https://wodolei.ru/catalog/dushevie_paneli/bez-smesitelya/
Но девушка забыла, что у нее ноги босые, и остановилась с легким стоном, наступив на острый камень.
В ту же секунду мужчина подхватил ее на руки и понес по дорожке между высокими кустами жасмина, от цветов которого исходил пьянящий аромат. Но гораздо более пьянящим, чем эти душистые белые, похожие на звезды цветы, был резкий запах цитрусов и мужского тела.
Прижатая к груди испанца, она вдыхала запах его кожи. Как сильное лекарство, он, казалось, проник в ее кровь, разливаясь по венам.
В самом центре сада был круглый бассейн. Гонсалес поставил англичанку на ноги, но она так ослабла от переживаний, что покачнулась, когда встала на мраморные плиты возле бассейна. Почувствовав, что краснеет, Саманта отвернулась и окунула пальцы в воду. Вода оказалась холодной как лед.
– Она всегда холодная, – пояснил испанец, – потому что идет из родника, который находится в скалах.
– Понятно.
Саманта смотрела на желтые цветы в воде, потом ее взгляд скользнул по зеркальной поверхности, где она увидела свое отражение, а за ним – лицо Гонсалеса. Их взгляды встретились в воде и не расходились, пока ее рука не дрогнула, образовав рябь. Лица расплылись и исчезли.
– Этот родник, я думаю, был причиной того, что мой предок построил здесь замок, – он обеспечивал водоснабжение на случай опасности.
Замок? Ну, конечно, следовало понять это раньше. Взлетающие вверх стены, которые окружали постройки и сад, массивные стены здания, смягченные с внутренней стороны темным деревом панелей, – все это может принадлежать только замку. Она подняла голову и увидела за садом зубчатые очертания на фоне безоблачного неба.
– А когда он женился, – продолжая Гонсалес, – то посадил сад для своей жены, чтобы она проводила здесь время в жаркие полуденные часы.
Саманта внимательно осмотрелась вокруг и поняла запутанную планировку сада. Бассейн с фонтаном в центре, посыпанные гравием дорожки с изящными каменными арками, обсаженные густыми кустами и тонкими высокими кипарисами, отраженными в прозрачной воде, – все это основные элементы сада, его своеобразный костяк, что и отметил профессиональный взгляд Саманты. И на этом костяке была "плоть": вьющиеся растения, розы и жасмин, множество цветов в терракотовых горшках, апельсиновые деревья с наливающимися оранжевыми плодами среди темно-зеленых глянцевых листьев.
– Здесь очень красиво, – произнесла она задумчиво. – Хотя это, скорее, мавританский сад, чем испанский.
– Вы знаете о таких вещах?
– Немного.
– Что ж, вы вполне правы, это мавританский дворик с садом.
Что-то в его тоне заставило девушку повернуться и посмотреть на хозяина.
– Да, сеньорита Браун. – Его серые глаза смотрели на нее насмешливо. – В моих жилах течет мавританская кровь, или, вернее, полуиспанская-полумавританская.
Саманта выдержала ироничный взгляд мужчины. Но ее бесила надменность этого потомка завоевателей, которую еще больше подчеркивал жесткий изгиб тонких губ. А больше всего бесило его отношение к ней – женщине, которой, по его мнению, следует выполнять свою естественную функцию – подчиняться мужчине.
В то же время ей стало не по себе. И, чтобы скрыть свое состояние, она наклонилась, понюхала золотистую сердцевину белой розы, и лишь тогда заговорила:
– А я думала, что все мавры были изгнаны из Испании много веков назад.
– Но не мой предок! – Б голосе потомка звучала горделивая усмешка. – Он ассимилировался, потому что был влюблен в Испанию. Женился на дочери испанского дворянина, и никто не осмелился тронуть его.
– Теперь я представляю, что такое кровь мавра в жилах, – сухо заметила Саманта скорее для себя, чем для своего похитителя, и услышала его смешок.
– Правда, ему пришлось покинуть свои земли на некоторое время и перебраться на побережье. Но ни шагу дальше!
– Вы не удивляете меня. Отступать – не в привычках вашего семейства. – Саманта еще раз вдохнула медовый аромат цветка, подняла глаза и с невинным видом встретила взгляд Гонсалеса. – Что же он делал потом? Занялся рукоделием? – Ее пульс участился. Это была опасная игра – дразнить тигра.
