– спросил Дальтон.
– Только однажды.
– и?
– Он сказал, что между нами все кончено.
– Он знал, что письма украдены?
– Нет.
– А вы?
– Да, но мне стало это известно только недавно.
– Вы знали, кем украдены письма?
– Да.
– И знали также, с какой целью это сделано?
– Да.
– Чтобы продать?
– Да.
– Вы знали, зачем их купили?
– Нет.
– Их продали сенатору?
– Нет.
– Кому?
– Капитану де Лиманду.
Эта новость совершенно ошеломила Дальтона. Данблез глухо заворчал. Неужели наконец-то появился проблеск света?
Жаклин Дюбуа заплакала.
– Нужно уходить, – предложил Дартинг. Он вполголоса обратился к Дальтону:
– Тебе больше не о чем спрашивать?
– Нет. Дальше мы управимся сами. Проводи дам. Ренэ Данблез, не забыв о том, что должен до конца сыграть роль миллионера, заплатил по счету.
На улице мы расстались. Данблез немедленно отправился к себе в гостиницу, женщин Роберт Дартинг галантно усадил в свой автомобиль.
Дальтон взял меня под руку и мы медленно пошли по авеню д'Опера. Была теплая звездная ночь. Париж, казалось, спал.
– Странно, – сказал я, – такое впечатление, что эта новость тебя совершенно не волнует.
– Какая новость?
– Самоубийство Жака Данблеза.
– А! – небрежно бросил Поль и пожал плечами.
– Хорошо, что нам в ресторане попался именно этот номер газеты. Официант мог принести любой другой, и тогда ничего бы не вышло. Зато теперь…
Дальтон молчал.
– Куда мы идем? – спросил я.
– Гуляем.
Я не выдержал.
– Да о чем ты думаешь, черт возьми?
– О том, что сказала Жаклин Дюбуа.
– Что именно?
– Это нам ничего не дает.
– Не понимаю…
– Капитан мертв. Ривейро Бодальво ничего не скажет. Доказательств нет. Жаклин официально обвинять его не будет. Для нас это след, но не больше.
– Значит?
– Значит, нужно надеяться, что Иггинс что-нибудь поймет в том уравнении.
– К чему это теперь?
– Это единственный шанс спасти жизнь Жака Данблеза.
– Жизнь Жака Данблеза? Ты с ума сошел?
– Нет.
– Но ведь он покончил с собой!
– Неужели старик Данблез не посвятил тебя…
– Посвятил? Во что?
– Разве ты не догадался, что Жак Данблез не мертв?
– Не мертв?
– Это был только трюк.

Поиски

После этого разговора прошло два дня, наполненных событиями слишком интимными для того, чтобы пересказывать их подробно. Наша ссора с Дальтоном, бурное объяснение, его доводы, которым я должен был поверить. Дуэль Поля с Робертом Дартингом, закончившаяся примирением. Отъезд Жаклин Дюбуа в Италию…
Иггинса я не видел, но знал, что он бросился по новому следу и пытается разузнать о том, что связывало авантюриста Бодальво с капитаном де Лиманду.
Во «Времени» накануне появилось сообщение о том, как были украдены письма у Жаклин Дюбуа. Привожу его полностью.
«Сообщает Иггинс
Как стало известно, письма Жака Данблеза к актрисе Жаклин Дюбуа и фотография последней, обнаруженные в письменном столе сенатора Пуаврье на вилле «Виши», были похищены у нее лицом, действовавшим по поручению капитана де Лиманду. По крайней мере, доказано, что капитан де Лиманду купил эти бумаги у упомянутого лица.
Предполагают, что капитан передал их сенатору».
Это сообщение вызвало всеобщее любопытство. Репортеры рьяно взялись за дело. Но они тщетно стучались в запертую дверь квартиры Жаклин Дюбуа; та уехала, не оставив адреса. Им не оставалось ничего другого, как довольствоваться собственными предположениями.
Вечером мы собрались у Дальтона.
