– Тридцать один, – проскрипел голос пилота.
На краткий миг Пикард задался вопросом, а не столкнулись ли они с какой-то временной аномалией, которая объясняла непоследовательные скачки в обратном отсчете, а затем шлем Кирка снова коснулся его шлема.
– Жан-Люк, – прокричал Кирк, – Морн это или не Морн, но наш пилот лурианин.
И в этот момент Пикард вспомнил об увлечении лурианцев числами. Пилот вел обратный отсчет простыми числами.
– Двадцать девять.
Пикард быстро определил местонахождение ручного активатора силового поля на нагрудной пластине, и успел как раз между числами двадцать три и двадцать один, одновременно пытаясь оценить сколько еще осталось секунд до установления плазменной подушки, которая будет обеспечивать защиту от вторичной радиации, когда они покинут челнок, а так же форму динамической конфигурации его силовых полей во время прыжка.
– Девятнадцать.
Он повернул регулятор силового поля. И когда он это сделал, то отчетливо услышал новое фоновое шипение статики в наушниках своего шлема, когда плазменный щит принял форму в границах силового поля. На мгновение он почувствовал себя одним из тех древних сорвиголов, которые смело отправлялись преодолевать огромные водопады в деревянных бочках. Он вспомнил также, что из тех идиотов выживали немногие.
– А теперь, мой личный фаворит, и, могу добавить, самая положительная форма, которая была для меня чрезвычайно удачной: семнадцать!
Индукционная плазма накрыла лицевую панель Пикарда, и за ее пределами Кирк, шлюз, и освещенный солнцем Баджор приобрели едва заметный неприятный пурпурный оттенок. Больше невидимый через сияние заряженного поля, оранжевый предупреждающий свет казалось исчез.
– Тринадцать.
Автоматически Пикард проверил контроллер на предплечье.
– В этом нет смысла, – сказал Кирк, сталкиваясь с ним шлемом, словно пытаясь поделиться шуткой.
Пикард не видел в этом ничего забавного. При взгляде через пурпурный фильтр, который закрывал лицевой щиток, невозможно было сказать нужного цвета огни статуса или нет.
– Одиннадцать.
Кирк отодвинулся в сторону, давая Пикарду место проскользнуть в магнитных ботинках к открытому шлюзу прямо перед ним.
– Семь: отключаю внутреннюю искусственно сгенерированную гравитацию.
Пикард скривился, когда почувствовал знакомое головокружение, которое сопровождало осторожный переход к невесомости, в то время как ботинки его костюма остались плотно зафиксированы на палубе шлюза.
– Пять.
– Взгляните на этот вид, – восхитился Кирк.
Пикард кивнул. Вид был удивительный, даже несмотря на то, что он мог оказаться последним, что он мог увидеть.
– Три.
– Думаю вам это действительно понравится, – сказал Кирк.
– И с самым большим удовольствием теперь я размагничиваю палубу по наименьшему целому, главному из всех, которое не являелся числом из-за своего особого состояния, но это единственное число во всей вселенной, которое одновременно является и главным и четным: два.
За долу секунды до того, как он почувствовал, что Кирк толкнул его вперед, все на что у Пикарда хватило времени, так это подумать: как он позволил Кирку уговорить себя на это? Но все что он смог вспомнить из аргументов Кирка, так это бутылку саурианского бренди и под конец слишком большое воодушевление Уилла Райкера, здравый смысл которого был серьезно подорван его приближающейся свадьбой с Дайаной Трой.
А затем шлюз исчез из поля его зрения, и Пикард почувствовал, как его тело разворачивается гироскопами его костюма, на мгновение дав ему мельком увидеть короткий, оранжевый челнок ференги с выступающими стыковочными зажимами, который, уносясь прочь, оставил за собой одетую в желтый костюм и синий шлем фигуру Кирка, висящую в пустоте.
Потом Пикард перевернулся головой вперед в направлении своего долгого падения, и аметистовая дымка перед ним стала интенсивнее, когда силовые поля удлинились до надлежащей аэродинамической формы, которая, в теории, позволила бы ему пережить вход в атмосферу без транспорта.
Кирк совершенно спятил , подумал Пикард, когда через него прошел первый удар гиперзвукового барьера. Потом, покорившись своей судьбе, он спросил себя: ну и что же дальше? В ста километрах под ним ждал Баджор, готовый дать ему ответ.

Глава 2

БАДЖОР, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 55595.4
Кирк чувствовал себя свободным. Космос над ним был бесконечным, земля в ста километрах и в пятидесяти пяти минутах под ним – абстрактной. Он мчался со скоростью, которая разорвала бы его за мгновение одного удара сердца, но для этого должно было разрушится его силовое поле, или разладиться гироскоп. Только так близко от смерти он мог чувствовать себя живым. Взволнованный моментом он рассмеялся. Он был свободен.
