Индейцы неслись с гиканьем, издавая резкими и пронзительными голосами звуки, похожие на лай койотов, и Данбер, всеобщим возбуждением, тоже издал несколько лающих криков.Он различил языки пламени и силуэты людей, снующих по лагерю. Они ждали возвращения всадников и, завидев их, некоторые бросились из лагеря им навстречу.У лейтенанта возникло странное ощущение, которое заставило его почувствовать какое-то необычное волнение. Что-то из ряда вон выходящее произошло за время их отсутствия. Его глаза широко раскрылись, когда он подъехал ближе. Данбер попытался найти ключ к разгадке, который подсказал бы ему, что не так в лагере.И тут он увидел фургон, стоящий у самого огромного костра, выглядевший здесь так неуместно, словно смешная повозка, плавающая на поверхности моря.В лагере были белые люди.Данбер резко осадил Киско, предоставив остальным всадникам возможность двигаться дальше, в то время как он сам хотел собраться с мыслями.Фургон для него был грубой, безобразной вещью. Пока Киско нервно танцевал под ним, лейтенант был напуган собственными мыслями. Когда он представил голоса людей, которые пришли с этим фургоном, то не захотел их слышать. Он не желал видеть белые лица, которые, возможно, стремились увидеть его. Он не хотел отвечать на их вопросы. И не хотел услышать те новости, которые пропустил, находясь в прерии.Но лейтенант знал, что у него нет выбора. Ему больше некуда было пойти. Он чуть отпустил поводья Киско, и тот медленно двинулся вперед.Данбер приостановил лошадь, когда находился всего в пятидесяти ярдах от костра. Индейцы танцевали от радости, которая била через край, когда мужчины, нашедшие стадо, спрыгнули со своих лошадей. Лейтенант подождал, пока уведут всех пони, а затем внимательно рассмотрел лица, находившиеся в поле его зрения.Он не увидел ни одного бледнолицего.Они с Киско подъехали ближе и снова остановились. И вновь Данбер внимательно окинул взглядом лагерь.Белых здесь не было.Лейтенант заметил «Горячего» и людей из его маленького отряда, которых он оставил этим вечером. Они, казалось, находились в центре внимания. Это было гораздо больше, чем просто приветствие. Это скорее напоминало праздник. Индейцы передвигались, исполняя танец и размахивая тонкими палками взад и вперед. Танцоры пронзительно кричали. И все население деревни, которое собралось посмотреть на них, тоже издавало пронзительные звуки.Лейтенант и Киско подошли еще ближе, и Данбер сразу заметил, что он ошибся. В руках танцоры держали не просто палки, а пики. Одна из них вернулась к индейцу, который был главным в отряде — к Волосам, Трепещущим На Ветру. Данбер увидел, как тот поднял пику высоко в воздух. Он не улыбался, хотя с уверенностью можно сказать, что он счастлив. Когда Ветер В Волосах издал протяжный, вибрирующий вопль, Данбер вдруг заметил пучок волос, болтающийся рядом с острием пики.В этот момент лейтенант понял, что это скальп. Свежий скальп. Волосы были черными и курчавыми.Взгляд Данбера перекинулся на другие пики. Еще две из них имели такое же украшение: один был светло-коричневый, а другой — русый. Данбер быстро перевел взгляд на фургон и увидел то, чего не заметил раньше. Груда бизоньих шкур была перекинута через опоры повозки.Внезапно все стало ясно, как божий день.Шкуры принадлежали тем растерзанным бизонам, а скальпы — людям, которые убили их, людям, которые были живы еще этим вечером. Белым людям. Лейтенант оцепенел от смущения. Он не мог принять участия в этом празднике, даже не мог смотреть на него. Он вынужден был уйти.Когда Данбер уже разворачивал Киско, его взгляд случайно встретился с глазами Брыкающейся Птицы. Шаман широко улыбался, но когда увидел в тени между кострами Данбера, его улыбка погасла. А затем, будто желая облегчить лейтенанту его замешательство, индеец повернулся к нему спиной.Данберу хотелось верить, что сердце Брыкающейся Птицы все еще с ним, что непостижимым образом индеец знал о его смущении. Но сейчас лейтенант не мог ни о чем думать. Ему нужно было просто уйти куда-нибудь.Пройдя по окраине лагеря, он взял свои вещи в самом дальнем конце деревни и пошел в прерию вместе с Киско. Он шел так долго, что огни костров растворились в ночи, исчезнув из вида. Данбер расстелил на земле свой тюфяк и лег на него, уставившись в звездное небо. Он старался убедить себя в том, что люди, которые были убиты — плохие люди, и заслуживали смерти. Но это было нехорошо. Он нс мог знать наверняка, но если бы даже и знал… Да, об этом и нечего говорить. Лейтенант хотел верить, что Ветер В Волосах и Трепыхающаяся Птица, а вместе с ними и все остальные, принимавшие участие в убийстве, не были слишком уж счастливы от того, что сделали. Но однако они радовались. И не возникало никакого сомнения в том, что они были счастливы.