– Нет; – спокойно возразил собеседник. – Как только стало возможно, он вернулся и заново восстановил все, в первую очередь посадил сад. Сады, сеньорита Браун, всегда значили для нас очень много. Может быть, потому, что наша родина была пустыней под безжалостным солнцем, мы всегда стремились разводить сады. В жаркий полдень иметь прекрасную тень, слышать мягкий плеск воды, вдыхать аромат цветов… Возможно, в этом стремлении проявляется наша генетическая память.
Саманта задумалась. Неожиданно испанец обхватил ее затылок сильными пальцами, сорвал белую розу и воткнул в кудри за ухом девушки.
– И, конечно, важнее всего наслаждаться в саду прекрасной дамой… – Он помолчал, дождавшись, пока глаза их снова встретились. – Вот так. Что может быть совершеннее этого? Вы не знаете? А испанцам это известно.
– Я не знаю. – Ее пугала самоуверенность этого опасного красавца. – Послушайте, сеньор Гонсалес…
– Меня зовут Рауль.
– Нет, вы для меня сеньор…
Он перебил девушку:
– А я буду называть вас Самантой.
3
– Сэмми…
Он повторил имя несколько раз, как бы смакуя его, и странная эротическая дрожь пробежала по ее жилам. Он все еще держал ее за затылок, и жар от его пальцев распространялся по всему телу. Когда же наконец отпустил, она невольно подняла руку, чтобы потереть место, которого касались сильные пальцы мужчины.
Что со мной случилось? – спрашивала себя Саманта. Она считала себя независимой волевой женщиной, но сейчас чувствовала, что ее воля подавлена настолько, что приходится со страхом и трепетом ожидать каждого его следующего движения.
– Это… – Она прочистила горло и начала снова: – Это вы модернизировали замок?
– Мой дед начал эту работу, отец продолжил ее, а я завершил.
– Уверена, что вы сохранили в рабочем состоянии подземные темницы и камеры для пыток.
Может быть, именно так и следовало говорить с этим человеком. Он, безусловно, не привык слышать такое от здешних женщин.
– Конечно.
– Удивительно, что вы не заперли там свою племянницу и не держали ее на хлебе и воде.
– Если бы я знал, что вытворят она и ваш братец, то упрятал бы там обоих.
Она снова взглянула ему в лицо. На нем не было и намека на юмор – оно казалось абсолютно серьезным.
– Но я уже говорила вам, – начала она, – Роджер…
– Ваш брат для меня не имеет значения, он мне никто! – резко произнес Рауль. – Но Лолита – невинная девочка, слишком юная для своего возраста. Правда, своевольная как ее мать.
Внезапно его голос потерял резкость, и жесткие черты лица смягчились нежной улыбкой. Но, поймав взгляд Саманты, он снова стал прежним. Неожиданная нежность исчезла как сон. Его губы сжались.
– Да, я любил Изабель. Мы были очень молоды и неофициально обручились. Потом вернулся из-за границы мой старший брат, она влюбилась в него, расторгла нашу помолвку, и через месяц они поженились.
Невеста расторгла больше чем помолвку, внезапно подумала Саманта, заметив грусть в его глазах. Она разбила сердце жениха. Ей стало больно за этого сильного человека, который был сейчас рядом с ней. А Рауль, скрывая свою невольную слабость, засунул руки в карманы и прислонился к стволу акации.
– И что с ними произошло? – спросила она. Он пожал плечами.
– Они погибли на моторном катере в результате несчастного случая.
– А Лолита, она похожа на мать?
– Да, но главное сходство – это особенности характера. То же своеволие и упрямство, которые я пытался подавить.
– То есть, – Саманта улыбнулась, – вы пытались сломить ее дух? О, поймите меня правильно! – добавила она, заметив, что глаза его гневно сверкнули. – Я уверена, что вы делали это из лучших побуждений, но вы были не правы.
– Вы так думаете?
Его голос прозвучал резко, но она упрямо продолжала:
– Я не думаю, а знаю. Если вы попытаетесь изменить что-нибудь в характере человека, надеть на него смирительную рубашку, то это… это опасно!
– Вы ничего не знаете про Лолиту.
