https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/120cm/
Лучший музыкант, к тому же первоклассный водитель.
Малл потер живот и уселся рядом со мной.
— А у тебя уже не тот удар, Кагу, — он покосился на меня. — Ты извини, я думал, ты один из этих, — он подманил раба-официанта. — А ну, принеси моему приятелю новый костюм. Да пошевеливайся!
— А как другие обедающие воспринимают ваши стычки? Одно дело, когда опрокинут бокал, такое в Манхеттене произойти может, а вот когда на тебя перевернут весь обед, тут уж не до шуток.
— Да нет, мы двигаем на арену, — Малл лениво ткнул пальцем куда-то в пустоту и оглядел меня с ног до головы. — Откуда ты выполз, музыкант? Первый раз во дворце, что ли?
— Дргон много путешествовал, — ответил за меня Кагу. — Он свой парень. Ты вот послушай, как я недавно угодил в переплет…
Пока Кагу и Малл обменивались небылицами, я неторопливо потягивал свое вино. И хотя за весь день мне так и не удалось узнать ничего нового, но для моих целей Бар-Пандерон был лучшим местом, нежели Рат-Гальон. Территория домена включала в себя два больших города и множество деревень. Здесь я скорее мог разыскать какого-нибудь болтуна, желающего перекинуться со мной парой фраз по поводу истории, или даже, может быть, того, кто знал Фостера.
— Э-э-э, — проворчал Малл. — Гляди, кто идет.
Я посмотрел туда, куда он указывал. К столу приближались три мордоворота, один из них — длиннорукая горилла, по меньшей мере, семи футов росту — приостановился, сграбастал Кагу и Малла за шиворот и грохнул их лбами друг о друга. Я вскочил, нырнул под огромный кулак и… за восхитительным фейерверком из звезд последовала утешительная тьма.
В абсолютной темноте я стал избавляться от ткани, в которой запутались ноги, потом приподнялся и пребольно треснулся обо что-то головой.
Я застонал, прополз между ножками стула и наконец сумел вылезти из-под стола. Раб-официант помог мне подняться и осторожно отряхнул. Семифутовая горилла, развалившаяся на стуле напротив, покосилась в мою сторону и кивнула:
— Нечего связываться с олухами, типа этого малого, — заметил он. — Кагу сказал, ты всего лишь музыкант, но когда ты вскочил с этого стула, я было подумал… — он пожал плечами и отвернулся.
Я проверил суставы локтей и колени, покачал челюсть, повертел головой. Все в порядке.
— Это ты что ли меня огрел? — спросил я.
— Чо? Ага.
Я обогнул стол, встал напротив и прокашлялся:
— Эй, ты, — окликнул я.
Тот повернулся. В какую-то долю секунды я выложился в одном прямом ударе в челюсть. Он опрокинулся назад, перевалился через ограду и рухнул в проход между столами внизу.
Я перегнулся через перила. На меня смотрела целая возмущенная компания.
— Пардон, приятели, — сказал я. — Он просто поскользнулся.
Вдалеке грянул дружный хор голосов. Я повернулся и увидел, как двумя уровнями ниже на свободном месте два тяжеловеса за милую душу мутузят друг друга. Один из них был Кагу. Он уложил одного противника и тут же сцепился со следующим. Я повернулся, сбежал по лестнице и добрался туда.
Кагу сумел выстоять еще против двух противников, прежде чем его унесли. Я помог ему сесть на стул, сунул в руку бокал и принялся смотреть, как бойцы дубасят друг друга. Теперь мне стало понятно, почему шрамы на лице служили знаком его ремесла. Они не имели никакого представления о защите. Просто стояли на месте и лупили друг друга, пока один наконец не свалится. Ничего мудреного, но зрители были просто вне себя от восторга. Немного погодя Кагу пришел в себя и начал комментировать достоинства бойцов.
— Все они первоклассные ребята, — заверил он. — И сейчас я не то, что прежде, когда был в полном расцвете сил. Тогда я бы запросто справился с любыми тремя из них. Может, кого бы я и поостерегся, так это Торбу.
— Это который?
— Его еще здесь нет. Он придет попозже.
Появлялись все новые и новые бойцы и, скидывая плащи, вступали на арену. Упавших тут же оттаскивали. Они приходили в себя и принимались подбадривать других.
Через час очередь желающих поиссякла, только двое бойцов на арене лениво обменивались ударами, входили в клинч, промахивались. Дыхание вырывалось из их глоток с натужным хрипом. Зрители недовольно шумели.
