Вот только немного молчалива, хотя это понятно.
– Понятно? – подозрительно спросил мистер Фолкирк.
Филип снова прикинулся удивленным.
– Конечно. Она очень любит деда, и его болезнь ее пугает. Нам по пути, Фолкирк? – Они пошли рядом, Филип продолжал: – Я заходил к Стантону, чтобы узнать, где он. Меня попросила об этом мисс Келланд. Но экономка ничего не знает. А почему они вам так необходимы? Разве вы дружите со Стантоном? Мне помнится, вас интересовала миссис Ордуэй.
Фолкирк снова бросил на Филипа недоверчивый взгляд, но мистер Уинболт ничем себя не выдал.
– Да, – неохотно ответил его спутник. – У нес остались кое-какие мои бумаги.
– Бумаги?
– Буду с вами откровенен, Уинболт. Это дело деликатное. Мы с миссис Ордуэй… ну, в общем, вы представляете, как это бывает. Стивен Ордуэй был жалкой личностью, а Розабелла – красавица, да и темпераментная к тому же. Наша связь закончилась, но в то время я писал ей письма…
– И хотели бы их вернуть?
– Точно! Нежелательно, чтобы их кто-нибудь прочитал.
– Разве миссис Ордуэй отказывается отдать их?
– Она рада была бы это сделать, но ее нет.
– Почему такая срочность? Вы собираетесь вступить в брак?
Лицо Фолкирка осветилось лучезарной улыбкой.
– Очень этого хочу! Особенно теперь, когда передо мной замаячил титул лорда Банагера. Но думаю, что мисс Уинболт не примет моего предложения.
Филип с трудом сохранил самообладание. Какая наглость и какая дьявольская выдержка у этого негодяя! Он со смехом произнес:
– Вполне понимаю ваше желание иметь чистую репутацию, прежде чем связать себя семейными узами. Если я узнаю что-либо о письмах, то дам вам знать. – Они дошли до угла Арлингтон-стрит. На прощание Филип доверительно произнес: – Между прочим, Фолкирк, если увидите мисс Келланд, не упоминайте ей о письмах, хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что у ее сестры была связь – она ведь всего-навсего деревенская девушка…
– Конечно, Уинболт, – не пытаясь скрыть насмешку, ответил тот. – Пожалуйста, передайте ей привет при встрече. И вашей сестре тоже. Au revoir!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро Филип отправился в путь очень рано. Он надеялся убедить Розабеллу вернуться с ним в Лондон. Приехав в Ширингс, он переоделся и верхом поскакал в Темперли. Там его встретила Бекки.
– Мистер Уинболт! Вот не ждали! Мисс Белла у отца.
– Благодарю вас. – Филип с решительным видом направился в комнату мистера Келланда, где отец обучал дочь игре в шахматы.
– Сэр… – начал Филип.
– Рад вас видеть, молодой человек. Но вы пришли с таким серьезным видом… Надеюсь, с лордом Уинболтом ничего не случилось?
– Нет, сэр.
– Прекрасно. Тогда сообщайте свои новости, а затем попытайтесь развеселить мою дочь. Она хмурится уже несколько дней.
– Я бы хотел поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, сэр.
– Разумеется, не возражаю.
Розабелла не успела и слова вымолвить, как очутилась за закрытой дверью гостиной.
– Итак, Розабелла Ордуэй, – сказал Филип, – я не намерен больше ждать. Выкладывайте всю правду!
Вид у Филипа был грозный.
– Вам известно про мистера Фолкирка? – неуверенным тоном произнесла она.
– Известно. Эмилия живописала мне вашу встречу, но она оказалась свидетельницей лишь половины происходящего. Чего он от вас добивался, Роза?
Она отвернулась.
– Вы это знаете. Он хотел, чтобы я была с ним… любезна.
– Чтобы вы его поцеловали? Разве вы этого не сделали?
