Видишь? Вот оно, это пятно.
— Только тогда из него шла кровь, — задумчиво сказал Бретт, словно размышляя вслух. Он не хотел подгонять Дженни, давая ей возможность выговориться и самой подойти к главной мысли.
— И конечно, это было очень… — Она на мгновение запнулась и, не найдя нужного определения, продолжила: — …очень странным. — Дженни усмехнулась затертости этого слова. — Появившаяся родинка больше никогда меня не беспокоила, и со временем я вовсе забыла про этот необычный случай. И не помнила до того момента, когда ты увидел меня на балконе. Я посмотрела на тебя и…
— И ты, — он невольно остановился, понимая, что, поверив ей, может смело считать себя клиентом психиатра, — ты решила, что я — это Сэз.
— Да!
Не зная, как вести себя дальше, Бретт включил ночник и взглянул в глаза Дженни. «Боже мой, а ведь я действительно готов поверить ее рассказу от начала и до конца!» — пронеслось в голове.
— Бретт, все, что было в моем сне…
— Нет, не просто во сне. Ты ведь думаешь, великий Боже, ты думаешь, что я — это он. В смысле Сэз!
Дженни затрясла головой.
— Ты опять ничего не понял. Я совершенно нормальна и прекрасно знаю, что ты не Сэз, а Бретт Мак-Кормик.
— И эта уверенность не покидала тебя даже на протяжении последней недели? Когда ты называешь меня с балкона Сэзом? И несколько минут назад ты тоже знала?
— Но я при этом спала!
— Ну хорошо! Пусть маленькой девочкой ты увидела сон. Пусть тебе приснились эти Анна и Сэз, причем в ситуации, которая абсолютно или почти абсолютно совпадает с концовкой моей книги. Но, Дженни, ради бога, при всем, что я чувствую к тебе, ты хочешь меня убедить, что через двадцать лет увидела во сне то же самое? Дженни, какого черта?
«И правда, какого черта?» — подумала Дженни и, вздохнув, подчинилась неизбежности. Ее следующий вопрос заставил Бретта подпрыгнуть.
— Ты веришь в переселение душ? — спросила она напрямик.
— Что?!
— Я спросила…
— Да нет, я слышал, что ты спросила. — Бретт уже стоял перед ней, и мягкий свет ночника золотил его кожу. — Отвечу. Не просто «нет», а «нет, черт побери, мать твою так»! Я не верил и никогда не поверю в такую чушь!
Дженни не понравилась его презрительная улыбка, но особенно тот глубочайший скептицизм, с которым Бретт это произнес, не дававший ни малейшего шанса, что он сможет в это когда-нибудь поверить.
Тем не менее она продолжала:
— А почему?
— Потому что не верю во всякий бред и сказки для наивных придурков! — Бретт снова плюхнулся на кровать рядом с Дженни. Что-то похожее на любопытство промелькнуло в его взгляде.
— По-твоему, так плохо снова воскреснуть после собственной смерти, только в ином обличье?
— Плохо! Все это мешок дерьма! Если ты умер, значит, умер, и все тут!
— Миллионы людей думают иначе.
Неожиданно Бретт сел на кровати и всплеснул руками.
— Постой-постой. А почему ты, собственно, начала говорить на эту тему? Ты что, хочешь меня уверить… Господи, Дженни, ты ли это? Как я не догадался с самого начала?
Бретта бросило в озноб. Кто она? Сумасшедшая, маньячка или кто-нибудь еще похуже? Она послала записку, содержание которой гарантировало ей внимание с его стороны. Дальше. Встретилась с ним во французском квартале, где после не слишком долгой беседы изобразила драматический исход. После этого она уже была уверена, что Бретт ею заинтересуется всерьез. Затем в нужный момент вышла на балкон и, использовав ситуацию, заманила его в постель, где и…
— Тьфу! — Бретт потряс головой. Так можно далеко зайти. Откуда она взяла сюжет, родившийся в его собственной голове? Он сам себе выбрал жилье в комплексе, где она уже давно жила. И не могла же Дженни предугадать, что Бретт именно в ту ночь выйдет подышать воздухом под ее балкон!
