Лайэм был в кухне; он стоял спиной к кухонной раковине со скрещенными на груди руками.— Ты выглядишь ужасно, — сказала она.На самом деле это было не так. Он выглядел потрясающе, даже несмотря на темные круги под глазами и не столь элегантную, как обычно, одежду. Он тоже был в джинсах. Серого цвета. Но его белая тенниска явно требовала глажки.— А ты нет, — ответил он. — Ты выглядишь отлично.Молли оставила его замечание без комментариев.— Что ты хотел, Лайэм? — холодно спросила она.— Твоя мать говорит, ты уходишь. — Верно. — Куда?— Не твое дело.— Теперь мое. Куда ты идешь? Она пожала плечами:— Еще не знаю. Куда-нибудь.— В таком случае можешь пойти куда-нибудь со мной. — Неужели? — Да.— А с какой стати?— С такой, что я тебя приглашаю.— Этого недостаточно.— Этого было достаточно… раньше. Ты всегда охотно соглашалась на все, что я предлагал.Ее улыбка была не очень приветливой.— Времена изменились, не так ли?— Да. И ты тоже, — бросил он. Молли подняла брови.— Что я слышу? Неодобрение? Должна признаться, я в растерянности — после того как фактически сделала все, что предложил ты. Это — твое творение, Лайэм, — сказала она, проведя руками по телу сверху вниз. — Это ты сделал меня такой, какая я сейчас. Ты даже приобщил меня к утехам плоти. За это я буду всегда тебе благодарна. Мне мой первый опыт показался потрясающим. Только за одно это ты заслуживаешь вечной признательности.— Мне не нужна твоя чертова признательность.— Вот как? Тогда что тебе нужно?— Мне нужна ты.В глубине его синих глаз тлел темный зловещий огонь. Они шарили по ней, говоря ей лучше всяких Слов, что ему нужно. Не любви. Боже мой, нет. В том, как он смотрел на нее, не было ничего похожего на любовь. Через разделявшее их расстояние она чувствовала жар его вожделения — горячего, сильного, почти физически ощутимого. Внешняя холодность Молли мгновенно улетучилась от поднявшегося в ней ответного желания, такого же жаркого, неодолимого.— Не говори мне, что это не взаимно, — сквозь зубы процедил он. — У тебя все написано на лице. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, Молли. Какими бы осложнениями это ни грозило, одного раза просто недостаточно.Она не собиралась ничего отрицать. Это невозможно. Ее сердце сорвалось с места и куда-то неслось, а вместе с ним и совесть. Если я не могу получить его любовь, отчаянно думала она, то буду довольствоваться его желанием. Сейчас, в этот момент, я соглашусь довольствоваться чем угодно, черт возьми. Вопреки той клятве, которую дала себе раньше, — продолжать жить дальше без Лайэма. Она просто обречена проявлять слабость во всем, что касалось его. Любовь делает женщину слабой, признала она. Какая отрезвляющая мысль.— А как же Рокси? — спросила она, гордясь, что ее голос не задрожал и не выдал волнения.— Беспокойство о Рокси предоставь мне. — Он протянул ей руку. Она понимала, что если вложит свои пальцы в его ладонь, то это будет означать полную и безоговорочную капитуляцию. Судя по всему, он не предлагал ей ничего, кроме секса. Он даже не пообещал порвать с прежней приятельницей.Молли знала, что с этим ей не справиться.— Я не собираюсь ни с кем делить тебя, Лайэм.— Я тоже не собираюсь ни с кем делить тебя.— Ты к ней не вернешься?— Нет, если ты пойдешь сейчас со мной. И дашь мне то, что я хочу…Эти непроизнесенные слова неотступно преследовали Молли, казались ей и пугающими, и необыкновенно возбуждающими. Это не совсем то, чего хотела она. Но все равно перспектива делить с Лайэмом постель была непреодолимым искушением. Она ведь тоже, с сексуальной точки зрения, еще не насытилась им, верно? Трудно не воспользоваться таким шансом. Даже невозможно.Его лицо выразило торжествующее удовлетворение, когда она вложила свою дрожащую руку в его ладонь. Его пальцы крепко сжали ее тонкую кисть, и он резко притянул ее к себе. Когда их тела столкнулись, она невольно ахнула.— Значит, ты мое творение, так? — пробормотал он тихим голосом, в котором таилась угроза. — В таком случае я сотворил чудовище. Хитрое, требовательное, бессовестное чудовище. — Он начал гладить ей шею, заставив ее задрожать от возбуждения и ожидания. Его глаза жадно разглядывали ее рот, глаза, лицо, и она ощутила жар его желания в их обжигающей синей глубине. Сейчас он ее поцелует. Она хотела, чтобы он ее поцеловал, очень хотела. — Нет, я не буду тебя целовать, — процедил он сквозь зубы, а его пальцы замерли у нее на горле. — Даже если тебе очень хочется, чтобы я это сделал. Ты должна научиться ждать. Ты должна научиться многим вещам. Думаешь, тебе позволено играть людьми? Думаешь, ты можешь использовать меня, а потом запросто отправиться к другим мужчинам, другим любовникам?Кончики его пальцев впились в нежную кожу.