–Да, но…
– Ладно, не говорите о ней. К тому же между вами большая разница в возрасте.
– Спасибо, – ответила она с иронией. – Все комплименты принимаю с благодарностью.
– Лолита – наивная девочка, тогда как вы, по вашему собственному признанию, свободная, эмансипированная женщина, имеющая, без сомнения, сексуальный опыт.
Нахал, если бы только он знал! Краска залила щеки Саманты, но она, не возразив, продолжала:
– Разве вы не понимаете, что ваша излишняя опека лишь заставила племянницу восстать? Любая девушка…
– Лолита была абсолютно послушной, пока ваш брат не испортил ее.
– Нет-нет, вы ошибаетесь! – воскликнула Саманта в отчаянии. – Послушайте, сеньор… – Она заметила, как его черные брови нахмурились. – Ну хорошо, Рауль. Разрешите мне поехать в Аликанте. Как только я найду Роджера, я заставлю его вернуться сюда, и он докажет вам свою невиновность. Я уверена в этом!
Губы испанца тронула безжалостная усмешка:
– Вы серьезно думаете, что я отпущу вас! Если бы я был настолько глуп, чтобы отпустить вас, то ни вы, ни ваш драгоценный братец и не подумали бы сюда вернуться.
– Но я даю вам честное слово, что мы вернемся! – Голос Саманты задрожал от волнения – так важно казалось убедить его. – Может быть, Роджер даже сможет рассказать вам о ее планах, о том, с кем она встретилась, где она сейчас.
– Нет. Вы останетесь здесь, со мной, в качестве приманки.
– Приманки? Я не понимаю.
– Если вы не приедете в Аликанте, то брат примчится сюда, чтобы найти вас. Ясно, что он очень заинтересован в своем драгоценном мотоцикле и пойдет по вашему следу, который приведет его сюда.
– Но я ведь сказала вам, что брат еще не ждет меня. Я могла бы оставить мотоцикл у покупателя. Даже не знаю, когда Роджер начнет искать меня, – через неделю, через три? А может, и больше.
– Тем лучше, сеньорита.
Издевательский тон испанца заставил девушку поднять на него глаза.
– Ч-что вы имеете в виду?
– То, что, пока мы будем ждать, время может пройти очень приятно для нас обоих.
Наступившая тишина была такой глубокой, что, казалось, повисла не только над садом, но и над всем миром. Постепенно Саманта обрела способность слышать пение птиц и журчание фонтанов. И тогда спросила неуверенно:
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – вы имеете в виду… любовную связь?
Он пожал плечами.
– Если хотите, называйте так. Я бы назвал это приятным развлечением.
Светлые глаза испанца смотрели на нее с вызовом.
Она взорвалась:
– Как можно быть таким лицемерным? Вы с пеной у рта хотите доказать, что Роджер соблазнил вашу бесценную племянницу, и в то же время сами…
– Соблазнил, – отрезал он. – Это точно. Но в нашем случае, я уверен, речь не пойдет о соблазненной невинности.
– Тогда это будет изнасилованием! – гневно воскликнула она.
– О, Сэмми! – Голос ласкал, как прикосновение, и девушка с ужасом почувствовала, как от его хриплого тембра в ней нарастает непонятное возбуждение. – Между нами не будет ничего грубого, ничего похожего на изнасилование. Вы ведь не будете отрицать, что с самого начала у нас возникло обоюдное влечение.
Она знала это, слишком сильно чувствовала неотвратимость какого-то поворота в их отношениях: воздух между ними был насыщен электричеством, тело ее пульсировало от чар этого человека. Никогда раньше Саманта не испытывала подобных чувств ни к одному мужчине. Однако глубокий, древний женский инстинкт предупреждал ее, как она уязвима, как легко и бездумно может уступить. И девушка не сумела скрыть от него свою слабость – он видел ее насквозь. Она понимала, как этот человек опасен. Тем более следует бороться с ним… или погибнуть навсегда.
– Влечение… С самого начала? – спросила она притворно сладким голосом. – Это до или после того, как вы сбили меня с ног?
