Борис поравнялся с машиной, в то же мгновение дверца приоткрылась, Малявкин юркнул внутрь и опустился на заднее сиденье рядом с Горюновым. «Эмка» рванулась с места.
– Ну, рассказывай, – спросил Виктор, едва они тронулись. – Узнал старого знакомого?
– Узнал, – вздохнул Малявкин. – Как не узнать. А вы… Вы и раньше знали, что Попов… капитан Попов – немецкий разведчик?
– Знали, – твердо сказал Виктор. – Но узнали это недавно. Кирилл Петрович, это он его раскусил! Кстати: ты знаешь, кто он таков?
– Попов? Теперь-то знаю. Шпион. И – какой! Сам шеф!
– Да, но кто таков все-таки?
– Как – кто? – не понял Малявкин.
– Чудак человек, – усмехнулся Горюнов, – да ведь капитан Попов и есть «Зеро». Ты с самим «Зеро» беседовал. Дошло?
Малявкин тихо ахнул и вытаращил глаза, а Горюнов продолжал:
– Чего же все-таки хотел от тебя этот самый капитан Попов, а точнее – «Зеро»? Почему такая внезапная встреча?
– О, для начала он хочет немногого. – Малявкин растерянно улыбнулся. – Он… он велел мне убить Геворкяна. Вот. – Борис вытянул из кармана финку и вручил Горюнову.
– Всего-навсего убить? Лихо! Давай, однако, по порядку.
Малявкин передал Горюнову все, что говорил ему «Зеро», рассказал, как он себя держал, как без конца угрожал.
– Почему он отправил вас с Гитаевым в прокуратуру, зачем убил Гитаева, сказал?
– Да, кое-что сказал, но не все ясно.
Малявкин передал слова «Зеро», его объяснение своих поступков.
– Так, еще что?
– Приказал менять местожительство, уходить от Костюковых. Дал новый адрес – в Лефортово, – пароль. Сказал, что, когда я ему потребуюсь, он сам меня известит, только как известит, не знаю. Не говорил.
– Так, – сказал Горюнов. – Все ясно. Придется и нам внести в наши планы некоторые коррективы. Сделаем так: сейчас я тебя высажу, и ты поезжай туда, к рации. Радиограмму, что тебе велел передать «Зеро», передашь.
– А как же Геворкян? – спросил Борис. – Что делать с Геворкяном?
– О Геворкяне не беспокойся, его ты больше не встретишь.
– А «Зеро»? Если «Зеро» спросит?..
– Чтобы «Зеро» спросил, он должен тебя увидеть. А будет ли это? И когда? Впрочем, если такое случится, скажешь «Зеро», что его приказание исполнено. Ясно?
– Ясно. А от Костюковых уходить? Что делать потом, когда передам радиограмму?
– После передачи радиограммы поезжай в Лефортово и устраивайся по данному тебе адресу. Одним словом, действуй так, как велел «Зеро». Через день-два, при первой возможности, свяжемся. Добро?
…В назначенный час Менатян прохаживался по обочине возле автобусной остановки у пригородного совхоза. Он был зол, зол до чертиков. «Зеро»! И что за человек? Гоняет беспощадно. Вот сегодня опять погнал сюда, радировать. А зачем? Ведь только вчера была отправлена радиограмма, и к чему так часто? И еще – гостиница. Как ухитрился «Зеро» пронюхать, что Менатян был в «Москве»? Следил? Хотя чего тут странного? Этого надо было ждать. И как только он, Менатян, дал промах, проворонил слежку? Но, кажется, все обошлось. И дернул же его черт идти к Татьяне. Но не называть же было ее «Зеро»! Этого еще недоставало! Главное, все попусту, все попусту…
Менатян, погруженный в собственные невеселые мысли, не обращал никакого внимания на двух парней, которые, по-видимому, ожидали, как и он, автобуса. Впрочем, ни в их внешности, ни в поведении ничего приметного не было: парни как парни. Стоят, разговаривают о каких-то своих делах, курят. В общем, ждут автобус. Ждут и пусть ждут. Ему-то, Менатяну, какое дело?