— Вот что я тебе скажу, моя дорогая, — отрывисто бросил он. Его синие глаза светились. — Прошлая ночь была лишь первой из всех, какие еще будут. И все ты проведешь со мной. И больше ни с кем. Не с Деннисом и даже не с твоим жалким мистером Икс, а со мной. Скоро, очень скоро твое восхитительное тело будет реагировать только на меня, потому что я намерен подчинить его своей воле — это будет мой очередной проект.Он засмеялся. От его смеха у Молли по спине поползли мурашки.— Ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, каким одержимым я порой бываю, когда работаю над своими проектами, — продолжал он в этой внушающей ужас манере. — Ничто не заставит меня отступить. Обещаю, что все свое время, весь свой интеллект и каждую унцию энергии я буду использовать для решения этой задачи. Я стану твоим учителем, твоим хозяином и открою такие тайны, какие не может нарисовать тебе даже самая дикая фантазия! Ты хочешь сексуального опыта? Так я дам тебе его полной мерой, черт побери! И даже сверх того!Молли смотрела на него округлившимися глазами, с открытым ртом и колотящимся сердцем. Такого Лайэма она еще не видела. Охваченного безумной страстью, потерявшего самообладание, целиком подвластного темным силам мужского «ego». Но как коварно притягивали к себе эти темные силы! Интересно, каково будет стать объектом такой безумной и беспощадной одержимости, стать очередным его проектом? Молли знала, что ей не хватит сил сопротивляться его сексуальной воле. Полные страсти слова Лайэма уже толкнули ее на путь, ведущий именно в этот ад.И ад ей гарантирован. Потому что она достаточно хорошо знала своего старого друга, знала, что его одержимость неизменно угасает. Как только проект бывал разработан и опробован, Лайэм тут же терял к нему всякий интерес и начинал думать о следующем. И так без конца.— Ну, что ты на это скажешь? — прорычал он.Молли решила, что с нее хватит. Она, может быть, и жаждет стать его следующим проектом, но ни командовать собой, ни оскорблять себя не позволит.— Надо же, тебе сегодня, кажется, секс нужен еще больше, чем вчера, — бросила она небрежно. — Прямо так и сказал бы, незачем городить всю эту ересь в духе интеллектуальных игр. Так вот, я говорю: веди, Макдуфф, я иду с тобой. — И, не дожидаясь взрыва возмущения, она проскочила мимо него и кинулась по лестнице наверх. — Мама! — крикнула она. — Мам, ты где? Мы с Лайэмом уезжаем на весь день и вернемся, скорее всего, очень поздно, так что готовить ужин для меня не надо… ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Еще одна поездка в Сидней в полном молчании. Нервы натянуты до предела.И сомнения. Ужасные сомнения.Что я делаю? — размышляла Молли. Это на меня не похоже. Я ведь не помешанное на сексе чудовище. Я это знаю. Что же со мной такое, почему я позволяю Лайэму держать меня в положении какого-то сексуального трофея?Любовь! Боже, она уже почти ненавидит это слово. И это состояние тоже. Любить кого-то — значит разрушать собственную личность. Стоит только посмотреть, что любовь сделала с ее матерью. Она любила отца, хотя тот был никудышный человек, дрянь и подлец. Он не дал ей ничего, кроме горя и душевной боли.И вот теперь она, истинная дочь своей матери, тратит свою любовь на совершенно не того человека. Конечно, Лайэм не подлец и не дрянь, но у него есть один крупный недостаток. Он ее не любит. Будь все иначе, он бы так не поступал, верно? Он бы…Молли встрепенулась: до нее вдруг дошло, что в ее рассуждениях можно обнаружить погрешность. Ответ на вопрос, который она только что задала себе, может оказаться неправильным. Как поступил бы Лайэм, если бы не любил ее? Если бы она не нравилась и была неприятна ему в этом новом облике, как он утверждал?Во-первых, он сегодня не пришел бы сюда. Напротив, был бы рад больше ее вообще не видеть. И конечно, не стал бы в ярости кричать на нее и рассказывать о своем новом «проекте», обещая ей роль секс-рабыни! Он же не любит осложнений!Молли глубоко вздохнула и решила не слишком увлекаться этой новой версией. Объяснений может быть много. Нельзя исключить того, что она всего лишь пробудила в нем сексуальный интерес к себе каким-то ранее неизвестным ему образом и он просто не справился со своими новыми чувствами. Он явно ревнует, когда представляет себе ее с каким-то другим мужчиной. Может, это оттого, что он у нее первый? Может, ему еще ни разу не доводилось лишать Кого-то девственности? Может, это породило в нем чувство собственника и он просто тешит свой мужской эгоизм? Как мальчишка, который не любит делиться своими игрушками.