Совершил предательство, вот что!
– Но как?
– Соблазнил девушку, которую я ему препоручил. И плевать ему было на то, что почувствовал при этом я, его сын, которого он якобы любит – по крайней мере, заявляет об этом направо и налево.
Так Валери и думала. Отец и сын ухаживали за одной девушкой. Старший Шальгрен вышел из схватки победителем, а младший остался не у дел, с уязвленным мужским самолюбием.
А как иначе можно было понять слова Маноло? Предположение, что он был сильно влюблен в Кармен и теперь страдает от неразделенного чувства, никуда не годилось. Он сам не так давно заявил, что никогда не любил ни одну из своих пассий!
Однако Валери почему-то не могла ему не сочувствовать. Маноло в самом деле выглядел подавленным, глубоко разочарованным… Одно дело – потерять любовницу, совсем другое, когда виною этому твой родной отец.
Хотя стиль жизни обоих Шальгренов по-прежнему не восхищал Валери, однако она знала, как тяжело враждовать с родителями. Причем знала по собственному опыту – после развода с Майлзом ее мать ни разу не встала на сторону дочери, ни разу не допустила мысли, что ненаглядный зять может быть в чем-то виноват. Она только осуждала дочь, вместо того чтобы поддержать.
– Это вы Кармен имеете в виду? – с состраданием в голосе спросила Валери.
Маноло дернулся, словно его ударили.
– Черт возьми, да вы-то откуда знаете? Мелисса, что ли, насплетничала?
– Нет, ни в коем случае! Просто догадалась. Я видела в газете фотографию – там сняты вы, ваш отец и Кармен… И еще большая статья про танцевальное шоу, которое должно вот-вот начаться.
Гнев на лице Маноло сменился отчаянием.
– Я и забыл, что журнальные крысы своего не упустят! Да, конечно, в воскресной газете… Это еще одна гениальная задумка Гастона. Конечно, газетчики использовали эту дурацкую фотографию как иллюстрацию своего рода «шведской семьи», тройного союза… Черт, ничего подобного на самом деле не было! Но вы правы, я действительно имел в виду Кармен. Хотя на самом деле ее зовут Эсперанса.
– Мне показалось, эта Эсперанса была вашей девушкой… до воскресенья. Я угадала?
– Нет, конечно нет! Вы попали пальцем в небо… Так вот что вы измыслили на мой счет! Проклятье! Оказывается, мой папаша натворил еще больше гадостей, чем я думал.
Он скрипнул от досады зубами и обхватил руками голову. На выразительном лице отразились непритворные отчаяние и тоска.
– Проклятье! Но как же это объяснить, не открывая чужих тайн? Слушайте, у моих отношений с Эсперансой долгая предыстория… Вы знаете, что я незаконнорожденный?
Валери кивнула. И Маноло коротко рассмеялся.
– А кто этого не знает? Гастон никогда не считал должным скрывать сей факт… Наверное, тогда вы знаете и то, что моя мать из Испании. Она была танцовщица. Очень красивая и очень… страстная танцовщица. Она исполняла фламенко. Словом, отец сошелся с ней на короткое время, когда посетил Севилью. О моем существовании он и не подозревал в течении двенадцати лет. Когда мама поняла, что умирает, она отыскала Гастона и попросила приютить меня. Не думаю, что мама надеялась на его согласие, однако ей просто не к кому было обратиться на этой земле. К тому времени она осталась без гроша, потому что не могла больше танцевать – болезнь погубила и ее карьеру, и ее красоту. Мы жили на окраине, среди бедноты, и случались дни, когда нам попросту нечего было есть.
Валери не хотела выслушивать подробности детства Маноло. Точнее, она боялась – боялась посочувствовать ему слишком сильно, боялась крепнущей приязни к нему. И без того ей становилось все труднее противостоять обаянию этого человека…
– А при чем здесь Эсперанса? – спросила она, только чтобы хоть что-то спросить, как– то прервать эти излияния, равно невыносимые для них обоих.
Несколько секунд Маноло смотрел ей в глаза, потом ответил:
– Мать Эсперансы жила… в одном доме с нами. Мы росли, как брат и сестра. Иногда меня просили присмотреть за ней, когда она была совсем еще малышкой. Я ее очень любил. Когда отец, немало поразив всю округу, приехал за мной и забрал с собой во Францию, я переписывался с Эсперансой долгое время. Но часто видеться с нею не мог. Она выросла, стала танцовщицей, но не фламенко… Однажды я прослышал о восходящей звезде мадридского варьете по имени Кармен и через своего агента уговорил ее приехать… Представьте мое потрясение, когда оказалось, что знаменитая Кармен – это не кто иная, как моя крошка Эсперанса!
– Сколько ей лет?
– Недавно исполнилось двадцать три.
– Она уже не ребенок, Маноло.
– Может, и не ребенок. Но все равно намного младше, чем мой отец. Я думал, что в моем собственном доме она будет в безопасности, что я обеспечу ей защиту и покой. Как бы не так! Я ошибся… Черт, да я все время ошибался не переставая! С удовольствием убил бы подлеца, который… Впрочем, извините меня. Как только шоу окончится, уеду за границу, чтобы больше его никогда не видеть.