— Где же Торбу? — удивился Кагу.
— Может, его сегодня не будет? — предположил я.
— Ну, да! Да ты его видел. Он загнал тебя под стол.
— А, так это он…
— Ты видел, куда он пошел?
— Да, я заметил краем глаза, как он дрых на полу, — откликнулся я.
— Чего?
— Ну, мне не понравилось его приветствие, вот я и врезал ему разок от души.
— Ха! — воскликнул Кагу. Его лицо просветлело. Он вскочил.
— Стой! Стой! Ты куда? — позвал я.
Кагу протолкался на арену, примерился и одним ударом уложил ближайшего бойца, потом повернулся и, послав второго в нокдаун, поднял над головой руки:
— Рат-Гальон выставляет чемпиона! — его голос перекрыл возбужденные возгласы.
— Рат-Гальон встречает всех желающих, — он помахал мне рукой. — Наш парень Дргон.
Позади меня раздался возмущенный вопль, заглушивший слова Кагу.
Я обернулся и увидел проталкивающегося сквозь толпу Торбу с всклоченными волосами и багровым лицом.
— Погоди чуток! — возмущенно заорал он. — Пока еще я здесь чемпион.
Он замахнулся на Кагу, но тот ловко увернулся.
— Наш парень Дргон уложил тебя, верно? — негодующе прокричал Кагу. — Вот он теперь и есть чемпион.
— А я не был готов, — прогудел Торбу. — Ему просто повезло.
Он обвел взглядом зрителей, ища поддержки:
— Я, понимаешь, сижу, завязываю шнурок на ботинке, а этот парень…
— Иди, иди сюда, Дргон! — поманив меня, позвал Кагу. — Мы сейчас покажем…
Торбу развернулся и двинул Кагу в челюсть. Старый боец грохнулся на арену, проехался по ней и неподвижно застыл. Я стал протискиваться ближе. Его перенесли к ближайшему столу и усадили на стул. Мужчина, нагнувшийся над Кагу, выпрямился с побледневшим лицом. Я растолкал толпу и схватил Кагу за запястье. Он был мертв.
Торбу застыл в центре арены с разинутым ртом:
— Что-о? — выдавил он.
Я протиснулся между двумя зрителями и кинулся к нему. Он пригнулся и сделал замах правой, я уклонился и провел апперкот. Торбу отшатнулся. Я нанес быструю серию ударов по телу слева, справа, не обращая внимания на его суматошные движения, сделал нырок и достал несколькими хуками в голову. Он застыл: колени вместе, глаза обалделые, руки по швам. Я примерился и врезал ему в подбородок. Он рухнул, словно бревно.
Тяжело дыша, я перевел взгляд на Кагу. Белое, как мел, лицо, испещренное шрамами, выглядело до странности умиротворенным. Кто-то помог Торбу подняться и повел с арены. Посещение Бар-Пандерона обещало стать большим событием, теперь мне предстояло везти домой труп.
Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей:
— Прости, старина, — просопел он. — Я вовсе не хотел.
Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все это время, пока я пересекал зал, в Веселом Дворце стояла такая тишина, что я слышал свое тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.
* * *
В бараках охраны я уложил Кагу на постель, а потом гневно обернулся к обступившей меня дюжине верзил:
— Кагу был хорошим парнем, — сказал я. — А теперь он мертв, и умер он, как животное. Ни за что. Все в его жизни кончилось, так ведь, парни? Как вам это нравится?
— Как будто мы виноваты, — огрызнулся Малл. — Кагу был и моим старым другом.
— А чьим другом он был тысячу лет тому назад? — отрезал я. — Кем он был когда-то? Кем был ты? В прежние времена на Валлоне существовали иные законы. Каждый был сам себе доменьером.
— Слушай, а ты случайно не из Братства? — воскликнул кто-то.
— А, так вот это как у вас называется? А по-моему, это всего лишь новое название старой игры. Один прохвост делает себя диктатором…
— Мы следуем Кодексу, — оборвал меня Малл. — Наша работа заключается в том, чтобы поддерживать доменьера. А это не значит молча выслушивать, как какой-нибудь шутник начинает обзываться.
