Послушайте! — вскричал он, не дожидаясь ответа. — Мне кажется, что они нагрянут на нас еще не скоро, а так как у нас под рукой все нужные инструменты, то мы еще успеем хорошо укрепиться на случай нападения.После короткого совещания беглецы решили, чтобы женщины вместе с имуществом поместились на вершине холма и остались бы там с одним из мужчин, наблюдая за озером и окрестностями, пока другие будут исследовать остров. Ружейный выстрел должен был служить сигналом к немедленному возвращению на холм.Несмотря на самые тщательные розыски, на острове не оказалось ни самих индейцев, ни признаков их присутствия, и через час все, немного успокоившись, собрались на холме.Мы не будем утомлять внимание читателя описанием подробностей работы и расскажем о ней лишь в общих чертах. Прежде всего в первый же день было выстроено на холме нечто вроде блокгауза; затем приступили к постройке плота с таким же укреплением, какое было на лодке. Эта работа заняла весь второй день.На третий день нужно было построить четыре челнока, так как в случае очень возможного преследования наши путники не могли бы спастись на тяжелом плоту, который к тому же во время бури не годился для плавания по озеру, но мог быть полезен своим укреплением. Таким образом, были приняты все меры предосторожности против случайного нападения врагов.Все эти приготовления наших друзей не были прерваны ничем со стороны индейцев; только на второй день им помешала буря с сильным дождем.Теперь снова возвратимся к нашим друзьям и начнем рассказ с того времени второго дня, когда мужчины нашего общества вбивали последние гвозди в плот.Женщины в это время находились все в укреплении, на вершине холма, и по очереди неустанно сторожили.Около пяти часов мужчины окончили свою работу. Плот, совершенно уже готовый, стоял на отлогом берегу, в нескольких шагах от озера, и легко мог быть сдвинут на его поверхность.— Да, — начал Амос Штанфорт, с удовольствием осматривая плот, — если бы у нас были готовы челноки, то мы сегодня же могли бы отправиться в путь, потому что озеро гладко, и мне кажется, что ураганный ветер, который был сегодня утром, не поднимется до завтрашнего дня. Я думаю, — прибавил он, обращаясь живо к своим товарищам, — что постройка челноков займет у нас еще целый день, поэтому не лучше ли нам ехать теперь без них?Краткое молчание наступило за этим предложением.— Конечно, с нашим пребыванием здесь, на острове, а также и с дальнейшим плаванием на плоту соединено много опасностей, — заметил наконец Эдуард. — Но так как, по моему мнению, второе все-таки лучше первого, то я охотно дам свое согласие на отправление, конечно, если вы, Питер, того же мнения?— Дайте мне сказать слово, — вмешался Пелег. — Хотя вы все считаете меня за дурака, но я прощаю вам, и поэтому…— Ну, что же, Пелег? — нетерпеливо перебил Эдуард.— Да, умная головушка, поведайте-ка нам, что вы там выдумали, — допытывался Брасси со смехом.— Эдуард, ты знаешь, что это я предложил построить укрепление на лодке, которая у нас пропала.— Ну да, но что же дальше?— И это вы также показали нам, как прятаться туда, — дразнил его лазутчик.— Слушайте, — отвечал рассерженный Пелег, — конечно, если вы будете постоянно прерывать меня, то я не скажу ни слова.— Подойди сюда, Пелег, — позвал его Эдуард, — подойди и сообщи, что ты выдумал.— Тебе хотелось бы сделать челноки, выдолбленные из древесных стволов? — спросил скоро утешившийся Пелег.— Да.— А если мы отплывем сегодня ночью, то у нас не будет времени изготовить их?— Нет.— Но что же мешает вам нарубить деревьев и изготовить из них челноки на плоту во время плавания?— Мальчик прав! — вскричал весело лазутчик, глядя с удивлением на нашего друга Вайта, который высказал свое предложение с чрезвычайно важным видом, отчего последнее, конечно, не утратило своей пользы.Так как предложение, сделанное Пелегом, было принято всеми с удовольствием, то решили привести его тотчас в исполнение. Все снова взялись за топоры, исключая самого Пелега, который в благодарность за свой план был освобожден от новой работы и отправлен послом в блокгауз объявить дамам о предстоящем отъезде.Оставшиеся срубили несколько больших, ровных деревьев, росших поблизости, потом приготовили из них бревна такой длины, какая была необходима для челноков. Оставалась еще самая трудная работа — перетащить тяжелые деревья на плот. Наконец после долгих стараний нашим работникам удалось достигнуть своей цели, и при закате солнца было положено последнее бревно. Сдвинув плот на волны озера, измученные работники несколько отдохнули и возвратились при наступившей уже темноте к блокгаузу, где Пелег и женщины находились в беспокойстве, ожидая минуты отъезда.