– Джим, вы смеетесь?
Голос Пикарда в наушниках его шлема был удивленным. На мгновение Кирк позабыл, что он не один.
– А разве вы нет? – спросил он.
– В данный момент я чувствую себя способным только дышать.
Кирк проверил свой ситуационный дисплей, который казался столь же призрачным в желтом свете лицевого щитка его шлема. Справа от баджорских индикаторов высоты, выравнивания и скорости, на небольшом круглом сти, небольшие канере пульсирующая желтая точка в центре отмечала позицию Кирка. Вторая пульсирующая точка на километр севернее отмечала Пикарда. Рядом с точкой Пикарда мерцающие индикаторы его статуса были идеальны.
– Вы в порядке, – сказал Кирк. – Точно так же как и на симуляции в голодеке.
– При всем моем уважении, Джим, это не похоже на симуляцию в голодеке.
В заряженном плазменном облаке, которое заполнило оболочку силового поля, Кирк наблюдал, как формируется вибрационная рябь, похожая на узор стоячей волны. В данный момент, насколько он знал, его силовое поле распространилось примерно на тридцать метров перед ним. Он представил себе его схему, выглядящую как аэродинамический стилет, пронзающий атмосферу Баджора подобно носу гиперзвуковой ракеты. Небольшие вспышки и искры пясали как земные светлячки при взаимодействии силового поля с мельчайшими частичками пыли, преобразовывавающимися в сверкающий газ. Кирк улыбнулся. Поездка обещает быть тряской. Забавно.
– Жан-Люк, я думал, что вы занимались такими прыжками.
В отличие от Пикарда Кирк больше не чувствовал потребности кричать. Он мог разобрать голос друга в треске проносящейся атмосферы.
– Занимался. С профессиональным оборудованием звезднофлотовского класса. В индукционной плазме не было необходимости.
– В этом-то ваша проблема, – сказал Кирк. – Вы не сможете найти здесь такой вид оборудования.
– Это-то я заметил.
Кирк принял это к сведению, затем сделал скидку на неожиданную и постоянную сдержанность своего друга. По своему опыту он знал, что в этой эпохе был только один капитан, который разделял его склонность к встречам с опасностью: Жан-Люк Пикард. Кирк полагал, что именно это привлекло их друг к другу поначалу как коллег, а затем как друзей.
– Силовое поле есть силовое поле, – напомнил Пикарду Кирк.
– Это звучит смутно знакомо.
– Это означает лишь то, что в девяноста процентах случаев при любом орбитальном прыжке мы находимся на милости физики и компьютеров.
Даже у вулканцев не хватило бы ни ума ни реакции, чтобы вручную контролировать траекторию входа в экзосферу с той же точностью, какая необходима прыгуну.
– Так что не имеет значения выпущены ли эти компьютеры Звездным флотом, отремонтированы ли кардассианцами, или же являются баджорским антиквариатом.
– А как насчет украденного имущества ференги?
– Расчеты те же самые, Жан-Люк.
– Только не для оставшихся десяти процентов.
Кирк в предвкушении усмехнулся. При любом орбитальном прыжке последние десять процентов были стопроцентной причиной того, чтобы ставить их на первое место. К тому времени, когда орбитальный скайдайвер достигал субзвуковой скорости на высоте примерно пятнадцати километров – а это зависело от местных характеристик планетарной атмосферы – аэродинамические силовые поля полностью иссякали, но термическая броня прыгуна была способна защитить его от остаточного нагрева при атмосферном трении.
В более плотной атмосфере – что опять же зависело от местных условий – положение гироскопов тоже роли не играло. Только движением рук и ног можно было управлять положением прыгуна и скоростью падения. Для Кирка, как и для всех прочих прыгунов с которыми он встречался в галактике, это был тот самый переходный момент в прыжке, когда в технике больше не было необходимости, и на первое место выходили индивидуальные навыки и решения, которые определяли спорт.
Все до переходного момента было всего лишь бесконтрольным передвижением – не то чтобы простое наслаждение пейзажем и ощущениями было неприятно. Судя по заметным оговоркам Пикарда, Кирк был уверен, что его друг почувствует тоже самое.
– Видите тени? – сказал Кирк.
В восьмидесяти километрах внизу правильная топография пустыни Тревин стала более очетливой: скалистое, обдуваемое ветрами пространство, простирающееся от древних изгибов предгорий Ларассы, и ведущее к огибающим континент цепи гор Б’Хатрэл. Баджорские предгорья были особенно поразительными из-за длины и глубины теней, которые простирались от них. Это был закат в провинции Ларасса, а это означало…
– Мы проходим терминатор.
