Аккуратно из магазин https://Wodolei.ru
Зак на собственном опыте знал, каким беспомощным становится человек, когда его связывают, и испытывал панический страх перед этим ужасным чувством.
– Кстати, раз уж речь зашла о мазохизме… – Он усмехнулся. – Если хочешь испытать на себе, что это такое, то познакомься поближе с Ванессой Трент. Стегнер нагнал на нее страха, сказав, что его похитили какие-то злодеи, чтобы получить выкуп. Она сегодня призналась мне, что страшно нервничает и боится за собственную безопасность. Просит проверить сигнализацию, установленную у нее дома. Предлагаю тебе заняться этим, идет?
– С удовольствием, – кивнул Игер. – Мне нравится такая работа.
Оставшийся путь до стадиона они ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Игер, наверное, о Ванессе Трент, а Зак – о Клер.
Сегодня Клер впервые была настроена почти дружелюбно. Зак решил, что было бы глупо не воспользоваться шансом и не навестить ее вечером. Если после родео подвыпившие ковбои не начнут выяснять отношений между собой с помощью кулаков, то он успел бы вернуться р город до того, как Клер закроет салон и уйдет домой. К этому часу на площади начнутся танцы, народ будет веселиться. Он надеялся, что ему повезет и Клер согласится провести с ним вечер.
Зак был рад, что догадался поручить Игеру заботу о Ванессе, и не сомневался, что эта потаскушка не упустит случая пополнить список своих любовников агентом ФБР. Сам же он нисколько не сокрушался, что ему не удастся попасть в этот список. Его абсолютно не прельщала Ванесса с ее огромными, как арбузы, силиконовыми грудями. «Интересно, – подумал Зак, – как часто она ложится в клинику на повторные операции, чтобы поддерживать форму груди?»
Он покосился на Игера и усмехнулся, увидев его довольную ухмылку и жадный блеск в глазах. Есть же парни, которым нравятся телки с силиконовыми сиськами! Игеру явно не терпится поскорее отправится к Ванессе и проконсультировать ее насчет сигнализации. Ну, а ей консультации не нужны. Она затащит Игера в постель и поимеет его по полной программе!
После разговора с Ванессой в салоне Зак понял, что она положила на него глаз. Многие женщины находили его сексуальным, и это не было для него секретом. А уж если он прикалывал к груди звезду шерифа – этот красивый символ власти, – то женщины просто не сводили с него глаз. Вот и Ванесса сегодня клюнула на его значок. Она, наверное, думала, что осчастливит его, позволив ему попользоваться ее роскошным телом? Однако Ванесса просчиталась. Если бы это случилось раньше, когда он был помоложе, то, возможно, ее расчет оказался бы верным, но с годами его отношение к сексу изменилось. Теперь он стал более разборчивым и не заводил скоротечных любовных связей. Любовь на одну ночь его больше не устраивала.
Зак понял, что ему не хватает настоящей любви, что ему нужна женщина, которая полюбила бы его всем сердцем и с которой он мог бы создать семью. Он все чаще вспоминал свои детские годы и то время, когда его родители еще были счастливы…
«С какой, интересно, женщиной ты собираешься создать свой земной рай? – Зак внезапно разозлился. – С Клер? Черта с два у тебя это получится!» Ее отец по-прежнему ненавидел его и по-прежнему имел власть над дочерью. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы она послала Коултера ко всем чертям.
Так стоит ли тешить себя надеждами и пытаться завоевать расположение Клер? Ответ был прост и очевиден – он никогда не сдавался без боя и не собирался сдаваться сейчас.
Анжела подошла к салону вместе с Клер, но задержалась в дверях и принялась копаться в сумочке, сделав вид будто что-то ищет. Когда ее подруга скрылась внутри, она вернулась на площадь. В день открытия фестиваля искусств здесь всегда бывало многолюдно, но сегодня площадь казалась пустынной: многие туристы ринулись в салон Клер, привлеченные распространившимися слухами о неизвестном художнике. Клер почему-то была уверена, что Анжела будет в восторге от новых картин, но сама Анжела в этом сильно сомневалась и боялась разочаровать свою подругу.
