Она с трудом заставила себя проглотить несколько ложек супа и съела сандвич, чтобы угодить Джордану. Быстро надела куртку, вязаную шапку и варежки. Таяло, но ветер был холодный.
– Ты уверена, что не замерзнешь? – спросил Джордан.
– Уверена.
Коттедж и снаружи выглядел очень уютно: печная труба, крыша, как огромная шляпа с широкими полями, нахлобучена на приземистый дом из местного серо-зеленого сланца. Наверное, раньше это была ферма, вернее – часть фермы, а потом ее перестроили. Направо виднелись какие-то постройки. Та, что выходила на дорогу, использовалась как гараж. В других, наверное, хранились инструменты, инвентарь.
Оставив коттедж позади, они пошли к лесу по тропинке, протоптанной в снегу. Идти было тяжело. Временами они проваливались по колено в снег. У Лайэл скоро промокли и замерзли ноги: ее модные сапоги годились лишь для городских прогулок. Но, содрогаясь при мысли, что ей придется вернуться в коттедж «Барабан», она прибавила шагу и упорно двигалась вперед.
Время от времени они что-то обсуждали, касаясь по какому-то молчаливому соглашению только пустяковых тем. Джордан спросил, не бывала ли она в этих местах раньше, на что она ответила, что нет, она здесь впервые. Он, как выяснилось, знал эту местность хорошо. В детстве он частенько приезжал в Эмблсайд на каникулы и изучил все окрестности.
– У нас в этих местах был коттедж. Мама и папа любили ходить пешком. У нас была еще двухвесельная лодка, на которой мы обычно катались по озеру Виндермиер.
– Твой папа и ты?
– Поль и я, – ответил Джордан и, передернув плечами, засунул руки в карманы дубленки. – Мы всегда ладили с ним, хотя я был всегда лидером из-за разницы в возрасте. Я был старше его на пять лет.
Да если бы было наоборот, он бы все равно был главным. Уж в этом можно не сомневаться!
Настроение у Лайэл резко изменилось. Все так же светило солнце, но прелесть зимнего дня перестала ее радовать. Стало даже холоднее. И разговор скомкался. И скоро совсем прекратился. Белый снег уже не вызывал радостного ощущения. А наоборот. Ей стало казаться, что она во всем мире одна-одинешенька. И так тихо кругом! Еле слышно щебетала какая-то птица, где-то шелестел, как шелковая нижняя юбка, ручеек. Они должны были бы уже выйти на шоссе, но, сколько она ни прислушивалась, шума проезжающих машин слышно не было. Возбуждение снова охватило ее. Как только покажется на шоссе машина, она выбежит и поднимет руку. Машина остановится и она скажет, что она в опасности, что ее держат здесь против ее воли. Никто не имеет права поступать так, пусть даже и муж!
Стараясь не обнаружить своего возбужденного состояния, она продолжала идти. Джордан не должен догадаться, что она задумала. Ее план удастся, если застанет Джордана врасплох.
Вот наконец и шоссе. Сердце у нее оборвалось. Снегу было столько, что машины просто не могли здесь и появиться.
Вдруг справа за деревьями Лайэл увидела мужчину. Совсем близко! Он шел прямо им навстречу. Огромный такой, в шляпе с пером и в охотничьей куртке хаки, С ружьем. Черный Лабрадор шагал рядом с хозяином, прокладывая себе дорогу по целине.
Лайэл стремительно рванулась навстречу охотнику и раскрыла было рот, чтобы позвать на помощь, как Джордан обхватил ее и резко повернул к себе.
– Все хорошо, дорогая. Я прошу прощения, – произнес он четко и довольно громко.
Она и слова вымолвить не успела, как он заткнул ей рот поцелуем. Руки крепко прижаты к бокам, ноги зажаты словно в тисках – она чуть было не упала.