В голове неожиданно, словно вспышкой, высветилась картинка, кольнуло где-то у левого уха, потянуло болью. Гроб, убранный цветами. Чьи-то заплаканные лица. Внезапная тошнота комом подкатила к горлу. Бретт явно услышал жалобный плач, доносящийся будто бы откуда-то из темных уголков его сознания. Плач животного, страдающего от невыносимой боли. Тихое бормотание. Что-то похожее на пение псалмов… Дерьмо!
— Думаешь, я в это поверю? — Он очнулся от звука собственного голоса, открыл глаза и моргнул, не сразу сообразив, что рядом находится Дженни, что он в своей квартире в Новом Орлеане. — Вернее, как ты сама можешь верить в такое?
— Что же мне прикажешь думать, когда, сидя в своей комнате и читая книгу, написанную тобой в последние год или два, тобой, человеком, которого я никогда не встречала, я узнаю в ней свой собственный сон, виденный мной двадцать лет назад и описанный слово в слово? А потом, когда я увидела тебя на презентации… Ты что, ничего тогда не почувствовал? Просто так шел, шел и вдруг стал глазеть на незнакомую женщину? Тебе напомнить, что было потом?
Бретт и сам помнил, как резко остановился, сразу выделив ее взгляд в толпе. Да, тогда ему показалось, что он узнал в ней кого-то очень близкого, но давно потерянного. Черт! Может быть, он такой же чокнутый, как и сама Дженни?
— Ничего не было.
— Может быть. Для тебя, — мягко уточнила Дженни. — А для меня было, когда я проснулась в прошлую субботу и обнаружила тебя в своей постели. Ты смотрел на меня, и мне казалось, что ты свалился с неба.
— Послушай, я же не отрицаю, что нас чертовски сильно тянет друг к другу. Я не смог бы это отрицать, даже если бы сильно захотел. Почему бы не считать, что наши отношения возникли именно из-за этого? Зачем ты стараешься выжать что-то большее из того, что есть на самом деле?
— Ты думаешь, это что-то большее, Бретт? Если мы оба чувствуем, что когда-то знали и любили друг друга в прошлом, зачем заниматься самообманом? И это прошлое все, что мы имеем, это то… — Она зажмурилась и замолчала.
— Это то, что?
— Ничего. Это не важно.
— Если ты начала об этом говорить, значит, для тебя это важно.
— Но не для тебя! Ты же не поверил ни единому моему слову.
— Дженни! Эта поганая книжка — сказка! Я ее написал, понимаешь? Я! Эти люди никогда не жили на свете. Даже если бы я и верил в существование этого чертова переселения душ, то все равно никогда бы не поверил в возможность второй жизни вымышленных персонажей!
— Если ты так настаиваешь, что сам выдумал эту книгу, объясни мне, пожалуйста, как я узнала ее конец.
— Ну и вопрос, а? Черт! Ну бывают же на свете самые невероятные совпадения!
— То, что ты видел сон о тех же самых людях, что и я, правда, когда мне было десять, я так понимаю, тоже совпадение?
Бретт пошевелил губами, не зная что ответить.
— Ладно, Бретт. Забудем это. Просто забудь все, что я говорила.
— Давно бы так, — проворчал Бретт значительно миролюбивее. — Нет никакой прошлой жизни, и все это полная чушь! Смерть есть смерть, и этим все сказано. — Он немного помолчал и добавил совсем другим тоном: — Умерший человек не может вернуться назад.
Дженни сосредоточилась на интонации Бретта, с которой он произнес последнюю фразу. Создавалось впечатление, что он сам пытается убедить себя в сказанном.
— Ты кого-то имеешь в виду, Бретт?