– Итак, – начал Иггинс, – мы снова в тупике.
– Вы ни к чему не пришли? – спросил Поль.
– Ни к чему.
– Я так и думал!
– Со стороны де Лиманду искать нечего.
– А Ривейро Бодальво?
– Ну, этот парень – заурядный жулик. Сейчас наши агенты занялись его прошлым. Но, уверен, они не найдут ничего интересного.
– Можно предполагать посредника между ним и капитаном?
– Возможно, кто-нибудь из посетителей клуба, в котором бывал де Лиманду. В этом направлении тоже идут поиски…
– Да, одни предположения. Но если Ривейро – убийца, как к нему мог попасть браунинг Жака Данблеза?
– Он знал авиатора? – спросил я.
– Без сомнения, – кивнул Иггинс. – Но можно с уверенностью сказать, что Жак Данблез его не знает.
– Но почему Жиру не предпринимает никаких действий в отношении Ривейро? Кстати, он все еще сидит в тюрьме? – продолжал расспрашивать я.
– Да, – сказал Поль. – Что же касается следователя, то он просто зациклился на своей версии. Ему достаточно находки револьвера Данблеза.
Иггинс, раскурив трубку, глубоко затянулся.
– Почему, собственно, мы делаем тайну из того, что узнали от Жаклин Дюбуа?
– Об этом просил Роберт Дартинг.
– В таком случае, заметка в газете – все, на что мы имеем право.
– Да, и она мне стоила дуэли с Дартингом и ссоры с Валлорбом. Я не успел сказать ему о придуманном трюке и попросил Ренэ Данблеза сделать это, а тот просто забыл. А Валлорб рассердился, заявил, что мы ему не доверяем, что Данблез больше в курсе наших дел, чем он, и так разошелся!
– Знаете, Иггинс, я этого не говорил.
– Но имели на это право, – примирительно сказал Иггинс. – Дальтон – мальчик хороший, но только чересчур импульсивный. Самоубийство Жака Данблеза – его идея.
– Да, идея прекрасная, – самоуверенно усмехнулся Поль. – Вечерний выпуск «Времени», отпечатанный в одном экземпляре, специально для нас, и всего за тысячу франков.
– Ваша горячность когда-нибудь дорого вам обойдется, – пробурчал Иггинс. – К чему, скажите, было затевать дуэль с Дартингом?
– Пришлось. У Дартинга тоже характерец не сахар, а женщины, должно быть, узнав, что новость ложная, здорово его накрутили. Он явился ко мне зверь зверем. Хотел убить меня. Впрочем, потом смеялся, и после дуэли мы расстались друзьями.
Жаклин Дюбуа, должно быть, очень сердита на нас.
– Это мелочи. Гораздо важнее, что все наши попытки раскрыть преступление ни к чему не приводят.
– Да, – вздохнул Иггинс. – Но еще есть время. Жак Данблез предстанет перед судом только через три месяца. Этот Жиру ловко тянет дело, желая создать себе рекламу. Он слишком самоуверен, хотя глуп как пробка.
– Как вы думаете, – опять спросил я, – Жака Данблеза приговорят к смерти?
– Скорее всего. Неужели присяжные, как и мы, станут ломать себе головы над всеми тонкостями этого дела? Револьвер Данблеза найден возле трупа капитана. Вопрос исчерпан.
– А другие убийства?
– Теми займутся только ради проформы. Хотя не исключено, что их тоже попробуют повесить на Данблеза.
– Значит, он обречен?
– Если только не заговорит.
– Вряд ли, не то уже заговорил бы.
– Пожалуй.
– А об убитом англосаксе по-прежнему ничего не известно?
– Увы! Впрочем, сегодня утром я получил рапорт от нашего берлинского агента. Он сообщает, что исчез один из сотрудников тайной имперской полиции.
– Как исчез?
– Не знаю. Но его вычеркнули из списков. Ничего больше узнать не удалось, так как работают они анонимно, под номерами.
– В каких случаях номера сотрудников полиции вычеркивают?
