— Ну и что будет дальше? Услышим ли мы в ближайшем будущем перезвон свадебных колоколов?
Последний вопрос болью отозвался у Мэйбл в груди. Выйти замуж за Гарда… За единственного человека, которого она любила всем сердцем… Что могло бы быть чудеснее!
Но он ни словом не обмолвился, что хотел бы жениться на ней. Даже любовью с ней прошлой субботой заняться не захотел, хотя и не скрывал, что желает ее. Да и она предлагала себя самым бесстыдным образом, не надеясь на ответное чувство.
Мэйбл попыталась беззаботно улыбнуться, но попытка не удалась.
— Приглашение на ужин и на танцы это еще не предложение руки и сердца, — с деланным безразличием отозвалась она.
— Ну, если ты и в самом деле выйдешь за него, на сей раз я буду твоей подружкой.
— В твои-то годы!
— Что! Буду у тебя вместо посаженого отца. Пала на это не согласится, женишок ему не по вкусу, как и Алану.
Мэйбл нахмурилась.
— Ну, шутки в сторону! По-моему, разговор о свадьбе несколько преждевременный. Мы даже еще не…
Дороти, не дав ей договорить, хихикнула.
— Теперь понятно, почему ты вечно всем недовольна! Брюзжишь как старуха! Значит, год не давала никому до себя дотронуться, а теперь и Гарда держишь на длинном поводке!
Тихонько застонав, старшая сестра прижа-ia ладони к щекам.
— Ну что ты несешь! Мы с ним даже наедине ни разу не оставались!
— Ну ладно. Беру свои слова обратно. Ты не брюзжишь, а злишься. Еще бы! Столько времени не спать с мужчиной!
Мэйбл отняла от лица руки.
— Дороти… — умоляюще выкрикнула она. Сестра, тут же оставив шутливый тон, спросила:
— Ты все еще любишь его?
Непрошеные слезы навернулись на глаза Мэйбл. Даже самой себе не решалась она задать этот вопрос. Тринадцать лет рассуждать о любви к Гарду было легко и естественно. Он был ее первым любовником, которого просто невозможно не любить.
Но другое дело сейчас. Они по уши увязли в стольких проблемах — тут и нетерпимость Алана, и их с Гардом прошлое, и нелепые ошибки, которые она умудрилась наделать. Так что как бы ни было ему приятно ее общество, как бы страстно ни целовал, он не мог до конца простить все то, что она натворила, не в состоянии был ей доверять.
Может, и любить ее никогда не сможет, подвела одинокая женщина итог своим грустным мыслям.
Приняв молчание сестры за знак согласия, Дороти порывисто обняла ее за плечи.
— Не бери в голову! Все будет хорошо. Скоро сын поймет, что у вас с Реджи все кончено, успокоится и к Гарду станет относиться совсем по-другому.
Мэйбл невесело усмехнулась.
— Хотелось бы верить…
— Не забудь, — снова хихикнула Дороти. — В субботу Алан ночует у нас.
Суббота выдалась облачной и прохладной, как и полагалось в декабре. Восьмая неделя эксперимента подходила к концу. Группа Гарда отработала половину положенного срока. Последняя смена заканчивалась там, где начиналась первая, — на конюшне. Ребята поджидали наставника у входа в полицейский участок. Мэтью и Фрэнсис сидели на скамейке, а Алан стоял за их спиной.
Заметив Гарда, ребята залились смехом. Подойдя поближе, он понял причину их безудержного веселья. Алан, выглядывая из-за их спин и прижав руки ко рту, хрюкал. Точь-в-точь настоящая свинья.
Свинья… Это что — намек? Сосунки, похоже, даже не подозревали, какое нанесли ему оскорбление.
Остановившись перед ними, наставник перевел строгий взгляд с одного на другого, потом на третьего. У Фрэнсиса смех тут же застрял в горле, Мэтью пробормотал извинение, глаза Алана так и полыхали ненавистью.
