– Немного побаливает.Глаза тоже болели – после бессонной ночи, после всех треволнений ей отчаянно захотелось спать. Наверное, Рашид угадал ее мысли, потому что со вздохом привлек Эви к себе.– Азим позаботится о твоей руке, когда мы приедем ко мне, – негромко проговорил он. – Нам бы только проскочить мимо журналистов, но это не проблема – не могут же они пробраться вслед за нами в гараж, а из гаража мы просто поднимемся наверх в лифте.– И что дальше? – спросила Эви. – Мы так и будем прятаться там?– По крайней мере там я могу защитить тебя, – отрезал Рашид. – Потому что, – сумрачно добавил он, – все еще только начинается.«Все еще только начинается…» Эви невольно содрогнулась.– Иногда я жалею, что вообще познакомилась с тобой, – вздохнула она.К ее изумлению, Рашид лишь невесело рассмеялся.– Иногда? Ну, в таком случае не все еще потеряно. Порой люди в трудных ситуациях говорят ничего не значащие вещи. Но все равно его слова тяжелым камнем легли Эви на сердце. «Не все потеряно…» Ей так не казалось.Автомобиль нырнул в темноту подземного гаража. За несколько секунд до того Эви испуганно вжалась в спинку сиденья, когда они проезжали сквозь галдящую толпу репортеров, пытавшихся преградить машине дорогу. Рашид сурово скомандовал водителю ехать как можно скорее, это оказалось не трудно – люди сами расступились, и вспышки фотокамер осветили окна «мерседеса».Наконец автомобиль остановился, и Рашид вышел первым, чтобы открыть дверь Эви. Лифт уже ждал их. Не говоря ни слова, они вошли и поднялись прямо в холл квартиры Рашида.Азим ожидал их. Увидев перевязанную руку Эви, он встревоженно ахнул:– Вас ранили, мисс Делахи?– Это я сама, – суховато отозвалась Эви.– Кипяток, – пояснил Рашид. – Из того самого чайника, который ты ей подарил.Не надо было ему говорить так, потому что бедняга Азим поник, как будто он сам выплеснул на руку Эви этот злосчастный кипяток.– Прекрати немедленно вымещать на других свое плохое настроение! – сердито фыркнула она. – Он не виноват, что у тебя все кувырком!Вчера он назвал их ситуацию нелепостью, сегодня к этому прибавилась фраза «Все еще только начинается».Не дожидаясь указаний, Азим мягко взял Эви за руку и повел в гостиную. Там он усадил ее в кресло и присел рядом на корточки, чтобы получше рассмотреть поврежденную руку.Кожа покраснела, но не вздулась, хотя от прикосновения холодных пальцев Эви дернулась.– Все еще горит? – спросил он.Эви только кивнула, не в силах сдержать внезапные слезы.– Сделай же что-нибудь! – рявкнул Рашид, стоявший позади.– Сейчас, – невозмутимо отозвался старый слуга и бесшумно вышел.– Ты отвратительно ведешь себя с ним! – возмущенно воскликнула Эви. – Только попробуй заговорить со мной в таком тоне, и я залеплю тебе пощечину, честное слово!– Прежде, чем расплачешься, или потом? – спокойно усмехнулся Рашид в ответ. Затем вздохнул и отвернулся. – Я не могу видеть, когда тебе больно, – глухо пробормотал он.«Знал бы ты, что по сравнению с сердцем и душой рука у меня просто совсем не болит», – печально подумала Эви.Вернулся Азим. Рашид облегченно вздохнул. Снова опустившись на корточки, старый слуга открыл крышку какой-то баночки и осторожно смазал поврежденную кожу прохладным гелем.Так хорошо, так приятно… Эви вздохнула и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Несколько минут спустя влажный компресс лег на ее руку.– Все еще жжет? – спросил Азим. Она покачала головой.– Нет, Азим, спасибо большое.