Первоклассный магазин Wodolei.ru
Зачем копаться в человеке, как в экспонате для исследования, бередить душевные раны или поощрять моральный мазохизм?
А вот Иван — он в этом плане другой, не такой, как она сама. Он всегда с неподдельным интересом готов посмотреть ее фотографии или выслушать рассказ о том, как прошел день. Может и сам начать расспросы, если Кристина вдруг отмалчивается. Более того: он расспрашивал о Кристине двести сорок восьмую. Ленка как-то об этом обмолвилась. Что ж, люди разные. Если ему это нравится — то почему бы и нет.
Сидеть в пустой квартире наедине с собственными мыслями и страдать от бессонницы было сущей пыткой. Чтобы хоть как-то расслабиться и заснуть, Кристина включила приемник, и комнату заполнила тихая музыка в режиме нон-стоп. Земфира с ее песней «Не отпускай меня», Високосный Год и «Тихий огонек». Затем послышалось Чайфовское «поплачь о нем, пока он живой». Кристина согласно прошептала одними губами «люби его таким, какой он есть», и тихонько соскользнула в сон. До самого утра.
* * *
На повестке дня в клубе корреспондентов сегодня стоял один-единственный вопрос: как праздновать Новый год. До праздника оставалось меньше недели, а народ все никак не мог придти к консенсусу относительно того, как должно проходить это мероприятие. Двести сорок восьмая слушала всех с кислой улыбкой, поскольку Новый год пришелся аккурат на ее дежурство.
— Хитрая ты, Кристя! Точно знала, когда свалить. А мне теперь отдувайся! — протянула Ленка в шутливой обиде, когда они с Кристиной отправились «припудрить носики».
— Ничего я не рассчитывала. Просто не хотела отработать в новом году ни одной-единственной смены. Я же тебе рассказывала, почему.
— Да все я помню. Не обращай внимания, это я по мелкой вредности бурчу.
— Да они все еще тысячу раз переиграть могут. Мне кажется, что именно 31 декабря не будет ничего. У каждого своя семья, обязательства перед близкими и еще тысяча причин, почему надо быть дома, а не где-либо еще. Так что остается два варианта. Первый: праздник состоится, скажем, 29 или 30 декабря.
— Не годится. В эти дни обычно пьянки на работе. Нет смысла сваливать с одного вечера ради такого же, но на другом конце Москвы.
— Тогда, значит, все произойдет после Нового года.
— Это уже неинтересно. Азарт будет не тот. И половина точно не приедет. А вчетвером — впятером лучше махнуть куда-нибудь на квартиру, как белым людям.
— Тогда маленькая поправка на ветер: в клубе будет отмечаться, скажем, Старый новый год. Помпы меньше, дома никто за хвост не поймает и не удержит.
— Вот это уже ближе к телу. Ну что, пойдем и выясним, угадали мы, или нет?
Логические выкладки подружек были безупречны. После долгих препирательств корреспонденты решили, что нормальных посиделок в канун Нового года все равно не получится, поэтому перенесли все на две недели вперед. Ленка радовалась, как ребенок. Ей очень нравилась эта разношерстная компания, и одно то, что они будут веселиться без нее, нагоняла на двести сорок восьмую тоску, сравнимую разве что с ужасным воспоминанием о том, как в детстве за мелкие провинности ее лишали сладкого.
Дверь подвала неожиданного распахнулась мощным ударом ноги, и вошел припозднившийся Неунывающий с двумя огромными пакетами в руках.
— Ты где бродил? Мы тут уже минут через двадцать разъезжаться собирались. Хорошо, хоть Воркута предупредил, что ты обязательно будешь.
— Братцы, не до разговоров мне. Лучше помогите распаковаться. Девчонки, вы там женским взглядом посмотрите, чего куда порезать, как разложить.
— Что за роскошь! Идите все сюда! Неунывающий еды принес на роту!
— Вкусной?
— Обалденно!
— Много?
— До утра хватит.
— Ну все, веселись, толпа!
Оказалось, что Неунывающий сдал сегодня последний экзамен в институте. Теперь впереди оставалась лишь преддипломная практика, госэкзамены, да собственно защита диплома. По этому радостному поводу он сразу же как освободился, рванул в ближайший магазин, скупил половину прилавка и отправился в клуб. Отмечать.
