Проводила его та самая Лариса Портянская из Департамента образования. Дали Гивиевна имела в тот день бледный вид. Она каялась и говорила: «Я осознала свои ошибки». Когда директор вышла из класса, Портянская попросила нас не раздувать пожар, пообещала, что Макацария доработает этот учебный год и будет уволена, а чтобы нам было легче дожить до лета, она отправит ее на полуторамесячные курсы повышения квалификации. Только это и заставило нас успокоиться.
– Виктория, а что вас так не устраивает в этом директоре и в этническом культурном компоненте?
– Дело не в компоненте, а в дискриминации. Дали Гивиевна в первую очередь человек своей нации и лишь потом – человек своей профессии. В нашей школе и при нашем директоре этот компонент просто стал поводом для того, чтобы представители одной национальности стали хозяевами в школе в ущерб другим. Мы это почувствовали сразу. И родители, и дети. Родители – когда для грузинских мам были созданы особые условия. Например, русским родителям разрешается пройти в помещение школы лишь по паспорту и с конкретной целью. Мы не против, эти антитеррористические нормы введены во всех школах Москвы. Но для грузинских родителей действуют исключения. Им с самого начала разрешили находиться в школе на протяжении всего учебного времени. Вместо документа у них было грузинское лицо. Их даже допускали в столовую, где по санитарным нормам вообще по­сторонним запрещено находиться. Что должны были чувствовать русские родители? Уважение к культурным традициям другой нации? А что должны были чувствовать ученики, когда грузины им говорят: «А почему вы здесь учитесь? Это наша школа!») Толерантность? И ведь грузинские дети искренне думают, что это их школа, – им это дают понять грузинские руководители и учителя. Хотя бы тем, что в любом детском конфликте они принимали сторону своих учеников.
«Я их буквально за руку хватаю – все равно бегут»
На курсы повышения квалификации директора школы действительно отправили… Но через полтора месяца Дали Макацария вернулась как ни в чем не бывало, и родителям стало ясно, что все будет по-прежнему. Из школы и до этого уходили ученики – группами и в одиночку. А теперь бегство стало массовым. В прошлом году ушел в соседнюю 747-ю школу весь 5-й класс. За ним в полном составе ушел в 726-ю школу один из 8-х классов. Эта школа находится по другую сторону Ленинградского шоссе, идти туда приходится минут 20, но дети предпочли это неудобство удовольствию учиться в школе № 223. Уже в нынешнем учебном году кто куда сбежали половина учеников другого 8-го класса. Третий год у школы проблемы с набором в первые классы учеников русской (точнее, негрузинской) национальности. 3-го класса нет вообще ни одного, один 2-й класс кое-как набрали, 1-й пока под вопросом. Русскоговорящие дети не идут в школу. Это значит, что через 5-6 лет школа станет полностью грузинской и впору будет в приказном порядке вводить русский компонент.
Массовый исход русских учеников начальник Управления образования Северного округа объяснил мне так:
– Они не сами уходят. Это мы их переводим. В связи со строительством нового здания школы. И первые классы тоже специально не набираем. Нет помещения для учебы. Но когда школа откроется, мы не будем их возвращать. Зачем? Они уже влились в новые коллективы.
Рассказывает учитель начальных классов Софья Ароновна Бутова:
– Набор в первые классы все эти годы проводился. Просто люди не хотят вести к нам детей. Для всех местных жителей это уже не обычная общеобразовательная школа, это грузинская школа. На будущий год записались пока лишь 5 человек Если не наберется хотя бы 15, я останусь без работы.
Те же проблемы и у заслуженного учителя России, лауреата премии «Соросовский учитель» Ольги Кривошеевой, преподавателя математики. Раньше у нее была нагрузка 30 часов в неделю, теперь 10. Преподавать в грузинских классах ей не дают, а число русских учеников с каждым месяцем уменьшается.
– Я не могу сказать, что я испытываю какие-то явные притеснения от грузин, – рассказала Ольга Николаевна. – Но мне просто скоро некого будет учить. Из нашей школы уходят те ученики, которые действительно хотят учиться. Для меня потеря работы не проблема, меня готовы взять в любую школу, но я принципиально не хочу уходить. И учеников прошу этого не делать. Но пока меня слушается только мой собственный класс. Остальные бегут. Буквально за руку хватаю – все равно бегут. Спрашиваю у Виктории Точеновой:
– Виктория, действительно, зачем уходить? Учите ребенка смелости, пусть справляется с трудностями.