— Я не обзываюсь, а призываю к восстанию. Вы, парни, главная сила в этой системе. Так почему же вы отсиживаете себе задницы, позволяя своим боссам заплывать жиром, да к тому же еще и калечите друг друга на потеху доменьерам? Я бы предложил прямо сейчас навестить местных шишек. У вас же право на рождение… было когда-то. Но ваша судьба зависит от вас. Пока многие из вас не ушли дорогой Кагу.
Поднялся сердитый ропот. Появился Торбу с заплывшим лицом. Я невольно попятился, готовясь к неожиданностям.
— Что здесь происходит? — пробасил он.
— Да этот тип! Подстрекает на мятеж и измену, — высказался кто-то.
— Он хочет, чтобы мы поколотили, да не кого-нибудь, а самого доменьера Квохи!
Торбу приблизился ко мне.
— Ты чужой в Бар-Пандероне, — произнес он недовольно. — Правда, Кагу говорил, что ты свой парень. Ты неплохо обработал меня, и я ничего против не имею: такова жизнь. Но слушай, не мути здесь воду. Есть Кодекс и есть Братство. Мы держимся друг друга и этого достаточно. Доменьер Квохи ничем не хуже любого другого доменьера и, клянусь Кодексом, мы на его стороне.
— Послушайте, — настаивал я. — Я помню прошлое Валлона. Я знаю, кем вы были однажды и кем вы можете стать опять. Необходимо всего лишь взять власть. Я проведу вас к кораблю, на котором прибыл. На его борту вы можете получить достаточно информации, чтобы понять…
— Хватит! — оборвал меня Торбу. Он выписал в воздухе какую-то кабалистическую фигуру. — Мы не хотим связываться с привидениями или сражаться с магами и демонами.
— Чушь! Все эти ваши запреты введены с единственной целью: заставить, вас держаться подальше от городов, чтобы вы не могли понять, чего лишились.
— Не хотел бы я отдавать тебя в руки Серых Плащей, Дргон, — проворчал Торбу. — Замолчи.
— Города, — настырно продолжал я. — Они же совершенно пустые, как будто их только что выстроили. А вы живете в этих клоповниках, окружили себя стенами со всех сторон от Серых Плащей да разных изгоев.
— Ты что, хочешь играть первую скрипку, музыкант? — встрял Малл. — Так ступай, поговори с Квохи.
— Все идем.
— Ну, уж нет, это надо делать в одиночку, — возразил Торбу. — Да пошевеливайся, Дргон. Я не стану на тебя заявлять. Я понимаю, как ты себя чувствуешь после смерти Кагу. Но, слышь, не зарывайся.
Я знал, что это конец. Они были упрямы, как упряжка мулов, к тому же особой сообразительностью не отличались.
Торбу поманил меня за собой. Я без особого удовольствия последовал за ним.
— Ты хочешь перевернуть все вверх дном? Ну, что ж, не ты первый, однако помочь тебе мы не можем. Времена изменились и отнюдь не к лучшему. У нас есть легенда: когда-нибудь вернется Ртр и вот тогда возродятся золотые времена.
— А кто такой Ртр?
— Что-то вроде могущественного доменьера. Сейчас его нет, но давным-давно, когда еще начинались первые наши жизни, жил Ртр — доменьер всего Валлона. И всем жилось прекрасно. И у каждого была одна полная жизнь…
Торбу прервал себя и настороженно покосился на меня.
— Ни слова никому, — предупредил он. — Это секрет Братства. Наша единственная надежда. В течение всех наших жизней мы верны кодексу Братства в ожидании, что, может быть, когда-нибудь Ртр все-таки вернется.
— Ладно, — бросил я. — Мечтай и дальше, слон-переросток. И пока тебе снятся розовые сны, дожидайся дня, когда тебе, как Кагу, вышибут последние мозги.
Я повернулся.
— Послушай, Дргон, нет смысла бороться против системы. Одному не справиться. Да и отряду тоже. Но…
Я глянул через плечо:
— Ну?
— Но, если ты так хочешь рисковать своей шкурой, потолкуй с доменьером Гопом, — Торбу развернулся и скрылся в бараке, оставив меня одного во дворе.
Поговорить с доменьером Гопом? Хм. Ну что ж, терять мне нечего. И я двинулся прямо к гостевым помещениям доменьера.
Я утопал в глубоком ковре гостевого холла доменьера Гопа, нарочно старясь распалить свой гнев, в то время как мой хозяин невозмутимо восседал в церемониальном кресле, непроницаемо глядя на меня.