Не обратил он поначалу внимания и на легковую машину, черную «эмку», приближавшуюся со стороны Москвы. Мало ли машин ходит по шоссе? А «эмка» все ближе, ближе… Поравнявшись с Менатяном, шофер внезапно затормозил. Передняя дверца приоткрылась.
– Старший лейтенант, на минуточку, – послышался строгий, повелительный голос.
Менатян поначалу оставил этот возглас без внимания, не принял его на свой счет. Оклик повторился. Менатян вздрогнул и обернулся.
– Вы меня? – спросил он, подходя к машине и силясь разглядеть окликнувшего его.
Все дальнейшее заняло считанные секунды. Менатян не успел сообразить, каким образом те малоприметные парни вдруг очутились у него по бокам. В то же мгновение задняя дверца машины распахнулась, парни подхватили Менатяна под руки и ловко втолкнули в машину. Мгновение – и Менатян уже на заднем сиденье, посередине, а парни слева и справа. Пистолет Менатяна в их руках. Машина круто развернулась и быстро понеслась к городу.
– Позвольте, – пришел в себя Менатян, – что вы делаете? По какому праву?
– Спокойно, Менатян, спокойно. Не думаю, чтобы вы всерьез сомневались в наших правах, – повернулся к нему тот, что сидел спереди, рядом с шофером. – Я – сотрудник НКГБ. Моя фамилия Горюнов.
Слова застряли у Менатяна в горле: «Из НКГБ? Он назвал меня Менатяном. Менатяном, а не Геворкяном. Это – конец».
Час спустя Менатян уже находился в тюрьме.
…«Зеро», он же капитан Попов, выйдя из кладбищенских ворот, не сразу поехал на Ленинградский вокзал, в свой продпункт. Примостившись в сторонке, он пристально наблюдал за выходом с кладбища. Удостоверившись, что Малявкин вышел один и сел в автобус, он еще некоторое время присматривался к публике, входившей и выходившей с кладбища. Скворецкого и Горюнова он не заметил, не признал, настолько искусно те замаскировались, зато Кирилл Петрович отлично видел «Зеро».
Убедившись, что все идет, как ему казалось, благополучно, Попов не спеша дошел до Пресненской заставы и оттуда пешком к Зоопарку. На Ленинградский вокзал он и тут не поехал. Проплутав то пешком, то на метро, то в автобусе часа два по городу, Попов очутился на Курском вокзале. Получив в камере хранения небольшой фибровый чемодан, сданный еще сутки назад, капитан Попов прошел на перрон и принялся не спеша расхаживать вдоль платформы. Подали состав Москва – Горький.
Дождавшись начала посадки, капитан Попов вынул из кармана билет, проверил номер вагона и все так же неторопливо двинулся к головным вагонам. На его пути внезапно вырос офицерский патруль во главе со строгим, подтянутым майором.
– Товарищ капитан, – окликнул Попова майор, – прошу предъявить документы.
– Документы? – изумился Попов. – А в чем дело? Что еще случилось?
– Офицерский патруль, – сухо сказал майор. – Разве вы не видите? Проверка документов. Попрошу ваши документы.
– Ах, патруль, патруль, – оживился Попов. Он мучительно думал: «Действительно патруль или… Впрочем, что за чепуха! Конечно, патруль. Обыкновенный патруль». Он подчеркнуто спокойно поставил чемодан на перрон, достал из нагрудного кармана воинское удостоверение и протянул майору: – Извольте, товарищ майор. Командировочное предписание потребуется?
– Командировочное предписание? Пока нет. – Майор внимательно изучил удостоверение и опустил его себе в карман. – Придется попросить вас пройти к дежурному.
– К дежурному? – удивился Попов. – Но, бога ради, по какой причине?
– Прошу не пререкаться, – возразил майор. – Пройдемте.
– Я не пререкаюсь, но поймите же, я опаздываю на поезд.
– Не волнуйтесь, успеете, – флегматично ответил майор.