Сразу стало значительно веселее. Приунывшие было корреспонденты дружно взялись за дело, и уже через пять минут стол был накрыт и заставлен принесенной снедью, а не до конца сломанный чайник, притащенный Верволком в качестве своеобразного вступительного взноса, протестующе извергал из себя пар, пока Миксер, один из новых членов клуба, не выдернул его из розетки.
Хотя за столом не было спиртного (ребята условились об этом в одно из самых первых заседаний: практически все за рулем, так что нечего искушать себя, любимых, видом запотевшей пивной бутылки; вот на отдыхе — это да, пожалуйста), все как-то раскраснелись, подобрели, и уже никому не было охоты спорить, до хрипоты отстаивая свою точку зрения.
— Ребята, а это ведь у нас первые такие посиделки! Так, по-домашнему!
— Ну да, точно! Раньше максимум чая или кофе попьем, и все.
— Неунывающий, ты просто умница!
— Виват Неунывающему, зачинателю новой славной традиции!
— Виват! Виват!
По домам разъезжались уже заполночь. Даже когда все уже вышли во двор, а Семь-сорок закрыл дверь в подвал, никто не торопился заводить машину, и все топтались в школьном дворе, обсуждая то одно, то другое…
* * *
Предновогодняя суета практически не затронула Кристину. Она была настолько погружена в освоение техники батика, что выудить ее из-за подрамника с натянутым шелком было совершенно нереально. Так что вся тяжесть подготовки праздничного стола легла на плечи Лесничего. Впрочем, он не слишком возражал. Единственное, о чем он попросил Кристину, так это о том, чтобы она сделала перерыв на два дня. Ровно на два, и не больше. На 31 декабря и 1 января. Немного подумав, Кристина согласилась. Действительно, неделю напролет дышать красителями и бензином, выписывать узоры, пока в глазах не начинаются цветовые галлюцинации — это тоже перебор.
У нее уже кое-что получалось. Первое полотно она от греха подальше спрятала под ванну, хотя Иван и пытался убедить, что на самом деле все очень мило получилось. Много он понимает! Что он вообще знает об искусстве! А вот потеки от упавшей прямо на работу тряпки с растворителем никуда не уберешь. Да, вышло весьма живописно: переливающиеся круги, словно поверхность озера, в которое бросили горсть мелких камушков. Но она-то точно знает, что это — брак! И никакой это не дизайнерский эксперимент. Нечего ее утешать. Позорище. Фу, даже вспоминать противно.
С остальными «пробами пера» все вышло гораздо лучше. Четвертая работа, например, самой Кристине понравилась настолько, что она даже заказала под нее рамку и повесила на стену. Рисовала она ее в том самом «отключенном состоянии» (после обеда в сон потянуло), так что по окончании с великим удивлением узрела нечто, что было безусловно красивым, даже прекрасным, но не принадлежало ей до конца. Да, это ее руки порхали с кистями и трубочками над этим полотном, но замысел явно пришел оттуда. Продукт чистой медитации. Ух-ты!
Сейчас она решила сделать не просто картину или просто потренироваться на ткани, как на своеобразной палитре, испытывая на ней разные методы наложения красителя, а сделать настоящую вещь, которую можно будет носить. Легкий газовый шарф-палантин. У нее давно висело в шкафу весьма миленькое платье из жатого шелка, с открытыми плечами и подолом до пола, но каждый раз, когда она его одевала, Кристина чувствовала, что к нему не хватает какой-то детали, какого-то аксессуара. Но чего именно? Может быть, сумочки? Или бижутерии? А вот сегодня утром, в очередной раз достав платье из шкафа, Кристина поняла: на плечах должно лежать легкое переливающееся облако. Будущая вещь возникла перед мысленным взором во всем своем великолепии, и Кристина судорожно бросилась делать зарисовки, чтобы ненароком не позабыть это чудесное видение.