— Пойдемте, — сказал мистер Штанфорт, — возьмем все имущество, оставшееся у нас, и начнем снова наше путешествие.Эти слова вызвали общую суматоху, а вследствие этого и замешательство, потому что в темноте один натыкался на другого, ощупью отыскивая какую-нибудь вещь.Каждый из наших путешественников нагрузился по мере сил и возможности, и когда все были готовы, то Эдуард и дядя Амос пошли вперед, за ними следовали Пелег и женщины, а лазутчик замыкал шествие. В таком порядке путешественники спустились с холма, прошли мрачный, густой лес и достигли наконец плота. Скоро все было перенесено на него, и ничто не препятствовало их отплытию.— Ну, отчаливайте, — прошептал Эдуард, — пошли нам, Господь, скорее избавление от всех опасностей!— Подождите немного, — поспешно произнесла Мабель. — Я позабыла одну дорогую для меня вещь.С этими словами она соскочила на берег.— Нет, нет, Мабель! — вскричал Эдуард. — Не ходи! Что там еще такое? Я принесу тебе.— О, я сейчас же возвращусь, — отвечала Мабель, — я ничего не боюсь.— Ну так по крайней мере я пойду с тобой.— Нет, зачем же? Я только на одну минутку и тотчас же возвращусь! — Не докончив фразы, она уже исчезла в кустах.Прошло около пяти минут после ухода храброй девушки, обещавшей тотчас же вернуться, как бывшие на плоту, к величайшему своему ужасу, услышали голос Мабели, громко кричавшей:— Индейцы! Индейцы! Ради Бога скорее отчаливайте от берега! Отчаливайте и спасайтесь!..И крик замолк так же внезапно, как и раздался. Нашим путникам показалось, что он был заглушен силой.— Великий Боже! — вскричал Эдуард, вскидывая ружье за плечи, и недолго думая выскочил на берег.Но Брасси мощной рукой схватил его и втащил обратно на плот с такой силой, что молодой человек, не в силах удержаться на ногах, ударился о нагроможденные бревна и был почти оглушен этим ударом.— Отчаливайте, отчаливайте! — кричал Питер, схватывая шест.Женщины испустили громкий крик отчаяния.— Там, там, они приближаются! — закричал снова лазутчик. — Смотрите! Первого, который сунется, я беру на себя!Бросив шест, он схватил ружье и стал за бруствером. Плот был теперь приблизительно в восьми футах от берега, и Амос Штанфорт напрягал все свои силы, чтобы отъехать как можно дальше.Между тем Эдуард Штанфорт вскочил с диким и раздирающим душу криком и уже хотел броситься на помощь к своей двоюродной сестре, но жалобные просьбы матери и сестры остановили его.Почти в ту же минуту наши беглецы услышали сперва шорох в кустах и поспешные шаги на берегу, а вслед затем воздух огласился диким, воинственным криком индейцев. Эдуард Штанфорт слышал уже и прежде отвратительный крик индейцев, но никогда еще не раздавался этот дикий, ужасающий вой так близко от него. Несколько секунд он стоял в оцепенении.— Сюда, — закричал ему Брасси. — Скройтесь, скройтесь!Эти слова возвратили Эдуарду энергию. Едва успел он спрятаться вместе с своим дядей за каютой, куда уже прежде засели Пелег и Питер, как раздалось с берега десять или двадцать выстрелов и пули засвистели над их головами.Несколько диких соскочили в воду и старались добраться до плота, который благодаря сильному толчку мистера Штанфорта находился на порядочном отдалении от берега.— Теперь наша очередь, друзья! — произнес неустрашимый охотник. — Мы обязаны отправить в ад этих чертей.Стремглав и с пронзительным криком, который немного лишь уступал вою врагов, он выскочил из-за каюты на сторону, обращенную к берегу, и, прицелясь, пустил пулю в грудь дикаря, бывшего впереди других и карабкавшегося уже на плот; сраженный насмерть, он исчез в волнах, обратив на врага взор, полный невыразимой ненависти. Между тем охотник, схватив за ствол ружье, бывшее страшным оружием в его сильных руках, так хватил прикладом по голове другого дикаря, что не только череп несчастного, но даже самый приклад раскололся от удара. Потом, действуя сломанным ружьем, как дубиной, он бегал по плоту, нанося удары по голове всякому, кто пытался взобраться на плот.Примеру храброго лазутчика последовали оба Штанфорта и даже Пелег, сообразив, что лучше наносить удары, нежели получать их, тоже принял деятельное участие в обороне плота. Нападающие, между которыми было много раненых, должны были возвратиться на берег, унося трупы трех убитых товарищей.Только теперь, когда пловцы достигли берега и не было опасности принять своих за врагов, индейцы открыли по беглецам убийственный огонь и в продолжение десяти минут стреляли без перерыва, но не причинили ни малейшего вреда нашим друзьям: женщины были совершенно безопасны в каюте, а мужчины за стволами деревьев, сзади которых было еще столько свободного места, что Эдуард, его дядя и Пелег могли зарядить свои ружья, чего не мог сделать безоружный охотник, проклинавший теперь крепколобого индейца.