Ирина Лобановская: «Анатомия развода»

Ирина Лобановская
Анатомия развода



OCR
«Лобановская И.И. Анатомия развода: Роман»: Центрполиграф; М.; 2005

ISBN 5-9524-1545-8 Аннотация Аня Литинская вышла замуж очень рано, за своего одноклассника. Но жизнь не сложилась. Почему? Ответ на этот вопрос пытаются найти многие, в том числе и сама Аня. Она поторопилась? Приняла за любовь первую увлеченность? Ошиблась в любимом? Но и в самой себе тоже — Аня продолжает очаровывать и очаровываться… Ирина ЛОБАНОВСКАЯАНАТОМИЯ РАЗВОДА 1 — Анюта… — вдруг тихо окликнул ее кто-то из глубины полутемного магазинчика.За окнами хлестал ополоумевший дождь. Она обернулась. Удивилась… Шагнула назад…— Анюта… — повторил знакомый и уже вроде бы забытый голос. — Это ты…— А это ты… — растерянно отозвалась Аня. — Надо же… Сколько лет мы не виделись?..Он пожал плечами:— Какое это имеет значение? Тебе важна цифра? Я давно заметил, все женщины обожают считать: деньги, платья, тарелки и прорезавшиеся зубы у детей… А больше всего любовниц мужа. Это у них в крови. Странно, что не все становятся Софьями Ковалевскими.Аня засмеялась. Он глянул на нее. с удовольствием.— Ну, наконец-то… А я все ждал, когда ты рассмеешься. Помнишь, ты была ужасная хохотушка? Смеялась всегда. По-моему, даже ночью, во сне. Или я это выдумал?— Да, смеялась, — пробормотала Аня. — И досмеялась до жизни такой… Вот… А насчет снов… Мне уже давно снятся печальные сны. Какие-то чересчур нехорошие. Там не расхохочешься. Откуда ты взялся?— Не важно. Главное, взялся. И теперь тебя не отпущу.— Как это?— Да так! Очень просто. А разве я тебе не снился, не мерещился?Аня смутилась. Щеки стали непривычно и неприятно горячими.Этот проклятый сон… Он повторялся с такой неприятной настойчивостью, что нельзя было забыть или плюнуть на него. Хотя Аня не один год твердила себе, что сны — настоящая дурь. Небо, ракета, космонавты… Полет в никуда… Но женщины любят глупости. Это тоже у них в крови.— Откуда ты знаешь?— А я догадливый! И очень памятливый. Хотя на самом деле тебя забыть трудно… Пошли, я отвезу. А то выглядишь так, словно минуту назад усердно полоскалась в стиралке. Я на машине. Ты домой? — И он открыл дверь магазина. * * * Земли не было. Она давно истаяла внизу: зеленая, синяя, коричневая… И небо приняло их в бесконечные и насмешливые своей беспредельностью просторы, поскольку ему просто ничего другого не оставалось.— «Пока Земля еще вертится…» — Алик повернулся на Анютин взгляд.Как поворачивался в ее снах слишком часто…Алик, Алик, бесконечный Алик… Так смеялся над ней на Земле муж.Командира космического корабля вообще-то звали Роальд… * * * В тот дождливый день он просто довез ее до дома.На гараже возле Аниного подъезда кто-то накарябал огромными кривыми буквами: «Алена, извени меня!»У неизвестного поклонника неведомой Алены явно имелись совесть и чувство вины, но вот с грамотностью сложилась напряженка.— А я недавно видел посреди Садового кольца белилами надпись во весь тротуар, буквами в полметра каждая: «Я тебя люблю!» — сообщил Роальд. — Признание без подписи и без обращения. Кто и как умудрился написать? И очень интересна его психология…— Ну, ты психолог, ты и разгадывай! Как раз по твоей части! Потренируешься…Аня хотела поблагодарить Роальда, попрощаться и выйти из машины, но почему-то медлила. Он усмехнулся.Коренастый и гибкий, разлохмаченный сильным ветром из незакрытого окна, Роальд сиял напротив белыми зубами, и Аня с недоумением вспомнила свой постоянный сон…Она раньше нередко натыкалась на Алика в квартире своей двоюродной сестры Галины, за которой тот ухлестывал. Где-то, когда-то… Очень давно… И замечала легкие следы ветрянки или юношеских прыщей на загорелых щеках, плотные руки с коротковатыми мужицкими пальцами, четко наметившиеся милые морщинки на лбу… Тогда, в четырнадцать лет, Анька жутко влюбилась в Роальда, уже студента университета. И старалась скрыть свою влюбленность. Похоже, он так тогда ничего и не заметил.— А в медицинский тоже принимают за внешность? Я всегда считал, что внешние данные требуются лишь в театральных. — Алик любовался Аней не таясь.— Перестань! Я уже старая! — Польщенная, она смутилась от неожиданности.— Давно я не видел лучше тебя, — задумчиво произнес он. — Неужели тебе никто никогда не говорил об этом? Думаю, я здесь не первооткрыватель. Твой муж счастлив?Счастлив ли муж?.. Более дурацкого вопроса, наверное, не придумаешь. Счастлив до такой степени, что собирается уйти. И больше никогда не видеть ни жены, ни детей…Похоже, Роальд не ждал ответов, а оставлял их про запас, на потом. Или задавал вопросы сам себе в ожидании личных, собственных ответов.