— Мама, ты забыла открыть последнюю коробку.
Очнувшись от тягостных раздумий, Мег разорвала упаковку и протянула Анне очередную гирлянду. В этот миг незащищенности ее взгляд невольно метнулся к Кону, смотрящему на нее с таким видом, словно он читал ее мысли. Ее бросило в дрожь — столько боли было в его глазах, столько тоскливой безысходности. Мег не могла этого вынести. Она извинилась и ушла на кухню готовить ужин.
Следующие несколько дней были посвящены домашним хлопотам. Но Кон заметно отдалился от Мег, и она молча страдала. Расстроенная и смущенная из-за этого вечного незнакомца, который никогда еще не был с ней так холоден, она должна была что-нибудь предпринять, чтобы снять напряжение.
Во время одной из поездок на бывшую квартиру, Мег отыскала среди вещей пачку открыток. Она несколько лет переписывалась с Татьяной Смирновой, пожилой учительницей русского языка. Последнее письмо навело Мег на мысль о рождественском подарке для Кона, способном развеять его тоску.
Когда Кон приехал забрать их с Анной, Мег сказала, что хочет прогуляться вместе с дочерью по местным магазинам. Кон высадил их в центре, предупредив, что уезжает по делам и вернется через пару часов.
Как только он исчез из виду, Мег поделилась с Анной своим секретом. Они поймали такси и сообщили водителю адрес художественной галереи на окраине Сент-Луиса, которую Татьяна упоминала в своем письме. Там продавались русские поделки и сувениры. Мег и Анна приятно провели целый час, разглядывая картины, иконы, игрушки, головные уборы, украшения, пасхальные яйца — произведения искусства ушедших веков.
После долгих сомнений Мег выбрала написанную маслом картину. Это был горный пейзаж с цветущим лугом на переднем плане и пыльной дорогой, исчезающей вдали. Но решающим фактором стало название картины, напечатанное по-русски: «Урал весной».
Анна не отходила от икон, больше всего ей понравился образ Богородицы. Сочетание цветов — золото и лазурная синева на потемневшем дереве — действительно радовали глаз, и Мег согласилась приобрести икону вместе с картиной.
Тайком от дочери она шепотом попросила продавщицу добавить к покупкам матрешку, стоящую на витрине. В черно-розовой деревянной куколке прятались несколько «подружек», вложенных одна в другую. Анна будет рада сюрпризу.
Продавщица положила матрешку в пакетик, и Мег сунула его в свою вместительную сумку. Покупки обошлись ей более чем в тысячу долларов, одним махом истощив многолетние сбережения. Но напряженность в отношениях с Коном так сильно ее ранила, что она готова была ради примирения на любые жертвы.
Они вернулись в центр на такси и зашли в универмаг упаковать подарки, а затем принялись разглядывать витрины в ожидании Кона.
Хотя Анне не терпелось рассказать все отцу и вручить подарок, ей удалось сдержаться. Но ее глаза сияли, как голубые топазы, и Кон, заметив это, вопросительно поглядывал на Мег. При виде радостного возбуждения дочери и веселого блеска в глазах Кона на сердце у Мег полегчало, и вражда была забыта.
В канун Рождества шел сильный снег, на радость Анне. В сопровождении собак она гуляла во дворе, пока ее папа расчищал дорожки и лепил для нее снеговика. Мег, накрывавшая на стол и следившая за дочерью из окна столовой, заметила, что к Анне присоединились несколько ребятишек примерно ее возраста.
С улицы доносились веселые вопли, изредка заглушаемые лаем собак, и Кон, похоже, радовался не меньше детей.
Наблюдая за ним, Мег снова и снова задавалась вопросом — что, если он действительно такой, каким кажется? Человек, способный сделать трудный выбор. Заботливый отец. Мужчина, продолжающий любить женщину несмотря на пролетевшие годы. Что, если у него не было никаких тайных целей, и все, сказанное им, было правдой? Слезы выступили у нее на глазах…
В ту ночь Мег не смогла уснуть. Бесшумно прокравшись по лестнице в полночь и сложив под елкой подарки, она вернулась в свою огромную кровать и долго лежала без сна, глядя в темноту полными слез глазами.
Ранним рождественским утром Анна вбежала в комнату Мег в сопровождении обеих собак, вне себя от радости. Папа готовит завтрак, сообщила она. Он сказал, что Санта-Клаус уже приходил, и как только они покушают, можно будет идти смотреть подарки.
Настроение у Мег было совсем не праздничное, когда она вылезла из постели и, пошатываясь, побрела в ванную. Проплакав большую часть ночи, она не чувствовала в себе сил для встречи с Коном, тем более в рождественское утро. Но ей пришлось заставить себя ради Анны.
Душ слегка привел ее в чувство. Мег расчесала волосы и скрепила их заколками по бокам, затем припудрила бледные щеки и накрасила губы. Она надела вишневое трикотажное платье, почти новое, и черные туфли без задников, удобные и в то же время достаточно нарядные.
