Блобы появляются в определенных центральных точках, движутся к другом центральным точкам, где они и исчезают. Затем еще один блоб — или тот же самый — появляется и потом исчезает. Вся картина выстраивает...
— Модель молекулы?
— Нет, сэр. Если вы возьмете карту Галактики и проведете линии от звезды к звезде — у вас получится точно такая картина.
— Боже мой! — И после этого наступила тишина. Наконец директор сказал:
— Космический корабль. Линии передвижения от точки к точке — от звезды к звезде в Галактике. Вы в это верите?
— Верил. Но сейчас я не очень уверен.
— В общем, вы имеете в виду, что на поверхности Земли, которая вращается вокруг Солнца и вокруг Галактики, существует какая-то солнечная система, и что кто-то использует блобов как транспортное средство?
— Не самих блобов, сэр. Когда я сказал, что ожидал найти обломки, а потом сказал про космические корабли, я думал, что космические корабли находятся внутри блобов и образуют вокруг себя сферическое силовое поле — каковую силу мы и назвали Х-силой.
— Но откуда они берутся? Куда они идут? И почему так медленно?
— Вы читали когда-нибудь о теории гиперкосмоса, сэр? Или подкосмоса, субкосмоса — авторы дают разные названия и разные теории, но все они сводятся к способу передвижения более быстрому, чем движется свет.
Директор фыркнул.
— Я читал — рассказы — в которых используется эта концепция. Ну?
— Так вот, сэр, когда вам нужно послать космонавта, скажем, на Центавр, вы сможете сделать это быстрее, чем свет, и подчиниться Эйнштейну только постулируя, что корабль помещен в другой пространственно-временной континуум, отличный от нашего. Потом вы путешествуете там с нормальной скоростью. Но двигаетесь быстрее, чем свет здесь.
Понсфорд все это время молчал. Он смотрел на схемы, а потом взглянул на Гревиля.
И вот он сказал:
— И ты думаешь, что это обратный эффект.. ?
— Да, — твердо ответил Гревиль. — Я думаю, что где-то существует раса людей, которые вывели гиперкосмические уравнения и, появляясь в нашей вселенной и двигаясь здесь медленно, они передвигаются в своей быстрее света, а потом возвращаются из того, что для них является гиперкосмосом в свой собственный пространственно-временной континуум.
Лэкленд тяжело дышал. Доктор Таунсенд стояла за его спиной, очень близко, почти касаясь его, и ее пистолет почти толкал его. Чарльтон теребил бороду и хмурился.
— Я не могу это принять, — сказал наконец директор.
— Я не могу дать никаких доказательств. Я не хотел говорить, но я просто был загнан в угол. Когда серый и черный блобы встретились, думаю, мы наблюдали первый контакт двух народов в их собственной галактике. Если продумать, все укладывается в схему.
— И это зеленые чудовища с щупальцами, а? — сказала Таунсенд, дыша парами джина Гревилю в шею.
— Нет, — сказал он сердито. — Если они из другого измерения, скорое всего они будут вполне привычными людьми.
— Другое измерение, — сказала Таунсенд, — мне кажется я уже слышала об этом раньше. Так, если только вы...
— Подождите, доктор, — резко сказал директор. Он ходил взад-вперед.
— Единственно, что вас спасает, Гревиль, это то, что в отношении блобов нет невозможных теорий. Господь знает — нам ничего про них неизвестно, за исключением нескольких поверхностных данных. Самое идиотское это то, что вы возможно правы. Я так не думаю, но я в равной же мере не думаю, что вы не правы.
Он хмуро посмотрел на Таунсенд.
— Да опустите вы этот чертов пистолет, доктор. Гревиль такой же здравомыслящий, как вы или я. Гревиль медленно произнес:
— Я хочу посмотреть снимки встречи. Я пытался заглянуть внутрь серого блоба. Я думал... мне показалось, что перед самым взрывом внутри серого блоба я увидел что-то похожее на рыбу.
Он помолчал, стараясь задержать это исчезающее впечатление.
— Я подумал, — медленно говорил он, — я подумал, что он в точности походит на космический корабль.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Связисты разложили на краю поля костер, и теперь с благодарностью все солдаты, полисмены, гражданские получали горячее, густое какао. Доктор Таунсенд деловито приправляла какао джином. Гревиль содрогнулся и спросил:
— Когда будут пленки?
Хамфри Лэкленд задумчиво пил какао.
— Я прошел сейчас по всей последовательности событий, — сказал он, грея руки кружкой. — И чем больше я думаю, тем больше я прихожу к неприятному выводу, что, может быть, вы правы, Гревиль.
В разговор вмешался Чарльтон.
— Мы наблюдаем серые камберлендские блобы уже три года или около того. Это мог быть испытательный период для этих ваших пришельцев, Гревиль. В Лондоне — в этой тесноте — могли проводиться подобные испытания черных блобов. Что ж, если это принять, черные блобы строят себе более крупные.