Последнее время она стала замечать, что постепенно теряет интерес к тому, что раньше доставляло ей радость. Она всегда с удовольствием готовила, но теперь это занятие стало ей в тягость. Секс? К нему она тоже охладела. Осталось лишь искусство. Однако Анжела боялась, что и живопись, от которой она раньше была без ума, тоже перестала ее интересовать. Анжела понимала: чтобы это проверить, надо всего лишь войти в салон и посмотреть на новые картины, но всячески оттягивала этот момент. Если выяснится, что она потеряла интерес абсолютно ко всему, то как она будет жить дальше?
Охваченная этими грустными мыслями, Анжела остановилась напротив ювелирной лавки, торгующей изделиями из серебра и натурального камня, изготовленными мастерами из индейского поселка. Поборов апатию, она вошла в магазин и принялась изучать украшения; лежащие на прилавке. Хотя каждая вещица была ручной работы и по-своему уникальна, Анжела долго не могла решить, на каком украшении остановить выбор. Она примеряла кольца, перебирала ожерелья, броши и равнодушно откладывала их в сторону: ей казалось, что что-то подобное у нее уже есть.
Продавец не отставал от нее ни на шаг и трещал без умолку, нахваливая свой товар. Смущенная его напористостью, Анжела наконец остановилась на серебряном кулоне. Расплатившись по кредитной карточке, она вышла на улицу и направилась в салон Клер. На ходу она расстегнула сумочку, чтобы положить туда покупку, но внезапно коробочка выскользнула у нее из пальцев и, упав на землю, открылась.
Мужчина, проходящий мимо, быстро нагнулся и поднял коробочку и выпавший из нее кулон.
– Мэм, это случайно не вы оборонили?
Анжела чувствовала себя старухой, когда ей говорили «мэм». Она могла снести любое обидное слово в свой адрес, но «мэм» приводило ее в бешенство. Если кто-то из ее молодых жеребчиков случайно так к ней обращался, она выходила из себя и устраивала скандал. Однако в устах кареглазого незнакомца, который застенчиво улыбнулся, это слово прозвучало ничуть не оскорбительно. Приятный, симпатичный мужчина, возраст которого определить на глаз было довольно трудно, сразу располагал к себе.
По его лицу и фигуре было заметно, что он довольно долго питался очень скромно, Анжела даже сказала бы – чересчур скромно. Темные короткие волосы, на висках чуть тронутые сединой, были аккуратно уложены. Вообще-то незнакомец, который из-за худобы казался необычайно высоким и нескладным, был не в ее вкусе, но, как ни странно, он сразу же ей понравился.
– Красивая вещица. Наверное, какая-то эмблема? – спросил он, положив кулон в коробочку.
Анжела довольно хорошо разбиралась в эмблиотике индейцев, и ей было нетрудно ответить на его вопрос.
– Это Черный Ворон кашинов.
– Первый раз вижу такую красоту.
Его слова, безусловно, следовало отнести к кулону, и Анжела с удивлением обнаружила, что разочарованна.
– По правде говоря, это символ скорби. Если верить древней легенде, племя кашинов происходит от Черного Ворона. Он их отец и покровитель. В его честь они устраивают ритуальные церемонии, во время которых Черный Ворон указывает крылом на героев-воинов, которым суждено погибнуть в сражении. Воины идут на смерть ради спасения своего племени.
– Да, действительно невеселая история. Может, не стоило приобретать украшение, символизирующее столь серьезные вещи, как жизнь и смерть? – Незнакомец вновь смущенно улыбнулся.
– Я купила этот кулон, только чтобы отвязаться от продавца. Он так его расхваливал, что я не устояла, – на ходу сочинила Анжела. Она не могла признаться незнакомому человеку, что последнее время у нее подавленное настроение и что с психологической точки зрения ее выбор вполне закономерен.
– Изумительная вещица, – заметил он, не сводя глаз с Анжелы.