Идея, что называется, просто горела в руках, так что Кристина побежала в ближайший универмаг покупать нужный материал. Перебрав множество тканей, она остановилась на кремовом шифоне. Белый, конечно, был бы просто идеальным вариантом, но его, увы, не было. Пришлось брать то, что есть.
Из магазина Кристина вылетела, как пробка из бутылки с шампанским. Она как-то подзабыла, что на носу праздники, и все носятся в поисках подарков для своих близких. Толпа людей, перебегающих от одного прилавка к другому, толкающаяся локтями и наступающая на ноги — это вам не просто так. А если ко всем прочим прелестям прибавить еще и духоту…
Так что по возвращении домой Кристина наглым образом завалилась спать. Шопинг вымотал до крайности, и она чувствовала себя разбитой развалиной. Иван даже не успел предложить пообедать. Подумал-подумал, да тоже прилег рядом с ней. Борщ пару часов подождет — не скиснет.
Конечно же, когда они все-таки проснулись, за окном уже сгустились сумерки. Рисовать в такое время, особенно начинать новую вещь, Кристина не любила. Вернее, временами ей это было все равно, а иногда раздражало до последней крайности. Даже казалось, что в комнате темновато, хотя люстра и настольные светильники с лампами на 100 киловатт заливали всю квартиру таким светом, что с непривычки поначалу резало глаза.
Иван был рад, что сегодня Кристина наконец-то оторвется от своего творчества, и даже не скрывал это. Она слегка поворчала на несправедливость мироздания, и с недовольным видом плюхнулась на диван смотреть телевизор. Иван тем временем ловко сообразил ужин на двоих и на специальном пластиковом столике-подносе перенес все в комнату.
Через десять минут Кристина поняла, что от плохого настроения не осталось и следа. Лесничий явно обладал волшебным даром превращать ординарные события в праздник для души и тела. И еще она осознала, как вымоталась за прошедшую неделю. Устроила себе такие гонки, и ради чего, спрашивается? Чтобы побыстрее освоить новую технику живописи? Боится, что пока она возится и учится, вся жизнь мимо пройдет?
С некоторой долей удивления Кристина обнаружила, что ее ужасно тянет к Ивану. Прямо сейчас, сиюминутно. Но как дать ему это понять? А может…
И Кристина устроила такое, воспоминания о чем еще долго-долго вгоняли ее в краску. Она просто взяла инициативу в свои руки. Лесничий в первый момент слегка ошалел от подобной смены ролей, но с удовольствием принял игру. Кристина чувствовала себя царицей, да что там — Клеопатрой! «Где тот безумец, что ценой своей жизни заплатит за ночь моей любви»? И Иван активно участвовал в этом любовном спектакле. Он то изображал из себя беззащитного и поверженного врага, то молил о снисхождении. В общем, дурачились и отрывались по полной программе.
Увы, на эту сладкую бочку меда отыскалась-таки пресловутая ложка дегтя. В том момент, когда еще чуть-чуть, и Кристина бы оказалась на самом пике наслаждения, в дверь настойчиво позвонили. Один, другой, третий раз.
Разозленная Кристина лихорадочно пыталась отыскать рукава у пеньюара, пока Лесничий впрыгивал в спортивный костюм на голое тело, и первой подошла к двери, чтобы узнать, какие это непрошеные гости пожаловали к ним в такое неурочное время.
Посмотрела в глазок. Странно. Никого не видно. Вот еще новости! Соседская ребятня, что ли, балуется? Или опять пытаются продать мешками сахар, муку и прочие крупы? Но тогда почему так поздно? Уже одиннадцатый час, в конце концов!
Лесничий отодвинул Кристину в сторону, сам посмотрел в глазок, потом приложил ухо к двери. Стоял он так довольно долго, но, судя по всему, безрезультатно.
— Кристя, из твоих окон выход из подъезда виден?
— Нет, только часть двора и выезд.
— Жаль.
— А что такое? Кто это был?
— Не знаю. И мне это не нравится. Я просто слышал, как поехал лифт. Ладно, забудем. Пошли обратно.
Не сразу, но Иван смог сделать так, что Кристина напрочь забыла об этом злосчастном звонке. И потом еще долго лежала обессиленная, с разметавшимися по подушке волосами, чему-то счастливо улыбаясь во сне.