– Я хочу дать своему ребенку хорошее образование. Как можно оставаться в этой школе, если русскому учителю физики приходится преподавать географию. Если немецкий и английский одно время вела грузинка, которая по-русски говорит на уровне «один вилька две ложка». Если для русских детей директор не может найти учителя информатики, а для грузинских – полный комплект всех учителей. А что касается сведений о том, что наш класс, оказывается, специально перевели, то я даже смеяться не могу. Это уже слишком. Хотя, возможно, они потом зад­ним числом оформили наш уход как спланированный перевод. Они могут.
«Они все – потенциальные москвичи»
Дали Гивиевна Макацария в разговоре со мной говорит много красивых и правильных вещей:
– Дети есть дети. Они везде имеют право учиться. Планета наша общая. И если они приехали в Москву, они должны здесь учиться, об этом нам говорит начальник Департамента образования Москвы Любовь Петровна Кезина. В нашей школе с национальным этнокультурным компонентом все делается для того, чтобы воспитать в детях культуру уважения к другой нации. Они все потенциальные москвичи. И у меня распоряжение такое: учить всех, независимо от национальности. Мы не имеем права делить их на грузин и русских.
– Так почему же делите? На группы «А» и группы «Н». Это же само по себе провоцирует противостояние.
– Это временная мера, в связи со строительством школы.
– Учителя хором говорят, что так было всегда.
– До 1 июня в школе не было никаких трений на межнациональной почве, ни одной жалобы, – Дали Гивиевна даже глазом не моргнула. – Все началось именно сейчас, как только строительство нового здания вышло на финальную стадию. Я думаю, кому-то просто очень приглянулось новое здание школы.
Я попросил Дали Гивиевну предоставить мне возможность пообщаться с грузинскими родителями и учениками, поскольку в каникулы найти их в Москве самостоятельно невозможно. Она познакомила меня со случайно находящейся в тот момент в здании мамой одного из учеников – Изой Барамидзе. Иза Котевна говорила по-русски очень плохо, но на мои вопросы смогла ответить. По ее словам, ее дети в школе чувствуют себя очень хорошо, никто их не притесняет, с русскими детьми у них отношения хорошие, учителя замечательные. Я попросил у директора хотя бы телефоны других родителей, но Дали Гивиевна сказала, что беспокоить их не стоит. Моя попытка пообщаться с грузинскими учениками и их родителями на выпускном балу тоже не увенчалась успехом: директор потребовала разрешения начальника управления образования Кичатова, а он не разрешил.
Р. S.
В четверг на митинг у метро «Войковская» пришло около тысячи человек. Главный лозунг, который развернули над трибуной, был написан на грузинском языке: «Это русская школа!» Если чиновники добивались такого взаимодействия культур, то они его добились.
ПО МАТЕРИАЛАМ СМИ:
Декабрь 2004 года. Москва
На обучение в 1-й класс общеобразовательной школы принимают выходцев с Кавказа старше 20 лет (из обращения в Госдуму преподавателей школы № 729 города Москвы)
«Убедительно просим Вас разобраться в ситуации, сложившейся в ГОУ СОШ № 729 ЮАО города Москвы (Павловская ул., д. 8а) в результате так называемого проекта «Обучение, социально-психологическая и культурно-языковая адаптация детей вынужденных мигрантов в городе Москве», навязанного нам Центром межнационального образования «Этносфера», председателем которого является Горячев Ю. А. – заместитель руководителя Департамента образования г. Москвы.
Суть происходящего следующая. Заместитель директора Школы по экспериментальной работе Арутюнян С.О. (учитель музыки по образованию), являясь координатором учебно-воспитательной деятельности в рамках этого проекта, принимает в нашу школу лиц старше 20 лет: Гулам Насима, 1982 г. р. – 1-й класс «Б», Сазан Азад, 1984 г. р. – 6 класс «Б», Шитал Гулам, 1983 г. р. – 6 класс «Б» и др., которых ЧЕМУ-ТО обучают на языках дари и фарси лица, не имеющие права преподавания в государственной школе: какие-то волонтеры УВКБ ООН – Фахрия Равзиулла и др.
Со слов уже бывшего директора школы Алборовой М. В., этот «проект» субсидируется по линии УВКБ ООН (на него выделяются десятки миллионов долларов) и является, по сути, бизнесом Ю. А. Горячева.
Вот почему на все наши обращения в управление образования ЮАО мы получали ответ, что «содержащиеся положения во многом надуманы и не отражают реальное положение дел» (№ 01-20-334 от 16.12.04).
Принятые в школу «дети» ведут себя недружелюбно, порой агрессивно. По этой причине от нас уходят дети микрорайона, заявляя, что опасаются в центре Москвы второго Беслана, так как школа на глазах превращается в международный террористический центр.
Обращаемся к Вам, как к последней инстанции, с просьбой провести тщательную проверку правомочности проведения этого «эксперимента», так как педагогический коллектив, ученический Совет и родительский комитет выступают категорически против него.