Она чувствовала, что понравилась незнакомцу, и даже пожалела, что он не в ее вкусе. Она предпочитала молодых суперменов, с мощным торсом и накачанными круглыми бицепсами, а этому мужчине было уже за сорок, и он был слишком худощав. В то же время он обладал каким-то неуловимым обаянием, и Анжела, чтобы продолжить разговор, поинтересовалась:
– Вы уже были в художественном салоне Клер Холт?
– Да. Но там сегодня очень тесно и душновато. Слишком много народу, все о чем говорят, увлеченно спорят… А я люблю простор и тишину.
– Вы видели новые картины? Что можете о них сказать?
– Ну, не знаю… – Пожав плечами, незнакомец замялся. – По-моему, ничего.
«Безусловно, турист, – решила Анжела, – которому интересно все новое и который ничего не понимает в искусстве. Наверное, он путешествует один: не слишком у него ухоженный вид… А тебе не все ли равно?» – одернула она себя.
– Ну, я пойду. Спасибо за помощь.
Она поспешила к салону Клер и, обернувшись в дверях, увидела, что незнакомец смотрит ей вслед…
Монотонный гул голосов в зале сопровождался тихим звоном бокалов. Анжеле потребовалось минут пять на то, чтобы поздороваться со знакомыми, и еще столько же, чтобы протиснуться через толпу к новым картинам.
Когда ей удалось приблизиться к ним настолько, что все детали стали отчетливо видны, она задохнулась от восторга и даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не сон.
Обе картины были прекрасны, но в ту, на которой ковбой протягивал женщине букет цветов, она влюбилась сразу же. Это полотна несло в себе невероятной силы эмоциональный заряд.
От избытка внезапно проснувшихся чувств у нее защипало в глазах и защемило в груди. Проглотив ком в горле, Анжела напомнила себе, что личные эмоции только мешают правильной оценке. На первый взгляд обе картины хороши, но насколько профессионально они выполнены? В этом еще следовало разобраться. В конце концов, недаром она считала себя экспертом-искусствоведом,
«Художник, безусловно, тонко чувствует цвет, – отметила Анжела. – У него необычная, но безупречная цветовая гамма». Для Скалистых гор, покрытых утренней дымкой, были использованы мягкие полутона, а для провалов и каньонов – глубокий черный цвет. Правильно положенные тени, падающие на землю от остроконечных пиков, подчеркивали глубину фона и завораживали взгляд, пленяя воображение. Создать такую картину было под силу лишь настоящему мастеру.
К технике исполнения, хотя она была своеобразной, Анжела тоже не имела претензий. Художник уверенно работал кистью – местами мазки были толстыми и жирными, а местами тонкими, как нить, словно их наносили пером. Она решила, что художник пользовался не заводскими кистями, а изготовил их собственноручно.
Забыв о времени, Анжела завороженно смотрела на картины и с каждой секундой находила их все более близкими своему сердцу. Стремление постичь тайну, прикоснуться к неизведанному, щемящая грусть и надежда – все эти чувства и желания будили в ней картины неизвестного художника. Хотя в ее глазах стояли слезы, Анжела чувствовала себя невероятно счастливой. Она была счастлива, потому что в ней вдруг проснулся, казалось, безнадежно утраченный интерес к жизни.
– Как, по-твоему, о чем думает эта женщина? – спросила Клер, прикоснувшись к ее плечу.
Анжела только сейчас обнаружила, что ее подруга уже давно стоит рядом.
– Об этом можно только догадываться. Именно в этом заключается вся прелесть картины. Художник не навязывает зрителю свою идею. Он выбрал сюжет, окутанный тайной, и однозначного ответа тут просто не может быть. – Анжела внезапно испугалась, что кто-то купит картины раньше, чем это успеет сделать она, и быстро добавила: – Я беру обе картины.
Клер удивилась, что ее подруга не стала торговаться – это было абсолютно не похоже на нее.
– А теперь покажи мне другие работы… э… – Анжела вытянула шею, пытаясь разобрать фамилию художника, указанную на табличке, – …мистера Уинфи.
– Уинфри. Пол Уинфри, – поправила Клер. – Других работ нет. Эти две картины – все, что он пока написал.