— С вашей помощью или без, — упрямо настаивал я, — но я найду ответы на все вопросы.
— Да, фримен Дргон, — отозвался он спокойно, без привычного крика. — Я понимаю. Но есть вещи, о которых ты не имеешь представления.
— Только отпустите меня в космопорт, благородный Гоп. Я докажу свою правоту, у меня достаточно информационных штырей на борту, не говоря уже об остальном.
— Это запрещено, разве ты не понимаешь…
— Наоборот, я слишком многое понимаю, — перебил я. Он резко выпрямился:
— Следи за своим тоном, Дргон. Я все-таки доменьер…
— Вы еще, может, помните Кагу? — перебил я его снова. — Вы помните его молодым и прекрасным, словно он бог из легенды? Вы видели, как он прожил свою жизнь. Она была у него хорошей? Удалось ли ему исполнить свои мечты юности?
Гоп тяжело прикрыл глаза:
— Прекрати, — произнес он слабо. — Все это ужасно, ужасно…
— «Смерть, заставшую их, я наблюдал со стороны, а все их жизни были моими», — процитировал я. — Вы гордились ими? А как насчет вас? Разве вас не интересовало, кем могли быть вы в прошлые Золотые Времена?
— Кто ты? — неожиданно спросил Гоп, пристально глядя на меня. — Ты говоришь на староваллонском. Ты воскрешаешь запретные знания, бросаешь вызов всей власти… — он поднялся с кресла. — Я могу замуровать тебя, Дргон. Я могу передать тебя Серым Плащам… — он принялся нервно расхаживать по залу, потом вновь повернулся ко мне: — Все идет вверх дном в этом, когда-то прекрасном мире, — задумчиво произнес он. — Легенды утверждают, будто давным-давно люди жили, как боги, а Валлоном правил один могучий доменьер. Легенды говорят, что когда-нибудь он вернется…
— Могу поклясться, легенды не лгут, но нельзя же, в самом деле, сидеть и ждать, когда кто-то явится и спасет вас от вас самих. Только не надо думать, будто я — ответ на все ваши молитвы. Я лишь хочу сказать, что когда-то Валлон был прекрасным миром, и эти времена могут вернуться. Сейчас на планету словно наложено заклятие забвения, и ее просто нужно разбудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Малл потер живот и уселся рядом со мной.
— А у тебя уже не тот удар, Кагу, — он покосился на меня. — Ты извини, я думал, ты один из этих, — он подманил раба-официанта. — А ну, принеси моему приятелю новый костюм. Да пошевеливайся!
— А как другие обедающие воспринимают ваши стычки? Одно дело, когда опрокинут бокал, такое в Манхеттене произойти может, а вот когда на тебя перевернут весь обед, тут уж не до шуток.
— Да нет, мы двигаем на арену, — Малл лениво ткнул пальцем куда-то в пустоту и оглядел меня с ног до головы. — Откуда ты выполз, музыкант? Первый раз во дворце, что ли?
— Дргон много путешествовал, — ответил за меня Кагу. — Он свой парень. Ты вот послушай, как я недавно угодил в переплет…
Пока Кагу и Малл обменивались небылицами, я неторопливо потягивал свое вино. И хотя за весь день мне так и не удалось узнать ничего нового, но для моих целей Бар-Пандерон был лучшим местом, нежели Рат-Гальон. Территория домена включала в себя два больших города и множество деревень. Здесь я скорее мог разыскать какого-нибудь болтуна, желающего перекинуться со мной парой фраз по поводу истории, или даже, может быть, того, кто знал Фостера.
— Э-э-э, — проворчал Малл. — Гляди, кто идет.
Я посмотрел туда, куда он указывал. К столу приближались три мордоворота, один из них — длиннорукая горилла, по меньшей мере, семи футов росту — приостановился, сграбастал Кагу и Малла за шиворот и грохнул их лбами друг о друга. Я вскочил, нырнул под огромный кулак и… за восхитительным фейерверком из звезд последовала утешительная тьма.
В абсолютной темноте я стал избавляться от ткани, в которой запутались ноги, потом приподнялся и пребольно треснулся обо что-то головой.
Я застонал, прополз между ножками стула и наконец сумел вылезти из-под стола. Раб-официант помог мне подняться и осторожно отряхнул. Семифутовая горилла, развалившаяся на стуле напротив, покосилась в мою сторону и кивнула:
— Нечего связываться с олухами, типа этого малого, — заметил он. — Кагу сказал, ты всего лишь музыкант, но когда ты вскочил с этого стула, я было подумал… — он пожал плечами и отвернулся.