Наконец они добрались до дома Лайэма. Но Молли твердо решила, что не будет зацикливаться на своих ощущениях, а обратит пристальное внимание на чувства Лайэма. Ей было, однако, ясно, что вряд ли ей удастся хладнокровно наблюдать за ним, когда в ней самой вибрирует каждый нерв и единственная ее мысль — о том, что сделает Лайэм, когда они окажутся наедине в его квартире.Он и сам казался взвинченным — сначала уронил перед дверью ключи, потом не сразу попал ключом в замок. Наконец он распахнул дверь и вошел внутрь. Молли перевела дыхание и последовала за ним. Она собиралась что-то сказать, как вдруг послышался низкий, с хрипотцой, женский голос:— Приятно видеть, что ты вернулся наконец домой, милый. Не знаю, как тебе, а мне этот месяц показался самым долгим за всю жизнь. И я решила не терять времени даром…Молли из-за спины Лайэма не было видно, кто это сказал. Но она узнала голос. И по манере говорить Рокси не спутаешь ни с кем.— Ради всего святого, Рокси! — воскликнул Лайэм. — Я не один.Молли вышла из-за спины окаменевшего Лайэма и увидела то, что его поразило. В дверях спальни стояла абсолютно голая Рокси.Если Молли требовались какие-либо доказательства своего несовершенства, то она их получила в этот момент сполна. Она не могла найти никакого изъяна в фигуре высокой Рокси с ее роскошными формами. Нагота Рокси подтвердила лишь одно давнее подозрение Молли: любовница Лайэма действительно не была натуральной блондинкой.Но такой пустячный изъян мало утешал на фоне остального великолепия.Рокси лишь слегка смутилась от неожиданного присутствия другой женщины. Ее красиво поднятые руки томно опустились, и она взглянула на Лайэма с выражением легкого раздражения.— В чем дело, дорогой? Мы ведь договаривались с сегодняшнего дня снова быть вместе. Разве ты забыл? Наверно, мне не следовало оставлять тебя одного так надолго…Она вплыла в комнату танцующей походкой, ничуть не стесняясь своей наготы. Ее светлые волосы в чувственном беспорядке рассыпались по плечам, ее груди соблазнительно покачивались, привлекая внимание своей пышностью и темно-розовыми торчащими сосками. Молли подумала, что Рокси вполне могла их выкрасить и с помощью льда довести до такого потрясающего состояния.— Почему бы тебе не сказать этой славной малышке, чтобы она шла отсюда? — произнесла Рокси, небрежно махнув рукой в сторону Молли. — На самом деле ты ведь не хочешь остаться, правда, кисуля? Лайэм оказался нехорошим мальчиком, не сказав тебе, что у него уже есть подружка.Лайэм в ярости уставился на нее, а Молли между тем собрала остатки мужества, упрямства, коварства — и обнаружила в себе даже некоторое присутствие духа.— Вообще-то меня зовут Молли, а не кисуля, — холодно сказала она. — И боюсь, что уйти придется тебе, дорогуша Рокси. Лайэм действительно оказался нехорошим мальчиком — не позвонил тебе сегодня и не сказал, что между вами все кончено. Он так решил, правда, милый? — Она взяла Лайэма под руку и захлопала ресницами, с обожанием уставившись в его изумленные глаза.Рокси наконец начала проявлять признаки раздражения. Уперев руки в бока, она стала всматриваться в Молли прищуренными глазами.— Так ты Молли, говоришь?С агрессивным видом она сделала шаг вперед и окинула Молли недобрым взглядом с головы до ног.— Надо же, действительно! — насмешливо проговорила она. — Та самая мышка из соседнего дома. Я ее просто не узнала. Я всегда подозревала, что ты хитрая маленькая дрянь. Неужели ты думала, что обвела меня вокруг пальца, прикидываясь тихоней? Я видела, как ты раскатывала губы на Лайэма, когда он смотрел в другую сторону. Я знала, что ты до смерти завидовала мне и выжидала удобного случая, чтобы подцепить его на крючок. «Просто хорошие друзья», как бы не так! Тебе совсем не это было нужно. Ну и как же она заполучила тебя, дорогой? — обратилась она к Лайэму. — Призналась, что давно тебя любит? Целовала тебе ноги? Обещала вечную преданность? Нет, зная тебя, не думаю, чтобы ты купился на это. Ты бежал бы от нее без оглядки целую милю. Тебе нравятся женщины уверенные в себе и независимые, а не плаксивые и цепляющиеся за брюки дуры.Она бросила на Молли еще один злобный взгляд, потом засмеялась.— Я поняла. Она вовремя сменила прическу и стиль одежды. Поработала над своей жалкой фигуркой, а потом подкинула тебе старую как мир приманку. Сказала, что собирается расправить крылышки и упорхнуть.— Довольно! — сквозь зубы бросил Лайэм.— Ну уж нет, как бы не так, — ответила Рокси презрительным и дерзким тоном. — Я еще не все сказала. Далеко не все. И не собираюсь уползать отсюда поджав хвост. Уж во всяком случае, заставлю тебя увидеть, что эта сучка — интриганка почище меня. А это что-нибудь да значит, любимый… Ну, какой же морковкой ты его приманила, принцесса? Своей девственностью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17