Вместо ответа искуситель поднял руку и стал водить пальцем вокруг ее полных губ. Саманта чувствовала себя в его власти. Кровь ее ускорила бег, дыхание стало прерывистым, на какую-то минуту ей даже показалось, что она теряет сознание. Но, всегда сдержанная, дочь Альбиона взяла себя в руки, глубоко вздохнула и продолжала: – Как вы можете говорить о любовной связи? Ведь я даже не нравлюсь вам, вы меня презираете.
Он скривился.
– Я этого не говорил. Правда, я не одобряю стиль вашей жизни, но вы привлекаете меня больше, чем какая-либо другая женщина.
– Но я ничего не делаю для этого! – Она была в замешательстве.
– Именно поэтому, – он криво усмехнулся, – меня так влечет к вам. – Своими коротко стриженными волосами, – он положил руку ей на голову, и его пальцы слегка погладили ее локоны, – и неподходящей одеждой вы как бы показываете всему миру, что отвергаете свою женственность. Но ваше тело, ваши изящные руки и ноги, ваши глаза и то, что светится в них, ваши губы, которые просят, чтобы их поцеловали, – все это говорит совсем о другом.
– Как возмутительно… – начала она, но он не принял во внимание ее слабый протест.
– Это говорит мне о том, что у вас сильное женское биополе. И я хочу его исследовать.
Его рука спустилась ниже, палец нежно прошелся по ее шее – медленно, с остановками.
– О, Сэмми! – Его голос перешел в мягкое мурлыканье. – В уединении моей спальни я услышу, как вы кричите в самозабвении, трепещете в экстазе в моих объятиях…
– Нет! Никогда! – В отчаянии она оттолкнула его руку. – Никогда, говорю вам!
И, не обращая внимания на острые камни, кинжалами впивающиеся в босые ноги, она побежала по дорожке сада.
Вернувшись в свою комнату, Саманта бросилась на кровать, дрожа всем телом. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем услышала стук в дверь. Девушка напряглась, но это была молодая горничная с подносом, который она поставила рядом с кроватью.
Саманта продолжала лежать, закрыв рукой лицо, пока дверь снова не закрылась. Ей показалось, она услышала звук поворачиваемого ключа. Девушка поднялась, бесшумно ступая по ковру, подошла к двери и нажала на ручку. Дверь не открывалась. Испуганная, она вернулась к кровати и села на край, прижав руки к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
В ту же секунду мужчина подхватил ее на руки и понес по дорожке между высокими кустами жасмина, от цветов которого исходил пьянящий аромат. Но гораздо более пьянящим, чем эти душистые белые, похожие на звезды цветы, был резкий запах цитрусов и мужского тела.
Прижатая к груди испанца, она вдыхала запах его кожи. Как сильное лекарство, он, казалось, проник в ее кровь, разливаясь по венам.
В самом центре сада был круглый бассейн. Гонсалес поставил англичанку на ноги, но она так ослабла от переживаний, что покачнулась, когда встала на мраморные плиты возле бассейна. Почувствовав, что краснеет, Саманта отвернулась и окунула пальцы в воду. Вода оказалась холодной как лед.
– Она всегда холодная, – пояснил испанец, – потому что идет из родника, который находится в скалах.
– Понятно.
Саманта смотрела на желтые цветы в воде, потом ее взгляд скользнул по зеркальной поверхности, где она увидела свое отражение, а за ним – лицо Гонсалеса. Их взгляды встретились в воде и не расходились, пока ее рука не дрогнула, образовав рябь. Лица расплылись и исчезли.
– Этот родник, я думаю, был причиной того, что мой предок построил здесь замок, – он обеспечивал водоснабжение на случай опасности.
Замок? Ну, конечно, следовало понять это раньше. Взлетающие вверх стены, которые окружали постройки и сад, массивные стены здания, смягченные с внутренней стороны темным деревом панелей, – все это может принадлежать только замку. Она подняла голову и увидела за садом зубчатые очертания на фоне безоблачного неба.
– А когда он женился, – продолжая Гонсалес, – то посадил сад для своей жены, чтобы она проводила здесь время в жаркие полуденные часы.