Охотник повернулся и вышел в противоположную сторону. Влюбленная парочка – как повздорили, так и помирятся! Лайэл прилагала отчаянные усилия, чтобы вырваться, но Джордан продолжал свой затяжной поцелуй. Она почти задыхалась.
Вдруг она почувствовала, как холодный «превентивный» поцелуй стал жарким и страстным. Теперь уже пришлось бороться со своим страстным желанием обхватить шею Джордана руками и целовать его с такой же страстью.
Наконец он поднял голову. Глаза лихорадочно блестели, на скулах выступил румянец, а дышал так, как если бы только что закончил бег на длинную дистанцию.
Хриплым голосом, задыхаясь, он сказал:
– Если ты еще когда-нибудь позволишь себе что-либо подобное…
Он не окончил угрозу, но Лайэл вздрогнула, и не потому, что было холодно.
Схватив ее за руку, он быстро зашагал обратно. Она еле поспевала за ним. Конечно, он был зол, но, наверное, злился больше на себя за свои «первобытные инстинкты».
Их отношения приобрели «опасный» оттенок. Ее разум, воля переставали контролировать ее чувства. Она совсем не походила на жертву, она скорее была его страстная партнерша. Против своей воли! Именно это заставляло ее страдать, и она досадовала и злилась на себя.
Солнце скатывалось с перламутрового неба. Выползали сумерки. Далеко в темном лесу то радостно, то печально ухал филин…
Лайэл устала и продрогла до костей и, когда они вошли в дом, была более чем рада. Джордан принес и подбросил в камин дров. Лайэл сняла куртку, стянула сапоги. Выпрямившись, она увидела, что он наблюдает за ней. Взгляд его глаз опалил ее. Во взгляде – ничего другого, кроме откровенного желания. Полыхнуло жаром, как из раскаленной топки. Лайэл вздрогнула и инстинктивно попятилась.
Он увидел это, понял, ухмыльнулся и пошел к ней. Хотелось убежать, забиться куда-нибудь. Но куда? Он взял ее за подбородок, приподнял голову, папьцем поглаживая ее щеку около уха. Сердце забилось. Она закрыла глаза и напряглась в ожидании поцелуя…
Громко вскрикнула от боли: он ущипнул ее за ухо и вышел.
Прошла минута или две. С трудом успокоилась. Встала и пошла на кухню готовить ужин.
Ужинали молча.
– Когда ты познакомилась с Полем? – спросил он резко и так неожиданно, что Лайэл выронила из рук вилку.
– В начале июля, – ответила она как можно спокойнее.
– Где?
– Митч – член спортивного клуба фирмы. Клуб организовал прогулку на пароходе. Я поехала с ней. Там была дискотека. Поль тоже там был, – говорила Лайэл, опустив голову и не глядя на него.
– Расскажи мне, как все было! – приказал Джордан.
– Да особенно не о чем рассказывать. Он подошел к нам, заговорил, а потом пригласил меня танцевать.
Поль прилип к ней, попросту говоря, и не отходил весь вечер. Как сейчас она видит его в каких-то темных брюках, в белой в полоску рубашке. Его голубые глаза сияли, а белокурые вьющиеся волосы, казалось, потрескивали от электричества.
Он был старше ее, но с виду казался значительно моложе. Золотоволосый такой мальчик, которого жизнь еще не трепала. Открытый, беззаботный, как говорится – душа компании. Он был весь в движении и пользовался успехом. Забавный. Тогда она еще не уловила, как часто меняется его настроение, и предположить не могла, какие страдания принесет ей это знакомство.
– Ну и что было дальше? – Голос Джордана прервал ее невеселые мысли, и она подняла голову.
– Мы возвращались на автобусе, потому что Давид был в отъезде. Когда Поль узнал об этом, он проводил нас до дома.
– А потом?
– Иногда он заходил, – спокойно ответила Лайэл.