– Ты шутишь? Хочешь сказать, что сделала ставку на художника, имя которого никому ничего не говорит и у которого только две работы? – Анжела в изумлении смотрела на Клер. – Я тебе не верю!
Клер пожала плечами.
– Пол – начинающий художник, но я уверена, что он талантлив и его ждет блестящее будущее.
– Ты действительно думаешь, что я выложу кучу денег за две картины человека, который неизвестен даже в узких художественных кругах? – Анжела не могла скрыть растущего раздражения и разочарования. – Коллекционирование живописи – мой бизнес! Я не могу вкладывать деньги, если у меня нет уверенности в том, что через несколько лет мое приобретение вырастет в цене. О какой выгоде можно говорить, если имя этого парня никто не знает, если его работ нет ни в одном музее? Может случиться, что этот Уинфри вообще больше не возьмет в руки кисть. Что тогда? Кому я продам две картины какого-то неизвестного художника? – Анжела уже почти кричала. Посетители останавливались и с любопытством смотрели на нее.
– В таком случае, не покупайте их, – раздался негромкий голос у нее за спиной.
Анжела оглянулась и увидела перед собой незнакомца, с которым разговаривала на улице. «Почему он вмешивается? – раздраженно подумала она, и в ту же секунду ее озарило:
– Это он написал картины! Невероятно!» Он даже отдаленно не был похож на человека, способного держать в руках кисть.
– Расскажите мне о себе, – потребовала Анжела, не замечая, что вокруг них собралась толпа, жадно прислушивающаяся к разговору. – Чем вы занимались раньше и почему начали писать картины так поздно?
Пол неожиданно взял ее за руку и посмотрел на кольцо с огромным бриллиантом, который ослепительно засверкал в ярком свете ламп. Отец подарил ей это кольцо в тот день, когда она порвала отношения со своим женихом. Кроме того, ее руку украшали золотые швейцарские часы, которые она подарила себе сама в день своего рождения.
– Понимаете, мэм, у большинства всего этого нет, – он кивнул на ее украшения. – Им приходится работать от зари до зари, чтобы иметь хотя бы крышу над головой. – Он так же внезапно разжал пальцы, и ее рука безвольно упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Кстати, раз уж речь зашла о мазохизме… – Он усмехнулся. – Если хочешь испытать на себе, что это такое, то познакомься поближе с Ванессой Трент. Стегнер нагнал на нее страха, сказав, что его похитили какие-то злодеи, чтобы получить выкуп. Она сегодня призналась мне, что страшно нервничает и боится за собственную безопасность. Просит проверить сигнализацию, установленную у нее дома. Предлагаю тебе заняться этим, идет?
– С удовольствием, – кивнул Игер. – Мне нравится такая работа.
Оставшийся путь до стадиона они ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Игер, наверное, о Ванессе Трент, а Зак – о Клер.
Сегодня Клер впервые была настроена почти дружелюбно. Зак решил, что было бы глупо не воспользоваться шансом и не навестить ее вечером. Если после родео подвыпившие ковбои не начнут выяснять отношений между собой с помощью кулаков, то он успел бы вернуться р город до того, как Клер закроет салон и уйдет домой. К этому часу на площади начнутся танцы, народ будет веселиться. Он надеялся, что ему повезет и Клер согласится провести с ним вечер.
Зак был рад, что догадался поручить Игеру заботу о Ванессе, и не сомневался, что эта потаскушка не упустит случая пополнить список своих любовников агентом ФБР. Сам же он нисколько не сокрушался, что ему не удастся попасть в этот список. Его абсолютно не прельщала Ванесса с ее огромными, как арбузы, силиконовыми грудями. «Интересно, – подумал Зак, – как часто она ложится в клинику на повторные операции, чтобы поддерживать форму груди?»
Он покосился на Игера и усмехнулся, увидев его довольную ухмылку и жадный блеск в глазах. Есть же парни, которым нравятся телки с силиконовыми сиськами! Игеру явно не терпится поскорее отправится к Ванессе и проконсультировать ее насчет сигнализации. Ну, а ей консультации не нужны. Она затащит Игера в постель и поимеет его по полной программе!