Заместитель директора по УВР Т. Ю. Бычкова
Председатель профкома школы Л. В. Андропова
Социальный педагог М. А. Янина»
Май 2005 года. Москва
Учитель истории избил ученика и назвал его «русским гаденышем» (сайт «Движения против нелегальной иммиграции»)
14 мая на уроке истории ученик 6 класса «А» школы № 1162 Маратканов Ярослав спросил разрешения у учителя истории Хамзата Ахметовича Фаргиева пересесть за другую парту. Учитель ему разрешил, а спустя пять минут безо всякой причины подошел к Ярославу, схватил его за пиджак, приподнял и бросил за соседнюю парту, при этом он обозвал его «русским гаденышем». После чего учитель спокойно сел за свой стол. После урока Ярослав пошел к завучу, затем в школу приехала «Скорая помощь» и Ярослава отвезли в больницу.
Диагноз Ярослава Маратканова: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, гематома правой теменной области.
Возбуждено уголовное дело.
Фаргиев Хамзат Ахметович, уроженец города Малгобек Чеченской Республики, с 1999 года проживает в г. Подольске, в январе 2005 года взят на работу преподавателем истории московской школы № 1162.
На 25 мая 2005 года дело рассматривал дознаватель 136 о/м г. Москвы ОВД Чертаново Южное.
Объяснительная ученицы 6 «А» класса средней школы № 1162 г. Москвы Игнатьевой Екатерины, 1992 года рождения:
«14 мая на уроке истории Маратканов Ярослав спросил разрешения у учителя истории Хамзата Ахметовича пересесть за другую парту, учитель ему разрешил, а спустя пять минут безо всякой причины учитель подошел к Ярославу, схватил его за пиджак, приподнял и бросил за соседнюю парту, при этом он обозвал его «русским гаденышем». После чего учитель спокойно сел за свой стол.
Сразу прозвенел звонок с урока, Ярослав пошел к завучу Любови Георгиевне, спустя некоторое время я увидела «Скорую помощь», и Ярослава отвезли в больницу».
Июль 2005 года. Москва
Абитуриентов из Северного Кавказа принимают в вузы на приоритетных условиях («Комсомольская правда», «МК»)
В редакцию «КП» позвонила Ольга, абитуриентка Московского госуниверситета дизайна и технологии (МГУДТ):
– Я два года готовилась стать дизайнером! А теперь на мою специальность не пролезть: из 30 бюджетных мест 22 выделили для целевого приема жителей юга России!
Действительно, существуют приказы Федерального агентства по образованию (Рособразование) №№ 507, 577, 580 о выделении бюджетных мест для целевого приема выпускников школ республик Северная Осетия, Дагестан, Чечня, Ингушетия. Только выделяются эти места не дополнительно, а из общего числа бюджетных мест.
Как мы выяснили, администрация МГУДТ сама не в восторге от такого расклада.
– Уж поверьте, не наша это была инициатива, – вздохнул секретарь приемной комиссии Андрей Рогожин. – На то есть официальное решение Министерства образования и науки. Правда, никто не подумал, что наша специальность «дизайн костюма» – большая редкость в российских вузах.
В Минобрнауки ситуацию прокомментировали просто: «Жители республик Южного федерального округа – тоже граждане России, а таких вузов, как в Москве, у них нет».
Видимо, в других регионах России таких вузов, как в Москве, хоть отбавляй. А в Чечне сейчас больше всего нужны именно дизайнеры костюмов. Про такое понятие, как «честный конкурс при поступлении», чиновники, по всей видимости, вообще забыли.
Катя и Светлана принесли в редакцию «МК» копию приказа Федерального агентства по образованию, перечеркнувшего их мечту – стать модельерами.
– Наши места отдали другим… – говорят они. – Платить 2,5 тысячи долларов в год за коммерческое обучение в Московском госуниверситете дизайна и технологии мы не в состоянии. И почему мы должны проходить огромный конкурс, а ребят с Северного Кавказа приняли без испытаний?
Речь идет о так называемом целевом наборе. Раньше целевиков зачисляли сверх бюджетной квоты, и проблем с ними не было. Но 30 июня 2005 г. ФАО неожиданно издало приказ, согласно которому целевой набор теперь будет не «в дополнение к контрольным цифрам» приема, а в «пределах установленного государственного задания». В 2005 г. на специальность «дизайн одежды» дали 30 бесплатных мест, 22 достались «целевикам». Конкурс в одно мгновение взлетел с 3 до 12 человек! «Для нас это стало полной неожиданностью», – признался «МК» заместитель ответственного секретаря приемной комиссии Александр Карпухин. Преподаватели вуза тоже не в восторге от «целевиков».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41