* * *
Изготовление вожделенного палантина заняло целых два дня. Сначала Кристина долго сооружала временный подрамник, пока не додумалась, что расписывать шарф можно, в принципе, и поэтапно. Полдня долой. Затем окончательное обдумывание рисунка и нанесение предварительных линий на материал. Прощай вечер. Так что весь следующий день, а это было 30 декабря, она провозилась с будущей обновкой. Кристине до смерти хотелось предстать на Новый год именно в этом наряде: вечернее платье и газовый шарф. Охота, понятное дело, пуще неволи, так что Лесничий, глядя на свою подругу, только посмеивался. Он первый день, как вышел в отпуск — остался недогул в две недели, — и поэтому мог не волноваться за то, что придется дежурить под новогодние праздники.
Иван в свою очередь тоже вел приготовления к завтрашнему торжеству. С разрешения Кристины он установил на подоконнике антенну на магнитной подошве, которую для верности привязал к оконной раме. Потом настал черед настройки рации. Выяснилось, что окна Кристины выходят четко на Теремок, так что сигнал шел чистый и четкий. Да и операторы Лесничего принимали на семь, на восемь в плюсе — не меньше. Завтра, как только пробьет полночь, он вместе с Кристиной будет поздравлять Службу спасения с Новым годом, передавать приветы родной третьей смене. Можно, конечно, было позвонить и на сотовые, но через эфир как-то роднее и ближе. Да и операторы попросили корреспондентов не загружать сотовую связь в новогоднюю ночь, поскольку печальный опыт прошлых лет показывал, что начиная с боя курантов и часов до двух ночи, ни Билайн, ни МТС не выдерживали шквала поздравлений и «висли», срабатывая на вызов лишь отдельных счастливчиков.
Лесничий был настроен быть первым в череде поздравляющих, хотя Ликвидатор недвусмысленно намекал, что лидер здесь может быть только один, и разумеется, им будет он, и только он. Остальные подвинутся. Тем более, что Ленка обещалась по возможности перейти на эфир где-нибудь без пятнадцати двенадцать и принять на себя всю корреспондентскую разноголосицу вплоть до четверти или половины первого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
А вот Иван — он в этом плане другой, не такой, как она сама. Он всегда с неподдельным интересом готов посмотреть ее фотографии или выслушать рассказ о том, как прошел день. Может и сам начать расспросы, если Кристина вдруг отмалчивается. Более того: он расспрашивал о Кристине двести сорок восьмую. Ленка как-то об этом обмолвилась. Что ж, люди разные. Если ему это нравится — то почему бы и нет.
Сидеть в пустой квартире наедине с собственными мыслями и страдать от бессонницы было сущей пыткой. Чтобы хоть как-то расслабиться и заснуть, Кристина включила приемник, и комнату заполнила тихая музыка в режиме нон-стоп. Земфира с ее песней «Не отпускай меня», Високосный Год и «Тихий огонек». Затем послышалось Чайфовское «поплачь о нем, пока он живой». Кристина согласно прошептала одними губами «люби его таким, какой он есть», и тихонько соскользнула в сон. До самого утра.
* * *
На повестке дня в клубе корреспондентов сегодня стоял один-единственный вопрос: как праздновать Новый год. До праздника оставалось меньше недели, а народ все никак не мог придти к консенсусу относительно того, как должно проходить это мероприятие. Двести сорок восьмая слушала всех с кислой улыбкой, поскольку Новый год пришелся аккурат на ее дежурство.
— Хитрая ты, Кристя! Точно знала, когда свалить. А мне теперь отдувайся! — протянула Ленка в шутливой обиде, когда они с Кристиной отправились «припудрить носики».
— Ничего я не рассчитывала. Просто не хотела отработать в новом году ни одной-единственной смены. Я же тебе рассказывала, почему.
— Да все я помню. Не обращай внимания, это я по мелкой вредности бурчу.
— Да они все еще тысячу раз переиграть могут. Мне кажется, что именно 31 декабря не будет ничего. У каждого своя семья, обязательства перед близкими и еще тысяча причин, почему надо быть дома, а не где-либо еще. Так что остается два варианта. Первый: праздник состоится, скажем, 29 или 30 декабря.
