Виталий послушался и чуть было не врезался в задний буфер иномарки, если бы вовремя не надавил на педаль тормоза.— Вот чудак! Тащится еле-еле. Как будто улица только его!Сидящие в «мерседесе» мордатые парни заметили попытку «жигуленка» вырваться вперёд и погрозили Виталию через заднее стекло. «Мерседес» прибавил скорость. «Жигули» тоже. И вскоре Виталий пристроил свою машину рядом, дверца в дверцу, с иномаркой. Парни из салона «мерседеса», хохоча и строя рожи, кричали Виталию:— Куда прёшь, болван?! Или не видишь, кого обогнать собираешься?!Рядом с водителем сидел хорошо одетый, вылощенный мужчина лет тридцати пяти, из тех, кого сейчас называют новыми русскими, будто не слыша и не замечая ничего вокруг, с какой-то скукой глядел он перед собой, хотя его мордатые телохранители продолжали высмеивать Виталия:— С рязанской рожей, а тоже в калашный ряд прёшь! Притормози, падла! Иначе, как гниду, раздавим!Виталий побледнел и сжал зубы. Ему ничего не оставалось, как снова плестись в хвосте «мерседеса». Он грязно выругался и сбросил газ. Ирина подала голос:— Эй! Я тут! Ты не забыл, куда мы едем? Плюнь на них. Расслабься.— Извини, сестричка, я действительно обо всём забыл с этими сволочами. Но потерпи немного. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, — и Виталий включил правый поворот. «Мерседес» впереди только что свернул направо с центральной улицы. Виталий погнал за ним. И хотя Ирина стучала ему по плечам и кричала: «Куда?! Детский профилакторий в другой стороне!» — он, не слушая её, мчался за «мерседесом».Иномарка ушла далеко вперёд, но Виталий и не думал отказываться от преследования. Но вот «мерседес» остановился, подрулив к самому тротуару, перед коммерческим магазином «Альвар». Оттуда навстречу вылезавшему из иномарки хозяину выскочил длинноногий верзила. Виталий припарковал свои «Жигули» метрах в трехстах. Он положил руки на баранку, словно собрался отдохнуть, с интересом наблюдал за тем, что происходит перед коммерческим магазином.Ирина молчала. И лишь когда Виталий тронул с места «жигуленок» и, развернувшись, поехал по другой стороне улицы в обратном направлении, она спросила:— Что ты задумал?— А то, — слегка повернув к ней голову, улыбнулся Виталий, — если ты мне поможешь, сестра, то этому новоявленному русичу очень скоро больше не увидеть своей тачки, как своих ушей.— Интересно, — съехидничала Ирина, — как это ты сделаешь? У этого вылощенного жлоба и телохранители, и шофёр, и приказчик в магазине… Сам ведь видел сейчас, как они перед ним стараются выслужиться.— Да, видел. И все усёк. Главное, к любому делу надо подходить творчески. А тем более, если ты мне поможешь, тогда всё будет о'кей!— Куда же мне деваться, — улыбнулась в ответ Ирина. — Нас только двое на этом свете. И помогать нам, кроме самих себя, некому. Даже Бог умыл руки.— Ничего. Как-нибудь одни справимся, — ответил на это Виталий, подруливая к профилакторию для слаборазвитых детей.Обшарпанное двухэтажное здание находилось в глубине тенистого скверика, и проезжая часть в небольшой разбитый дворик была перекрыта воротами. Поэтому благотворители, выйдя из автомобиля и прихватив с собой пакет с деньгами, прошли к зданию через узкую незапертую калитку.Когда они поднялись на крыльцо по сбитым и вытертым бетонным ступеням, в парадных дверях им встретился старичок невысокого роста, в белом халате и в таком же белом колпаке. Образ, доброго доктора Айболита дополняли вылезшие из-под колпака седые волосы, такая же седая бородка клинышком и очки, сквозь которые на посетителей глянули ярко-голубые удивлённые глаза.— Вам кого? — каким-то надтреснутым голосом строго спросил «Айболит».— Нам бы директора или главврача этого профилактория, — немного смущённо ответила Ирина:— Я в единственном числе и тот, и другой. Так что прошу любить и жаловать, — улыбнулся доктор и, не успела Ирина раскрыть рот, добавил: — Так чем я могу служить вам, молодые люди?— Нет, нет, — окончательно смутилась Ирина и даже покраснела, чего с ней никогда не бывало. — Это мы хотим послужить вам, вернее, вашему заведению. То есть хотим оказать помощь…Виталий пришёл ей на выручку и выложил суть своего посещения напрямую:— Короче говоря, у нас есть несколько миллионов рублей. И мы желали бы их отдать наиболее нуждающимся детям.«Доктор Айболит» пристально глянул на своих собеседников и жестом руки пригласил их войти в фойе. Там было прохладно и тихо. Чисто вымытый пол блестел. Всюду цветы в горшках, кадках, даже в старых прохудившихся кастрюлях. Вдоль стены ряд мягких стульев. Гости и хозяин присели.