Он искоса взглянул на нее. Чересчур честные и прозрачные у него глаза…Аня хорошо знала по собственному опыту, что именно такие кристально ясные, подозрительно искренние и наивные глаза бывают у мужчин, исключительно когда они что-то всерьез замышляют. И сразу насторожилась.— Молчишь? Правильно делаешь! — кивнул Алик. — Молчание часто сближает больше, чем любые слова. А иногда для того, чтобы тебя просто услышали, надо всего-навсего промолчать. Такой вот парадокс! Вообще, по-моему, лишь чересчур простодушные способны верить словам и придавать им большое значение. А заодно и логике. Словами можно разбить любые истины и опровергнуть все, что угодно. Стоит только захотеть.С широким размахом плеч, рыжеватыми глазами, словно усеянными веснушками, веселый, он казался упрямым и никогда не упускающим из вида цель впереди — будь то далекая планета или женщина. И Аня поняла: Роальд настоящий космонавт и капитан корабля из ее сна. Другой профессии и должности для него на Земле не существовало. Он родился надмирным. И хотел видеть Землю всегда далеко внизу, под своим кораблем… Психолог — это чистая случайность.— А молчанием, значит, ничего опровергнуть нельзя? — спросила Аня. — Интересное умозаключение… Душа иногда задыхается без слов.— Но чаще от них, — поправил Роальд.— Допустим… Ну, пока! — Аня продолжала сидеть, глядя, как лупит по лужам упорный дождь.Его твердости характера стоило и позавидовать, и поучиться.Алик снова ухмыльнулся:— Твои на даче?— Да, со свекровью. Золотая попалась, повезло… Такое плохое лето… Придется, наверное, их скоро привозить.— Подожди, не торопись! — Роальд внимательно взглянул на небо. — Разойдется..,, Август будет хорошим.Аня засмеялась. Ну да, все правильно! Командир космического корабля должен уметь предсказывать погоду. Посмотрела в стекло и содрогнулась. Небо затосковало безнадежно и беспросветно… Как много от него всегда зависит!.. И значит, надеяться не на что…— Какая же на улице дрянь! Сплошная дождилка…— Нет, плохая погода — это человеческое счастье, — возразил Роальд. — Просто мы не понимаем. На погоду очень удобно все сваливать: скверное настроение, плохое самочувствие и болезни. Ею удачно прикрывать нашу лень. С ее помощью легко отменить поездку, куда-то не пойти. А какая замечательная тема для разговоров! С погоды начинают беседу и заканчивают. Погода безответна и стерпит все обвинения. Поэтому мы постоянно ее склоняем и списываем все на ее счет. Хорошо, когда есть на кого валить. А теперь представь, как тяжко жить в Италии! Обвинять-то некого!Аня вновь улыбнулась. В стекла барабанил дождь, старательно набирающий темп и намекающий на близкую осень.Как ни странно, Аня больше всего любила именно конец августа, когда жара прячется до будущего лета, а холодные ветра еще не успевают добраться с северо-запада до нового пункта назначения. И вокруг пока тепло, тихо и довольно часто солнечно. Самое задумчивое и философское время года. Время для размышлений. Оно не терзает душу противоречиями и дает короткую возможность хоть немного понять себя и окружающий мир.Но в этом году август разыгрался дождями не на шутку. И в дверях клиники Аня нередко задерживалась. Мимо проскальзывали пациенты. Вежливо и чуточку подобострастно раскланивались. Аня ненавидела лесть и угодливость, но больных понимала. Они целиком и полностью зависели от врачей, а потому вели себя неестественно, как все подчиненные болезни или окружающим. Хотя разумнее было бы заискивать перед судьбой…Пациенты не подозревали, что Аня очень плохой врач. Что она не сумела толком ничему научиться, потому что без конца занималась своими мужьями и детьми. Мать предупреждала ее об этом вполне запрограммированном итоге, но Аня не прислушивалась. Она всегда жила независимо от чужих мнений. И атмосферное давление окружавших идей и взглядов на жизнь никогда Анюту не затрагивало. Но независимость часто не переносит существования в одиночку, а начинает мечтать подчинить себе других. Глупое и порочное желание… Стать властелиншей и повелительницей хотя бы в своем доме Ане все равно не удалось, несмотря на то что она попыталась дать родным почувствовать, что прекрасно знает их уязвимые места, попробовала заставить слушаться ее и бояться…Чего она добилась?.. Да ничего! И если бы не Анатолий, верный давний друг, Ане никогда бы не найти приличной работы. Знакомств в медицинском мире она не завела, но справедливо считала, что нередко выручает даже не блат, не связи, а обыкновенная человеческая доброта и желание помочь. Когда они есть, все получается. У Анатолия нашлось и то и другое.— До свидания, Анна Борисовна! — раскланивались пациенты.