— Давайте правильно объясним это с точки зрения терминологии, — сказала старая крыса, удивив всех. — Блобы — это просто оболочка этой Х-силы, окружающей корабль, который генерирует ее. Когда корабль хочет переместиться со звезды на звезду в этом другом измерении, он включает свои генераторы Х-силы, врывается в гиперкосмос — то есть наш космос — и отправляется на другую звезду, выключает генераторы и для нас он исчезает. Но все, что мы видим — это внешняя сторона сферы Х-силы.
— Правильно доктор.
— Допустим, — сказал Чарльтон. — Значит после эксперимента люди, используя Х-силу, которая генерирует черный блоб, строят более крупные корабли и отправляются на исследование своей галактики. Когда они встретились с людьми, использующими серые блобы, произошло сражение. Маленький экспериментальный корабль был разрушен, а черный блоб вернулся домой за подкреплением. Это те шестеро, которые идут на север. Тем временем люди в Камберленде построили большие корабли, и один отправился на юг, чтобы посмотреть на потенциального врага. Он был пойман и уничтожен черным блобом. А что теперь?
Гревиль вернулся к своей первоначальной идее.
— Что могло произойти, так это то, что два корабля пробивались сквозь свои собственные гиперкосмические сферы, и когда одну разрушили, корабль просто свободно плавал в своем истинном космосе. Я надеялся, что какая-то его часть могла быть выброшена как-то через брешь к нам. Я бы все-таки хотел организовать более тщательный поиск, сэр, — добавил он, глядя на директора.
— Да. Мы должны это сделать. — Лэкленд нашел шефов полиции и отдал распоряжения, придав им форму просьб.
Подошел, отдавая честь, офицер связи. Он был молод, румян, и радиосвязь была для него матерью, отцом и возлюбленной одновременно. Он казался усталым.
— Я бы хотел, чтобы вы послушали запись, которую мы сделали, когда произошел взрыв, — сказал он. Несмотря на усталость, чувствовалось, что он очень взволнован. — Сигналы были получены и записаны на... — он пустился в технические подробности, пока они шли к прицепу.
Пленка шла гладко. Голос был мужской, властный, безапелляционный.
Язык был абсолютной тарабарщиной.
— Кто-нибудь узнает язык?
Все покачали головой. Послание или часть его было довольно коротким и резко обрывалось.
— Отдадим это филологам, — сказал директор.
Затем все с надеждой пошли к вертолету, который только что вернулся со снимками. Снимки были розданы в тишине. Глядя на блестящие черно-белые изображения, Гревиль чувствовал, огромную радость, причем ощущал ее, как медленный океанский прилив, мощный, переменчивый, выбрасывающий все, что в этот океан упало. Теперь они должны поверить ему.
— Если это можно рассматривать как доказательство, Гревиль, — сказал директор, поднимая плечи, — вы были правы.
Снимки показывали событие в быстрой последовательности всю встречу блобов, и затем глубоко в центре серого блоба, совершенно безошибочно — очертание рыбообразной формы, формы торпеды. Быстрый подсчет показал, что космический корабль должен был быть четыреста или пятьсот футов в длину, изящная, обтекаемая форма мощи, скорости и величия.
— А тот человек говорил либо из корабля в сером Х-поле, либо в черном, — сказал Гревиль с уверенностью. — Давайте немного успокоимся. Итак, хорошо, мы наконец узнали, что такое блобы. Но мы до сих пор не можем с ними ничего сделать. Зная всего лишь, кто они, мы не можем остановить их.
— Но у нас есть задел, — с жаром сказал Понсфорд.
— Да, у нас уже есть над чем работать, — сказал Чарльтон. — Я знаю пару человек, которые будут работать день и ночь, чтобы рассчитать это математически — теперь мы можем показать, что такая вещь возможна.
— Нам понадобится создать целый новый проект, — сказал директор. — Гм, да.
— Зеленые человечки из другого измерения, — сказала подвыпившая Таунсенд. — О боже!
— Я уже говорил недавно, что если эти люди из параллельного измерения, тогда наиболее вероятно, что это будут гуманоиды. Если бы мы только могли найти способ пройти в их измерение, то мы могли бы связаться с ними, сказать им, что они с нами делают, договориться с ними.
— Мне не нужно напоминать, что в научных вопросах они гораздо более развиты, чем мы, — сказал директор. — Сомневаюсь, что мы можем им что-то такое сказать, чтобы они изменили свои привычки.
Том Гревиль засмеялся.
— Знаете, наше общее восприятие этого очень типично. Мы — ученые, и мы стоим сейчас перед новой научно-технической загадкой, проблемой, над которой надо работать так, как мы всегда работаем над проблемами. Но только подумайте о реакции, например, если пресса выплеснет все это на страницы. Сколько появится различной глубоко психологичной и метафизической ерунды, чепухи, с которой выйдут некоторые так называемые мыслители — а на самом деле, чтобы заработать на этом.