— Не годится. В эти дни обычно пьянки на работе. Нет смысла сваливать с одного вечера ради такого же, но на другом конце Москвы.
— Тогда, значит, все произойдет после Нового года.
— Это уже неинтересно. Азарт будет не тот. И половина точно не приедет. А вчетвером — впятером лучше махнуть куда-нибудь на квартиру, как белым людям.
— Тогда маленькая поправка на ветер: в клубе будет отмечаться, скажем, Старый новый год. Помпы меньше, дома никто за хвост не поймает и не удержит.
— Вот это уже ближе к телу. Ну что, пойдем и выясним, угадали мы, или нет?
Логические выкладки подружек были безупречны. После долгих препирательств корреспонденты решили, что нормальных посиделок в канун Нового года все равно не получится, поэтому перенесли все на две недели вперед. Ленка радовалась, как ребенок. Ей очень нравилась эта разношерстная компания, и одно то, что они будут веселиться без нее, нагоняла на двести сорок восьмую тоску, сравнимую разве что с ужасным воспоминанием о том, как в детстве за мелкие провинности ее лишали сладкого.
Дверь подвала неожиданного распахнулась мощным ударом ноги, и вошел припозднившийся Неунывающий с двумя огромными пакетами в руках.
— Ты где бродил? Мы тут уже минут через двадцать разъезжаться собирались. Хорошо, хоть Воркута предупредил, что ты обязательно будешь.
— Братцы, не до разговоров мне. Лучше помогите распаковаться. Девчонки, вы там женским взглядом посмотрите, чего куда порезать, как разложить.
— Что за роскошь! Идите все сюда! Неунывающий еды принес на роту!
— Вкусной?
— Обалденно!
— Много?
— До утра хватит.
— Ну все, веселись, толпа!
Оказалось, что Неунывающий сдал сегодня последний экзамен в институте. Теперь впереди оставалась лишь преддипломная практика, госэкзамены, да собственно защита диплома. По этому радостному поводу он сразу же как освободился, рванул в ближайший магазин, скупил половину прилавка и отправился в клуб. Отмечать.
Сразу стало значительно веселее. Приунывшие было корреспонденты дружно взялись за дело, и уже через пять минут стол был накрыт и заставлен принесенной снедью, а не до конца сломанный чайник, притащенный Верволком в качестве своеобразного вступительного взноса, протестующе извергал из себя пар, пока Миксер, один из новых членов клуба, не выдернул его из розетки.
Хотя за столом не было спиртного (ребята условились об этом в одно из самых первых заседаний: практически все за рулем, так что нечего искушать себя, любимых, видом запотевшей пивной бутылки; вот на отдыхе — это да, пожалуйста), все как-то раскраснелись, подобрели, и уже никому не было охоты спорить, до хрипоты отстаивая свою точку зрения.
— Ребята, а это ведь у нас первые такие посиделки! Так, по-домашнему!
— Ну да, точно! Раньше максимум чая или кофе попьем, и все.
— Неунывающий, ты просто умница!
— Виват Неунывающему, зачинателю новой славной традиции!
— Виват! Виват!
По домам разъезжались уже заполночь. Даже когда все уже вышли во двор, а Семь-сорок закрыл дверь в подвал, никто не торопился заводить машину, и все топтались в школьном дворе, обсуждая то одно, то другое…
* * *
Предновогодняя суета практически не затронула Кристину. Она была настолько погружена в освоение техники батика, что выудить ее из-за подрамника с натянутым шелком было совершенно нереально. Так что вся тяжесть подготовки праздничного стола легла на плечи Лесничего. Впрочем, он не слишком возражал. Единственное, о чем он попросил Кристину, так это о том, чтобы она сделала перерыв на два дня. Ровно на два, и не больше. На 31 декабря и 1 января. Немного подумав, Кристина согласилась. Действительно, неделю напролет дышать красителями и бензином, выписывать узоры, пока в глазах не начинаются цветовые галлюцинации — это тоже перебор.