Я проверил суставы локтей и колени, покачал челюсть, повертел головой. Все в порядке.
— Это ты что ли меня огрел? — спросил я.
— Чо? Ага.
Я обогнул стол, встал напротив и прокашлялся:
— Эй, ты, — окликнул я.
Тот повернулся. В какую-то долю секунды я выложился в одном прямом ударе в челюсть. Он опрокинулся назад, перевалился через ограду и рухнул в проход между столами внизу.
Я перегнулся через перила. На меня смотрела целая возмущенная компания.
— Пардон, приятели, — сказал я. — Он просто поскользнулся.
Вдалеке грянул дружный хор голосов. Я повернулся и увидел, как двумя уровнями ниже на свободном месте два тяжеловеса за милую душу мутузят друг друга. Один из них был Кагу. Он уложил одного противника и тут же сцепился со следующим. Я повернулся, сбежал по лестнице и добрался туда.
Кагу сумел выстоять еще против двух противников, прежде чем его унесли. Я помог ему сесть на стул, сунул в руку бокал и принялся смотреть, как бойцы дубасят друг друга. Теперь мне стало понятно, почему шрамы на лице служили знаком его ремесла. Они не имели никакого представления о защите. Просто стояли на месте и лупили друг друга, пока один наконец не свалится. Ничего мудреного, но зрители были просто вне себя от восторга. Немного погодя Кагу пришел в себя и начал комментировать достоинства бойцов.
— Все они первоклассные ребята, — заверил он. — И сейчас я не то, что прежде, когда был в полном расцвете сил. Тогда я бы запросто справился с любыми тремя из них. Может, кого бы я и поостерегся, так это Торбу.
— Это который?
— Его еще здесь нет. Он придет попозже.
Появлялись все новые и новые бойцы и, скидывая плащи, вступали на арену. Упавших тут же оттаскивали. Они приходили в себя и принимались подбадривать других.
Через час очередь желающих поиссякла, только двое бойцов на арене лениво обменивались ударами, входили в клинч, промахивались. Дыхание вырывалось из их глоток с натужным хрипом. Зрители недовольно шумели.
— Где же Торбу? — удивился Кагу.
— Может, его сегодня не будет? — предположил я.
— Ну, да! Да ты его видел. Он загнал тебя под стол.
— А, так это он…
— Ты видел, куда он пошел?
— Да, я заметил краем глаза, как он дрых на полу, — откликнулся я.
— Чего?
— Ну, мне не понравилось его приветствие, вот я и врезал ему разок от души.
— Ха! — воскликнул Кагу. Его лицо просветлело. Он вскочил.
— Стой! Стой! Ты куда? — позвал я.
Кагу протолкался на арену, примерился и одним ударом уложил ближайшего бойца, потом повернулся и, послав второго в нокдаун, поднял над головой руки:
— Рат-Гальон выставляет чемпиона! — его голос перекрыл возбужденные возгласы.
— Рат-Гальон встречает всех желающих, — он помахал мне рукой. — Наш парень Дргон.
Позади меня раздался возмущенный вопль, заглушивший слова Кагу.
Я обернулся и увидел проталкивающегося сквозь толпу Торбу с всклоченными волосами и багровым лицом.
— Погоди чуток! — возмущенно заорал он. — Пока еще я здесь чемпион.
Он замахнулся на Кагу, но тот ловко увернулся.
— Наш парень Дргон уложил тебя, верно? — негодующе прокричал Кагу. — Вот он теперь и есть чемпион.
— А я не был готов, — прогудел Торбу. — Ему просто повезло.
Он обвел взглядом зрителей, ища поддержки:
— Я, понимаешь, сижу, завязываю шнурок на ботинке, а этот парень…
— Иди, иди сюда, Дргон! — поманив меня, позвал Кагу. — Мы сейчас покажем…
Торбу развернулся и двинул Кагу в челюсть. Старый боец грохнулся на арену, проехался по ней и неподвижно застыл. Я стал протискиваться ближе. Его перенесли к ближайшему столу и усадили на стул. Мужчина, нагнувшийся над Кагу, выпрямился с побледневшим лицом. Я растолкал толпу и схватил Кагу за запястье. Он был мертв.
Торбу застыл в центре арены с разинутым ртом:
— Что-о? — выдавил он.