Больше чего-либо другого Данбер желал верить, что сейчас он находится не здесь. Ему хотелось верить, что он парит в небе, поднимаясь к звездам. Но это было не так.Данбер услышал, как Киско с тяжелым вздохом улегся в траву, потом все стихло, и лейтенант снова сосредоточился на своих мыслях. Все-таки он был удачлив. Он не принадлежал к индейцам, как и не принадлежал и к белым. И для него еще не наступило время принадлежать звездам. Сейчас он находился там, где находился. Он принадлежал ничему.Рыдания подкатили к горлу. Данбер пытался сдержать их, но они помимо воли поднимались все выше к глотке и перехватывали дыхание. Так продолжалось совсем недолго, пока лейтенант не осознал, что заглушать их сейчас не имеет смысла. V Что-то коснулось его. Когда он очнулся, то подумал, что этот легкий толчок в спину ощутил во сне. Одеяло было тяжелым от пропитавшей его росы. Должно быть, Данбер натянул его на голову ночью.Он приподнял край одеяла и выглянул. Снаружи его встретило туманное утро. Киско стоял в траве в нескольких футах спереди и его уши были чутко насторожены.Легкий толчок повторился снова. Кто-то тихо хлопнул Данбера по спине. Лейтенант откинул одеяло и посмотрел прямо в лицо мужчины, стоящего над ним.Это был Ветер В Волосах Его суровое лицо было окрашено охрой — краской светло-коричневого цвета, которая покрывала полосами его скулы и лоб. Сверкающая новая винтовка была перекинута через плечо воина. Он неспешно начал снимать се, и лейтенант затаил дыхание. Это могло быть как раз его время. Время умереть. Он представил свои волосы, болтающиеся на острие пики.Но индеец поднял винтовку чуть выше и улыбнулся. Он ткнул носком своих мокасин прямо в бок лейтенанта и сказал несколько слов на своем языке. Лейтенант Данбер все еще лежал, когда воин опустил винтовку дулом вниз, показывая тем самым, что он всего лишь играет. Затем индеец положил в рот воображаемый кусок пищи и, как один друг устраивает другому шутливую встряску, снова несильно пнул Данбера в ребра. VI Они двигались с подветренной стороны. Каждый из них был сильным, крепким мужчиной в отряде. Они ехали, образуя большую, выгнутую в форме рога линию. Этот полумесяц растянулся на полмили. Люди двигались осторожно, заботясь о том, чтобы не спугнуть бизонов до того самого последнего момента, когда пора будет скакать во весь опор.Как новичок среди экспертов, лейтенант Данбер был погружен в учебу, стараясь сложить вместе кусочки стратегии охоты по мере того, как она разворачивалась. Со своего места, которое находилось в центре дуги, он мог видеть, как отряд старался своим маневром отсечь маленькую часть этого гигантского стада. Всадники, составляющие правый край движущегося полумесяца, успешно подобрались к небольшой группе животных, в то время как центральная часть подкралась с тыла. Слева от Данбера охотники замкнули линию.Капкан захлопнулся.Данбер оказался достаточно близко, чтобы различать беспорядочные крики телят, мычание их матерей и случайное фырканье одного из массивных бизонов-самцов. Несколько тысяч животных находились прямо перед ним.Лейтенант взглянул направо. Первым, кого он увидел, был Ветер В Волосах. Он был весь внимание, глядя на стадо. Он, казалось, забыл о лошади, несущей его, и о винтовке, которую сжимала его рука. Его глубоко посаженные глаза были сразу везде: он одновременно видел охотников, добычу и сокращающуюся полоску земли между ними. Если бы воздух был видимым, он заметил бы и его, заметил бы перемещение каждой частицы. Индеец был похож на человека, слушающего, как тикают некие невидимые часы.Даже лейтенант Данбер, неискушенный в вещах такого рода, почувствовал нарастающее возбуждение. Воздух будто замер. Ничего не доносилось до ушей лейтенанта, ни единого звука. Он больше не слышал стука копыт пони охотников. Даже стадо впереди него вдруг стало безмолвным. Смерть опустилась на прерию, как черная грозовая туча.Когда Данбер оказался всего в сотне ярдов от горстки животных, лохматые звери все как один повернулись к нему. Они подняли свои громадные головы, почуяв запах смерти, исходящий от того, что слышали их уши, но что слабые глаза все еще не могли различить. И хвосты задвигались, крутясь и стукаясь о ягодицы, как маленькие флажки. Самый крупный из них ударил копытом в землю, замотал головой и грубовато фыркнул, реагируя на вторжение приближающихся всадников.И тут Данбер понял, что для каждого охотника убийство, которое может иметь место, не является заранее принятым решением. Что это не будет той охотой, когда затаиваются и выжидают, и чтобы добиться смерти этих животных, каждый индеец собирался выбрать своего, которого он сам должен будет убить.