– Как так успею? Поезд вот-вот отойдет, – волновался Попов. – И потом, зачем мне идти к дежурному, с какой стати?
– А вы не понимаете? Нехорошо, товарищ капитан, вы же не по форме одеты. Стыдно!
– Как – не по форме? – возмутился Попов. – Вы придираетесь, товарищ майор.
– Товарищ капитан, попрошу выбирать выражения, – отрезал майор. – Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей. А вы – капитан интендантской службы, как сказано в вашем удостоверении, погоны же у вас полевые, строевого комсостава. На каком основании?
– Но ведь все такие носят. Война. Может, завтра на фронт. Давайте, майор, замнем это дело, чепуха же… А погоны я сменю, слово офицера – сменю. Вот сяду в вагон и сменю…
Майор, однако, был неумолим:
– Не могу, товарищ капитан. Никак не могу. Пройдемте, не будем терять времени. А то, чего доброго, и действительно опоздаете к своему поезду.
Попов подчинился и в сопровождении патруля направился к помещению дежурного по вокзалу.
В кабинете дежурного навстречу Попову поднялся из-за стола… майор Скворецкий.
– Ба, – воскликнул Кирилл Петрович, сияя улыбкой, – капитан Попов?! Вот нежданная встреча. Здесь? На Курском вокзале? Какими судьбами?
– Как вы его назвали? – спросил начальник патруля. – Капитан Попов?
– Ну конечно же, – еще шире улыбнулся Скворецкий. – Капитан Попов. Начальник продовольственного склада на Ленинградском вокзале. Как-никак старый знакомый.
– Вы ошибаетесь, – педантично сказал майор, приведший «Зеро». – Фамилия задержанного не Попов. Это – Гераськин. Капитан Гераськин, Тихон Матвеевич. И не начальник продовольственного склада, а сотрудник интендантского управления в Горьком. Вот его документы. – Он протянул Скворецкому удостоверение, отобранное у Попова.
В то же мгновение «Зеро» обрушил страшный удар на стоявшего возле офицера, сшиб его с ног и одним прыжком очутился возле двери, вырывая из кобуры пистолет. Но как ни стремительно он действовал, еще стремительнее были чекисты, выступавшие в роли офицерского патруля. Второй патрульный и майор мгновенно кинулись на «Зеро», выхватили у него пистолет и скрутили руки за спиной. Как ни силился «Зеро» вывернуться – напрасно. Руки его были словно в стальных тисках.
– Нервы, Попов, нервы, – сочувственно сказал Кирилл Петрович. – Ох уж эти нервы! Кстати, вы, оказывается, не Попов, а Гераськин? Что за перевоплощение?.. Ах, не хотите отвечать? Не надо. Успеется. Как, – внезапно посуровел Скворецкий, – будете валять дурака? Стоит ли?
Задержанный сник.
– Хорошо, – сказал он. – Ваша взяла.
Полчаса спустя капитан Попов, он же Гераськин, он же «Зеро», был водворен в тюремную камеру.
…Между тем Малявкин, так и не встретив Геворкяна, пропутешествовал в лес, отстучал продиктованную ему «Зеро» радиограмму, схоронил рацию и отправился в город, в Лефортово. Отыскав нужный ему адрес – это оказался небольшой двухэтажный домишко, – Борис постучал в дверь. Открыл ему седенький, благообразный старичок. Борис спросил имя, отчество и фамилию, указанные ему «Зеро».
– Это буду я, – сказал старичок и выжидающе улыбнулся. – Я самый и есть.
Малявкин назвал пароль.
– Проходите, – засуетился старичок. – Милости прошу. Вот сюда, сюда, пожалуйте…
Он провел Бориса в просторную, хорошо обставленную комнату, усадил в кресло, уселся сам.
– Чем могу служить? – Старичок доброжелательно улыбнулся и, переплетя пальцы, положил ладошки на свой круглый животик. – Чем могу?