Я протиснулся между двумя зрителями и кинулся к нему. Он пригнулся и сделал замах правой, я уклонился и провел апперкот. Торбу отшатнулся. Я нанес быструю серию ударов по телу слева, справа, не обращая внимания на его суматошные движения, сделал нырок и достал несколькими хуками в голову. Он застыл: колени вместе, глаза обалделые, руки по швам. Я примерился и врезал ему в подбородок. Он рухнул, словно бревно.
Тяжело дыша, я перевел взгляд на Кагу. Белое, как мел, лицо, испещренное шрамами, выглядело до странности умиротворенным. Кто-то помог Торбу подняться и повел с арены. Посещение Бар-Пандерона обещало стать большим событием, теперь мне предстояло везти домой труп.
Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей:
— Прости, старина, — просопел он. — Я вовсе не хотел.
Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все это время, пока я пересекал зал, в Веселом Дворце стояла такая тишина, что я слышал свое тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.
* * *
В бараках охраны я уложил Кагу на постель, а потом гневно обернулся к обступившей меня дюжине верзил:
— Кагу был хорошим парнем, — сказал я. — А теперь он мертв, и умер он, как животное. Ни за что. Все в его жизни кончилось, так ведь, парни? Как вам это нравится?
— Как будто мы виноваты, — огрызнулся Малл. — Кагу был и моим старым другом.
— А чьим другом он был тысячу лет тому назад? — отрезал я. — Кем он был когда-то? Кем был ты? В прежние времена на Валлоне существовали иные законы. Каждый был сам себе доменьером.
— Слушай, а ты случайно не из Братства? — воскликнул кто-то.
— А, так вот это как у вас называется? А по-моему, это всего лишь новое название старой игры. Один прохвост делает себя диктатором…
— Мы следуем Кодексу, — оборвал меня Малл. — Наша работа заключается в том, чтобы поддерживать доменьера. А это не значит молча выслушивать, как какой-нибудь шутник начинает обзываться.
— Я не обзываюсь, а призываю к восстанию. Вы, парни, главная сила в этой системе. Так почему же вы отсиживаете себе задницы, позволяя своим боссам заплывать жиром, да к тому же еще и калечите друг друга на потеху доменьерам? Я бы предложил прямо сейчас навестить местных шишек. У вас же право на рождение… было когда-то. Но ваша судьба зависит от вас. Пока многие из вас не ушли дорогой Кагу.
Поднялся сердитый ропот. Появился Торбу с заплывшим лицом. Я невольно попятился, готовясь к неожиданностям.
— Что здесь происходит? — пробасил он.
— Да этот тип! Подстрекает на мятеж и измену, — высказался кто-то.
— Он хочет, чтобы мы поколотили, да не кого-нибудь, а самого доменьера Квохи!
Торбу приблизился ко мне.
— Ты чужой в Бар-Пандероне, — произнес он недовольно. — Правда, Кагу говорил, что ты свой парень. Ты неплохо обработал меня, и я ничего против не имею: такова жизнь. Но слушай, не мути здесь воду. Есть Кодекс и есть Братство. Мы держимся друг друга и этого достаточно. Доменьер Квохи ничем не хуже любого другого доменьера и, клянусь Кодексом, мы на его стороне.
— Послушайте, — настаивал я. — Я помню прошлое Валлона. Я знаю, кем вы были однажды и кем вы можете стать опять. Необходимо всего лишь взять власть. Я проведу вас к кораблю, на котором прибыл. На его борту вы можете получить достаточно информации, чтобы понять…
— Хватит! — оборвал меня Торбу. Он выписал в воздухе какую-то кабалистическую фигуру. — Мы не хотим связываться с привидениями или сражаться с магами и демонами.
— Чушь! Все эти ваши запреты введены с единственной целью: заставить, вас держаться подальше от городов, чтобы вы не могли понять, чего лишились.
— Не хотел бы я отдавать тебя в руки Серых Плащей, Дргон, — проворчал Торбу. — Замолчи.
— Города, — настырно продолжал я. — Они же совершенно пустые, как будто их только что выстроили. А вы живете в этих клоповниках, окружили себя стенами со всех сторон от Серых Плащей да разных изгоев.
— Ты что, хочешь играть первую скрипку, музыкант? — встрял Малл. — Так ступай, поговори с Квохи.
— Все идем.