У нее уже кое-что получалось. Первое полотно она от греха подальше спрятала под ванну, хотя Иван и пытался убедить, что на самом деле все очень мило получилось. Много он понимает! Что он вообще знает об искусстве! А вот потеки от упавшей прямо на работу тряпки с растворителем никуда не уберешь. Да, вышло весьма живописно: переливающиеся круги, словно поверхность озера, в которое бросили горсть мелких камушков. Но она-то точно знает, что это — брак! И никакой это не дизайнерский эксперимент. Нечего ее утешать. Позорище. Фу, даже вспоминать противно.
С остальными «пробами пера» все вышло гораздо лучше. Четвертая работа, например, самой Кристине понравилась настолько, что она даже заказала под нее рамку и повесила на стену. Рисовала она ее в том самом «отключенном состоянии» (после обеда в сон потянуло), так что по окончании с великим удивлением узрела нечто, что было безусловно красивым, даже прекрасным, но не принадлежало ей до конца. Да, это ее руки порхали с кистями и трубочками над этим полотном, но замысел явно пришел оттуда. Продукт чистой медитации. Ух-ты!
Сейчас она решила сделать не просто картину или просто потренироваться на ткани, как на своеобразной палитре, испытывая на ней разные методы наложения красителя, а сделать настоящую вещь, которую можно будет носить. Легкий газовый шарф-палантин. У нее давно висело в шкафу весьма миленькое платье из жатого шелка, с открытыми плечами и подолом до пола, но каждый раз, когда она его одевала, Кристина чувствовала, что к нему не хватает какой-то детали, какого-то аксессуара. Но чего именно? Может быть, сумочки? Или бижутерии? А вот сегодня утром, в очередной раз достав платье из шкафа, Кристина поняла: на плечах должно лежать легкое переливающееся облако. Будущая вещь возникла перед мысленным взором во всем своем великолепии, и Кристина судорожно бросилась делать зарисовки, чтобы ненароком не позабыть это чудесное видение.
Идея, что называется, просто горела в руках, так что Кристина побежала в ближайший универмаг покупать нужный материал. Перебрав множество тканей, она остановилась на кремовом шифоне. Белый, конечно, был бы просто идеальным вариантом, но его, увы, не было. Пришлось брать то, что есть.
Из магазина Кристина вылетела, как пробка из бутылки с шампанским. Она как-то подзабыла, что на носу праздники, и все носятся в поисках подарков для своих близких. Толпа людей, перебегающих от одного прилавка к другому, толкающаяся локтями и наступающая на ноги — это вам не просто так. А если ко всем прочим прелестям прибавить еще и духоту…
Так что по возвращении домой Кристина наглым образом завалилась спать. Шопинг вымотал до крайности, и она чувствовала себя разбитой развалиной. Иван даже не успел предложить пообедать. Подумал-подумал, да тоже прилег рядом с ней. Борщ пару часов подождет — не скиснет.
Конечно же, когда они все-таки проснулись, за окном уже сгустились сумерки. Рисовать в такое время, особенно начинать новую вещь, Кристина не любила. Вернее, временами ей это было все равно, а иногда раздражало до последней крайности. Даже казалось, что в комнате темновато, хотя люстра и настольные светильники с лампами на 100 киловатт заливали всю квартиру таким светом, что с непривычки поначалу резало глаза.
Иван был рад, что сегодня Кристина наконец-то оторвется от своего творчества, и даже не скрывал это. Она слегка поворчала на несправедливость мироздания, и с недовольным видом плюхнулась на диван смотреть телевизор. Иван тем временем ловко сообразил ужин на двоих и на специальном пластиковом столике-подносе перенес все в комнату.
Через десять минут Кристина поняла, что от плохого настроения не осталось и следа. Лесничий явно обладал волшебным даром превращать ординарные события в праздник для души и тела. И еще она осознала, как вымоталась за прошедшую неделю. Устроила себе такие гонки, и ради чего, спрашивается? Чтобы побыстрее освоить новую технику живописи? Боится, что пока она возится и учится, вся жизнь мимо пройдет?