– Сменим компресс попозже, – сказал он. – А пока что, мисс Делахи, я советовал бы вам немного поспать. Вы такая бледная…– Очень правильный совет, – вмешался Рашид.– Но… – попыталась возразить Эви.– Никаких «но». Если начистоту, Эви, выглядишь ты ужасно.Еще бы. Она так себя и чувствовала – ужасно измученной после всех кошмаров наяву.– У меня с утра маковой росинки во рту не было, – пожаловалась она Рашиду, когда он помогал ей подняться с кресла.– Хорошо, тогда Азим приготовит что-нибудь, пока я уложу тебя в постель. Что ты хочешь?Внезапно при мысли о еде у Эви так свело спазмом желудок, что она ахнула:– Ох… ничего, – и зажала рот ладонью.– Что такое? – резко спросил Рашид.Но Эви уже бросилась в ванную комнату.Единственный стакан воды, выпитый утром, мгновенно выплеснулся обратно, но Эви еще долго стояла, скорчившись над раковиной, чувствуя головокружение и невыносимую слабость и не в силах даже пошевелиться.Немного погодя она все же выпрямилась и застыла в ужасе, увидев, что Рашид и Азим стоят в дверях ванной, глядя на нее.– Ох, убирайтесь отсюда! – вдруг возмутившись, воскликнула она. – Ну неужели нельзя оставить меня одну?– Мы беспокоились о тебе, – ответил Рашид.– Не стоило, – отрезала она и снова ахнула от очередного спазма, стиснувшего желудок.Ребенок… подумала Эви. У них ведь будет ребенок. Подняв глаза, она увидела в зеркале встревоженное лицо Рашида. Потом перевела взгляд на Азима.Он все понял, с болью подумала она. И это привело его в ужас, хотя он ничем себя не выдал. Это было последней каплей. Глаза Эви наполнились слезами.– Ну-ка, – рука Рашида легла на ее плечо. – Ты почувствуешь себя гораздо лучше, если немного поспишь.Легким жестом приказав Азиму уйти, он сам повел Эви в спальню. Чувствуя, что не в силах больше ни спорить, ни сопротивляться, она просто позволила ему делать все, что надо. Рашид раздел ее, уложил на свежие прохладные простыни.– Он теперь меня возненавидит, – прошептала она, когда Рашид выпрямился и собрался уйти. – За то, что я тебе порчу жизнь.– Не говори глупостей, – покачал он головой, даже не спросив, о ком идет речь. – Азим тебя очень любит, ты же знаешь. – И отошел от кровати. Нажав на кнопку, опустил шторы на окне. Сумрак немного смягчил резкую боль в ее глазах. – Если он и выглядел огорченным, – продолжал Рашид, подойдя к ней снова, – то только потому, что он тоже слишком хорошо представляет все проблемы и неприятности, которые нас ожидают.– Твой отец меня возненавидит. – Утешения на Эви сейчас не действовали. – И моя мать…– Замолчи, наконец! – перебил ее Рашид. – Мы будем вместе. Как угодно, любым способом, но я добьюсь этого, – торжественным тоном проговорил он. – Моя дорогая, любимая Эви, ты моя. Ребенок, которого ты носишь, – мой. Я готов умереть за вас обоих и буду считать это величайшей радостью и честью.Прекрасные, восхитительные слова. Но смогут ли они претвориться в жизнь? А если и смогут – то не ценой ли его прежней жизни, которой он так дорожит? ГЛАВА ВОСЬМАЯ Эви вынырнула из глухой темноты, надолго поглотившей ее после того, как Рашид ушел, и нахмурилась, услышав в соседней комнате приглушенные гневные голоса. Там разговаривали явно на повышенных тонах.Один голос принадлежал Рашиду, холодный и непреклонный. Второй… О нет! Это была ее мать. Застонав, Эви с трудом выбралась из постели. Поспешно надев на себя первую попавшуюся вещь – это был длинный шелковый малиновый халат, оставленный здесь, по-видимому, специально для нее, – и затянув потуже пояс, она босиком заспешила к двери.Очутившись в холле, Эви услышала более разборчиво, о чем они говорили.