— Более нуждающихся в помощи, чем мои детки, вы вряд ли ещё где найдёте, — грустно заговорил «доктор Айболит», и ярко-голубые глаза его за стёклами очков увлажнились. — Ведь у меня здесь дети-сироты, в основном брошенные мамашами в родильных домах, «отказники» по-нашему. К тому же многие из них инвалиды с врождёнными физическими недостатками. Как правило, родители их зачинали во время пьяных гулянок.Как только доктор сказал о брошенных детях в родильных домах неблагочестивыми мамашами, щеки Ирины густо покраснели. Её обожгла мысль: «А может, и мои брошенные детки находятся здесь?» Какой-то горячий комок подкатил к горлу, и она не могла говорить.А старичок, заметив вдруг вспыхнувший румянец на щеках посетительницы, подумал, что он неприлично высказался перед такой милой женщиной о зачатии детей в пьяных оргиях, и принялся извиняться за свою стариковскую бестактность.А Ирина, проглотив все же подступивший к горлу жёсткий горячий комок, спросила:— А можно на ваших, как вы говорите, деток взглянуть, хотя бы издали?— Почему же издали?! — насупился доктор. — Если вас не смутит их плачевное состояние, то можно с ними и близко пообщаться. Те, которые могут более или менее передвигаться, сейчас, после тихого часа, как раз в игровой комнате находятся.Старичок повёл Ирину с Виталием по длинному и узкому коридору, с выходящими в него многочисленными дверьми, в игровую комнату. Когда он распахнул дверь, пропустив впереди себя гостей, детские головки повернулись в их сторону. Появление «доктора Айболита» вызвало радость: дети зашумели, залопотали кто во что горазд.Девочка с красивой кудрявой головкой и прекрасным, ангельским личиком, которая сидела в небольшом креслице, увидев среди вошедших Ирину, вдруг вскинула и тут же опустила, будто бескостные, ватные ручки, заканчивающиеся, вместо детских пухленьких пальчиков, какими-то розоватыми наростами, и весело залопотала:— Мама! Моя мамочка пришла!Ирина вдруг побледнела, покачнулась и, наверное бы, упала, если бы её вовремя не подхватил под мышки стоявший рядом Виталий.А девочка, сидя в сконструированном самодельном креслице, не понимая, что произошло, все ещё лепетала:— Мама! Мамочка моя пришла!Находившаяся в игровой комнате вместе с детьми нянечка принесла Ирине стул, заботливо усадила её и, опустив ладонь на её плечо, ласково проговорила:— Посидите. При виде наших детишек, у кого сердце слабое, часто такое случается.Ирина же, упав на стул, с выражением великого страдания смотрела на криво передвигающихся детей, на уродцев неопределённого возраста и пола, на обездоленных судьбой и Богом маленьких человечков. Девочка с ангельским личиком продолжала лопотать:— Мама! Моя мамочка пришла!До Ирининого сознания наконец-то дошло, что она больше ни минуты не может находиться в этой комнате. В её груди что-то рвётся на части, и ей не хватает воздуха. Она лихорадочно схватила за руку стоявшего рядом Виталия:— Выведи меня отсюда! Больше не могу!Когда они вышли, Ирина, привалившись спиной к холодной шершавой стене, ещё некоторое время никак не могла отдышаться. Она поняла, что этот миг в детской игровой комнате, когда девочка-инвалид с божественно-прекрасным личиком назвала её «мамой», был самым мучительным и страшным в жизни. Во сто крат страшнее, чем в аду.Придя в себя, она позвала суетящегося тут же «доктора Айболита» и вручила ему пакет с деньгами.Доктор растерянно спросил:— Что это?— Деньги, доктор! Деньги! — ответил Виталий.— Но, молодые люди… Я взяток не беру… — пытался вернуть пакет назад обескураженный старичок.Ирина в возбуждении даже ногой топнула:— Не вам, доктор, а вашим детям!«Айболит» после таких слов сразу же перестал сопротивляться и растроганным голосом заговорил:— Спасибо! От деток спасибо! Ведь городские власти сейчас только политикой занимаются. За вакантные места вверху борются. А о нуждах безродных детей позабыли, — и, махнув рукой, тихо добавил: — Хотя, вполне возможно, никогда и не помнили! — И вдруг, вновь ожив и засуетившись, скороговоркой затараторил: — Пойдёмте ко мне в кабинет. Я вам сейчас расписочку напишу. Без расписочки нельзя. А как же? Хотя деньги и без неё все до копеечки деткам уйдут, но без расписочки нельзя, — и, сказав в дополнение: «Подождите. Я сейчас», — побежал, по-видимому, в свой кабинет, писать полагающуюся расписку.Но Виталий с Ириной не стали ждать его, сели в «жигуленок» и уехали. «Доктор Айболит» выбежал на улицу и, размахивая бумажкой над головой, кричал им вслед:— А расписку! Ну как же можно вручать такие деньги незнакомому человеку и без расписки? Ах, молодые люди…
