«Звездный человек»: Детская литература; Москва; 1963
Аннотация
Фантастическая повесть о пришельце из далеких миров и его приключениях на нашей планете.
Александр Полещук
Звездный человек

Научно-фантастический роман


КРАСНЫЙ КАМЕНЬ
Все началось весной, в неистовые грозовые дни. Набегали неожиданно тучи, так же неожиданно проносился буйный дождь, и снова все успокаивалось, правда ненадолго.
Коля готовился к экзамену по математике. Перед ним лежали часы, и он изредка на них поглядывал — время шло слишком быстро — и снова принимался считать и писать. Издалека доносились раскаты грома, они слышались уже давно, и Коля не обращал на них внимания. Но вдруг что-то вспыхнуло, все вокруг осветилось и зашумел дождь, да такой буйный, что Коля встал на табуретку и плотно закрыл форточку, с сожалением взглянув на мокнущего под дождем Джека. Деревья за окном как-то бестолково размахивали своими ветвями, и Коля засмотрелся на них.
Снова молния, и сразу же за нею — гром. «А ведь сейчас точно, очень точно можно определить, куда ударила молния», — подумал Коля. Он вернулся к столу и при следующей вспышке заметил, что секундная стрелка была как раз над верхней черточкой циферблата. Прошло секунд пять, и все вновь вокруг загрохотало. «Пять секунд?» — удивился Коля. Он быстро умножил скорость звука в воздухе — триста сорок метров в секунду — на пять, и то, что получилось, заставило его вскочить со стула: «Всего полтора километра!»
На таком расстоянии от дома Коля знал все и всех. А молнии за окном сверкали одна за другой, и гром теперь был похож на треск ломающихся сухих стволов, будто за низкими тучами рушился лес деревьев-гигантов.
— Ну и гроза! — сказала Анфиса Тимофеевна, мачеха Коли, быстро входя в дом; она тяжело дышала от быстрой ходьбы. — А страшно-то как! Все небо в огне…
— Пойду посмотрю, — сказал вдруг Коля. Он застегнул на руке ремешок часов, торопливо снял плащ с вешалки.
— Что ты? В такую погоду? — Анфиса Тимофеевна даже всплеснула руками.
— Ничего, ничего, тетя Фиса, я скоро, я только посмотрю, куда молния попадает, близко уж очень…
Коля вышел во двор как раз в то время, когда снова ударила молния где-то совсем недалеко, за пригорком. Он успел заметить время. «Пять секунд! Видно, опять в то же место ударила! Может быть, там громоотвод стоит? Все равно интересно, сбегаю туда», — решил Коля.
Он быстро пошел вверх по шоссе — главной улице поселка. Вокруг было безлюдно. Взрослые — на работе, а для ребятишек дождь был слишком холодным, чтобы бегать по лужам, и слишком сильным, чтобы «не обращать на него внимания».
Сразу же за поселком начинался лес. Снова три раза подряд ударила молния. Она явно била в одно и то же место — где-то за березовой рощей. Коля пробрался сквозь чащу молоденьких сосенок и вышел на широкую поляну. За нею начиналась густая поросль из совсем молоденьких березок и осин. И вот как раз за ними ударила молния; громадным, уходящим в небо, сияющим деревом выросла она перед Колей. Эта молния была последней. Гроза кончилась.
Низкая клочковатая тучка, будто торопясь, прошла над головой. Мелькнуло над нею голубое небо. Сильный ветер пронесся над лесом, и на Колю посыпались крупные капли дождя.
Коля осторожно пересек поляну и сразу же узнал то место, куда била молния. Перед ним был широкий коридор из поваленных деревьев. Вырванные с корнем березки; осинки, как будто срезанные косой. Над головой шумела листва, а поваленные деревья лежали тихо-тихо — едва-едва шевелились свежие треугольнички листвы, дрожали на желтых черенках березовые сережки.
Коля прошел еще немного, и перед ним открылась широкая, больше метра в диаметре, воронка. Со дна ее поднималась струйка пара. Коля наклонился над воронкой, но глина неожиданно подалась у него под ногами, и он, раскинув руки, соскользнул вниз.
Воронка была наклонена в одну сторону, и Коля, лежа на спине, ощупал влажную, холодную глину. Попытался шевельнуться — это удалось не сразу; попробовал, отираясь руками о стены, выбраться наружу, но тотчас же соскользнул вниз. Вначале с улыбкой, потом серьезно, но уже через несколько минут Коля изо всех сил бился в узкой воронке: опираясь на стены руками и коленями, старательно карабкался вверх, но вновь падал, а наверху равнодушно шумел лес и величаво плыли белоснежные облака.
Затаив дыхание Коля прислушался: вдали рокотал гром… «Нужно выбираться, и поскорее, — подумал Коля. — А если опять гроза и сюда опять будет бить молния? Здесь, видно, что-то есть такое, что молнию как бы притягивает!»