— Вот так и иди, — пробормотал Кон, когда она начала спускаться по лестнице. Он снимал ее на видео. — Счастливого Рождества, Мегги.
— Счастливого Рождества, — откликнулась Мег. При виде смуглого, красивого лица Кона у нее перехватило дыхание.
Анна стояла рядом с отцом в новом клетчатом платье, сияя от счастья.
— Ты должна поцеловать папу, мамочка. Папа говорит, это традиция.
— Только если она захочет, Анечка.
Мег поднялась на цыпочки, подставляя ему свои губы. Кон не должен догадаться о глубине ее страсти, о том, какие усилия она прикладывает, чтобы удержать себя в руках перед дочерью. Незачем притворяться, что она не помнит каждую секунду из тех нескольких месяцев, когда он был ее любовником.
Сила его влечения воспламенила Мег, и этот поцелуй доставил ей острое и неожиданное наслаждение.
Да поможет ей Бог. Мег хотела испытать это наслаждение снова.
Девятая глава
— Уже можно идти, папа? Я съела яйца и выпила все молоко.
— Как считаешь, Мегги? Мы готовы?
Мег подняла глаза и на мгновение перехватила безрадостный взгляд Кона. Их контакт продлился долю секунды, но ошибиться она не могла, и на сердце у нее стало еще тяжелее.
Кивнув, она поставила кофейную чашку на блюдце.
— Может, я сначала сниму вас обоих?
Не дожидаясь ответа, она выскочила из-за стола и схватила видеокамеру.
Прошел еще один час. Собаки вертелись у Анны под ногами, а девочка шумно восхищалась новым кукольным домиком и игрушечным сервизом, который подарил ей Кон. Мег же засунула в ее чулок матрешку, большой леденец и дешевые часики с Русалочкой на циферблате.
Анна вытряхнула содержимое чулка и уставилась на странную куклу.
— Что это, Мама?
Мег рассмеялась, глядя на свою растерявшуюся дочурку. Кон тоже хмыкнул, недоуменно взглянув на жену, словно спрашивая, где она могла достать русскую игрушку. Оттенок веселья в его голосе, когда он обратился к дочери, напомнил Мег прошлое. Период времени, когда она была безумно влюблена в Кона и не скрывала своих чувств. Вечер в петербургской гостинице, когда он совсем как сейчас сидел на полу у ее ног. Только на этот раз он поглаживал личико Анны и теребил ее пушистые кудряшки.
— Смотри, Анечка.
С обычной ловкостью, которой Мег не уставала восхищаться, он разделил матрешку на две половинки. Анна увидела внутри куколку поменьше и взвизгнула от изумления.
— Открывай дальше, — сказал Кон.
Через несколько секунд на ковре лежали четырнадцать половинок, а Анна с сосредоточенным видом пыталась собрать все заново.
Мег решила, что пора вручать подарок Кону.
— Надеюсь, тебе понравится, — сказала она, нервничая, слишком поздно засомневавшись в своем выборе. Быть может, ему не нужны напоминания о том, что осталось позади.
Кон взял сверток у нее из рук и начал снимать упаковочную бумагу. Анна была слишком увлечена куклами, чтобы заметить наступившую тишину, но Мег почувствовала себя неуютно. Затаив дыхание, она следила за Коном. О чем он думает, глядя на картину?
— Это вид Уральских гор. Ты, наверное, скучаешь по России, и я подумала…
— Мегги… — Когда он взялся за раму, его пальцы побелели.
— У меня тоже есть подарок для тебя, папа.
Анна отбросила половинку матрешки, к которой никак не могла подобрать пару, и полезла под елку доставать свой сюрприз.
Взяв у нее сверток, Кон поднес его к уху и потряс, рассмешив Анну.
— Интересно, что моя Анечка мне приготовила?
Больше ждать девочка не могла.
— Это… икона, да, мам?
Улыбка Кона померкла. Он бережно достал из пакета икону и с благоговением провел указательным пальцем по золотому окладу.
Анна растолкала собак и присела на корточках рядом с отцом.
— Это маленький Иисус со своей мамой. Мне она больше всех понравилась. Мама говорит, она из России. Тебе нравится, папа?
Кон сгреб Анну в охапку, зарывшись лицом в ее темные кудри.
— Я люблю ее, — хрипло ответил он. — Люблю, почти так же, как тебя.
Несколько ласковых русских слов, произнесенных сдавленным шепотом, едва не заставили Мег расплакаться. Она отвернулась, спрятав лицо, и начала распаковывать коробки конфет, присланные ее начальником и Тедом.
— А где подарок для мамы? — спросила наконец Анна.
— Папа мне уже подарил, — поторопилась с ответом Мег. — Помнишь красивое черное пальто, которое я надевала вчера?
Анна кивнула.
— Вообще-то, я готовил еще один сюрприз для твоей мамы, но не успел к Рождеству.
— Не надо, пожалуйста. — Мег взяла корзинку с фруктами от миссис Розен и направилась на кухню, чтобы проверить индейку и уменьшить огонь в духовке. — Я ничего больше не хочу. Ты и так слишком много для нас сделал.