В это же время плот преспокойно удалялся от берегов, и, когда индейцы прекратили свои выстрелы, он был уже довольно далеко. Тогда лазутчик поднялся, осмотрел все кругом, насколько позволяла темнота, и сказал, осторожно приближаясь к остальным:— Друзья мои, это ужасный случай!— О Боже мой! — простонал Эдуард, схватив за руку охотника и с отчаянием глядя ему в лицо. — Разве ничего нельзя сделать для Мабели Дункан?— Да, — отвечал лазутчик серьезно, — дело скверно, иначе я, конечно, не стал бы напрасно огорчать вас.— И вы, Питер, не дадите мне никакой надежды? — спросил Эдуард.— Я, конечно, не буду отчаиваться, пока еще останется хотя бы слабый луч надежды, — возразил Питер, — но положение девушки плохо, если она еще жива!— Питер! — пробормотал Эдуард. — Вы не хотите же этим сказать, что она убита?— Не знаю, сын мой, не Знаю, красные черти иногда очень скоры в своей мести, они, может быть, польстятся на скальп, так как здесь им не удалось достать ни одного, а своих лучших воинов они потеряли порядочно. Поверьте, друг мой, мне очень жаль вас! — прибавил этот грубый человек с выражением истинного сочувствия. — Но хотя я вполне понимаю ваше горе, как мне ни тяжело, все-таки я скажу вам: нельзя заниматься судьбой пленницы, мы должны стараться уплыть как можно дальше, а то снова очутимся в подобном же положении, потому что мы еще недалеко ушли от краснокожих.— Сжалься «ад нами, небо! — восклицала тетка Эсфирь, которая слышала из каюты весь разговор мужчин.— Бедная Мабель, бедная Мабель! Помоги ей, Господи! — со вздохом проговорила мистрис Штанфорт, прижимая к своей груди дрожавшую дочь.— Питер, — заговорил Амос Штанфорт, — как вы думаете, случайно ли попали сюда индейцы при переправе через озеро, или же они нарочно, ради нас прибыли сюда?— Трудно что-нибудь утверждать, — возразил задумчиво Брасси, — но мне кажется, что они принадлежат к шайке тех отъявленных мошенников, которые утащили у нас лодку. Меня даже не удивит, если это те самые краснокожие, от которых мы едва ушли на Мауме. Времени у них было довольно, чтобы пробраться сюда. Я полагаю, что один или два лазутчика Текумзе, делая рекогносцировку островов, увидели нашу лодку, захватили ее и возвратились с добычей на Мауме, где оставались их товарищи; попросили у них помощи, чтобы напасть на нас, и, воспользовавшись вчерашней бурей и дождем, незаметно пробрались сюда. Что вы скажете на это? Основательно ли я говорю?Слушатели удивлялись быстрому соображению охотника, который нарисовал ясную и верную картину последних событий, но молчали, видя по выражению лица Питера, что он еще не кончил говорить. Они не ошиблись; после краткой паузы лазутчик начал снова.— Мне кажется, — сказал он, — что была бы превосходная штука, если бы нам удалось отнять снова нашу лодку у воров. У меня нет ружья, поэтому здесь, пожалуй, я совершенно бесполезен, но что скажете вы, если я поплыву к острову и посмотрю, что делают красные черти? Непременно там есть наша лодка или какая-нибудь другая, и если я в состоянии буду один увезти ее, то, конечно, и сделаю это, если же у «их есть челноки, то я, не задумываясь, воспользуюсь хотя бы одним!— Это предприятие должен исполнить я! — вскрикнул Эдуард. — Может быть, мне удастся спасти бедную Мабель!— Нет, нет, мой милый! — сказал лазутчик, который тотчас же начал снимать верхнее платье, а томагавк и нож заткнул за пояс, чтобы с этим оружием приступить к исполнению своего отчаянного предприятия. — Оставайтесь здесь и наблюдайте за дикими, а меня пустите, и вы увидите, я сделаю все, что в состоянии сделать человек! Я не обещаю вам непременно спасти девушку, потому что не все делается по нашему желанию, но, во всяком случае, я могу сделать больше, нежели вы: вас негодяи скорее откроют и убьют или же сожгут на костре. Еще одно слово, — прибавил он, обращаясь ко всем. — Я советую вам быть как можно осторожнее, чтобы дикари не захватили бы и вас всех. Не удаляйтесь слишком от острова, чтобы я при возвращении мог найти плот; если же вы услышите на земле крик или вой, тогда вы легко убедитесь, что меня или поймали краснокожие, или убили; тогда не старайтесь меня спасти, но заботьтесь только о сохранении своей жизни. Итак, отдадим себя на волю Божию! — заключил он свои предостережения и увещевания. — Если мы больше не увидимся и мне придется расстаться с жизнью, то скажите лазутчикам и пограничным жителям, что Питер-Дьявол умер, честно исполняя свою обязанность.— Бог да сохранит и благословит вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13