– Любовь? – ледяным тоном отчеканила ее мать. – Нельзя постоянно брать и брать ее, ничего не давая взамен! А что ты дал моей дочери, шейх Рашид, за все время вашей связи? – гневно вопрошала она. – Ведь не твоя репутация была растоптана, не ты превратился в объект всеобщей унизительной жалости!Жалости? Побелев как мел и задрожав всем телом, Эви остановилась как вкопанная под высокой аркой, соединявшей гостиную с широким холлом, ведшим в другие комнаты просторной квартиры Рашида.Ее мать, одетая в дорогой белоснежный костюм, удивительно подходящий к ее молочно-белой коже и светлым волосам, и Рашид в темно-синем национальном костюме своей родной страны стояли в гостиной друг против друга – олицетворение двух противоположных стихий, которые никогда – никогда не смогут соединиться. Враждебные и непримиримые.– Вчерашний день должен был стать очень важным для моей семьи, – дрожащим от гнева голосом продолжала Люсинда Делахи. – И надо отдать Эви должное, она сделала все от нее зависящее, чтобы он прошел гладко! Но тебе непременно понадобилось приехать. Тебе понадобилось отодвинуть жениха и невесту на второй план, чтобы самому появиться на первых полосах газет, как обычно! Ты спокойно танцевал с моей дочерью, в то время как за вашей спиной уже шелестели сплетни о твоей предстоящей женитьбе на другой женщине! Но этого мало! Твоему отцу понадобилось устроить так, чтобы весь мир узнал о том, какая Эви несчастная дура во всем, что касается тебя!– Постарайтесь довериться ее суждениям хотя бы раз в жизни, – холодно посоветовал Рашид. – Как знать, может быть, Эви приятно удивит вас.– Почему бы тебе не убраться, наконец, отсюда в свои нефтяные пустыни, к своей невесте, и не оставить мою дочь в покое? – воскликнула Люсинда, теряя самообладание.К ужасу Эви, Рашид расхохотался.– Если бы вы только знали… – пробормотал он.– Откровенно говоря, я ничего не желаю знать, – отрезала ее мать. – Все, что я хочу, – это поговорить с моей дочерью.– Эви отдыхает, – возразил Рашид. – Она чувствовала себя… не очень хорошо. Она…– Я здесь, – поспешила Эви выступить вперед, чтобы помешать Рашиду сказать то, что он собирался.Они разом обернулись. Эви почувствовала себя меж двух огней.– Что такое с тобой произошло? – с подозрением спросила мать.– Н-ничего… – пробормотала в ответ Эви, старательно отводя глаза от Рашида. – Я п-просто устала, в-вот и все… А ч-что ты хотела, мама? – нерешительно спросила она.– Что я хотела? – драматическим тоном повторила Люсинда. – Я хотела узнать, о чем ты думаешь, укладываясь в постель с этим человеком, который тем временем собирается жениться на другой! Неужели у тебя не осталось ни гордости, ни стыда? Неужели ты не думаешь о том, какой урон это наносит твоей репутации – ведь ты пришла сюда, уже зная о его планах!– Ваш тон, леди Делахи, оставляет желать лучшего, – вмешался Рашид.– Мой тон, молодой человек, – высокомерно парировала Люсинда, – не ваше дело. Я разговариваю с моей дочерью, а не с вами.Если сейчас начнется новая словесная перепалка, с ужасом подумала Эви, то они выскажут друг другу в лицо все, что думают, а этого сейчас она не выдержит ни за что.– Рашид… – умоляюще проговорила она, поворачиваясь к нему. – Позволь нам на несколько минут остаться наедине. Пожалуйста.– Как угодно, – с ледяной вежливостью произнес он и, едва кивнув Люсинде, вышел, оставив позади себя ощущение напряженности.– Этот человек своим высокомерием и упрямством буквально заставляет мою кровь кипеть! – процедила Люсинда сквозь зубы.