Кон не пошел вслед за ней, и Мег смогла спокойно заняться приготовлением рождественского ужина. Зато Анна притащила на кухню свой кукольный домик и рассовала по матрешке в каждую комнату. Ее болтовня не прекращалась ни на секунду. Куклам было велено вести себя хорошо, а не то их накажет щелкунчик, стоящий на страже на одном из кухонных табуретов.
Затем новые приятели Анны из соседнего дома пришли взглянуть на ее подарки и собак, живущих на веранде. Матрешка привела детей в восторг, они тут же принялись разбирать и собирать ее, отнимая половинки друг у друга, так что Кону пришлось вмешаться, пока дело не дошло до драки.
В конце концов это занятие им наскучило, и они убежали во двор играть в снежки, оставив Мег в покое.
Покончив с готовкой, Мег решила убраться в гостиной, но оказалось, что Кон и сам прекрасно управился. Комната сияла чистотой. Картина и икона стояли на полке, и в камине горел огонь. Мег решила разыскать Кона и сказать спасибо.
Не обнаружив Кона в кабинете, Мег громко позвала его, но ответа так и не дождалась. Принца, Тора и Ганди тоже не было видно, а двух других щенков забрали соседи из дома напротив. Мег проверила входную дверь, но крыльцо оказалось пустым, а обе машины стояли в гараже.
Наверное, они с другой стороны дома. Мег побежала по дорожке, поскальзываясь на каблуках и зовя Анну. Вокруг не было ни одной живой души. Ничего, кроме снега. Только одинокий снеговик со старым галстуком Кона на шее.
Безмолвный свидетель похищения?
Охваченная ужасом, она бросилась через дорогу, даже не вспомнив о пальто и ботинках, молясь, чтобы это оказалось ошибкой, надеясь застать Анну у соседей. Но дети, открывшие ей дверь, сказали, что Анна ушла вместе с папой и собаками.
Когда Мег вернулась домой за ключами от машины, ее душили слезы. Она медленно проехала по дорожке и начала прочесывать обледенелые улицы, расспрашивая прохожих, не встречался ли им мужчина с маленькой девочкой, двумя немецкими овчарками и щенком. Никто их не видел.
Поняв, что счет идет на секунды, Мег повернула обратно и вихрем ворвалась в дом. Единственное, что ей оставалось — вызвать полицию и помешать Кону уехать из страны вместе с дочерью. Он сейчас может быть где угодно, следуя очередному плану бегства.
Обливаясь слезами, она схватила трубку и набрала номер службы спасения. Когда она рассказала о пропаже дочери, диспетчер записал ее адрес и велел дожидаться прибытия полицейских.
Следующие несколько минут показались Мег вечностью. Хотя она и знала, что это безнадежно, что-то заставило ее выйти на улицу и позвать Анну во всю силу своих легких.
Вскоре двое соседских ребятишек и их родители вызвались помочь ей в поисках. Мег поблагодарила их, но не стала делиться подозрениями насчет Кона. Это дело полиции.
Наконец перед домом остановилась машина и двое офицеров вошли вместе с Мег в помещение, чтобы составить протокол.
— Успокойтесь, мэм, и объясните, почему вы думаете, что ваши родные пропали. Как давно они ушли?
— Не знаю. Около часа назад. Я возилась на кухне, а потом заметила, что голосов не слышно. Даже собаки исчезли.
— Может, они ушли гулять.
— Конечно, я так и подумала сначала, но потом проехалась по окрестностям, и не нашла их. Никто их не видел. Наша вторая машина стоит в гараже.
— Может, они зашли в гости к соседям. Сегодня ведь Рождество.
Она вздохнула.
— Вы не понимаете. Мой муж…
— …уже здесь. — Резкий мужской голос, который мог принадлежать только Кону, заставил Мег умолкнуть.
— Мы были дома у Фреда и показывали ему щенка, мама. У него есть корабль в бутылке и рыжая кошка, такая жирная, что она все время спит. — Анна промчалась через прихожую и бросилась к матери. Собаки кружили у ее ног, тихонько поскуливая. Мег слова вымолвить не могла. Она только крепче обняла свою дочь.
Один из офицеров кивнул Кону.
— Ваша жена испугалась, что вы с дочкой пропали.
Мег видела и раньше боль во взгляде Кона, но с этим страдальческим выражением ничто не могло сравниться. Внутренний свет, сиявший в его глазах, померк, словно часть его души умерла.
Ее сердце сжалось от страха. Что она натворила?
Кон взглянул на офицера.
— Знаете, как бывает, когда вы женаты всего пять дней. Мы пока не привыкли разлучаться.
Кон снова применил свой актерский талант, мастерски выпутавшись из сложной ситуации. Но Мег знала, что отныне их отношения изменятся навсегда.
Он обнял ее за плечи и привлек к себе, пылко поцеловав в висок.
— Мы встретили Фреда Дийкстру, и он позвал нас в гости. Он вдовец, бывший железнодорожник, и живет через два дома от нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16