– А почему бы вам не порвать с ним прямо сейчас, раз уж вы его так возненавидели?
– Хотелось бы, но, к сожалению, я связан словом. Обещал поставить это шоу, и если откажусь сейчас, подведу многих.
– Очень многих, Маноло? Или Эсперансу?
– На самом деле в представлении участвует немало народу, но вы правы – судьба Эспе– рансы меня заботит более всего. Я не хочу рисковать ее будущим. Если я сейчас сохраню связь с малышкой, то, возможно, мне удастся вырвать ее из отцовских когтей.
– А ей это понравится?
Валери поверила собеседнику, что Кармен не была его любовницей. Однако подозревала, что, возможно, Маноло к этому стремится. Достаточно увидеть фотографию красавицы, чтобы понять: ни один мужчина не устоит против ее огненного темперамента. Очевидно, Маноло не оставил мысль вернуть себе сердце девушки. Может быть, для этого он и снял роскошную квартиру, слишком большую для одного человека. Сюда, можно пригласить малышку Эсперансу между репетициями, и там видно будет… Так думала Валери, глядя н, а Маноло сквозь пламя свечи. Но вслух сказала только:
– Понятно.
Глаза мужчины сузились – настолько неприкрытым был цинизм, прозвучавший в этом коротком слове. Взгляд из-под опущенных ресниц был холодный.
– Нет, Валери, ничего вам не понятно. Зато понятно мне… в достаточной степени, чтобы счесть продолжение беседы бесполезным. Я больше не буду пытаться вам что-либо объяснить или изменить ваше мнение обо мне и моих поступках. У меня принцип: никогда не приходить туда, где меня не ждут, и не оставаться там, где я не нужен. Поэтому я и ушел из дома моего отца. И поэтому сейчас я закажу вина, и мы приступим к ужину.
Глава 6
Но вечер уже был испорчен. Непоправимо испорчен. Валери медленно, безо всякого удовольствия пила вино, которое Маноло заказал, ковырялась вилкой в еде, которую заказала сама. С таким же успехом она могла бы жевать бумагу.
Застольная беседа – если ее можно было так назвать – текла вяло и искусственно. Они обсудили экономику, цены на недвижимость, правительственные реформы… В ход пошло даже старое доброе средство против молчания – погода.
– Похоже, собирается дождь. Как вам кажется?
– А вы не думаете, что скоро потеплеет?
– Зима обещает быть дождливой, не так ли?
– Запасайтесь зонтиками впрок, не прогадаете…
К тому времени, когда подали десерт, Валери страстно желала, чтобы это мучение поскорее кончилось. Ей хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. У себя дома, например… Маноло иногда поглядывал на нее – уже не восхищенно, а скучающе. Будто бы и мысленно, и эмоционально отодвинулся на огромное расстояние и теперь не проявлял ни малейшего интереса ни к самой Валери, ни к ее редким репликам.
– Кофе? – спросил он безразличным тоном, подзывая официанта ленивым взмахом руки;
Но молодая женщина больше не могла терпеть эту медленную, бессмысленную пытку.
– Нет, спасибо. Я не пью кофе перед сном.
– Тогда, может быть, ликеру или коньяку?
– Нет, спасибо.
– Ну, как хотите. – Голос Маноло был совершенно лишен эмоций. – Официант! Счет, пожалуйста.
Пятью минутами позже такси уже уносило их прочь от маленького уютного ресторанчика.
– Можете не утруждать себя и не приходить завтра ко мне, – холодно произнес Маноло после продолжительного молчания. – Вы сказали, там можно заказать покупки по телефону, – так я и сделаю.
Валери стало еще тоскливее, если только это было возможно.
– А что я скажу Мелиссе?
– Скажете, что приходили. Или еще что-нибудь по вашему усмотрению.
Внезапно Валери поняла, что больше не в силах выносить его холодность. Или его безразличие. Неважно как, но нужно было любой ценой разрушить невидимую преграду, возникшую между ними по ее вине.
– Пожалуйста, Маноло, не сердитесь на меня!
– Я и не сержусь, – ответил он быстро, но не сдержал вздоха сожаления. – Нет, в самом деле. Если я на кого-то и злюсь сейчас, так на самого себя. До этого вечера я даже не представлял, как больно будет расплачиваться за ошибки прошлого. За то, что некогда я избрал не того человека своим кумиром.
– Что вы имеете в виду?
Как бы то ни было, но в Эсперансу он не влюблен. Это точно.
– Ничего, – прошептал Маноло чуть слышно, отворачиваясь. – Я ничего не имею в виду… Вас проводить до дверей или не стоит?
– Как хотите.
Он грустно улыбнулся.
– Я бы хотел проводить не только до этих дурацких дверей… Но, как уже сказал, я никогда не прихожу туда где меня не ждут.
Валери смотрела на него во все глаза. Уж не ослышалась ли она? Но слова Маноло звучали достаточно откровенно и ошибки быть не могло: в ее власти было отослать его прочь или позвать с собой.