– Это он меня поцеловал, Филип. Против моей воли. Пусть Эмилия говорит…
– Оставьте Эмилию в покое, Роза. Она могла рассказать то, что видела и слышала, но она не знает, что за этим кроется, не так ли?
– Она узнала, что я на самом деле Розабелла Ордуэй. Она рассердилась на меня и, наверное, поэтому все вам рассказала.
– Она изменит свое мнение, так как перед моим отъездом уже защищала вас. И не стоит винить Эмилию – это я заставил ее все рассказать. О каких бумагах говорил Фолкирк?
Розабелла от неожиданности вздрогнула.
– Бумаги? Не знаю, Филип. Я не знаю, о чем он говорил.
– Может, вы писали ему письма?
– Нет! Разве Эмилия считает, что это были письма?
– Я уже говорил – оставим Эмилию в покое.
– Я ни разу не сделала и не написала ничего такого, что могло бы хоть как – то поощрить Фолкирка. Он мне отвратителен.
– Ах, да! Отвратителен. Вы испытываете к нему отвращение и ужас, правильно?
– Да, я так сказала. У Эмилии хорошая память.
– Это все, что вы можете сообщить мне о Фолкирке?
– А что еще? – Розабелла старалась не смотреть Филипу в глаза. – Он был другом Стивена. И он очень неприятный человек. Мне жаль, что увиденное вашей сестрой огорчило ее, но если теперь она не станет продолжать с ним знакомство, то это к лучшему.
– В настоящий момент меня беспокоит не Эмилия, хотя я с вами согласен. Роза, зачем вы уклоняетесь от прямого ответа? Вы ведь обещали сказать мне правду?
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Розабелла тихо произнесла:
– Некоторые вещи вам лучше не знать, Филип.
– Например, что настоящее имя Фолкирка Селдер?
– Что?
– У Эмилии хороший слух. Она слышала, как вы это сказали. Для нее это слово ничего не значило, но для меня значит. И, как я вижу, для вас тоже.
Розабелла так крепко сжала его руку, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Филип, пожалуйста, забудьте про это! И Эмилия пусть тоже забудет. Это просто имя… Оно ничего не значит. – Она мертвенно побледнела и задрожала. Филип тихонько выругался. Он крепко обнял ее и прижал к себе, пытаясь согреть своим теплом.
– Роза, не бойтесь. Я же рядом и защищу вас. Вы ведь знаете, что я вас люблю?
– Ох, Филип! – Она прерывисто вздохнула. – Я-то подумала, вы приехали сказать, что больше не хотите знаться со мной. То, что увидела и услышала Эмилия, было ужасно.
– Этому пора положить конец! – раздраженно заявил он, подвел ее к дивану и заставил сесть. Затем встал рядом, высокий и неумолимый. – Взгляните на меня, Розабелла Ордуэй! Кто перед вами? Повеса? Хвастун?
– Конечно, нет! – с негодованием возразила она. – Зачем задавать такие вопросы?
– Тогда почему вы считаете, что я стану вести себя подобным образом?
– Я так не считаю!
– Нет, считаете! – Он опустился перед ней на колени. – Я много раз повторял, что верю вам, что уважаю вас, что больше всего на свете хочу, чтобы вы стали моей женой. Я не раз говорил, что люблю вас и буду любить до последнего вздоха.
– О, Филип…
– Я не закончил. Я давно вышел из возраста «горячих голов», которые клянутся, не давая себе отчета в своих словах. Я прожил полноценную жизнь, Роза. Я влюблялся и разочаровывался, делал ошибки и преодолевал их, я сражался на войне и упорно трудился потом. Я твердо знаю, чего хочу! Почему же вы мне не верите?
– Я и не представляла… Ох, Филип, простите меня!
– Вы больше не сомневаетесь во мне? – (Она уткнулась носом ему в плечо и покачала головой.) – Вы меня любите?
– Да!
– Тогда докажите!