— Сегодня работаем в конюшне, — ровным голосом проговорил Гард. — Пошли.
Ворча под нос, ребята направились следом за ним к фургону. К удивлению воспитателя, Алан нагнал его и пошел рядом.
— Значит, сегодня вы идете куда-то с моей мамой.
Гард промолчал.
— Они с папой, когда жили в Мемфисе, вечно куда-то ходили.
Наставник и эту реплику оставил без ответа.
— Ну, там, в ночные клубы или шикарные рестораны. Знаете, о чем я? Она разряжалась в пух и прах, надевала бриллианты, делала красивую прическу… — На лице Алана появилась зловещая и какая-то очень взрослая улыбка. — Да откуда вам знать! Вы, наверное, к таким местам никогда и близко не подходили! Дедушка Роллинс говорил, что вы были бедным.
Последнее слово он выделил, произнеся его так, будто хуже бедности ничего быть не может. Что-что, а уж этот урок дедушка ему непременно обязан был преподать, с неприязнью подумал Гард. Остановившись у фургона, он подождал, пока Алан сядет.
— А куда вы ее поведете? — спросил мальчишка, бросив на него ненавидящий взгляд.
Гард со всей силой захлопнул за ним дверцу и секунду постоял, закрыв глаза и плотно стиснув зубы, пытаясь успокоиться. То, что они с Мэйбл люди разного круга, он и без Алана прекрасно знал. И всегда найдутся желающие напомнить ему об этом. Мир, как говорится, не без «добрых людей». Вот и Барбара недавно прямо заявила, что Мэйбл для него не пара. Да он и сам отлично понимал, что не подходит ей.
Наконец он забрался на переднее сиденье рядом с водителем. Мальчишки сзади о чем-то оживленно переговаривались, но он их не слушал — все его мысли были о Мэйбл.
Он ни секунды не сомневался в том, что Алан сказал ему истинную правду. Люди типа Реджи любят похвастаться тем, что имеют. Так что наверняка, когда отношения у него с женой были нормальными, он при любой возможности выводил ее в свет. А почему бы и нет? Она очаровательная женщина, и ей сам Бог велел ходить шикарные рестораны и носить бриллианты. Но она и в джинсах неплохо смотрелась, и любой крохотной забегаловке не выглядела среди посетителей белой вороной. И если бы больше всего на свете ценила богатство, никогда бы не связалась с таким простым парнем, так он, Гард, и много лет назад, и сейчас тоже. Ведь отлично знает — зарплата у него скромная, никогда ему не стать богатым… Все это, конечно, так, продолжал размышлять Гард, но в отличие от ее бывшего мужа он в состоянии платить свои счета, и, случись какая-то беда, из кожи бы вылез, но помог бы своей семье выпутаться из нее. Кое-что у него и на черный день имеется. Так что о своей жене и детях он был бы в состоянии позаботиться. Жили бы не в роскоши, но все необходимое имели бы.
Впрочем, какая ему семья… Поздновато в тридцать пять лет обзаводиться детьми. Но не поздно дать отпор дерзкому одиннадцатилетнему мальчишке!
Они приехали на место и тут же приступили к работе. Гард надеялся, что Алан сменит гнев на милость, но не тут-то было — всякий раз, когда он обращался за чем-нибудь к нему, тот лишь что-то бурчал в ответ или вовсе не отвечал. Мало того, он решил сделать вид, что работать ему сегодня необязательно, вынуждая тем самым постоянно делать замечания.
Единственным светлым пятном за весь день оказалось появление серого фургона, символизирующее конец рабочего дня и приближение самого радостного момента — свидания с Мэйбл. Еще несколько часов, и они будут вместе. Только он и она.
А в последнее время их свидания стали самым приятным для него времяпрепровождением.