С большим трудом дотянулся он наконец до темного стволика березки и стащил его вниз. Потом Коля отогрел дыханием руки и стал торопливо копать острым концом стволика ямки-ступеньки. Вот они и готовы! Но тут Коля поторопился, неловко ступил на одну из ступенек и очутился еще ниже, чем был раньше. Что-то больно ударило его в ногу. Ударило и обожгло. Коля ощупал то место, на котором он стоял, и сноп искр впился в его руку. Коля пустил в ход ствол березки и вскоре наткнулся на что-то твердое. Искры теперь сыпались вовсю, но уколы стали менее болезненными. Коля раскопал глину вокруг своей находки и с неимоверным трудом подтащил ее к груди. Это был какой-то выпачканный глиной камень. Коля выбросил его наружу, и он упал у самого края воронки. Еще несколько усилий, и Коля выбрался из воронки.
Вокруг спокойно шумел дождь.
Коля поднял камень, но почувствовал сильную боль в руках — снова ударили искры — и выпустил его из рук. Совершенно инстинктивно Коля отбежал от камня, но сзади ударила молния, ослепительный жгут змей метнулся к нему, судорогой пробежал по его телу, и Коля пал…
Запах мокрой весенней земли — первое, что ощутил Коля, придя в себя.
Солнце стояло уже низко над горизонтом. На часах было три без нескольких минут. Коля поднес часы к уху, но не услышал знакомого тиканья. «Намагнитились», — подумал он.
Найденный им камень лежал невдалеке. Коля наклонился над ним. Подсохшая на солнце глина местами осыпалась и обнажила темно-красную, сверкающую золотистыми точками поверхность камня. Он был очень красив, этот камень, и Коля залюбовался находкой.
Невдалеке послышались чьи-то шаги. Кто-то шел через осинник, шурша прошлогодней листвой.
— «Ты ждешь, Лизавета, от друга привета…» — напевал чей-то голос.
Коля поспешно бросил камень в кусты и прикрыл его плащом.
— Чем это ты занимаешься здесь, юноша? — услышал он негромкий голос и обернулся. Перед ним стоял высокий, худощавый человек в надвинутой на глаза кепке. — Где это ты так вымазался?
— Это мое дело, — не глядя на незнакомца, ответил, Коля.
— Конечно, конечно, что ты! — заторопился незнакомец. — Я, видишь ли… ученый, некоторым образом… Моя фамилия Михантьев…
Они помолчали. Михантьев широким садовым ножом снял с подошвы ком прилипшей глины и, не поднимая головы, спросил: — Ты здесь живешь? Конечно, я имею в виду не лес, а вообще… близко?
— Не так уж близко, возле станции.
— Жаль… А ты ничего интересного в лесу не обнаружил?
— А что я мог здесь найти? — с интересом спросил Коля, и этот его интерес не остался не замеченным Михантьевым.
— Ну, например, падение какого-нибудь крупного метеорита, какой-нибудь необычайный грохот или, может быть, вспышку света над лесом, вот над этим самым?
— А когда, когда этот свет, грохот?…
— В прошлую ночь, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, вот когда… Ну вот что, Михаил…
— Я Коля.
— Ах, Николай?…
— Николай Ростиков, — неохотно сказал Коля.
— Очень приятно с тобой познакомиться, Николай Ростиков… Так вот что, если что-нибудь узнаешь от местных жителей или, скажем, увидишь какое-нибудь необычное углубление в почве — видно, частенько бродишь по лесу, — позвони вот по этому телефону. — Михантьев протянул Коле листок с напечатанным на нем номером телефона.
— «Дмитрий Дмитриевич Михантьев», — прочел Коля вслух.
— Я хотел бы только предупредить тебя… Видишь ли, в нашей стране все упавшие на землю метеориты — небесные тела — объявлены государственной собственностью; каждый, кто нашел метеорит, обязан отнести его в Комитет по метеоритам Академии наук.
— Если я что-нибудь найду, тогда… — спохватился Коля.
— Да, да, конечно… Ну, я еще поброжу, Николай Ростиков… Пока!
«И как он догадался? — думал Коля. — Да неужели я не имею права хоть на кусочек? Так я и отдам ему! Сначала сам исследую!»
— Николай! — крикнул издали Михантьев. — Ты мне сегодня к вечеру позвони, ладно?
— Так если, если найду что… — ответил Коля.. — Лучше сегодня… — вновь закричал Михантьев. — Ничего я не нашел! — громко сказал Коля, но Михантьев уже повернулся к нему спиной и, подтянув быстрым движением рук голенище сапога, скрылся в кустак.
ПОЯВЛЕНИЕ НЕЗНАКОМЦА
Коля завернул камень в плащ, обвязал сверток поясом и побрел домой.
Тетя Фиса ушла на работу. Коля налил в таз воды, погрузил в воду найденный им камень и тщательно его обмыл. Искры больше не жалили Колю, а отмытый камень разочаровал его: он был похож на обыкновенный гранит.
«Интересно, — думал Коля, — не этот ли камень ищет Михантьев? Отдать, видимо, его придется… А я его распилю, одну половину возьму себе, а другую снесу в Академию наук».
Коля достал пилу-ножовку, легко пропилил до половины камня и тут обнаружил, что опилок не было… «Как здорово… Вот стану физиком, всё раскрою, обязательно».