— Что? — вздрогнул тот.
— Кто умер и не может вернуться назад?
От его глаз повеяло холодом, и взгляд сделался невероятно жестким.
— Я не понимаю, о чем ты. — Такая невысказанная боль промелькнула в его интонации, что Дженни почувствовала себя сейчас лишней.
— Мне очень жаль, Бретт, но я… пойду. — Дженни начала отодвигаться к краю кровати.
Внезапно паника охватила Бретта. Он никогда не мог даже думать об этом без содрогания со времени смерти отца, но значительно страшнее будет, если Дженни сейчас покинет его.
— Почему ты уходишь? — спросил он. — Потому что я не верю в прошлую жизнь?
Дженни повернула к нему удивленное лицо.
— Конечно, нет. Если для тебя не важно, что я в это верю, то отчего для меня должно быть важно, что ты в это не веришь?
— Тогда почему же ты собралась уходить? Ты делаешь неправильные выводы, Дженни. Да, действительно я не верю, что человек живет множество жизней. Но я верю в другое. Я верю в случающееся между нами каждый раз, когда мы вместе. Это вполне реально. Тебе не достаточно?
Видимо, для Дженни этого было достаточно, потому что она придвинулась назад к Бретту, и их губы встретились. Если он не верит — пусть так и будет. Она-то знала правду. Она знала и помнила Бретта сердцем. Сердцем, а не головой, и эта память была значительно прочнее и глубже. Может быть, когда-нибудь она избавит его от боли, мелькающей в родных глазах. А сейчас… Сейчас Дженни просто любила его.
Глава 10
Бретт не видел особой нужды разубеждать Дженни. В конце концов, если ей так хотелось быть сторонницей этой идеи — пожалуйста, это ее дело.
На следующее утро он проснулся оттого, что кто-то колотил в его дверь.
— Вот и оживший дядюшка с того света приехал, — пробормотал он.
Бретт со стоном повернулся, раздраженный назойливым стуком. Они слишком мало спали этой ночью, занятые то кошмарами Дженни, то обсуждениями того, что из этих кошмаров следовало.
Звук повторился. Похоже, в дверь уже не стучались, а ломились. Проснулась Дженни и, что-то пробормотав, попыталась подняться.
— Ложись, не вставай. Я пойду посмотрю, кто ходит в гости по утрам. — Он натянул джинсы, помня конфуз с Кэй. Убедившись, что молния находится в нужном положении, он открыл дверь и с удивлением обнаружил за ней великолепного Роба (или как там его зовут?). Друга, и ничего больше, как говорила Дженни, Но Бретт вовсе не собирался записывать его в число и своих немногочисленных друзей.
— Ну, и?.. — не слишком приветливо спросил Бретт осипшим после сна голосом.
— Прошу прощения у обоих, — ухмыльнулся Роб, — но я уже был у Дженни, и там никто не отвечал. Мне нужны ключи от ее квартиры.
— Ты уверен, что тебе не станет плохо, парень?
— Уверен, что нет. — Улыбка Роба стала еще приветливее.
— Тогда, может быть, ты объяснишь, какого черта тебе понадобилось в ее квартире?
— Конечно, объясню. Дженни. Тем более что я слышал ее голос.
— Роб? — Заспанная Дженни появилась возле дверей.
Бретт без особого удовольствия отметил, что на ней была надета рубашка и ничего больше.
— Привет, крошка. Я так и знал, что ты здесь, — сказал Роб, поглядывая на Бретта.
Дженни проследила его взгляд и обняла Бретта за талию.
— Ты меня ищешь?
— Я методично дубасил в твою дверь в течение последнего часа.
— И я не отвечала? — улыбнулась Дженни.
— Я думал, что, может быть, ты меня не слышишь. — Он взглянул на Бретта. — В этой квартире мне открыли дверь значительно быстрее.
— Так что случилось?