— У вас нет зонта? Могу довести вас до метро…— Нет, нет, спасибо! — отказывалась Аня. — Зонт есть. Я немного пережду…По проспекту гуляли веселые, словно десантники на своем августовском празднике, грязные потоки, заливающие тротуары и мостовые. Жизнь уже несколько дней шла по дождливому и ветреному графику. Аня смотрела сквозь стеклянную верхнюю половину двери. Скоро осень… И она все насмешливее напоминает о себе ливнями и ветрами. Через две недели пора привозить детей с дачи. Неужели у них там тоже вот так льет?.. Свекровь замучилась. И надо идти домой… Если ждать, пока закончится дождь, можно простоять до утра. Прямо до начала приема больных.— До свидания, Анна Борисовна!Аня автоматически кивала, не оборачиваясь.До свидания… И осторожно ступала за порог, держа зонт на изготовку, как оружие. Идти по проспекту было нелегко, только короткими перебежками. Ветер выламывал вцепившуюся в зонт руку, угрожая вырвать эту слабую защиту от дождя. Потом начинал шаловливо заигрывать со спицами, пробуя их вывернуть и сломать. Серый депрессивный оттенок мокрого города безуспешно старались нарушить разноцветные гусеницы зонтов на остановках. Озорные водители лихо и хамовато взрывали колесами лужи и обдавали прохожих грязными брызгами. Своеобразно шалили…— Но тебе не страшны никакие дожди! — лукаво продолжал Роальд. — Ты запросто проскочишь между каплями! С твоими параметрами это несложно.Аня фыркнула и вышла, наконец, из машины. * * * На следующий день вечером он, со свойственной ему бесшабашностью, позвонил Анюте домой. Она изумилась, услышав его голос.— Как ты нашел мой номер телефона?— Это моя проблема, — отозвался Роальд. — Какая тебе разница? В ФСБ за помощью не обращался, будь уверена! Что-то ты напряжена и тревожна… Я помешал? Тебя долго не было дома. Я звонил несколько раз. Задержалась на работе?— Ездила на дачу, — нехотя объяснила Аня. — Пришлось в очередной раз разбираться с дочерью… Очень тяжелый характер. Замкнутая, скрытная. Ничего не хочет делать: ни читать, ни рисовать, ни лепить. Лень непролазная. Целый день сидит в углу. И с детьми играть не любит.— А сколько ей лет?— Три года.— Тогда ты будешь с ней разбираться еще долго. — Роальд весело хмыкнул. — Когда мы увидимся?Аня растерялась. Такая решительность и стремительность действий ее нередко ставили в тупик.— Разве мы собирались?..— Ты, может, и нет, а я планировал. Давай обсудим когда и где.— А зачем нам видеться? — сурово спросила Аня, пытаясь влить в голос максимум холодного металла.— Анюта, ты специально притворяешься дурой и принцессой на горошине? — ехидно поинтересовался Роальд. — И задаешь такие вопросы?— Я… нет… Так сразу… Я не знаю… И где?..Что ты мнешься, как девочка? — усмехнулся в трубку Роальд, резко сокращая дистанцию. — Где… Это тоже исключительно моя проблема. Твоя — согласиться. Впрочем, это вообще не проблема. Так, пустячок… Что, где, когда… Передачка на ТиВи. Давай завтра в половине седьмого на «Алексеевской». Там один выход.Сердце пыталось сорваться из груди в пятки, как у студентки, вытащившей провальный билет…Снова лгать мужу? Но лгать до бесконечности нельзя. В итоге Юрий обо всем догадается… Он и так без конца ее подозревает. Только молчит, не хочет затевать скандал и портить едва наладившиеся отношения. Противно… Говорят, есть люди, которые никогда не лгут. Трудно представить… Никогда не врать?! Даже если очень редко… Неужели такие есть?!Аня задумалась. Она подобных не встречала. Наверное, у нее друзья и знакомые, похожие на нее. Впрочем, так почти у всех… «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…»Женщину?.. И Юрий и Роальд ведь тоже выбрали ее для себя… А как иначе? Им требовалась именно такая — легкая, порхающая, хохочущая… И может, немного привирающая?.. Кто знает… Мужчинам не нужны проблемные дамы, относящиеся к миру трагически.Она выбирала их, а они — ее… Кто вообще кого выбирал?! Аня думала, что первые шаги делала все-таки она… Но видимо, ошиблась. И сейчас ее выбором руководил этот психолог, отлично знающий человеческие души, и Анькину заблудшую в том числе. Он сыграл на ее желании изменить свою жизнь. Он его угадал, вычислил. И почти заставил поступить так, как хотел именно он. Она догадалась правильно…Аня не успела спросить, почему вдруг на «Алексеевской». Запели короткие гудки… 2 — Аннушка!.. — Мама ласково касалась Анькиного лица, пытаясь ее разбудить. — Пора вставать! Тебе опять что-то снится?Ходит рядом, говорит, настаивает… Мама… Опять…Аня с трудом разлепляла веки. Неужели утро?! И вновь просыпаться, подниматься, одеваться… Какой-то ежедневный непрерывный кошмар…Она родилась жуткой соней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40