Что же предпочесть? На одной чаше весов лежала гордость, на другой – неистовая жажда любви. Если она отдастся ему сегодня, то наутро будет жалеть об этом. Но если этого не сделает, то будет жалеть всю жизнь…
Возможно, она уже никогда больше не почувствует такого жара. Возможно, Маноло именно тот, кто растопит сердце ледяной принцессы, которая после этого оживет навсегда. Мелисса, по крайней мере, так утверждает – а уж она-то знает толк в подобных вещах! Сама когда-то оказалась в сходном положении.
Нужно только помнить одно: это будет только секс. И ничего более.
– Может, подниметесь и выпьете со мной чашечку кофе? – спросила она, приняв наконец решение, и порадовалась, что голос ее звучит вполне естественно.
Маноло посмотрел на нее с удивлением и недоверием.
– Вы же говорили, что не пьете кофе на ночь.
– Только в тех случаях, когда собираюсь ночью спать.
Он покачал головой, выражение его глаз было очень странным.
– Ч-черт, вот ведь загадочная женщина!
– Разве не все мы таковы?
– Да, но некоторые в особенности.
– Так вы идете со мной или нет?
– О Боже… И ты еще спрашиваешь!
Маноло мигом расплатился с водителем. Потом поспешно вылез и протянул даме руку, помогая выбраться из машины.
Через минуту они уже стояли перед дверьми, и Валери потеряла всякую ориентацию в происходящем. Мысли ее путались, кровь бурлила, жар пульсировал во всем теле. Кажется, она не вполне понимала, где находится и что теперь нужно делать.
– Ключи, – прошептал Маноло, склоняясь к ней, и тепло его дыхания пощекотало ей щеку. С трудом соображая, Валери отыскала ключи в своей сумочке. Ее спутник взял их у нее из рук, за что она была ему очень благодарна. Сама Валери сейчас явно была не способна на какое-либо осмысленное действие – тем более попасть ключом в замочную скважину. Голова кружилась, ноги едва слушались.
Маноло легко открыл дверь и взял Валери за руку. Внезапная страстная дрожь охватила ее с головы до ног от этого прикосновения – ей представилось, как эти же теплые ласковые руки прикасаются к ней, гладят, снимают одежду… – Холодно, крошка? Не волнуйся. Еще немного – и я согрею тебя.
Валери подавила стон. Как он притягателен! Боже мой, как невыразимо уверен в себе! В то время как она…
Когда-то она думала, что хороша в постели.
Но это было давно.
Конечно, ни один из двух любовников, бывших у нее до Майлза, никогда не выражал своего недовольства. Однако они были малоопытными юнцами. Хотя Майлзу с ней тоже всегда было хорошо. Он просто с ума сходил, когда Валери в порыве страсти забывала обо всем на свете, будто мира за стенами спальни не существовало вовсе. На заре их отношений он не мог насытиться ею, не мог от нее оторваться.
Да, Майлз был более чем счастлив с ней – пока они не поженились. Тогда все начало меняться, и не только в постели…
– Какой этаж?
Валери моргнула, словно просыпаясь. Оказывается, они рука об руку с Маноло уже стояли в лифте, и ее прекрасный спутник не знал, какую из кнопок нажимать.
– Ох!.. Э-э-э… второй.
Он надавил на кнопку, и двери лифта сомкнулись с тихим шорохом.
– О чем задумалась, крошка?
– Ни о чем… Ни о чем важном, по крайней мере.
– И кажется, ни о чем хорошем, – подметил он участливо, заглядывая ей в глаза.
– Я думала о моем бывшем муже.
– Тогда не думай о нем больше. Забудь. Забудь обо всем. Просто поцелуй меня.
– Поцеловать тебя… Прямо здесь?
Лифт остановился. Но Маноло нажал на кнопку «стоп», не давая дверям раскрыться. Лицо его было серьезным донельзя.
– Я тебя отсюда не выпущу, пока ты меня не поцелуешь.
Валери постаралась сохранить спокойствие, хотя сердце ее билось как бешеное. Казалось, оно может запросто выпрыгнуть из груди.
– Тебе нравится целоваться в лифтах?
– Мне нравится целоваться с тобой. И я больше не могу ждать.
– Если тебе кажется, что я согласна, то подумай еще немного.
– Не напускай на меня снова твою ледяную принцессу, милая. Она мне не нужна. Мне больше нравится та страстная женщина, которая глядит из твоих зеленых глаз. Я вижу ее истинное лицо.
– Страстная? – беспомощно переспросила Валери. А она-то думала, что хорошо прячет свои чувства!
– Твои глаза тебя выдают. Они пламенеют так жарко, что я сгораю в их огне. Валери вспыхнула.
– Я… я не нарочно.
– Знаю. Это-то в тебе и соблазнительнее всего.
– Во мне нет ничего соблазнительного…
– Неправда. Ты соблазнительна до безумия. Но я не собираюсь сейчас играть с тобой в вопросы и ответы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19