— Случилось то, что твой душ хлещет не переставая с самого утра. В том смысле, что я слышу этот звук с того самого момента, как вернулся домой. — Он ухмыльнулся, очевидно, вспомнив бурно проведенную ночку. — Здесь феноменально тонкие стены. — Роб кивнул на Бретта. — Должно быть, он чертовски потрясающий парень, если ты бежишь к нему с такой скоростью, что не успеваешь повернуть кран.
Какой-то комок в горле помешал Дженни ответить сразу.
— Бретт действительно потрясающий парень. Но дело в том, что последний раз я была дома вчера днем. И еще: я не пользовалась душем.
Подождав, пока к одежде Дженни добавится еще что-нибудь, они втроем взбежали вверх по лестнице. Она первой вошла в квартиру и почувствовала, как волоски на руках встают дыбом, словно наэлектризованные. Нет, внешне все было в порядке, но что-то присутствовало в воздухе, что-то чужое и злобное. Она ощущала это почти физически. И еще Дженни слышала шум льющейся из душа воды. Из душа, которым она никогда не пользовалась.
Ничего не понимая, она метнулась к ванной комнате.
Бретт рванул Дженни за руку:
— Позволь мне первым, мало ли что…
— Мало ли что? Что там, по-твоему, может быть?
— Тем более, какая разница?
— Там никого нет, — уверенно сказала Дженни, и подумав, добавила: — По крайней мере сейчас.
Бретт, Дженни и появившийся из холла Роб гуськом зашли в ее маленькую ванную. Холодная вода била из душа мощной струей, обдавая присутствующих прохладной влажной пылью.
— Могу сказать одно совершенно точно, — твердо сказала Дженни, — я этого не делала.
— Подтверждаю, — отозвался Бретт, закручивая воду.
Роб, так и не закрыв рта, ошалело крутил головой из стороны в сторону.
— Я вернулся приблизительно без четверти четыре и сразу же завалился спать. Уже засыпая, я это хорошо помню, я заметил, что к гудению кондиционера добавился шум воды. Абсолютно точно могу сказать, что до этого его не было. Похоже, Дженни, к тебе заходил ночной гость.
Ее передернуло.
— Ты уверена, — продолжал Роб, — что не забредала сюда среди ночи и…
— И, как лунатик, сама того не помня, решила освежиться? — закончила за него Дженни.
Роб обиженно поджал губы:
— Если ты хочешь сказать…
— Великолепно! — Дженни заняла боевую позицию. — Ты же знаешь, что я ненавижу душ и всегда пользуюсь только ванной!
Бретт поморщился. Он знал эту особенность Дженни, но не подозревал о подобной осведомленности Роба. Ему очень хотелось принять участие в их оживленной беседе, но он не знал, с чего начать.
— Может быть, вызвать полицию? — наконец нашелся он.
— Ага. И попросить их подтереть пол, а заодно и подвезти новую стиральную машину. Мерси, не стоит. Полиции здесь делать нечего.
— Послушай, куколка, — вмешался Роб, — если тебе нужна новая стиральная машина, для начала научись закрывать за собой кран. — Он взглянул на часы. — Ого! Прошу прощения, но я обещал своей мамочке позавтракать вместе с ней. Увидимся, сладкая! — Он поцеловал Дженни в щеку.
С ворчанием бультерьера, у которого потянули из пасти сахарную кость, Бретт выдвинулся вперед и сжал кулаки.
— Потише, потише, Геркулес, — повернулся к нему Роб. — Слушай, она действительно восхитительна, но, поскольку ты такой огромный и страшный, я убегаю. — Он повернулся к дверям и, показав Бретту поджарый зад, добавил через плечо: — Приятно чувствовать себя сосунком возле такого крутого парня.
Дженни взглянула на Бретта, стоящего с вытянутым лицом, и прыснула.
— Ладно, ладно, — проворчал он вслед Робу, — повторишь мне это наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34