– Когда они погибают или становятся предателями. – Вы предполагаете, что этот случай как-то связан с интересующим нас делом? – оживился Дальтон.
– Я только сопоставляю факты, – пожал плечами Иггинс.
– А может, это связано с Жилем?
– Возможно…
В это мгновение раздался стук в дверь. Вошел агент с газетой в руках. Одно объявление было обведено синим карандашом.
Иггинс взял газету и вслух прочитал: «М. С. 27002. Очевидно, в нем отказано. Послезавтра». – Наконец-то! – воскликнул Дальтон. Иггинс удовлетворенно хмыкнул и повернулся к агенту:
– Хорошо. Вы свободны. Наблюдение за объявлениями продолжайте.
Тот поклонился и вышел.
Иггинс прислонился к камину и, насвистывая, стал набивать трубку. Поль хмурился, а я перечитывал объявление.
– Какого черта все это означает? – прервал молчание Дальтон.
– Не знаю.
– А что значит «очевидно, в нем отказано»? Иггинс пожал плечами.
– Еще хотя бы одно слово, и мы все бы поняли.
– Хорошо, что мы не опубликовали уравнение капитана де Лиманду.
– Объявление кончается словом «послезавтра», – обратился я к Иггинсу. – Что должно произойти послезавтра?
– Что угодно: свидание, убийство.
– Что же нам делать? Может быть, предупредить полицию?
– Нет, – решительно отрезал Иггинс. – В полиции примут нас за сумасшедших. Следует удвоить внимание к тем, кто может быть замешан в деле.
– Ну, а еще?
– Во-первых, нужно посмотреть, не публиковались ли раньше сходные объявления.
– Естественно!
– Во-вторых, нужно узнать в редакции, кем было дано это объявление.
– Его могли прислать по почте.
– Возможно, но маловероятно.
– Могли изменить почерк, могли составить объявление, вырезая буквы из газет.
– Увидим. В-третьих, имеет смысл проверить, не появлялось ли где-нибудь в прошлом, еще до этих преступлений, сходных объявлений.
Иггинс на минуту задумался.
– Я долго размышлял над тем, обозначает ли каждый член уравнения разных лиц или же это один человек, и капитан записал цифры и буквы, чтобы не забыть их?
– И?..
– Теперь сомнений нет. Их несколько?
– Жиль, М. С. и 27002 не являются одним и тем же человеком. Пишет М. С. 27002 или пишут ему. И, очевидно, корреспондентом является X, Жиль либо лицо, которое является одновременно X и Жилем.
– Весьма правдоподобно.
– Поэтому я думаю, что будет ответ.
– В этом нет необходимости. Тот, кому, писали, совсем не обязательно должен отвечать.
Ну вот что, – решил Дальтон. – Один из двух: М. С. и 27002 – либо отправитель, либо адресат. Следовательно, ответ появится либо под теми же буквами, либо же под буквами X и Жиль.
– Теоретически возможно и это, согласился Иггинс.
– Кстати, нужно заняться еще письмами до востребования, предложил Дальтон.
– Этим займется агент.
– Все?
– Все. Встретимся завтра в пять в кафе «Америкен». Следующий день не принес никаких новостей. Наши люди просидели всю ночь над комплектами «Времени» и других газет. Это были опытные агенты, и то, что они ничего не нашли, доказывало, что раньше объявлений в газету не давали.
В полдень мы завтракали в малоутешительном обществе Ренэ Данблеза.
– Все лопается, – резюмировал Дальтон.
День тянулся бесконечно. Всего сутки отделяли нас от того «послезавтра», когда должно что-то произойти.
В пять часов явился Иггинс.
– Ничего интересного, сообщил он, усаживаясь за столик Объявление принес рассыльный из какого-то ресторана. Его никто не запомнил.
Я удрученно потягивал коктейль, Дальтон насвистывал, Данблез мрачно молчал.
Позади нас кто-то, садясь, передвинул стул, и я услышал: – Значит, решено?