Суматоха поднялась вдоль правого фланга до самого окончания дуги. Охотники нанесли удар.С поразительной скоростью этот первый удар вызвал цепную реакцию, которая настигла и Данбера.Бизоны, которые были повернуты мордами к нему, развернулись и побежали. В этот момент пони каждого индейцы рванулся вперед. Все произошло так неожиданно, что Киско почти выскочил из-под лейтенанта. Данбер обернулся, пытаясь ухватить шляпу, которая слетела с него во время рывка, но та проскользнула между пальцев. Теперь это было неважно. Сейчас уже было невозможно остановить лошадь, даже если бы лейтенант напряг все свои силы. Маленькая «оленья шкурка» несся вперед, взрывая копытами землю, как будто языки пламени лизали ему пятки. Как будто его жизнь зависела от быстроты его бега.Данбер посмотрел на шеренги всадников справа и слева от себя и был напуган тем, что никого не увидел. Он бросил взгляд через плечо и наконец заметил их, прямо сидящих на своих напрягшихся пони. Лошадки бежали быстро, как только могли, но по сравнению с Киско — это были бездельники, беспомощно старающиеся удержать взятый темп. Они замедляли ход с каждой секундой, и неожиданно лейтенант оказался один. Он находился между преследующими охотниками и спасающимися бегством бизонами. Лейтенант натянул поводья, но гнедой если даже и почувствовал это, то не обратил никакого внимания. Его шея была упрямо вытянута вперед, уши прижаты к голове, а ноздри широко раздуты, жадно ловя ветер, который подгонял все ближе к стаду.У Данбера не оставалось время на раздумья. Под его ногами пролетала прерия, небо кружилось над головой, а между небом и землей, раскинувшись широкой полосой прямо перед ним, была стена панически бегущих бизонов.Лейтенант уже был так близко от них, что видел задние части их тел. Он мог различить копыта на их ногах. Через несколько секунд он будет так близко, что сможет дотронуться до них.На Данбера нахлынули воспоминания ужасного ночного кошмара: мужчина в маленькой открытой лодчонке, беспомощно плывущей навстречу краю пропасти. Лейтенант не закричал. Он не произнес молитву и не перекрестился. Но он закрыл глаза. Лица его отца и матери возникли перед ним. Они делали нечто такое, чего он никогда не видел. Его родители страстно целовались. Вокруг них раздавались звуки выстрелов, звуки тысячи больших барабанов, чьи раскатистые удары заглушали все остальное. Лейтенант открыл глаза и обнаружил, что вокруг него, как в сказке, расстилается изумительный ландшафт: долина, заполненная гигантскими коричневыми и черными валунами, мчащимися в едином направлении.Они с Киско неслись вместе со стадом.Ужасный грохот десятков тысяч копыт создавал странную тишину потопа, и несколько минут Данбер безмятежно несся в общем потоке в сумасшедшей тишине бегства.Лейтенант вцепился в Киско и огляделся поверх массивного, движущегося ковра, частью которого он теперь был. Он представил, что если бы хотел, смог бы соскользнуть со спины лошади и сделал бы это, не касаясь земли, перескакивая с одного крупа на другой, как делают мальчишки, перескакивая по валунам через речку.Винтовка заскользила, почти выпав из его потной руки, и как только это произошло, бизон, бежавший слева всего в футе-двух от Киско, резко изменил направление. Нагнув свою мохнатую голову, он попытался боднуть пони. Но гнедой был слишком проворен. Лошадь отпрыгнула в сторону, и рог только слегка задел шею. Это движение чуть не выбило Данбера из седла. Он мог упасть и это неминуемо могло бы закончиться его смертью. Но бизоны бежали вокруг него такой плотной массой, что он оттолкнулся от их спин и таким образом выровнялся в седле.Запаниковав, лейтенант опустил дуло ружья и выстрелил в быка, который пытался боднуть Киско. Это был плохой выстрел, однако пуля задела одну из передних ног зверя. Его колени подогнулись и Данбер услышал, как хрустнули шейные позвонки огромного животного, когда бизон, сделав сальто, грузно опустился на землю.Неожиданно место вокруг лейтенанта очистилось. Бизоны бросились врассыпную, едва заслышав грохот ружейного выстрела. Он натянул поводья Киско, и животное ответило послушанием. Оно моментально остановилось. Грохочущее копытами стадо удалялось.Наблюдая за тем, как стадо уносится вдаль, лейтенант заметил, что остальные охотники уже почти догнали его. Вид полуобнаженных людей на спинах пони, мчащихся вместе с животными, как поплавки, качающиеся на поверхности моря, на несколько минут задержал внимание Данбера. Он видел, как изгибались луки индейцев и как облачка пыли являлись одно за другим в тех местах, где падали бизоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41