– Интересно, какой такой гений регулировал все эти светофоры? – возмущался Аркадий Белов.
– Что ты сказал? – спросила сидевшая рядом жена.
– Я выразил негодование по поводу безобразной регулировки светофоров.
– С какой бы ты ни ехал скоростью, ни за что не сумеешь проехать так, чтобы не попасть на каждом углу под красный свет.
– Скажи это Толе Панфилову, – улыбнулась Валентина Андреевна. – Он у нас без пяти минут водитель. Предупреди нашего друга, что автомобиль не роскошь, а средство переползания от дома до работы.
– Он купил машину?
– Вчера. Прости, забыла сказать тебе об этом.
– И что за зверя приобрел?
– «Жигули», – ответила Глушенкова. – «Пятерку»-семилетку кофейного оттенка. Ему ее один знакомый продал. Совсем дешево…
– А права? – поинтересовался супруг.
– Права он получил еще два дня назад… Так что на сегодняшний вечер у нас намечено торжественное мероприятие.
– Где?..
– У него дома.
– Надеюсь, мероприятие будет с пирожками и кулебяками?
– А разве когда-нибудь раньше было иначе? – улыбнулась в ответ Валентина Андреевна.
– А ты покупку своей машины как отмечал? – поинтересовалась супруга.
– Ой, – засмеялся Аркадий. – Даже вспоминать неудобно.
– А поподробней? – попросила женщина.
– Подробностей, если честно, не помню, – продолжал смеяться супруг. – Помню только, что был я тогда еще самым обычным врачом, не замом и не главным. И слава богу! Иначе бы тут же разжаловали. Произошло это летом, на природе. Отмечающих человек тридцать и почти все – врачи, и почти у каждого при себе немножечко чистейшего медицинского спирта. В итоге мы все так наотмечались, что, очнувшись утром, увидели мою новенькую «Волгу» перевернутой в овраге метрах в ста от места ее обмывания. Кто тогда на ней так «удачно» прокатился – до сих пор загадка. Никто не помнит или не признается. Мне потом пришлось с кузовом довольно основательно повозиться.
– Вот это да! – отреагировала на воспоминание Валентина Андреевна. – Муж-то у меня, оказывается, алкоголик.
– Я очень рад за Толю. Машина, скажу я тебе, серьезная веха в жизни каждого мужчины. Это как первая по-настоящему любимая женщина…
Произнеся эту фразу, Аркадий смущенно покосился на жену. Он вспомнил о погибшей от пули Людмиле. Валентина Андреевна, догадавшись, о чем сейчас думает супруг, положила свою ладонь на его руку и произнесла:
– Как странно, они виделись друг с другом всего четыре раза, но он до сих пор не может ее забыть!
– А что с ее сыном Кириллом?
– Его осудили недавно. Дали четырнадцать лет.
– Четырнадцать лет, – покачал головой Аркадий. – Как же это много, почти четверть жизни…
Валентина Андреевна кивнула. Да, четырнадцать лет… Много это или мало? Ире Малаховой тоже четырнадцать лет. И где-то ее теперь искать? И почему вдруг забеспокоилась о ее исчезновении мать?
В этот момент она увидела дефилирующую от одного фонарного столба к другому малолетнюю девицу с сигаретой в зубах. «На ловца и зверь бежит», – подумала Глушенкова. И попросила мужа остановить машину. Но это была не Ира Малахова. В юном мотыльке Валентина Андреевна узнала Аллу Леденец. Распахнув дверцу машины, она окликнула девушку.
Алла, узнав инспектора по делам несовершеннолетних, уныло поплелась к машине.
– Алла, садись-ка, разговор есть, – сказала Валентина Андреевна.
Девушка на всякий случай зашмыгала носом.
– Сырость разводить в машине не нужно! – командирским тоном произнесла Глушенкова. – Я не при исполнении. Так что в отдел отвозить тебя не собираюсь. Нам сейчас предстоит не воспитательная беседа, а, если можно так выразиться, научно-познавательная.
Слезы у девушки на глазах моментально высохли.
– Где Ира Малахова?
– Кто? – удивленно нахмурила лобик Алла. – Не знаю такую…
– Где Мотылесса? – поправилась Глушенкова.
– Не знаю…
– А ты уверена?
– Ну, Валентина Андреевна, когда я вас обманывала?
– Всегда, – отрезала инспектор. – Вот совсем недавно, например, я из твоих уст слышала торжественное обещание прекратить заниматься проституцией и пойти в школу. А ты снова здесь…
– Так ведь занятия в школе уже кончились!
– Ага, – усмехнулась Валентина Андреевна. – А здесь ты автобуса ждешь. Так получается?
– Да ладно вам. Я действительно понятия не имею, где сейчас Мотылесса. Я ее не видела с тех самых пор, как она с каким-то тузом здесь, перед семафором, нарисовалась.
– Когда это было?
– Четверо суток назад…
– А что за туз, ты его знаешь?
– Нет, – мотнула головой Алла. – Этот туз мне незнаком. Да и машину его я не замечала здесь раньше.
– А что за машина?