– Твое собственное упрямство не уступает его, – с тяжелым вздохом отозвалась Эви. – Рашид у себя дома, – добавила она, – а ты ведешь себя с ним так, будто он ворвался к тебе.Ее мать на сей раз, как ни странно, приняла критическое замечание без возражений.– Мне он не нравится, – только и ответила она. Причем это чувство взаимно, мысленно добавила Эви.Негромко вздохнув, Эви подошла к бару и открыла дверцу, чтобы взять бутылку минеральной воды.– Хочешь чего-нибудь, мама? – обернувшись, спросила она.– Нет, спасибо, – ответила мать. Тоже тяжело вздохнув, она бросила сумочку на кресло и позволила себе наконец обратить внимание на окружающую обстановку.В этой комнате не было ничего, что можно было бы назвать кричащим или безвкусным. Полированный кленовый паркет был покрыт персидскими коврами, сочетание кремовых тканей и гладкого мрамора радовало глаз. А оклеенные светлыми обоями стены были увешаны картинами, в основном пейзажами родной страны Рашида.Подойдя к одному из пейзажей, Люсинда принялась внимательно его рассматривать. Эви тем временем налила себе воды.– Это его дворец? – с интересом спросила мать.– Да, – кивнула Эви. – Или один из них, – добавила она, потому что семья Аль-Кадах владела несколькими дворцами, похожими на тот, изображение которого рассматривала сейчас Люсинда. Но этот принадлежал лично Рашиду.– У него какая-то особая, драматическая красота, тебе не кажется? – неохотно признала ее мать. Слова матери заставили Эви удивленно поднять голову.– Рашид сам проектировал его, – слегка улыбнувшись, сказала она. Мать вряд ли порадует, что она невольно похвалила своего врага. – Он выстроил его за несколько лет до нашей с ним встречи, – пояснила она. – Дворец стоит у подножия гор: с двух сторон пески, с третьей – Персидский залив…– А… – мать не сразу придумала, что ответить на это. – Этот человек, по-видимому, скрывает свои таланты.Их гораздо больше, чем ты думаешь, невесело отметила Эви, поднимая стакан к губам. Вода прошла без особых осложнений, с облегчением отметила она.– Едем домой, Эви.Подняв глаза, Эви увидела, что ее мать смотрит на нее с каким-то странным, незнакомым выражением сочувствия в холодных голубых глазах.– Если начистоту, милая, ты выглядишь ужасно, – помрачнев, продолжала Люсинда. – Все беспокоятся о тебе. Джулиан звонил из аэропорта, он очень расстроился, когда прочел утренние газеты, и даже лорд Беверли шокирован и возмущен тем, как бессовестно Рашид тебя использует…– Рашид меня вовсе не использует, – возразила Эви. – Он любит меня.– Любит! – воскликнула Люсинда тем же тоном, каким несколько минут назад обращалась к Рашиду. – Этот человек понятия не имеет о том, что значит это слово, раз он тебя предал!– В данном случае предали вовсе не меня, – ответила Эви. – Его отец поместил это объявление без разрешения Рашида.– Это он тебе сказал? – с недоверием спросила мать.Но Эви в ответ гордо вскинула голову и посмотрела матери в глаза со словами:– Это правда. Рашид никогда не станет лгать – тем более мне.– Хорошо, предположим, он говорит правду, – процедила ее мать сквозь зубы, решив переменить тактику при виде вздернувшегося кверху подбородка дочери. – Что же он намерен делать?«Хороший вопрос», – с горечью подумала Эви и опустила глаза, потому что ответа на него не знала.– Лорд Беверли сказал мне, что Рашид никак не сможет выйти из этого положения, так как о свадьбе объявлено публично, – с нажимом сказала мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19