– Когда он начал делать тебе подарки? Лайэл вспыхнула. Это случилось буквально через неделю после их знакомства. У нее был день рождения. Он узнал и принес подарок. На тоненькой золотой цепочке – бриллиантовая капелька-подвеска. Она взяла, поблагодарила и даже не подумала о том, сколько он заплатил за подарок.
Митч конечно же, как увидела, так сразу же вытаращила свои незабудковые глаза.
– Ничего себе! Или у него денег куры не клюют, или он ограбил ювелирную лавку.
– Ты что, считаешь, что это настоящий бриллиант? – спросила Лайэл с тревогой в голосе.
– Хорошо, давай рассуждать так: кто дарит такие вот подарки девушке, с которой только что познакомился, тот или без ума от любви к ней, или же сам просто без ума, по-другому – чокнутый.
– Ну что же делать? Лучше я верну ему это. Когда же Лайэл попыталась вернуть Полю подарок, он так обиделся, что у нее пропала всякая охота настаивать на этом.
Позже она поняла, что именно с этого момента и повелось: когда он что-нибудь дарил ей, она возражала, отказывалась, а он обещал, что это в последний раз, но ни разу не сдержал слова.
«Мне так приятно дарить тебе красивые вещи», – признавался Поль.
Джордан опять смотрит на нее… Господи, как она устала от всего этого и измучилась!
– Ну, и когда же, Лайэл? – настаивал он.
– На мой день рождения.
Гримаса тенью скользнула по его лицу.
– Итак, начиная с пятнадцатого июля Поль тратил все деньги, которые попадали к нему в руки, на тебя.
Лайэл промолчала. Да и что можно возразить? Возможно, так и было.
– Когда же он сделал тебе предложение? Он ведь просил тебя стать его женой? – спросил Джордан.
– Да, просил. Это было в начале ноября.
– И ты ему отказала? Она молча кивнула.
– А я именно тогда понял, что кто-то водит его за нос, и перестал переводить ему деньги. Так что как раз в те дни он ничего не мог тебе дарить, – сказал Джордан, и лицо его приняло злое, мстительное выражение.
Можно подумать, что он уже и нож наточил!
– Но что я могла поделать? С самого первого дня знакомства я не воспринимала его серьезно, и он какие-то время своим отношением не давал повода думать, что у него серьезные намерения.
– И, несмотря на твое отношение к нему, подарки ты принимала.
Суровое обвинение! Но возразить нечего. Хотя у нее был более сильный характер, чем у Поля, по природе своей она мягкая натура. И, как теперь она понимала, он пользовался этой ее слабостью. Конечно! Раз удавалось уговорить ее принимать подарки, то, возможно, удастся уговорить ее принять его предложение.
Тот вечер нанес ей моральную травму. Митч дома не было, и Лайэл чувствовала себя неспокойно. В последнее время у Поля резко менялось настроение. Тяжелое отчаяние вдруг сменялось необыкновенным подъемом и наоборот. На него нападали приступы обыкновенной истерии.
– Он на грани сумасшествия, – говорила Митч. – Мой тебе совет – дай ты ему отставку.
Лайэл жалела его, и у нее не было сил разорвать паутину, которую она сама сплела и которая опутала ее. Жалость жалостью, но она понимала – ничего не заставит ее выйти за него замуж.
Он был жалок, стоял на коленях, плакал, выклянчивая у нее согласие. Она утешала его, положив руку на его вздрагивающие плечи.
– У нас все будет хорошо. Я знаю, все будет хорошо, – продолжал он настаивать.
– Ничего хорошего из этого не получится. Правда, не получится. Я не люблю тебя, – повторяла она.
– Разве я противен тебе? – спрашивал он.
– Нет. Конечно же нет. Ты мне нравишься, но этого недостаточно, чтобы выйти за тебя замуж. Я хочу любить того, кто станет моим мужем.
– Я могу сделать так, чтобы ты полюбила меня. Я знаю, ты полюбишь меня, – бормотал он, стоя на коленях.