– «Девятка» красная…
– Тузы разве ездят на таких машинах? – с видом знатока поинтересовалась Валентина Андреевна.
– Нет, не ездят, – согласилась юная особа. – Но тот, что был с ней, точно туз. Не мотала, не жига и не клетчатая сумка. Я клиентуру с полувзгляда выкупаю. Этот, с Мотылессой, точно был тузом, хоть и молодым.
– А сколько ему лет?
– Лет, наверное, двадцать…
– Как он выглядел?
– Весь холеный такой, красивый. Одет в дорогие шмотки. Если понадобится опознать его, то я готова…
– А с чего ты решила, что его нужно будет опознавать?
– Ну, вы же просто так им интересоваться не будете? – высказала догадку Алла. – Значит, он с Иркой сотворил что-то нехорошее! Так ведь?
– Ты меня, пожалуйста, своими предположениями не пугай. Все совершенно не так, как ты думаешь. С Ириной, я надеюсь, все в порядке. Просто на нее объявлен розыск, вот и все…
– Кем? – очень сильно удивилась Алла.
– Родителями…
– Да ладно гнать-то… Ой, извините, я хотела сказать – не может такого быть…
– Почему же не может? Родители все-таки…
– Да ладно вам, родители, – усмехнулась Алла. – Название только одно. Им мебельный шкаф и тот ценнее дочери. Хотя, если они прознали про ее хахаля, да то, как она преобразилась, тогда очень даже может быть, что дочурка им и понадобилась…
– Преобразилась?
– Из лягушки стала царевной! – подтвердила девушка. – Ирку нашу просто не узнать. Прича на голове обалденная, прикид вообще вумат, ну а про парня ее я уже говорила: не парень, а картинка. В общем, подфартило нашей Мотылессе, видимо, сильно подфартило… Но мы с ней лишь с минуту пообщались.
– На какую тему?
– Она сказала, чтобы на ее место пока никого не пускали. Мало ли что!..
– И все?
– И все. Короткий был базар.
Информация, прозвучавшая из уст Алки Леденец, дала Глушенковой больше вопросов, чем ответов. Кто такой этот туз? Откуда он взялся? Почему Ира забросила свой бизнес? С чем связано ее перевоплощение из лягушки в царевну? Надолго ли оно?
Однако стал ясен ответ на один вопрос: почему родители Ирины объявили на нее розыск? В этом Алла, кажется, была права на все сто процентов. Они, очевидно, каким-то образом пронюхали о привалившем их дочери сказочном богатстве и о богатом женихе и решили на всякий случай заявить свои права на потенциальный источник доходов.
«Как это мерзко!» – подумала про себя Валентина Андреевна, а вслух произнесла:
– Скажи, Алла, а номер машины того туза ты запомнила?
– Не очень, – покачала головой девушка. – Помню только, он какой-то не очень запоминающийся был, то ли 628, то ли 826. У меня вообще на цифры память плохая. Если, конечно, эти цифры не дензнаки. Ха-ха-ха! А вы насчет номерка этой машины в «Зоопарке» поспрашивайте. Мотылесса со своим красавцем туда отужинать как-то приезжала. Их там многие видели…
– А кто конкретно?
– Валек, Танька Помидор, Людка Людоедка, Светка Прокурорша…
– Спасибо тебе, Алла, за полезную информацию. Можешь выходить, если хочешь. Но лучше, конечно, если мы подбросим тебя до дома…
– А может, лучше здесь?
Можно было, конечно, не спрашивая Аллу, довезти ее до дома, но инспектор Глушенкова прекрасно понимала, что как только их машина скроется из поля видимости, эта молодая особа незамедлительно сядет на трамвай и через двадцать минут снова окажется на том же месте.
– Выходи, – вздохнув, произнесла Валентина Андреевна.
– Спасибо, – сказала Алла и быстренько вылезла из машины.
Аркадий тут же спросил:
– Кто это?
– Алла Сахарова. Она больше известна под именем Алка Леденец.
– А что она здесь возле дороги делает?
– Работает…
– Как работает? Кем?
– Проституткой, – спокойно ответила Валентина Андреевна.
– Прости… Как проституткой? – не поверил Аркадий. – Вот эта маленькая девочка – проститутка?
– Да…
– Не может быть!..
– Может, – сказал Валентина Андреевна. – Еще как может.

ГАРАНТИЯ
Вот уже шестой день подряд распорядок дня Мотылессы был примерно одинаков. Она просыпалась часиков в десять утра, завтракала, в обществе дяди Левы наводила на себя красоту с помощью доселе недоступной ее кошельку косметики. Затем приходил Никита, и беззаботная молодежь отправлялась по своим делам, а представитель старшего поколения – по своим.
И это утро не предвещало девушке никаких особенных перемен. Проснувшись в половине десятого, она набросила на себя халатик и пошла в ванную, не забыв постучаться в соседнюю спальню, чтобы разбудить дядю Леву. Ира с наслаждением подставила тело под струи душа, попеременно то горячие, то холодные, ощущая бодрость и радость жизни. Затем последовала процедура чистки жевастиков, то есть зубов, и несколько секунд активной работы вшивогонкой, то есть щеткой для волос. Глянув в зеркало, Ира осталась довольна собой. Из кухни уже доносились знакомые звуки: дядя Лева, заваривал ароматный кофе, поджаривал тосты и делал фруктовый салат.