После разговора с Ванессой в салоне Зак понял, что она положила на него глаз. Многие женщины находили его сексуальным, и это не было для него секретом. А уж если он прикалывал к груди звезду шерифа – этот красивый символ власти, – то женщины просто не сводили с него глаз. Вот и Ванесса сегодня клюнула на его значок. Она, наверное, думала, что осчастливит его, позволив ему попользоваться ее роскошным телом? Однако Ванесса просчиталась. Если бы это случилось раньше, когда он был помоложе, то, возможно, ее расчет оказался бы верным, но с годами его отношение к сексу изменилось. Теперь он стал более разборчивым и не заводил скоротечных любовных связей. Любовь на одну ночь его больше не устраивала.
Зак понял, что ему не хватает настоящей любви, что ему нужна женщина, которая полюбила бы его всем сердцем и с которой он мог бы создать семью. Он все чаще вспоминал свои детские годы и то время, когда его родители еще были счастливы…
«С какой, интересно, женщиной ты собираешься создать свой земной рай? – Зак внезапно разозлился. – С Клер? Черта с два у тебя это получится!» Ее отец по-прежнему ненавидел его и по-прежнему имел власть над дочерью. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы она послала Коултера ко всем чертям.
Так стоит ли тешить себя надеждами и пытаться завоевать расположение Клер? Ответ был прост и очевиден – он никогда не сдавался без боя и не собирался сдаваться сейчас.
Анжела подошла к салону вместе с Клер, но задержалась в дверях и принялась копаться в сумочке, сделав вид будто что-то ищет. Когда ее подруга скрылась внутри, она вернулась на площадь. В день открытия фестиваля искусств здесь всегда бывало многолюдно, но сегодня площадь казалась пустынной: многие туристы ринулись в салон Клер, привлеченные распространившимися слухами о неизвестном художнике. Клер почему-то была уверена, что Анжела будет в восторге от новых картин, но сама Анжела в этом сильно сомневалась и боялась разочаровать свою подругу.
Последнее время она стала замечать, что постепенно теряет интерес к тому, что раньше доставляло ей радость. Она всегда с удовольствием готовила, но теперь это занятие стало ей в тягость. Секс? К нему она тоже охладела. Осталось лишь искусство. Однако Анжела боялась, что и живопись, от которой она раньше была без ума, тоже перестала ее интересовать. Анжела понимала: чтобы это проверить, надо всего лишь войти в салон и посмотреть на новые картины, но всячески оттягивала этот момент. Если выяснится, что она потеряла интерес абсолютно ко всему, то как она будет жить дальше?
Охваченная этими грустными мыслями, Анжела остановилась напротив ювелирной лавки, торгующей изделиями из серебра и натурального камня, изготовленными мастерами из индейского поселка. Поборов апатию, она вошла в магазин и принялась изучать украшения; лежащие на прилавке. Хотя каждая вещица была ручной работы и по-своему уникальна, Анжела долго не могла решить, на каком украшении остановить выбор. Она примеряла кольца, перебирала ожерелья, броши и равнодушно откладывала их в сторону: ей казалось, что что-то подобное у нее уже есть.
Продавец не отставал от нее ни на шаг и трещал без умолку, нахваливая свой товар. Смущенная его напористостью, Анжела наконец остановилась на серебряном кулоне. Расплатившись по кредитной карточке, она вышла на улицу и направилась в салон Клер. На ходу она расстегнула сумочку, чтобы положить туда покупку, но внезапно коробочка выскользнула у нее из пальцев и, упав на землю, открылась.
Мужчина, проходящий мимо, быстро нагнулся и поднял коробочку и выпавший из нее кулон.
– Мэм, это случайно не вы оборонили?
Анжела чувствовала себя старухой, когда ей говорили «мэм». Она могла снести любое обидное слово в свой адрес, но «мэм» приводило ее в бешенство. Если кто-то из ее молодых жеребчиков случайно так к ней обращался, она выходила из себя и устраивала скандал. Однако в устах кареглазого незнакомца, который застенчиво улыбнулся, это слово прозвучало ничуть не оскорбительно. Приятный, симпатичный мужчина, возраст которого определить на глаз было довольно трудно, сразу располагал к себе.