Саманта внимательно осмотрелась вокруг и поняла запутанную планировку сада. Бассейн с фонтаном в центре, посыпанные гравием дорожки с изящными каменными арками, обсаженные густыми кустами и тонкими высокими кипарисами, отраженными в прозрачной воде, – все это основные элементы сада, его своеобразный костяк, что и отметил профессиональный взгляд Саманты. И на этом костяке была "плоть": вьющиеся растения, розы и жасмин, множество цветов в терракотовых горшках, апельсиновые деревья с наливающимися оранжевыми плодами среди темно-зеленых глянцевых листьев.
– Здесь очень красиво, – произнесла она задумчиво. – Хотя это, скорее, мавританский сад, чем испанский.
– Вы знаете о таких вещах?
– Немного.
– Что ж, вы вполне правы, это мавританский дворик с садом.
Что-то в его тоне заставило девушку повернуться и посмотреть на хозяина.
– Да, сеньорита Браун. – Его серые глаза смотрели на нее насмешливо. – В моих жилах течет мавританская кровь, или, вернее, полуиспанская-полумавританская.
Саманта выдержала ироничный взгляд мужчины. Но ее бесила надменность этого потомка завоевателей, которую еще больше подчеркивал жесткий изгиб тонких губ. А больше всего бесило его отношение к ней – женщине, которой, по его мнению, следует выполнять свою естественную функцию – подчиняться мужчине.
В то же время ей стало не по себе. И, чтобы скрыть свое состояние, она наклонилась, понюхала золотистую сердцевину белой розы, и лишь тогда заговорила:
– А я думала, что все мавры были изгнаны из Испании много веков назад.
– Но не мой предок! – Б голосе потомка звучала горделивая усмешка. – Он ассимилировался, потому что был влюблен в Испанию. Женился на дочери испанского дворянина, и никто не осмелился тронуть его.
– Теперь я представляю, что такое кровь мавра в жилах, – сухо заметила Саманта скорее для себя, чем для своего похитителя, и услышала его смешок.
– Правда, ему пришлось покинуть свои земли на некоторое время и перебраться на побережье. Но ни шагу дальше!
– Вы не удивляете меня. Отступать – не в привычках вашего семейства. – Саманта еще раз вдохнула медовый аромат цветка, подняла глаза и с невинным видом встретила взгляд Гонсалеса. – Что же он делал потом? Занялся рукоделием? – Ее пульс участился. Это была опасная игра – дразнить тигра.
– Нет; – спокойно возразил собеседник. – Как только стало возможно, он вернулся и заново восстановил все, в первую очередь посадил сад. Сады, сеньорита Браун, всегда значили для нас очень много. Может быть, потому, что наша родина была пустыней под безжалостным солнцем, мы всегда стремились разводить сады. В жаркий полдень иметь прекрасную тень, слышать мягкий плеск воды, вдыхать аромат цветов… Возможно, в этом стремлении проявляется наша генетическая память.
Саманта задумалась. Неожиданно испанец обхватил ее затылок сильными пальцами, сорвал белую розу и воткнул в кудри за ухом девушки.
– И, конечно, важнее всего наслаждаться в саду прекрасной дамой… – Он помолчал, дождавшись, пока глаза их снова встретились. – Вот так. Что может быть совершеннее этого? Вы не знаете? А испанцам это известно.
– Я не знаю. – Ее пугала самоуверенность этого опасного красавца. – Послушайте, сеньор Гонсалес…
– Меня зовут Рауль.
– Нет, вы для меня сеньор…
Он перебил девушку:
– А я буду называть вас Самантой.
3
– Сэмми…
Он повторил имя несколько раз, как бы смакуя его, и странная эротическая дрожь пробежала по ее жилам. Он все еще держал ее за затылок, и жар от его пальцев распространялся по всему телу. Когда же наконец отпустил, она невольно подняла руку, чтобы потереть место, которого касались сильные пальцы мужчины.
Что со мной случилось? – спрашивала себя Саманта. Она считала себя независимой волевой женщиной, но сейчас чувствовала, что ее воля подавлена настолько, что приходится со страхом и трепетом ожидать каждого его следующего движения.
– Это… – Она прочистила горло и начала снова: – Это вы модернизировали замок?
– Мой дед начал эту работу, отец продолжил ее, а я завершил.
– Уверена, что вы сохранили в рабочем состоянии подземные темницы и камеры для пыток.
Может быть, именно так и следовало говорить с этим человеком. Он, безусловно, не привык слышать такое от здешних женщин.
– Конечно.
