Клод с девочками опустились на песок рядом с Долли; Дик подошел и присел рядом. Его лицо излучало искреннее раскаяние и дружелюбие, словно не было всех этих резких и жестоких слов, проложивших между ними пропасть.
– Извини, что заставил тебя волноваться, дорогая! Я думал, что Клод оставит записку...
Долли глубоко вздохнула, чтобы окончательно успокоиться.
– Как ты узнал, что черепахи выползли на берег?
– У меня же в распоряжении несколько студентов! Они вели круглосуточное наблюдение за побережьем. Примерно час назад один из них позвонил и сообщил о появлении черепах. Ну вот, я и крикнул в окно Клоду, прежде чем отъехать... – Увидев недовольное лицо Долли, Дик пожал плечами и развел руками. – Извини, но я обещал не уезжать без него, если узнаю о появлении первых черепах. – Голос его стал уверенней. – Нельзя же нарушать обещаний, тем более данных ребенку!
Долли прикусила язык. С такими аргументами не поспоришь. Зато теперь можно вдоволь полюбоваться на гигантскую черепаху. Животное ловко копало песок своими мощными передними ластами.
Песок вылетал из-под ласт с громким свистящим звуком.
Дик вполголоса комментировал:
– Она только что выкопала себе ямку для ложа, а теперь копает лунку для кладки. Когда она вернется в океан, моя команда соберет отложенные яйца и поместит в инкубатор. Там им ничего не будет угрожать, а когда из них вылупятся черепашки, мы отпустим их в океан. Можно надеяться, что через несколько лет они снова вернутся на наши пляжи для продолжения рода. Таким образом, наш остров станет родиной для новых и новых поколений черепах.
Дик обнял за плечи своего маленького помощника и его маму. Втроем они молча наблюдали, как работают мощные плавники.
Долли старалась сосредоточить все внимание на черепахе, чтобы перестать волноваться от прикосновения мускулистого тела и сильной руки Дика. И, надо сказать, сделать это оказалось не так уж трудно: черепаха достигала четырех футов в поперечнике и весила, должно быть, более четырехсот фунтов. Зачарованно смотрела Долли на гигантский красно-коричневый панцирь, украшенный орнаментом, напоминающим переплетенные кольца, на толстую морщинистую шею, на массивный кожный нарост, защищающий голову. Глаза животного, большие и круглые, как чайные чашки, смотрела на мир грустно и мудро.
– Смотрите, сначала она копает ямку и разравнивает дно. Потом утрамбовывает песок ластами.
Все вытянули шеи, стараясь получше рассмотреть происходящее в яме. Она становилась все глубже и глубже.
– Похоже, эта черепаха хочет докопаться до Китая, – сострил Клод.
– Она сможет копать ямку до тех пор, пока позволит длина передних ласт, – пояснил Дик.
Помимо своей воли, Долли перевела взгляд на его чеканный профиль и уже не могла оторваться.
Глаза ее скользили по стройному мускулистому телу, каждый дюйм которого она знала уже на ощупь. Женщина любовалась цветом его кожи, бронзовым в мерцающем свете бледной луны. В конце концов, может же она хотя бы смотреть на него! Особенно сейчас, когда почти темно, и никто этого не заметит... Стоило ей подумать об этом, как тут же она услышала над ухом едва различимый шепот:
– Дорогая, ты рискуешь пропустить самое интересное.
Смущенно отвернувшись, она взглянула на черепаху и увидела, что эта огромная амфибия приступила к кладке яиц. Один, а то и сразу два влажных шарика, размером с мячик для игры в пинг-понг, падали в лунку.
– Как странно: яйца падают прямо в песок.
– Ничего странного. Они покрыты эластичной кожистой скорлупой, которая не позволяет им разбиться. Это очень важно: ведь обычно кладка состоит из ста – ста двадцати яиц.
– Так много? Ну, тогда, я думаю, здесь и так выведется достаточно черепашек, – вступила в разговор Кэрол. – Вовсе не обязательно помещать эти яйца в инкубатор.
Ученый покачал головой.
– Ты не права, Кэрол. У черепах очень много врагов: еноты, опоссумы, скунсы, кабаны, даже муравьи. Я видел, как песчаные крабы раскапывают гнездо и за считанные минуты уничтожают всю кладку. Иногда корни морского овса оплетают яйца, не давая черепашкам вылупиться. Но, конечно, самым главным врагом черепах является человек.
Не отрываясь они смотрели, как черепаха раскрывает рот, издавая громкие звуки, похожие на стон, как поднимает голову, словно показывая свое будущее потомство, уложенное на песок. Затем животное напряглось, опустило голову и прикрыло глаза. Спустя несколько секунд из-под закрытых век по покрытой чешуей морде потекли струйки влаги.
– Смотрите! – закричала Китти. – Она плачет!