Кирк увидел, как освещенная солнцем земля под ним меркнет перед беззвездной темнотой.
– Именно здесь начинается самое интересное, – сказал он смеясь.
Потом быстрее мысли его поглотила ночь, и невидимый воздух ожил ползущей сетью раскаленных искр, сверкающих на его силовых полях. И даже когда натиск атмосферы перешел в рев, Кирк был уверен, что расслышал смех Пикада. Они оба были метеорами. Светящимисяся огненными следами, которые затмили своим блеском все созвездия Баджора.
Горстка баджорцев в провинции Ларасса, не спавших той ночью, видели Кирка и Пикарда. Некоторые вздрогнули, вспомнив оккупацию, когда кардассианские истребители пронеслись через ночное небо таким же образом, чтобы самовольно обрушить разрушения на мирную планету. Другие, более искушенные, пытались справиться с горечью от осознания того, что за характерные световые следы орбитального скайдайвинга были ответственны привелигированные инопланетяне, превратившие Баджор не больше чем в игровую площадку для огромной галактической империи, которой не было места в учении Небесного Храма.
А некоторые баджорцы, более непорочные в душе и истории, глазели на эти удивительные следы света, пересекающие темноту, и хотя они относили их к делу рук человеческих, все равно чувствовали волнующую надежду на то, что возможно они стали свидетелями падения новых Слез Пророков. Как никогда прежде Баджор был миром, чье население жило надеждами на лучшие дни. Это было естественно, ведь в руках кардассиан они видели худшее.
Кирк и Пикард, два друга, два капитана сверкнули через баджорскую ночь не осознавая тех, кто засвидетельствовал их полет, не понимая, что в некотором смысле он был для баджорцев, которые видели их и надеялись на них, предзнаменованием всего. Разрушение Кардассии. Инопланетное вмешательство. Новые Слезы Пророков. Подобно Кирку и Пикарду все эти предзнаменования приближались к Баджору, и неизбежность их прибытия была столь же неумолима, как физика орбитального скайдайвинга.
Пикард смеялся. Свет, который танцевал вокруг него, был похож на живое существо, и за целую жизнь посещения звезд и лицезрения большего колличества миров, чем он мог подсчитать или вспомнить, он никогда не видел ничего подобного восходу на Баджоре.
Часть его осознавала то, что его окружало. Баджор был миром, уникальным во многом, и о восходу на Баджоре.вого скайдайвинга.
ость т, не понимая, что в некотором смысле он был предной из его особенностей было чрезвычайно мощное магнитное поле. За это было ответственно невероятно большое железное ядро, гораздо более активное чем обычно определялось для планет такой массы и возраста. И одним из результатов его активности было то, что Баджор был практически невосприимчив к спорадическим вспышкам гамма-излучения и даже радиационным атакам со стороны ближайшей сверхновой, которые часто были угрозой для генетической стабильности форм жизни на других, менее защищенных планетах.
В результате на Баджоре был самый низкий уровень фоновых мутаций, чем на любй планете, известной в Федерации, почти как будто он был специально предназначен для того, чтобы дать убежище долговечной цивилизации.
Пикард знал, что теократия, которая управляла Баджором, не возражала против такой интерпретации, потому что ее лидеры верили, что за всем их миром действительно наблюдают Пророки, которые живут в Небесном Храме: существа также известные неверующим как мультитемпоральные инопланетяне из баджорской червоточины.
Пикард видел во вселенной многое, и достаточно ценил принципы вулканской философии IDIC, чтобы отвергать веру теократии в Пророков. Но не обязательно было верить в Пророков, чтобы оценить удивительные физические проявления, порожденные как гиперзвуковой оболочкой его силового поля при пересечении линий огромной магнитной напряженности Баджора, так и свободными электронами, которые с поразительной скоростью сталкивались с молекулами атмосферного газа, которые перескакивали с одного энергетического уровня на другой со сверкающими каскадами света и цвета.
Пикард сквозь статический треск белого шума услышал в своем шлеме шепот: Кирк. Вероятнее всего его друг пытался сигнализировать ему сквозь помехи, порожденные северным сиянием. Он проверил ситуационный дисплей в верхней части лицевого щитка. Все показатели, включая и положение Кирка, были в точности такими, какими и должны были быть. Казалось Кирк просто комментирует зрелище. Или может быть , подумал Пикард, прислушиваясь внимательнее, Кирк все еще смеется .
Захватывающий дух проход сквозь баджорскую ночь занял меньше двадцати минут, и когда наступил рассвет, лицевая панель Кирка тотчас же затуманилась, чтобы защитить его глаза от внезапной вспышки солнца Баджора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42