По его лицу и фигуре было заметно, что он довольно долго питался очень скромно, Анжела даже сказала бы – чересчур скромно. Темные короткие волосы, на висках чуть тронутые сединой, были аккуратно уложены. Вообще-то незнакомец, который из-за худобы казался необычайно высоким и нескладным, был не в ее вкусе, но, как ни странно, он сразу же ей понравился.
– Красивая вещица. Наверное, какая-то эмблема? – спросил он, положив кулон в коробочку.
Анжела довольно хорошо разбиралась в эмблиотике индейцев, и ей было нетрудно ответить на его вопрос.
– Это Черный Ворон кашинов.
– Первый раз вижу такую красоту.
Его слова, безусловно, следовало отнести к кулону, и Анжела с удивлением обнаружила, что разочарованна.
– По правде говоря, это символ скорби. Если верить древней легенде, племя кашинов происходит от Черного Ворона. Он их отец и покровитель. В его честь они устраивают ритуальные церемонии, во время которых Черный Ворон указывает крылом на героев-воинов, которым суждено погибнуть в сражении. Воины идут на смерть ради спасения своего племени.
– Да, действительно невеселая история. Может, не стоило приобретать украшение, символизирующее столь серьезные вещи, как жизнь и смерть? – Незнакомец вновь смущенно улыбнулся.
– Я купила этот кулон, только чтобы отвязаться от продавца. Он так его расхваливал, что я не устояла, – на ходу сочинила Анжела. Она не могла признаться незнакомому человеку, что последнее время у нее подавленное настроение и что с психологической точки зрения ее выбор вполне закономерен.
– Изумительная вещица, – заметил он, не сводя глаз с Анжелы.
Она чувствовала, что понравилась незнакомцу, и даже пожалела, что он не в ее вкусе. Она предпочитала молодых суперменов, с мощным торсом и накачанными круглыми бицепсами, а этому мужчине было уже за сорок, и он был слишком худощав. В то же время он обладал каким-то неуловимым обаянием, и Анжела, чтобы продолжить разговор, поинтересовалась:
– Вы уже были в художественном салоне Клер Холт?
– Да. Но там сегодня очень тесно и душновато. Слишком много народу, все о чем говорят, увлеченно спорят… А я люблю простор и тишину.
– Вы видели новые картины? Что можете о них сказать?
– Ну, не знаю… – Пожав плечами, незнакомец замялся. – По-моему, ничего.
«Безусловно, турист, – решила Анжела, – которому интересно все новое и который ничего не понимает в искусстве. Наверное, он путешествует один: не слишком у него ухоженный вид… А тебе не все ли равно?» – одернула она себя.
– Ну, я пойду. Спасибо за помощь.
Она поспешила к салону Клер и, обернувшись в дверях, увидела, что незнакомец смотрит ей вслед…
Монотонный гул голосов в зале сопровождался тихим звоном бокалов. Анжеле потребовалось минут пять на то, чтобы поздороваться со знакомыми, и еще столько же, чтобы протиснуться через толпу к новым картинам.
Когда ей удалось приблизиться к ним настолько, что все детали стали отчетливо видны, она задохнулась от восторга и даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не сон.
Обе картины были прекрасны, но в ту, на которой ковбой протягивал женщине букет цветов, она влюбилась сразу же. Это полотна несло в себе невероятной силы эмоциональный заряд.
От избытка внезапно проснувшихся чувств у нее защипало в глазах и защемило в груди. Проглотив ком в горле, Анжела напомнила себе, что личные эмоции только мешают правильной оценке. На первый взгляд обе картины хороши, но насколько профессионально они выполнены? В этом еще следовало разобраться. В конце концов, недаром она считала себя экспертом-искусствоведом,
«Художник, безусловно, тонко чувствует цвет, – отметила Анжела. – У него необычная, но безупречная цветовая гамма». Для Скалистых гор, покрытых утренней дымкой, были использованы мягкие полутона, а для провалов и каньонов – глубокий черный цвет. Правильно положенные тени, падающие на землю от остроконечных пиков, подчеркивали глубину фона и завораживали взгляд, пленяя воображение. Создать такую картину было под силу лишь настоящему мастеру.