С некоторой долей удивления Кристина обнаружила, что ее ужасно тянет к Ивану. Прямо сейчас, сиюминутно. Но как дать ему это понять? А может…
И Кристина устроила такое, воспоминания о чем еще долго-долго вгоняли ее в краску. Она просто взяла инициативу в свои руки. Лесничий в первый момент слегка ошалел от подобной смены ролей, но с удовольствием принял игру. Кристина чувствовала себя царицей, да что там — Клеопатрой! «Где тот безумец, что ценой своей жизни заплатит за ночь моей любви»? И Иван активно участвовал в этом любовном спектакле. Он то изображал из себя беззащитного и поверженного врага, то молил о снисхождении. В общем, дурачились и отрывались по полной программе.
Увы, на эту сладкую бочку меда отыскалась-таки пресловутая ложка дегтя. В том момент, когда еще чуть-чуть, и Кристина бы оказалась на самом пике наслаждения, в дверь настойчиво позвонили. Один, другой, третий раз.
Разозленная Кристина лихорадочно пыталась отыскать рукава у пеньюара, пока Лесничий впрыгивал в спортивный костюм на голое тело, и первой подошла к двери, чтобы узнать, какие это непрошеные гости пожаловали к ним в такое неурочное время.
Посмотрела в глазок. Странно. Никого не видно. Вот еще новости! Соседская ребятня, что ли, балуется? Или опять пытаются продать мешками сахар, муку и прочие крупы? Но тогда почему так поздно? Уже одиннадцатый час, в конце концов!
Лесничий отодвинул Кристину в сторону, сам посмотрел в глазок, потом приложил ухо к двери. Стоял он так довольно долго, но, судя по всему, безрезультатно.
— Кристя, из твоих окон выход из подъезда виден?
— Нет, только часть двора и выезд.
— Жаль.
— А что такое? Кто это был?
— Не знаю. И мне это не нравится. Я просто слышал, как поехал лифт. Ладно, забудем. Пошли обратно.
Не сразу, но Иван смог сделать так, что Кристина напрочь забыла об этом злосчастном звонке. И потом еще долго лежала обессиленная, с разметавшимися по подушке волосами, чему-то счастливо улыбаясь во сне.
* * *
Изготовление вожделенного палантина заняло целых два дня. Сначала Кристина долго сооружала временный подрамник, пока не додумалась, что расписывать шарф можно, в принципе, и поэтапно. Полдня долой. Затем окончательное обдумывание рисунка и нанесение предварительных линий на материал. Прощай вечер. Так что весь следующий день, а это было 30 декабря, она провозилась с будущей обновкой. Кристине до смерти хотелось предстать на Новый год именно в этом наряде: вечернее платье и газовый шарф. Охота, понятное дело, пуще неволи, так что Лесничий, глядя на свою подругу, только посмеивался. Он первый день, как вышел в отпуск — остался недогул в две недели, — и поэтому мог не волноваться за то, что придется дежурить под новогодние праздники.
Иван в свою очередь тоже вел приготовления к завтрашнему торжеству. С разрешения Кристины он установил на подоконнике антенну на магнитной подошве, которую для верности привязал к оконной раме. Потом настал черед настройки рации. Выяснилось, что окна Кристины выходят четко на Теремок, так что сигнал шел чистый и четкий. Да и операторы Лесничего принимали на семь, на восемь в плюсе — не меньше. Завтра, как только пробьет полночь, он вместе с Кристиной будет поздравлять Службу спасения с Новым годом, передавать приветы родной третьей смене. Можно, конечно, было позвонить и на сотовые, но через эфир как-то роднее и ближе. Да и операторы попросили корреспондентов не загружать сотовую связь в новогоднюю ночь, поскольку печальный опыт прошлых лет показывал, что начиная с боя курантов и часов до двух ночи, ни Билайн, ни МТС не выдерживали шквала поздравлений и «висли», срабатывая на вызов лишь отдельных счастливчиков.
Лесничий был настроен быть первым в череде поздравляющих, хотя Ликвидатор недвусмысленно намекал, что лидер здесь может быть только один, и разумеется, им будет он, и только он. Остальные подвинутся. Тем более, что Ленка обещалась по возможности перейти на эфир где-нибудь без пятнадцати двенадцать и принять на себя всю корреспондентскую разноголосицу вплоть до четверти или половины первого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36