– Удивительно, что вы не заперли там свою племянницу и не держали ее на хлебе и воде.
– Если бы я знал, что вытворят она и ваш братец, то упрятал бы там обоих.
Она снова взглянула ему в лицо. На нем не было и намека на юмор – оно казалось абсолютно серьезным.
– Но я уже говорила вам, – начала она, – Роджер…
– Ваш брат для меня не имеет значения, он мне никто! – резко произнес Рауль. – Но Лолита – невинная девочка, слишком юная для своего возраста. Правда, своевольная как ее мать.
Внезапно его голос потерял резкость, и жесткие черты лица смягчились нежной улыбкой. Но, поймав взгляд Саманты, он снова стал прежним. Неожиданная нежность исчезла как сон. Его губы сжались.
– Да, я любил Изабель. Мы были очень молоды и неофициально обручились. Потом вернулся из-за границы мой старший брат, она влюбилась в него, расторгла нашу помолвку, и через месяц они поженились.
Невеста расторгла больше чем помолвку, внезапно подумала Саманта, заметив грусть в его глазах. Она разбила сердце жениха. Ей стало больно за этого сильного человека, который был сейчас рядом с ней. А Рауль, скрывая свою невольную слабость, засунул руки в карманы и прислонился к стволу акации.
– И что с ними произошло? – спросила она. Он пожал плечами.
– Они погибли на моторном катере в результате несчастного случая.
– А Лолита, она похожа на мать?
– Да, но главное сходство – это особенности характера. То же своеволие и упрямство, которые я пытался подавить.
– То есть, – Саманта улыбнулась, – вы пытались сломить ее дух? О, поймите меня правильно! – добавила она, заметив, что глаза его гневно сверкнули. – Я уверена, что вы делали это из лучших побуждений, но вы были не правы.
– Вы так думаете?
Его голос прозвучал резко, но она упрямо продолжала:
– Я не думаю, а знаю. Если вы попытаетесь изменить что-нибудь в характере человека, надеть на него смирительную рубашку, то это… это опасно!
– Вы ничего не знаете про Лолиту.
–Да, но…
– Ладно, не говорите о ней. К тому же между вами большая разница в возрасте.
– Спасибо, – ответила она с иронией. – Все комплименты принимаю с благодарностью.
– Лолита – наивная девочка, тогда как вы, по вашему собственному признанию, свободная, эмансипированная женщина, имеющая, без сомнения, сексуальный опыт.
Нахал, если бы только он знал! Краска залила щеки Саманты, но она, не возразив, продолжала:
– Разве вы не понимаете, что ваша излишняя опека лишь заставила племянницу восстать? Любая девушка…
– Лолита была абсолютно послушной, пока ваш брат не испортил ее.
– Нет-нет, вы ошибаетесь! – воскликнула Саманта в отчаянии. – Послушайте, сеньор… – Она заметила, как его черные брови нахмурились. – Ну хорошо, Рауль. Разрешите мне поехать в Аликанте. Как только я найду Роджера, я заставлю его вернуться сюда, и он докажет вам свою невиновность. Я уверена в этом!
Губы испанца тронула безжалостная усмешка:
– Вы серьезно думаете, что я отпущу вас! Если бы я был настолько глуп, чтобы отпустить вас, то ни вы, ни ваш драгоценный братец и не подумали бы сюда вернуться.
– Но я даю вам честное слово, что мы вернемся! – Голос Саманты задрожал от волнения – так важно казалось убедить его. – Может быть, Роджер даже сможет рассказать вам о ее планах, о том, с кем она встретилась, где она сейчас.
– Нет. Вы останетесь здесь, со мной, в качестве приманки.
– Приманки? Я не понимаю.
– Если вы не приедете в Аликанте, то брат примчится сюда, чтобы найти вас. Ясно, что он очень заинтересован в своем драгоценном мотоцикле и пойдет по вашему следу, который приведет его сюда.
– Но я ведь сказала вам, что брат еще не ждет меня. Я могла бы оставить мотоцикл у покупателя. Даже не знаю, когда Роджер начнет искать меня, – через неделю, через три? А может, и больше.
– Тем лучше, сеньорита.
Издевательский тон испанца заставил девушку поднять на него глаза.
– Ч-что вы имеете в виду?