— У нас есть работа, — нетерпеливо сказал Чарльтон. — У нас просто нет времени на эмоции. Так, Ваше Преосвященство, могу я сообщить... — он убежал, набрасывая план. Лэкленд энергично кивнул, Гревиль посмотрел на Понсфорда.
— Прогуляемся, Терри, пока они воздвигают еще одно выдающееся сверхсекретное правительственное исследовательское учреждение?
— Можно.
Они отошли, разминая ноги, глубоко вдыхая свежий утренний воздух. Гревиль медленно сказал:
— Я все же надеюсь еще, что они найдут что-нибудь. Пойду туда. Им сейчас нужна помощь.
— Ты скорее найдешь. Я так полагаю, ты знаешь, что ты ищешь.
— Да, — мягко сказал Гревиль. — Я ищу гиперкосмический звездный корабль.
Поисковая группа была рассредоточена по полю. Люди не совсем четко понимали, что они ищут — какие-то металлические обломки. Они были не очень довольны этим; это было сырое утро.
Несмотря на веселые замечания Понсфорда, Гревиль не очень тешил себя надеждами. Чем больше он думал о проблеме, тем больше приходил к убеждению, что при любом действии кораблей в гиперкосмосе любая потеря почти наверняка вернется в свой пространственно-временной континуум. Все ранее прочитанное им по этому вопросу казалось сходилось с этим.
Они бродили по суглинистым полям, туфли их быстро отяжелели от налипшей земли. Гревиль направился к лесу. Они подошли к покосившейся изгороди, тянущейся вдоль грязной канавы и перелезли через нее. Лес был темный, сырой, с запахом прелых листьев.
Между деревьев показался какой-то солдат с винтовкой на плече.
— Ничего, сэр. Я иду за новыми указаниями в радиорубку.
— Черт побери! — выругался Гревиль.
— Ладно. Взвод солдат это не просмотрит. Где машина? Мы пойдем с тобой.
Он был не в восторге от того, что приходилось тащиться по раскисшему полю. Там уже ждал сержант, который передал указания солдату и повернулся к Гревилю и Понсфорду.
— Мистер Гревиль — это вы?
— Да.
— Сообщение от доктора Таунсенд, сэр. Пожалуйста, сразу же поезжайте в Нижний Черный Брод, сэр.
— Чего ей теперь надо, этой старой крысе? — спросил Понсфорд.
— Где и что это — Нижний Черный Брод, сержант? — спросил Гревиль.
Пока Понсфорд ворчал что-то про непривлекательность докторши, Гревиль нашел деревню на карте сержанта и стал выяснять насчет транспорта. К тому времени, когда они нашли «Лендровер» и водителя и выехали, утро уже перешло в день. Деревня лежала между двух холмов, низеньких и голых, если не считать редкие низкорослые деревца. Когда же они выехали в деревню и стали расспрашивать, выяснилось, что место называлось Верхний Черный Брод. Нижний Черный Брод был две мили дальше. Фермер, которого они расспрашивали был молод и нетерпелив.
— Нет, — сказал он. — Все эти старомодные названия так запутывают приезжих. Тут всегда такая потеха...
— Ну, так где же черт возьми это место? — рявкнул Гревиль. Стоя на пороге важных открытий, он совсем не собирался выслушивать этого современно мыслящего фермера. Получив информацию, они отправились дальше и, наконец, приехали в деревню с полдюжиной домиков, тремя пабами и церковью.
Необходимости спрашивать, почему их сюда вызвали, не было.
За рекой, за кладбищем, лежал длинный узкий — в виде торпеды — космический корабль. Его металлический корпус был сильно поврежден. Все место кишело полицейскими и военными.
Любая попытка сохранить происшествие в тайне была обречена с момента падения корабля. Никто толком ничего не знал. Они все работали, и вдруг упал корабль.
Они застали Хамфри Лэкленда в споре с каким-то грузным, краснолицым человеком. Его представили как сэра Помфри Хартингона. Он прилетел сюда из Лондона, чтобы возглавить правительственную комиссию по расследованию этого происшествия. Гревиль нашел в себе силы рассмеяться.
— Эти двое сейчас сцепились рогами, — сказал он. — Грызутся, как собаки из-за кости. Пошли, Терри, давай заглянем внутрь.
Сделать это было не просто по двум причинам. Немногие пропустили такое важное событие. В новостях уже передавались сообщения о первом космическом корабле пришельцев, добравшемся до Земли, причем по самой распространенной версии — с Марса. На некоторое время блобы были вытеснены с первых страниц газет и из первых пяти минут теленовостей. Кольцо солдат вокруг корабля было в лучших традициях фильмов ужасов — что означало, что такому человеку, как Гревиль, они казались нелепыми и отвратительными.
1 2 3 4 5 6 7 8