К технике исполнения, хотя она была своеобразной, Анжела тоже не имела претензий. Художник уверенно работал кистью – местами мазки были толстыми и жирными, а местами тонкими, как нить, словно их наносили пером. Она решила, что художник пользовался не заводскими кистями, а изготовил их собственноручно.
Забыв о времени, Анжела завороженно смотрела на картины и с каждой секундой находила их все более близкими своему сердцу. Стремление постичь тайну, прикоснуться к неизведанному, щемящая грусть и надежда – все эти чувства и желания будили в ней картины неизвестного художника. Хотя в ее глазах стояли слезы, Анжела чувствовала себя невероятно счастливой. Она была счастлива, потому что в ней вдруг проснулся, казалось, безнадежно утраченный интерес к жизни.
– Как, по-твоему, о чем думает эта женщина? – спросила Клер, прикоснувшись к ее плечу.
Анжела только сейчас обнаружила, что ее подруга уже давно стоит рядом.
– Об этом можно только догадываться. Именно в этом заключается вся прелесть картины. Художник не навязывает зрителю свою идею. Он выбрал сюжет, окутанный тайной, и однозначного ответа тут просто не может быть. – Анжела внезапно испугалась, что кто-то купит картины раньше, чем это успеет сделать она, и быстро добавила: – Я беру обе картины.
Клер удивилась, что ее подруга не стала торговаться – это было абсолютно не похоже на нее.
– А теперь покажи мне другие работы… э… – Анжела вытянула шею, пытаясь разобрать фамилию художника, указанную на табличке, – …мистера Уинфи.
– Уинфри. Пол Уинфри, – поправила Клер. – Других работ нет. Эти две картины – все, что он пока написал.
– Ты шутишь? Хочешь сказать, что сделала ставку на художника, имя которого никому ничего не говорит и у которого только две работы? – Анжела в изумлении смотрела на Клер. – Я тебе не верю!
Клер пожала плечами.
– Пол – начинающий художник, но я уверена, что он талантлив и его ждет блестящее будущее.
– Ты действительно думаешь, что я выложу кучу денег за две картины человека, который неизвестен даже в узких художественных кругах? – Анжела не могла скрыть растущего раздражения и разочарования. – Коллекционирование живописи – мой бизнес! Я не могу вкладывать деньги, если у меня нет уверенности в том, что через несколько лет мое приобретение вырастет в цене. О какой выгоде можно говорить, если имя этого парня никто не знает, если его работ нет ни в одном музее? Может случиться, что этот Уинфри вообще больше не возьмет в руки кисть. Что тогда? Кому я продам две картины какого-то неизвестного художника? – Анжела уже почти кричала. Посетители останавливались и с любопытством смотрели на нее.
– В таком случае, не покупайте их, – раздался негромкий голос у нее за спиной.
Анжела оглянулась и увидела перед собой незнакомца, с которым разговаривала на улице. «Почему он вмешивается? – раздраженно подумала она, и в ту же секунду ее озарило:
– Это он написал картины! Невероятно!» Он даже отдаленно не был похож на человека, способного держать в руках кисть.
– Расскажите мне о себе, – потребовала Анжела, не замечая, что вокруг них собралась толпа, жадно прислушивающаяся к разговору. – Чем вы занимались раньше и почему начали писать картины так поздно?
Пол неожиданно взял ее за руку и посмотрел на кольцо с огромным бриллиантом, который ослепительно засверкал в ярком свете ламп. Отец подарил ей это кольцо в тот день, когда она порвала отношения со своим женихом. Кроме того, ее руку украшали золотые швейцарские часы, которые она подарила себе сама в день своего рождения.
– Понимаете, мэм, у большинства всего этого нет, – он кивнул на ее украшения. – Им приходится работать от зари до зари, чтобы иметь хотя бы крышу над головой. – Он так же внезапно разжал пальцы, и ее рука безвольно упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48