– Да, очевидно, в нем отказано. Послезавтра. Дальтон вскрикнул. Одновременно с ним мы обернулись. Севший за соседний столик человек поднял голову. Это был, к моему изумлению, Маркас.
– Вы стали очень нервны, господин Дальтон, – усмехнулся он.
– Вовсе нет, – Поль быстро овладел собой. – Просто я удивился, увидя вас.
– Так удивились, что вскрикнули прежде, чем увидели меня.
Что вы хотите сказать?
– Только то, что заметил. Надеюсь, это не ваш родственник?
– Кто?
– Сольдаш.
– Сольдаш?
– Ну да, убийца старухи с улицы Мартир. Тот, кого должны казнить. Я только что сообщил эту новость племянникам убитой.
Маркас указал на сидящих рядом с ним двух мужчин. Они вежливо кивнули.
– Когда состоится казнь? – небрежно спросил Иггинс.
– Его должны были казнить завтра, но отложили до послезавтра.
– Вы будете присутствовать?
– Нет. А разве вам, господин Иггинс, хочется побывать там?
– Навидался, хватит. Вот Валлорб хочет.
– Пожалуйста, – Маркас обернулся ко мне. – Сегодня же вечером я пришлю вам пропуск.
Мы попрощались и встали.
Подлечите нервы, господин Дальтон, – смеясь, крикнул вдогонку Маркас.
– Он мне надоел, – проворчал Дальтон.
– Насчет нервов инспектор прав, – заметил Иггинс.
Он поймал такси и без объяснений затолкал нас в машину.
– Что вы скажете о сообщении нашего друга Маркаса? – спросил Поля Иггинс.
Должен сказать, что я был разочарован. В сущности, все сводилось к простому словесному совпадению. Речь, оказывается, идет об отказе в помиловании Сольдаша, о чьем существовании я даже не подозревал. Простое совпадение, не более.
– Это уже след, – сказал Дальтон.
– Возможно, – усмехнулся Иггинс. – А вы что скажете, господин Данблез?
– Я не верю в подобные совпадения. Впрочем…
– Что за дурацкая идея послать меня присутствовать при казни? – сердито спросил я Иггинса. – Что я должен делать?
– Смотреть во все глаза. В случае надобности действовать так, как подскажут обстоятельства. К тому же наши люди будут наблюдать за вами и при необходимости призовут нас.
– Но в объявлении сказано «послезавтра» – заметил Дальтон. – А по словам Маркаса казнь отложена.
– Если случится то, что я предвижу, налицо будет настоящее доказательство, – загадочно сказал Иггинс. – А что должно случиться?
– Должно появиться еще одно объявление. Раз время изменено, корреспондент, давший первое объявление, даст и второе. Теперь я в этом уверен.
– Тогда нельзя терять ни минуты! – воскликнул Поль. Едем в редакцию! Узнав, кто приносит объявления, мы найдем и самого М. С. или как его там зовут.
– Что за чепуха! – вспылил Данблез. – Какое отношение имеет казнь этого Сольдаша к Жаку Данблезу?
– Если бы знать! – Иггинс нахмурился. – Но поверьте моей интуиции: все эти совпадения неспроста.
– Пусть так. Но представьте себе, что ваше следствие построено на слове «банан». Неужели вы будете преследовать всех продавцов бананов? не сдавался Данблез.
– Выбора у нас все равно нет, – отрезал Иггинс. Следовало бы поинтересоваться прошлым Сольдаша, – заметил Дальтон.
– Но ведь он, кажется, давно сидит в тюрьме? удивился я.
– Правильно, – не отвечая мне, кивнул Иггинс. – Этим я и займусь. А вы. Дальтон, отправляйтесь во «Время». До встречи!
Иггинс выскочил из автомобиля и скрылся в толпе. Данблез тоже покинул нас. Ясно было, что он не верит в так взволновавшее нас совпадение. Впрочем, после ухода Иггинса и я стал сомневаться.
Дальтон хмуро насвистывал какую-то мелодию, отчаянно фальшивя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21