После передачи денег детскому профилакторию Виталий несколько дней подряд вставал рано и куда-то исчезал. Возвращался он только поздно вечером и, о чём бы ни спрашивала его Ирина, больше отмалчивался. И чуть посидев перед телевизором, ссылаясь на усталость, переходил в свою квартиру и заваливался спать.Ирина, купив продуктов и несколько книг по домоводству и кулинарии, все эти дни училась готовить. Она бы уже заметно усовершенствовалась в роли кухарки, если б не плохой аппетит «брата», который мало прикасался к приготовленной ею еде. И хотя то или иное блюдо ему казалось вкусным, он всё же с опаской поглядывал на обжаренные куски мяса.На четвёртый день он вернулся домой к обеду весёлый и разговорчивый. Ирина поставила перед ним борщ в глубокой тарелке. Виталий не заметил, что он пересолен и недоварен, возбуждённо выкладывал ей план действия похищения «мерседеса», хозяин которого, а вернее его телохранители, так сильно задели его мужское самолюбие. Заранее предвкушая удачу, он ел, не замечая, что ест, вдаваясь во все новые подробности задуманного дела.А когда тарелка была уже пуста, Ирина, убрав её в раковину, спросила:— И куда же мы потом денем твой «мерседес»? Не станем же разбирать по частям и разбрасывать по лесу. Нет, это слишком большой риск, чтобы ублажить твоё самолюбие.Виталий улыбнулся лениво и сказал, хитровато подмигнув:— Так зачем же, ты думаешь, я три дня потерял? Все, сестрёнка, схвачено, за все заплачено. В лесу я уже припрятал краску, пульверизатор, баллончик с газом и даже неподдельные старые номера. Покрашу машину, отгоню в другой город, где тоже уже покупателя нашёл. Нормальную цену даёт. Чуть ли не в два раза побольше твоих «торговцев урюком».— Ладно язвить, лучше скажи, когда брать «мерседес» будем?— Так завтра и будем. «Тачка» у коммерческого магазина почти до самого вечера стоит. Правда, с дремлющим шофёром за рулём, но это не беда.Потом до мельчайших подробностей обговорив и обсудив все детали предстоящей операции, с запасными ходами на случай, они набили большой чемодан всевозможными Ириниными нарядами и только после этого разошлись спать, каждый в свою квартиру.На другой день, часов в девять утра, из своего подъезда вышел Виталий с большим и тяжёлым, туго набитым чемоданом и, ни разу не оглянувшись по сторонам, пошёл к гаражам.Примерно через полчаса из своего подъезда вышла Ирина. Она кокетливо повернулась, оглядывая свой модный наряд, а заодно и местность вокруг дома и неспешно пошла по направлению гаражей. Пройдя мимо распахнутых ворот Виталия, она только искоса глянула на него. Открыла свой гараж. Через минуту туда ввалился Виталий вместе с тяжёлым чемоданом. Распахнув заднюю дверь «Москвича», он просунул его между сиденьями, а сам лёг на заднее сиденье. Ирина захлопнула за ним дверку. Потом села за руль и выехала из гаража.Проскочив без задержки почти в самый центр города, они заехали во двор дома через улицу напротив коммерческого магазина. Виталий выбрался из автомобиля: и, взяв в руки чемодан, прошёл в сопровождении Ирины под аркой дома на лицевую его сторону. Зайдя в затемнённый тамбурок какой-то небольшой конторки, поставил чемодан так, что его было видно любому прохожему или посетителю конторки.Ждать пришлось недолго. Не зря же Виталий потерял на все обследование три дня. Метрах в десяти от них, через дорогу, остановился «мерседес», и вся процедура повторилась в точности так, какой её видела из-за занавески «жигуленка» Ирина четыре дня назад. Тот же длинноногий с полусогнутой спиной человек выбежал из магазина навстречу боссу. Шофёр распахнул дверь перед хозяином, и он с двумя телохранителями по бокам и полусогнутым верзилой сзади удалился в магазин, а слуга-водитель водворился на своё место за рулём. — Пора! — только сказал Виталий.Ещё через пять минут позади «мерседеса» остановился «Москвич», из которого вышла элегантная женщина и грациозной походкой направилась к иномарке. Ключом от «Москвича» она постучала в окошечко, отчего задремавший водитель тут же очнулся, опустил стекло. Ирина же, а это была она, наклонившись к нему, начала о чём-то просить.Водитель улыбался и кивал. Затем, глянув с опаской в сторону коммерческого магазина, выбрался и пошёл вслед за женщиной. В тамбуре конторки они взяли оставленный Виталием чемодан, и шофёр, сгибаясь под его тяжестью, но стараясь забежать перед красавицей вперёд и заглянуть ей в глаза, бессвязно лопотал о свидании. А когда все же остановился вместе с Ириной перед проходящим в это время по улице транспортом и глянул в сторону оставленного там «мерседеса», ошалело тряхнул головой и взревел, будто раненый зверь:— Обокрали! — и, бросив Иринин чемодан, кинулся наперерез проходящему по улице транспорту.На асфальте, где только что стоял «мерседес», осталось лишь тёмное масляное пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14