– Ну почему ты не хочешь понять, что любви по заказу не бывает? Никто не может заставить другого полюбить себя. Любовь – это сразу, либо она есть, либо ее нет, – пыталась объяснить Лайэл.
– Хорошо, пусть будет так. Не люби меня, но только будь моей женой. Видит Бог – я люблю тебя за нас двоих. Я схожу по тебе с ума, Лайэл. Я не знаю, что буду делать, если ты не пойдешь за меня, – умолял он, обливаясь слезами. Лайэл попыталась его приободрить:
– Я тебе скажу, что ты будешь делать… Выкинь мысль обо мне из головы. Ты встретишь другую женщину, которая будет любить тебя так, как жена должна любить своего мужа.
– Я не хочу никого, кроме тебя. Ни одна другая во всем мире не может сравниться с тобой.
– Чепуха! В мире много девушек, которые лучше меня, – продолжала убеждать его Лайэл, стараясь, чтобы голос был бодрым и оживленным.
– Я с ума схожу. Я перестал спать, – продолжал он, не слушая ее.
– Но ты же видишь, мы не подходим друг другу, – сказала она нежно и сжала ладонями его побелевшее лицо. – Я виновата, прости меня. Но мы не можем быть мужем и женой. Ну давай поднимайся с колен, а то бурсит заработаешь, – попыталась пошутить Лайэл, чтобы разрядить обстановку.
Поняв, что никакие мольбы не помогут, он схватил ее за руки и сжал их так сильно, что стало больно.
– Но ты не перестанешь встречаться со мной? Ты обещаешь, что не перестанешь видеться со мной?
Конечно же нужно прекратить всякие контакты, нужно рвать сразу! И для его же пользы… Лайэл колебалась.
– Если ты бросишь меня, я убью себя! – выкрикнул он.
– Не смей говорить такие вещи, – возмутилась Лайэл.
– Я так и сделаю, – повторил он уже спокойнее. Тон, каким он это сказал, не вызывал сомнений. – Если ты не будешь со мной встречаться, тогда мне незачем жить…
Джордан наполнил ее бокал.
– Расскажи мне, что было после того, как он сделал тебе предложение.
– Я… мне бы не хотелось говорить об этом.
– Не сомневаюсь. Но я хочу знать. И, пожалуйста, не приукрашивай! Я хочу знать правду.
Она говорила тихим голосом, временами переходила на шепот, а он смотрел на нее не мигая. Рассказала все как было, не комментируя, ни в чем себя не виня.
– Он хотел, чтобы я пообещала, что буду с ним видеться. Сказал, что если я не соглашусь, то ему будет незачем жить.
– Ты обещала? – резко спросил Джордан.
– Да, обещала. Он был в таком состоянии, что я побоялась сказать «нет». Я решила, что лучше будет, если я сделаю это постепенно. Теперь я понимаю, что в этом была моя ошибка. Он только еще больше ко мне привязался в надежде, что я когда-нибудь передумаю.
– И еще больше впадал в отчаяние, поняв, что не в силах ничего изменить. И в конце концов пристрастился к бутылке. – Голос Джордана стал жестким.
Она кивнула. Боже! Какой это был ужас, когда Поль пил запоями.
– Я простить себе не могу, лучше бы я тогда не обещала. Зачем я тогда испугалась его угрозы?
– Ты считаешь, что это была угроза, мягко говоря? – Голос Джордана был на пределе.
– Да, конечно. И Митч так считает. А когда я решила, что пора кончать, было уже слишком поздно.
– Было уже слишком поздно, – повторил он мрачным голосом. – К тому времени Поль, вероятно, считал уже, что купил тебя.
Как Джордан жесток и несправедлив! В отчаянии она спросила:
– Ну что можно было сделать?! Выходить за него без любви? Ну даже если… ведь не долго бы такой брак продлился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20