– Доброе утро! – благодушно поприветствовал он Мотылессу.
– Доброе утро!
– Как спалось?
– Как всегда, отлично. – Девушка присела на свой любимый пуфик перед барной стойкой. Через несколько секунд перед ней уже стояли большая чашка кофе, два тоста и салат.
Единственное, что немного тяготило ее во время совместных завтраков, это постоянное упоминание дяди Левы о погибшей дочери. Конечно, Ира понимала: человек до сих пор не может справиться с горем. Но она решительно не знала, как реагировать на его слезливые воспоминания, и каждый раз ощущала неловкость. Невозможно было сделать ни одного жеста без того, чтобы дядя Лева тут же бы не вспомнил ее злополучную тезку.
– В то самое роковое утро она тоже съела два тоста, намазанных шоколадной пастой, запив их чашкой кофе, – тяжело вздохнул дядя Лева. Мотылесса поспешно принялась намазывать себе третий тост. Она терпеть не могла всякие роковые совпадения.
– Ничего не предвещало неприятностей в то утро, – монотонно продолжил дядя Лева. – Все было, как обычно… Позавтракав, мы вышли из дома, сели в машину и я повез ее в школу. Откуда тогда взялся этот проклятый автобус?..
Дядя Лева закрыл лицо руками и отвернулся. И эта поза была уже знакома Ире. Надо было как-то на нее реагировать. Отложив в сторону бутерброд, Ира спросила:
– Значит, в вашу машину врезался автобус?
Она слышала эту историю не один раз.
– Да, распроклятый «Икарус» врезался сбоку в правое крыло. Я сначала подумал, что ничего страшного. Удар был не очень сильным. Однако когда я посмотрел на дочь, то сразу все понял… Врачи потом сказали, что смерть наступила практически мгновенно.
Ира сочувственно поморгала, не решаясь доесть бутерброд.
– А что было с тобой? – наконец спросила она.
– Ни единой царапины, – сквозь зубы произнес дядя Лева. – Видимо, кому-то там на небесах нужна была душа моей дочери, а не моя. Если бы я только мог совершить обратный обмен…
Услышав это, Мотылесса почувствовала, как тело ее покрылось мурашками. Что означает обратный обмен? Уже не собирается ли этот старик совершить обмен с ее помощью, принести ее в жертву своей умершей дочери? Может, именно этим его намерением объясняется та странная забота, которую он проявляет о ней? Мотылесса иногда листала газеты, в частности, прочитывала криминальные хроники, из которых запомнились заголовки: «Ритуальные убийства стали нормой жизни!» или «Труп девочки без головы должен был оживить усопших!» От внимания дяди Левы не ускользнула перемена в лице Мотылессы, покрывшемся смертельной бледностью.
– Ты чего испугалась, глупенькая? Ты что подумала?
– Ничего, – шепотом ответила девушка.
– Ты у меня эти мысли брось, – погрозил ей пальцем хозяин. – Начиталась всякой мистики-беллетристики!..
Он излучал добродушие. Девушка немного успокоилась. И правда, дядя Лева вовсе не похож на маньяка. К тому же, если б ему понадобилось, он бы давно уже убил ее. Ира устала гадать, для чего он пригласил ее к себе и устроил замечательную жизнь, неужели только в память о своей несчастной дочери? Конечно, все может быть, но Мотылесса твердо знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– А как отреагировала на смерть дочки ее мама? – спросила она, чтобы не повисло молчание.
– Тамара никак не реагировала на это, – грустно отозвался дядя Лева. – Она к тому моменту уже четыре года, как скончалась. У нее был рак легких.
– Извини.
– Ничего, ничего.
От новой тяжелой паузы Мотылессу спасло появление Никиты.
– Ну и холодрыга сегодня! – произнес он, сбрасывая дубленку. – Кофейком горячим меня не угостите?
– Конечно, угостим, – на правах хозяйки объявила Мотылесса.
Необычная резвость, с которой девушка принялась обихаживать гостя, не укрылась от цепкого взора дяди Левы.
– Вы, я смотрю, уже спелись за моей спиной! – пошутил он. – Сегодня я разобью ваш союз на несколько часов. Встретитесь друг с другом только вечером.
– Как? – удивилась девушка.
Впервые за шесть дней в распорядке ее дня наметились перемены.
– Вот и вся любовь, – иронически заметил дядя Лева. – Не хотят с нами, стариками, больше общаться!
– Ничего подобного. Просто я уже привыкла к определенному расписанию. Вот и все…
– И все? – подозрительно покосившись сначала на девушку, затем на Никиту, произнес дядя Лева.
– И все! – Ире не хотелось, чтобы он над нею подшучивал, а главное, дал понять Никите о ее чувствах к нему. Девушка старательно скрывала от Никиты свой интерес. В его обществе она терялась. Представить себе даже не могла, что когда-нибудь прикоснется к нему, обнимет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38