– Видите ли, – замялся Малявкин, – мне сказали… Мне говорили… ну, одним словом, что я могу у вас пожить. Недолго. Какое-то время… Я вас не очень обременю?
– Голубчик, – вскинулся старичок, – хороший вы мой! Пожалуйста, с удовольствием! Есть комнатка, есть, как не быть! Уютненькая, хорошая. Живите себе на здоровье, живите сколько угодно. Желанным гостем будете. И мне, старику, будет с кем время коротать, а то живу бобыль бобылем.
Сколь ни приветливым, ни приторно-ласковым казался старик, Борис разглядел за его ласковостью злую настороженность, звериную хитрость. Что-то хищное было в мягких повадках старика, в его острых взглядах, которые он нет-нет да бросал на собеседника, в его чересчур округлых жестах. Нравился, однако, Малявкину хозяин или нет, выбора у него не было. Вот уж воистину: назвался груздем, полезай в кузов.
«Ничего, – решил Борис. – Пока поживу. До поры до времени…»
Глава 32
– Кирилл Петрович, ну теперь-то вы откроете свой секрет? – взмолился Горюнов, когда, успешно закончив ту и другую операции, проведя арест Менатяна и «Зеро», они встретились в кабинете Скворецкого.
– Какой еще секрет? – прикинулся удивленным майор.
– Как – какой? – Виктор даже обиделся. – Как вам удалось разгадать, что «Зеро» – не кто иной, как капитан Попов. Ведь этот двуликий Янус так ловко себя вел, помогал нам, и вдруг… Нет, как вы могли додуматься?
– Помог трезвый, кропотливый анализ. Научный, если хочешь. – Скворецкий подошел к сейфу, открыл его, достал с верхней полки начерченную когда-то схему, в центре которой значилось «Зеро», а снизу, под этим словом, было написано: «Попов», и протянул Горюнову. – Ясно?
– Ловко! – присвистнул Виктор. – Действительно, главные связи идут к «Зеро» и перекрещиваются на Попове. Ловко, товарищ майор. Ничего не скажешь! Только вот «Сутулый»…
– А что «Сутулый»? Если хочешь, он и послужил последним звеном. Радиограмму, в которой шла речь, что «Сутулый» имел какие-то контакты с «Зеро», помнишь? Ну, а все контакты Шкурина нам были известны. То-то!
– Верно, – подавил вздох Виктор. – И до чего же просто. Яснее ясного!
– Ладно, – улыбнулся Скворецкий, – хватит лясы точить. Пора приступать к допросам. Я думаю, начнем с Менатяна.
Майор вызвал арестованного, убрал в сейф схему и извлек объемистую папку, в которой находился ряд документов, в том числе личное дело бывшего старшего лейтенанта Военно-Воздушных Сил СССР Менатяна. Дело Кирилл Петрович положил сверху, на виду.
– Как, Аракел Геворкович, приступим? – миролюбиво начал Скворецкий, когда ввели арестованного. – Давайте для порядка заполним анкету. Итак: ваша фамилия Менатян? Имя, отчество? Год рождения?
– К чему эта комедия? – невесело усмехнулся Менатян. – Вам же все и без меня известно. Пишите.
– Нет, Менатян. Допрос – не комедия. Писать, в том числе и анкетные данные, я буду только с ваших слов. И в этом есть глубокий смысл. Со временем, если в том будет нужда, я вам это разъясню. А пока…
Кирилл Петрович обмакнул ручку в чернила и пристально, в упор посмотрел на Менатяна.
– Извольте, – пожал плечами Менатян и четко ответил на все вопросы анкеты.
– Ваша профессия? – спросил майор, заполнив все графы. – Род занятий?
– Летчик, – гордо выпрямился Менатян. – Военный летчик.
– Вы? Летчик? Да еще военный? Помилуйте, какой же вы летчик? Сколько у вас на счету боевых вылетов за два года войны?
– Не в этом дело, – огрызнулся Менатян. – С первых дней войны я очутился в плену…
– Знаете что, – перебил его майор, откладывая ручку в сторону, – давайте сделаем так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43