Она встала, обвила его шею руками и, отбросив осторожность и забыв о приличии, отдалась нахлынувшему на нее чувству облегчения и счастья. Она с радостью покрывала частыми поцелуями его щеки, лоб, глаза и губы. Оба уже не могли остановиться. Глубокий, долгий поцелуй захватил их полностью, и они опустились на диван, шепча слова любви и восторга.
Наконец Филип поднял голову.
– Вы доказали мне, – прерывистым голосом произнес он.
– Этого достаточно?
– Этого никогда не будет достаточно, моя ненаглядная, любовь моя, сладость моей жизни! – Говоря, он ласково откинул пряди волос с ее лица. – Но пока хватит. – И засмеялся, увидев, с каким ужасом и смущением она обнаружила, что волосы у нее растрепались и разметались по спине, а платье в беспорядке.
– Вместо того чтобы смеяться, мой любимый, лучше помогите мне найти булавки, – строго заметила Розабелла. – Бекки, должно быть, уже готовит чай. Когда вы ели в последний раз?
– Я перекусил перед дорогой.
– С тех пор прошло часов шесть! Помогите мне застегнуть вот этот крючок, и я поищу Бекки. Филип! Просто застегните крючок, и все!
– Как жаль! В таком случае, пока вы ищете Бекки, я поговорю с вашим отцом.
Розабелла была вполне довольна – Филип собирался просить у отца ее руки.
– Входите, Уинболт, и поскорее закройте дверь. Уолтерс, исчезни!
Филип вошел в спальню мистера Кел-ланда и прикрыл дверь.
– Вы заняты, сэр? Я бы хотел поговорить с вами. О Розе.
– Да? – Мистер Келланд изобразил большое удивление.
Филип рассмеялся.
– Я уверен, что вы знаете о моем желании жениться на ней, сэр, и по возможности скорее.
– Если вы спрашиваете моего согласия, то я вас благословляю. Вы мне нравитесь, Уинболт, и я считаю, что вы – подходящий муж для нее, но…
– Я знаю: мы должны подождать до тех пор, пока ваши дочери не поменяются ролями. А этого не произойдет до возвращения Анны.
– Именно так. И тогда я буду в восторге принять вас как зятя. По сравнению с предыдущим вы явно выигрываете.
– Благодарю вас, сэр, – смиренно ответил Филип.
Мистер Келланд едва заметно улыбнулся.
– Я мог бы выразиться поудачнее, не так ли? Мне следовало сказать, что лучшего мужа для Розы нечего и желать.
– Спасибо. Я смогу достойно ее обеспечить, за ней будет закреплена собственность.
– Хорошо-хорошо, мы обсудим это позже, если позволите.
– Но…
– Что «но»?
– Существует проблема, связанная с ее покойным мужем.
– Он же умер.
– В этом я не сомневаюсь. Но при каких обстоятельствах? И почему?
Мистер Келланд бросил на Филипа зоркий взгляд.
– Вам кажется, что здесь кроется тайна? К сожалению, я не смогу вам помочь: Роза мне так и не доверилась.
– Понятно…
– Но я с вами согласен, у меня тоже есть подозрения.
– Не могли бы вы поделиться ими со мной?
– Ордуэй был связан с очень странными людьми. Одно время я даже справлялся о нем. Он употреблял опиум да и вообще все, что попадало под руку. И он был… – Мистер Келланд недовольно поморщился. – Я много читаю, Уинболт, и меня трудно поразить тем, к чему имеют пристрастие современные богатые и праздные молодые люди. Раньше такое тоже бывало. Но когда это касается твоей собственной семьи… У Ордуэя были противоестественные наклонности…
– Вы это знали? И позволили собственной дочери выйти за него замуж? – Филип не смог скрыть возмущения.
– Конечно, я об этом не знал, пока они не поженились! Леди Ордуэй буквально заставила Розу выйти за ее сына, а моя дочь была готова на все, чтобы угодить крестной.