Когда Мэйбл попросила Дороти посоветовать ей, куда лучше всего пойти с Гардом потанцевать, то добавила:
— Только чтобы там было поменьше света и народа.
Выбором сестры она осталась довольна — клуб оказался уютным, народу немного, коктейли вкусные и в меру холодные, музыка спокойная. Чего еще желать!
Они долго танцевали — так долго, что у нее уже ноги подкашивались от усталости, но Мэйбл была счастлива — Гард держит ее в объятиях.
— Откуда ты узнала про этот клуб? — прошептал он ей на ухо.
— Любимое место Дороти.
— У нее хороший вкус.
— Для тебя старалась. Ты ей нравишься.
— Когда ты должна забрать Алана? — опросил он чуть погодя.
Она подняла голову, прислоненную к его плечу, и впервые за вечер сбилась с ритма. Остановившись, Мэйбл встретилась с партнером взглядом. Когда Дороти предложила отвезти Алана к ней, она радостно ухватилась за эту идею. Но теперь, вспомнив, как в прошлую субботу Гард откровенно ею пренебрег, посчитала неудобным признаваться, что сына сегодня не будет дома. Потому что вывод напрашивался бы сам собой.
— Его не нужно забирать, — наконец выдавила она из себя. — Он останется ночевать у сестры.
Гард продолжал молча смотреть на нее.
— Дороти просто решила… — Она порывисто вздохнула. — Я не знала, когда мы вернемся… Это вовсе не значит, что ты…
Он остановил ее нежным поцелуем, и Мэйбл тут же забыла, что хотела ему сказать. Господи, как хорошо, вихрем пронеслось у нее в голове. Что же он с ней делает? Ведь отпусти он ее — и она рухнет на пол. Как же он не понимает, что если сейчас перестанет ее целовать, она умрет.
Он оторвался от ее губ, но, вопреки опасению, она не умерла, просто почувствовала себя одинокой и покинутой…
— Поехали домой, Мэйбл, — вдруг раздался его голос, и сердце запело в груди. Лучшего он и сказать не мог. Они направились к двери, но кто-то окликнул Гарда. Мэйбл обернулась, а он, извинившись, уже направился к какой-то незнакомой женщине. Светловолосая, стройная, ростом почти с нее, отметила про себя Мэйбл, симпатичная. Бывшая любовница? Не исключено, подумала она, вдруг ощутив укол ревности.
Но когда услышала имя незнакомки, ревность исчезла, уступив место глухой боли. Шерон… Сестра Гарда, самый близкий его друг.
Женщина, с которой он и не собирался ее знакомить.
Мэйбл стояла всего в нескольких шагах и по взглядам, которые Гард то и дело бросал в ее сторону, чувствовала, что разговор идет о ней. Но понимала также и то, что, подойди она к ним, братец вряд ли обрадуется.
Гард видел, что Мэйбл подошла поближе к выходу. Интересно, что она сейчас испытывает? Странное у нее, однако, выражение лица. Может, ревнует? Думает, что Шерон его прежняя пассия?
— Почему ты нас не познакомишь? — спросила сестра, и он снова повернулся к ней.
— Только не сегодня.
— Почему?
Ну что ей на это ответить? Она была, есть и будет его сестрой. А Мэйбл… Так, нечто преходящее. И ничто этого не изменит. Даже ночь любви, которая их ждет в ее маленьком белом домике.
— Как-нибудь в другой раз, — хмуро сказал он.
— Что, стыдишься своей сестренки? Гард укоризненно взглянул на нее.
— Неужели ее, Мэйбл?!
Если он кого-то и стыдится, то только себя, хотелось ему сказать. Потому что собирается просто-напросто взять все, что даст ему эта женщина, а потом бросить ее. Дать ей надежду на совместное будущее, которое им не грозит.
— Почему бы тебе не привести ее завтра к маме на обед?
— Ты прекрасно знаешь, мама тут же решит, что мы собираемся под венец, и всю родню на уши поставит.