— Ну, уж нет, это надо делать в одиночку, — возразил Торбу. — Да пошевеливайся, Дргон. Я не стану на тебя заявлять. Я понимаю, как ты себя чувствуешь после смерти Кагу. Но, слышь, не зарывайся.
Я знал, что это конец. Они были упрямы, как упряжка мулов, к тому же особой сообразительностью не отличались.
Торбу поманил меня за собой. Я без особого удовольствия последовал за ним.
— Ты хочешь перевернуть все вверх дном? Ну, что ж, не ты первый, однако помочь тебе мы не можем. Времена изменились и отнюдь не к лучшему. У нас есть легенда: когда-нибудь вернется Ртр и вот тогда возродятся золотые времена.
— А кто такой Ртр?
— Что-то вроде могущественного доменьера. Сейчас его нет, но давным-давно, когда еще начинались первые наши жизни, жил Ртр — доменьер всего Валлона. И всем жилось прекрасно. И у каждого была одна полная жизнь…
Торбу прервал себя и настороженно покосился на меня.
— Ни слова никому, — предупредил он. — Это секрет Братства. Наша единственная надежда. В течение всех наших жизней мы верны кодексу Братства в ожидании, что, может быть, когда-нибудь Ртр все-таки вернется.
— Ладно, — бросил я. — Мечтай и дальше, слон-переросток. И пока тебе снятся розовые сны, дожидайся дня, когда тебе, как Кагу, вышибут последние мозги.
Я повернулся.
— Послушай, Дргон, нет смысла бороться против системы. Одному не справиться. Да и отряду тоже. Но…
Я глянул через плечо:
— Ну?
— Но, если ты так хочешь рисковать своей шкурой, потолкуй с доменьером Гопом, — Торбу развернулся и скрылся в бараке, оставив меня одного во дворе.
Поговорить с доменьером Гопом? Хм. Ну что ж, терять мне нечего. И я двинулся прямо к гостевым помещениям доменьера.
Я утопал в глубоком ковре гостевого холла доменьера Гопа, нарочно старясь распалить свой гнев, в то время как мой хозяин невозмутимо восседал в церемониальном кресле, непроницаемо глядя на меня.
— С вашей помощью или без, — упрямо настаивал я, — но я найду ответы на все вопросы.
— Да, фримен Дргон, — отозвался он спокойно, без привычного крика. — Я понимаю. Но есть вещи, о которых ты не имеешь представления.
— Только отпустите меня в космопорт, благородный Гоп. Я докажу свою правоту, у меня достаточно информационных штырей на борту, не говоря уже об остальном.
— Это запрещено, разве ты не понимаешь…
— Наоборот, я слишком многое понимаю, — перебил я. Он резко выпрямился:
— Следи за своим тоном, Дргон. Я все-таки доменьер…
— Вы еще, может, помните Кагу? — перебил я его снова. — Вы помните его молодым и прекрасным, словно он бог из легенды? Вы видели, как он прожил свою жизнь. Она была у него хорошей? Удалось ли ему исполнить свои мечты юности?
Гоп тяжело прикрыл глаза:
— Прекрати, — произнес он слабо. — Все это ужасно, ужасно…
— «Смерть, заставшую их, я наблюдал со стороны, а все их жизни были моими», — процитировал я. — Вы гордились ими? А как насчет вас? Разве вас не интересовало, кем могли быть вы в прошлые Золотые Времена?
— Кто ты? — неожиданно спросил Гоп, пристально глядя на меня. — Ты говоришь на староваллонском. Ты воскрешаешь запретные знания, бросаешь вызов всей власти… — он поднялся с кресла. — Я могу замуровать тебя, Дргон. Я могу передать тебя Серым Плащам… — он принялся нервно расхаживать по залу, потом вновь повернулся ко мне: — Все идет вверх дном в этом, когда-то прекрасном мире, — задумчиво произнес он. — Легенды утверждают, будто давным-давно люди жили, как боги, а Валлоном правил один могучий доменьер. Легенды говорят, что когда-нибудь он вернется…
— Могу поклясться, легенды не лгут, но нельзя же, в самом деле, сидеть и ждать, когда кто-то явится и спасет вас от вас самих. Только не надо думать, будто я — ответ на все ваши молитвы. Я лишь хочу сказать, что когда-то Валлон был прекрасным миром, и эти времена могут вернуться. Сейчас на планету словно наложено заклятие забвения, и ее просто нужно разбудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25