– Все равно…
– Да, вы, разумеется, правы. Я не справился с отцовским долгом. Я не должен был давать согласия. Но я просто не проявил достаточной заинтересованности и твердости, так как это привело бы к большому шуму. Вижу, вас это очень шокирует. Но леди Ордуэй практически удочерила Розу, и, за исключением лета, я совсем не видел девочку начиная с шести – семилетнего возраста. Конечно, я потом об этом пожалел и особенно жалею последние несколько месяцев.
Филип с трудом сохранял спокойствие.
– Значит, вы ничего больше не можете сказать про Ордуэя?
– Правду знает только Роза… либо часть правды. Расспросите ее, если на самом деле хотите узнать. Но мой вам совет – оставьте все как есть.
– Я подумаю об этом, сэр, – коротко ответил Филип и встал, чтобы уйти.
После плотного ужина, поданного Бекки, Розабелла и Филип вышли из дома. Он повернул в сторону рощицы.
– О нет, не туда!
– Отчего же? Я хочу осмотреть рощу, чтобы определить, с какой стороны в ней появился Селдер.
– Пожалуйста, Филип, не произносите это имя! Говорю вам – его знать опасно. И зачем вам понадобилось упоминать о нем! – с отчаянием в голосе воскликнула она.
– Потому, дорогая и любимая Роза, что я намерен уничтожить эту змею.
– Нет! – вскрикнула Розабелла. – Нет, я не хочу об этом слышать. Не трогайте его!
– Не получится. А как быть с Анной? Этот человек полон решимости завладеть бумагами, и он не остановится, пока не найдет их… или пока его не остановят.
– Я знаю, знаю! Но вы не должны этим заниматься. Я что-нибудь придумаю.
Филип Уинболт редко терял терпение, но тут он взорвался.
– Кем, черт возьми, вы меня считаете, Роза? – с жаром воскликнул он, – Ваша сестра назвала меня тряпкой, и, клянусь Богом, вы тоже так думаете!
– Вовсе нет, Филип, дело не в этом! – Умоляющим голосом произнесла она. – Но Селдеру не знакомо чувство жалости. Я не могу допустить, чтобы вас избили до смерти, как Стивена. Я этого не вынесу.
– Господи, это даже неприятнее, чем я предполагал! Для вас я хуже тряпки – вы сравниваете меня с вашим трусливым мужем. Вы думаете, что я буду жаться от страха в сторонке и наблюдать, как вы сражаетесь с этим злодеем Фолкирком? Не подумайте, что я набиваю цену, хвастаясь своей удалью, но, черт возьми, уж будьте уверены, я не позволю вам отстранить меня в этой схватке! Поверьте, я встречал людей пострашнее Фолкирка и побеждал их.
– Но вы не видели Стивена после того, как с ним разделался Фолкирк, – с горечью произнесла Розабелла. – А я видела! Я пыталась остановить кровотечение, промывала раны на голове, давала ему настойку опия, чтобы облегчить боль… – Она не могла продолжать, так как слезы застлали си глаза, а горло сжал спазм.
Филип обнял ее.
– Тише, я знаю, знаю. Ваш Стивен не был борцом, моя милая. Он не соперник для таких, как Фолкирк. Вы говорите, что доверяете мне…
– Но не в этом!
– Вы должны мне верить. Это очень важно. Посмотрите правде в глаза. Теперь ваши беды – это мои беды. Я буду с ними бороться, позволите вы мне или нет, и знаю, что смогу их одолеть. Однако мне будет намного легче с этим справиться, если вы поможете мне узнать поточнее, кто мой враг и что он из себя представляет. Расскажите про Фолкирка и про остальных. Иначе я пойму, что, несмотря на ваши смелые заверения, вы по-прежнему многое скрываете от меня.
Розабелла посмотрела на него другими глазами: перед ней стоял совершенно новый Филип, ее повелитель, сопротивляться которому бесполезно. За изысканными манерами скрывалась железная воля, за милой обходительностью – непреклонность и властность. Филип прав: залог их безопасности в единстве действий. Она улыбнулась и спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21