Опилки появились только тогда, когда ножовка вошла в сиденье табуретки, на которой лежал камень. Это были явно древесные опилки, да и камень, хоть и был распилен, не распался. Коля стукнул им о край табуретки — безрезультатно. Камень пропустил сквозь себя полотно ножовки и вновь как бы сросся. Только желтоватая полоска на его поверхности указывала на то, что он был распилен.
«Да это же открытие! Вещество, которое само себя восстанавливает!» Коля достал чернильный карандаш и сделал на камне надпись: «Откр. № I», что означало — «Открытие номер один», и положил камень под кровать.
Планы всевозможных экспериментов с камнем роились у него в голове, но сегодня в шесть была консультация по химии, и нужно было спешить. Он взял тетрадку, замок, висевший на вешалке, но тут взглянул на свои брюки и ужаснулся. Он совсем забыл, что весь вымазался в глине. Пока он переодевался, пришла с работы Анфиса Тимофеевна и закричала прямо с порога:
— Ты где это пропадал? В такую грозу куда-то сбежал?
— Не сердитесь, тетя Фиса. И там, в кладовке, мои брюки, так вы их не трогайте. Я сам…
«И что это он натворил? — думала Анфиса Тимофеевна. — И где это он был, что так измазался? И туда же — я сам! „Сам! Сам!“ Попробуй отчисти…»
Анфиса Тимофеевна вынесла брюки и куртку во двор, ножом отскребла с них глину. Потом растопила печь и повесила брюки на вьюшку. — сушиться. Сделав еще несколько неотложных дел, Анфиса Тимофеевна неожиданно натолкнулась на камень, лежащий под Колиной кроватью. Повернула его совкам с боку на бок, осмотрела со всех сторон и удовлетворенно сказала:
— Вот, Коля, какой молодец оказался! Я ж такой камень с месяц как ищу… Теперь я задам жару своей бочке!
Прошлую зиму Анфиса Тимофеевна провела без своей кислой капусты: не было подходящей бочки. Старые бочки, приобретенные еще во время войны, рассохлись, только зимой один знакомый, работавший на рыбокомбинате, достал там бочку, очень понравившуюся Анфисе Тимофеевне. Бочка была какая-то стройная, вся из дубовой, точно пригнанной клепки, с толстыми обручами. Один только недостаток был у нее — пахла рыбой.
«Ну что ж, — сказала Анфиса Тимофеевна сама себе, — рыбой пахнет? Вымоем!» — И война была объявлена.
Вначале Анфиса Тимофеевна вымыла бочку холодной водой, и запах как будто исчез. Вскоре, однако, он снова появился, но стал немного другим. Если до мытья бочка отдавала сельдью, то теперь она пахла как бы рыбой вообще.
— Сыростью пахнет… — сказала Анфиса Тимофеевна. — Сыростью… Вымоем!
Она выкатила бочку во двор, к ручью, только что сбросившему с себя зеленоватый ледок, и, надев резиновые сапоги, принялась натирать бочку песком, время от времени намыливая ее. Так она проработала несколько дней, когда уделяя этому делу полчаса, а когда и час. Было похоже, что рыбьи запахи, спрятанные в щелях, после оттирания песком вышли наружу. Бочка пахла все сильнее и сильнее.

Через ручей был перекинут железобетонный мост, и знакомые Анфисы Тимофеевны, проходя по нему, спрашивали:
— Тетя Фиса, это ты какую по счету бочку моешь? На что Анфиса Тимофеевна отвечала, что бочка-то одна, но вот попалась такая, с «чертовым» запахом. Некоторые, заинтересовавшись, спускались вниз, к ручью, нюхали и говорили:
— Да это же рыбий запах!
И, если особенно не спешили» давали какой-нибудь совет.
К концу недели Анфиса Тимофеевна располагала десятком советов и закаленным желанием уничтожить этот рыбий запах. Начала она с крапивы. Долго пришлось ей собирать перезимовавшие стебли крапивы. Она наломала их рукой в перчатке и сварила из них нечто вроде щей, которыми и залила бочку. После этой операции у бочки появился еще какой-то особый, «дикий» запах. Тогда Анфиса Тимофеевна перешла к смородиновому листу, найти который весной было совершенно невозможно, так как он опадал нацело зимой. После некоторых колебаний Авфиса Тимофеевна заменила смородиновый лист веточками с набухшими почками: найти их было проще — стоило только просунуть руку между планками соседского забора.
— Тетя Фиса, — говорил Коля, — плюньте на нее, на бочку эту!
— Что ты, всякое дело до конца доводить надо! — упрямо отвечала Анфиса Тимофеевна.
Затем последовали чай, щелок… Бочка была смазана подсолнечным маслом, выскреблена ножом, протерта железной сеткой. На этой неделе должен был состояться «последний бой», и Анфиса Тимофеевна готовилась бросить в него весь свой «арсенал»: лавровый лист и крапива, ветки смородины и черный перец, недельный остаток заварки из чайника и хвойный экстракт…
— — Не так делаешь, Анфиса Тимофеевна, — сказал ей кто-то. — Взяла бы булыжник, разогрела бы его докрасна и бросила в бочку с водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28