— А разве ты этого не хочешь? По-моему, всегда мечтал жениться на ней.
Боже правый, конечно! Но мечтам этим так я не суждено было осуществиться. А теперь он строго-настрого запретил себе даже думать об этом. Иначе, если бы Мэйбл и на сей раз обманула его, пришлось бы окончательно разувериться в жизни.
— Мне нужно идти. Если завтра я не смогу приехать к маме, скажи, что загляну на неделе.
— Гард…
Но он уже повернулся и зашагал к выходу. Подойдя к Мэйбл, обнял ее за плечи и вывел за дверь. Ему показалось, что она вздрогнула от его прикосновения, и, помня, каким странным взглядом смотрела на них с сестрой, решил внести ясность.
— Это моя любимая сестра, Шерон. Они вышли на стоянку и подошли к «крайслеру». Мэйбл попросила, чтобы он оставил свой потрепанный автомобильчик около ее дома, а поехали они на ее машине. Не очень-то удобно в парадном платье забираться в старую колымагу. Гард возражать не стал. По дороге в клуб он испытал истинное наслаждение — роскошный автомобиль, послушный каждому движению рук и ног, не ехал, а казалось, летел по дороге. Впрочем, его вполне устраивал и старенький, видавший виды «фордик». Галантный ухажер открыл спутнице дверцу, помог усесться и, обойдя вокруг, сел за баранку. Он как раз пристегивался ремнем, когда Мэйбл наконец отреагировала на его слова о Шерон. — Я бы хотела с ней познакомиться, да и с твоей семьей тоже…
Гард обеспокоенно замер, держа в руке ключи. Нет, только не это, угрюмо подумал он. Одно дело провести с Мэйбл несколько вечеров, и совсем другое — представить ее родителям. Если вдруг, не дай Бог, это случится, он станет вспоминать, как она сидела в их скромной гостиной, как хлопотала мать, видя в гостье будущую невестку, и жизнь его превратится в сущий ад. Особенно когда они расстанутся.
Но в голосе женщины звучала такая обида, что он почувствовал себя по отношению к ней просто негодяем.
Возвращались они молча. Домик Мэйбл был погружен во тьму. Хозяйка открыла дверь, вошла и включила лампу на столике в холле. Гард стоял на пороге и, прислонившись к косяку, не сводил с женщины глаз.
— Можешь не приглашать меня, уже поздно, — тихо проговорил он. Когда четверть часа назад они собрались ехать домой, ни один из них не сомневался, что остаток вечера проведут в постели. Но появление Шерон все изменило.
Мэйбл обернулась к гостю. Лицо ее светилось радостью — будто и не слышала его обидного отказа, словно ничего и не произошло. Подойдя к нему, взяла под руку и улыбнулась, приглашая зайти.
Гард закрыл ногой дверь и, чуть замешкавшись, обнял Мэйбл, притянул к себе и запечатлел на виске поцелуй. Он уже был благодарен за то, что она не передумала и не отправила его домой.
Знакомое чувство, чувство благодарности, усмехнулся про себя Гард. Тринадцать лет назад оно стояло на втором месте после любви. Он был благодарен любимой девушке за все — за каждый вечер, который она ему дарила, за любовь и ласку. Он понимал, что она могла бы при желании найти себе более достойного кавалера, поэтому был вдвойне признателен за любую малость.
Но со временем жадность его обуяла. Он захотел большего. Точно так же, как и сегодня.
Мэйбл, потянув гостя за собой, спросила:
— Хочешь кофе?
Гость с благодарностью отказался.
— А чаю?
Нет, чаю ему тоже не хотелось.
— Может, включить телевизор?
Он отрицательно мотнул головой и пробормотал:
— Я хочу… тебя.
В глазах ее вспыхнуло ответное желание, и Гард вдруг с отчаянием подумал, что одного физического наслаждения ему мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31