– То, что, пока мы будем ждать, время может пройти очень приятно для нас обоих.
Наступившая тишина была такой глубокой, что, казалось, повисла не только над садом, но и над всем миром. Постепенно Саманта обрела способность слышать пение птиц и журчание фонтанов. И тогда спросила неуверенно:
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – вы имеете в виду… любовную связь?
Он пожал плечами.
– Если хотите, называйте так. Я бы назвал это приятным развлечением.
Светлые глаза испанца смотрели на нее с вызовом.
Она взорвалась:
– Как можно быть таким лицемерным? Вы с пеной у рта хотите доказать, что Роджер соблазнил вашу бесценную племянницу, и в то же время сами…
– Соблазнил, – отрезал он. – Это точно. Но в нашем случае, я уверен, речь не пойдет о соблазненной невинности.
– Тогда это будет изнасилованием! – гневно воскликнула она.
– О, Сэмми! – Голос ласкал, как прикосновение, и девушка с ужасом почувствовала, как от его хриплого тембра в ней нарастает непонятное возбуждение. – Между нами не будет ничего грубого, ничего похожего на изнасилование. Вы ведь не будете отрицать, что с самого начала у нас возникло обоюдное влечение.
Она знала это, слишком сильно чувствовала неотвратимость какого-то поворота в их отношениях: воздух между ними был насыщен электричеством, тело ее пульсировало от чар этого человека. Никогда раньше Саманта не испытывала подобных чувств ни к одному мужчине. Однако глубокий, древний женский инстинкт предупреждал ее, как она уязвима, как легко и бездумно может уступить. И девушка не сумела скрыть от него свою слабость – он видел ее насквозь. Она понимала, как этот человек опасен. Тем более следует бороться с ним… или погибнуть навсегда.
– Влечение… С самого начала? – спросила она притворно сладким голосом. – Это до или после того, как вы сбили меня с ног?
Вместо ответа искуситель поднял руку и стал водить пальцем вокруг ее полных губ. Саманта чувствовала себя в его власти. Кровь ее ускорила бег, дыхание стало прерывистым, на какую-то минуту ей даже показалось, что она теряет сознание. Но, всегда сдержанная, дочь Альбиона взяла себя в руки, глубоко вздохнула и продолжала: – Как вы можете говорить о любовной связи? Ведь я даже не нравлюсь вам, вы меня презираете.
Он скривился.
– Я этого не говорил. Правда, я не одобряю стиль вашей жизни, но вы привлекаете меня больше, чем какая-либо другая женщина.
– Но я ничего не делаю для этого! – Она была в замешательстве.
– Именно поэтому, – он криво усмехнулся, – меня так влечет к вам. – Своими коротко стриженными волосами, – он положил руку ей на голову, и его пальцы слегка погладили ее локоны, – и неподходящей одеждой вы как бы показываете всему миру, что отвергаете свою женственность. Но ваше тело, ваши изящные руки и ноги, ваши глаза и то, что светится в них, ваши губы, которые просят, чтобы их поцеловали, – все это говорит совсем о другом.
– Как возмутительно… – начала она, но он не принял во внимание ее слабый протест.
– Это говорит мне о том, что у вас сильное женское биополе. И я хочу его исследовать.
Его рука спустилась ниже, палец нежно прошелся по ее шее – медленно, с остановками.
– О, Сэмми! – Его голос перешел в мягкое мурлыканье. – В уединении моей спальни я услышу, как вы кричите в самозабвении, трепещете в экстазе в моих объятиях…
– Нет! Никогда! – В отчаянии она оттолкнула его руку. – Никогда, говорю вам!
И, не обращая внимания на острые камни, кинжалами впивающиеся в босые ноги, она побежала по дорожке сада.
Вернувшись в свою комнату, Саманта бросилась на кровать, дрожа всем телом. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем услышала стук в дверь. Девушка напряглась, но это была молодая горничная с подносом, который она поставила рядом с кроватью.
Саманта продолжала лежать, закрыв рукой лицо, пока дверь снова не закрылась. Ей показалось, она услышала звук поворачиваемого ключа. Девушка поднялась, бесшумно ступая по ковру, подошла к двери и нажала на ручку. Дверь не открывалась. Испуганная, она вернулась к кровати и села на край, прижав руки к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17