Флеминг стал объяснять суть происходящего, обращаясь к девочке серьезно, без тени иронии:
– Черепахи не плачут. Ученые полагают, что так называемые «слезы» помогают черепахе прочистить глаза от песка: он ведь мог попасть туда во время выкапывания гнездовой лунки. А кроме того, эти «слезы» выводят из организма избыток солей.
Черепаха трудилась долго – почти час. Затем она немного отдохнула и принялась выбираться из выкопанной ямки. При этом задними плавниками она закидывала кладку песком, захватывая его с обеих сторон от яиц. Было забавно наблюдать, как старается это неуклюжее животное, следя за тем, чтобы все яйца были хорошенько укрыты и в лунке не оставалось пустот. Когда ямка была полностью закопана, черепаха приподнялась на ластах и со всего размаха плюхнулась на холмик песка, образовавшийся над кладкой. Дети пришли в восторг от такой изобретательности: действительно, лучшего трамбующего устройства, чем тело, закованное в тяжелый панцирь, не найти. Черепаха повторила этот трюк раз двенадцать, а затем разбросала задними ластами лишний песок, оставшийся над кладкой.
– Маскировка – необходимая предосторожность, надо надежно спрятать яйца, – пояснил Дик. – Вам, наверное, это покажется странным, но черепахе не суждено увидеть своего потомства. Черепашки вылупятся только через пятьдесят– шестьдесят дней и сразу начнут самостоятельную жизнь.
В это время черепаха медленно повернулась кругом, оглядывая место, где отложены яйца, и, очевидно, осталась довольна своей работой, так как затем обернулась в сторону океана.
– Сейчас нам предстоит основная работа. Мы окольцовываем черепах, чтобы узнать, вернутся ли они на этот берег через год. Вообще-то, ученые определили, что большинство черепах откладывают яйца ежегодно.
– Значит, вы будете приезжать на Коралловый остров только раз в году? – с тоской в голосе спросила Китти.
Флеминг промолчал.
– Люди не всегда ведут себя как черепахи, – неопределенно высказалась Долли.
После того как студенты окольцевали, взвесили, обмерили черепаху и сняли слепки со следов животного на песке, мать и дети остались понаблюдать за тем, как гигантское животное уползет в океан. Вот черепаха добралась до кромки прибоя, остановилась отдохнуть; вот, вытянув длинную шею и набрав в легкие побольше воздуха, сделала последнее усилие и поползла в океан, оставляя на песке две глубокие борозды.
Долли смотрела, как неуклюжее создание исчезает в пене прибоя. Ей вдруг стало жаль черепаху: бедняга никогда не увидит своих маленьких детишек! Со странным щемящим чувством в груди она взглянула на Дика.
– Ну, мне пора везти своих черепашек в их гнездо, – с улыбкой сказала Долли. – Ребята! Ко мне!
Флеминг окинул ее медленным, задумчивым взглядом.
– Сегодня у меня был удачный день. Я провожу вас.
– Не стоит утруждаться, – быстро ответила Долли и поспешила к машине.
Однако идти по зыбучему песку было очень трудно, и Дик скоро нагнал ее.
Медленно шли они обратно, поднимаясь вверх по тропинке. Только сейчас Долли заметила шесть больших щитов с предупреждающими надписями: «Пляж является местом гнездовья черепах и находится под охраной правительства США».
Клод остановился и показал на деревянную платформу, которая так испугала Долли накануне.
– Смотри, мама! Эту платформу мы строили вместе с Диком. Отсюда студенты вели наблюдение за морем.
Дик похлопал Клода по плечу.
– Первоклассная работа, коллега!
«Друг», «коллега», «партнер»... Какие это, в сущности, замечательные слова, подумала Долли. Ах, если бы мы с Диком могли идти по жизни рука об руку, хотя бы как партнеры, как друзья... Только бы не расставаться, едва встретившись, как корабли в ночном тумане!
X I
На следующий день, как только Флеминг переступил порог оранжереи, хозяйка уже знала: сейчас опять начнутся неприятности, он опять будет пытаться войти в ее жизнь... Этот человек должен понять, как я занята! – раздраженно подумала Долли, с особой тщательностью наполняя землей кадку. Работа требует огромного внимания: никак нельзя перепутать пропорции земли и торфа, не доложить или переложить удобрений. Все это так сложно, что и глаз нельзя оторвать, не то чтобы отвлечься разговором.
Но соседу, по всей видимости, не было дела до ее занятости. Вразвалочку, без тени смущения, направился он к Долли, насвистывая по своему обыкновению жизнерадостный мотивчик и носком ботинка загребая гравий на дорожке.
Да как этот нахал смеет вести себя так, будто она никогда не просила его забыть дорогу в ее дом!
– Дик, – сказала Долли сердито, даже не взглянув в его сторону, – ты же видишь, мне некогда! Надо пересадить еще шесть пальм арека. Их просто до ручки довело прозябание в здешней гостинице, а хозяин требует вернуть их к жизни за две недели. Он, видите ли, собирается поставить их в столовой к прибытию делегатов на съезд моряков! И вообще у меня нет времени для свиданий с тобой ни сегодня, ни завтра... – словом, никогда!
