сильные ливни, порог на реке растёт. Повышается уровень в озере Баграшкёль, в дельтовых озерках и протоках. Но случается, сухие годы следуют друг за другом без сильных дождей. Тогда речка частично размывает порог, больше воды проходит в Кончедарье, понижается уровень в Баграшкёле.Если срыть или взорвать порог, удалить его совсем и предотвратить намывание нового, то много воды будет спущено из озера, а это сократит его испаряющую поверхность.Но как же наиболее полно использовать запасы реки Хайдык для орошения? Для этого недостаточно ликвидировать порог. Нужно построить канал из низовьев реки Хайдык до Кончедарьи в обход озера. Канал изолирует озеро, в котором бесполезно испаряется огромная масса воды, оно лишится питания и высохнет.Случается, что летом река бывает очень многоводной, поэтому канал должен быть достаточно широк и глубок. Вместе со строительством обходного канала нужно будет создать и регулирующие бассейны в верхнем течении Хайдыка, скажем, во впадине Юлдус. Строить водохранилище в горах легче и дешевле, чем на равнинах. В горах холоднее, значит, испаряется меньше воды, можно строить глубокие водохранилища с небольшой площадью поверхности, опять экономя на испарении. Горные водохранилища будут надёжно регулировать сток реки Хайдык. Такла-Макан и Тарим 1958—1959 А пустыня та, скажу вам, великая: целый год, говорят, не пройти её вдоль;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62