Гость пропустил гневную тираду мимо ушей. Продолжая насвистывать, он как ни в чем не бывало оперся руками на стол, за которым работала Долли, легко подбросил в воздух свое гибкое сильное тело и уселся прямо рядом с кадкой.
Краем глаза хозяйка наблюдала, как он, взявшись обеими руками за поля шляпы, натянул ее так, что не видно было глаз. Скрестив руки на груди и понизив голос до трагического шепота, Дик произнес:
– Ты права, дорогая, нам не нужно видеть друг друга, достаточно слышать!
Долли прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Не строй из себя шута, ты ведь серьезный ученый! У тебя все равно ничего не выйдет.
– Я не шучу, а говорю совершенно серьезно, – заявил он. – Я пришел просить тебя оказать мне услугу в счет погашения долга.
Долли вскинула голову. Что он выдумал на этот раз? Она была страшно зла на него: совершенно не принимает ее всерьез, а теперь еще придумал какой-то долг...
– Я должна тебе? За что?
– Ну, как же? Ты сказала, что весьма обязана мне, помнишь?
– Не помню.
С преувеличенной любезностью и неизменной галантностью джентльмен позволил себе освежить ее память.
– Не сочтите за дерзость напомнить вам, как шестого мая ровно в 20.42 на открытом родительском собрании в начальной школе Кораллового острова я, жалкий обманщик, ввел в заблуждение мисс Торнтон, самовольно выступив в роли отца Китти. На что вы сказали: я весьма обязана тебе, Дик. И вот теперь я явился за своим долгом!
Зрачки Долли сузились, придав ей сходство с тигрицей.
– Значит, теперь я в роли Фауста, а ты – дьявола в овечьей шкуре? Уж не тебе говорить об одолжении! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Флеминг шутливо замахал руками.
– Я не имею понятия, что ты имеешь и что не имеешь в виду. Я не слишком догадливый малый. А кроме того, вот увидишь, ни о чем сверхъестественном я не попрошу. Услуга твоя будет заключаться в следующем. Я бы не посмел тебя тревожить, но компания, пригласившая меня сюда, в следующую субботу организует ночной круиз по реке на колесном пароходе. В программе вечера дружеский банкет и танцы. Как ты сама понимаешь, появиться на званом вечере без дамы – верх неприличия. Приглашать какую-нибудь из местных дам мне не хочется, чтобы не плодить ненужных слухов и не делать необоснованных авансов. Поэтому я подумал о тебе – он сделал эффектную паузу – немедленно!
Долли вопросительно подняла брови и, словно маленькая девочка, совершенно невинно спросила:
– А если бы компания не устроила круиз по реке, ты бы обо мне ни за что не вспомнил, не правда ли?
– Я не хочу отвечать на провокационные вопросы. – Сосед обворожительно улыбнулся. – Постарайся посмотреть на это так: я просто даю тебе шанс оказать мне ответную услугу.
Ну почему всегда, когда этот человек рядом, ей приходится бороться с собой?! Разумеется, если бы он предложил ей прокатиться вдвоем, она бы немедленно отказалась. Но там ведь будут его сослуживцы... Нет, в любом случае приглашение, выраженное в такой, мягко говоря, нелюбезной форме, следует, конечно, отклонить!
Долли взяла в руки секатор и принялась подрезать коричневые отмершие кончики листьев пальмы, придавая им красивую стреловидную форму. С другой стороны, почему она должна сидеть дома одна, пока мужчина, взволновавший ее сердце, будет наслаждаться круизом с какой-нибудь другой дамой? Сказать по правде, ей уже давно доводилось слышать о подобных круизах много хорошего, и была мечта хоть раз прокатиться на нарядном, сверкающем всеми огнями пароходе... И вот появился шанс исполнить эту мечту! Кляня себя за слабость, Долли положила ножницы и холодным сухим тоном произнесла:
– Ну что же. Долг платежом красен. И потом, дареному коню в зубы не смотрят...
Глаза мужчины заискрились от смеха.
– Что это ты заговорила пословицами? Мне давали в жизни разные прозвища, но еще никто не называл «дареным конем».
Долли опять взяла ножницы и щелкнула ими перед самым носом гостя.
– Оставь свои шуточки и уходи подобру-поздорову, пока не пришлось удирать через изгородь, как последнему...
– Не надо объяснять мне, – Дик смерил собеседницу надменным взглядом, – что последним изгородь пересекает лошадиный хвост.
Он сдвинул шляпу на затылок, легко спрыгнул со стола и неожиданно чмокнул ее в губы, бросив на прощание:
– Дорогая, ты прелесть! Просто куколка!
В субботу в половине седьмого Китти открыла дверь Флемингу.
– Мама уже собралась. Она сейчас на кухне, воспитывает нас с Клодом, пока мы едим макароны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22