Карли сжала пальцами виски, прокручивая в уме, как заклинание: это была просто интрижка, просто интрижка. Предупреждали ведь родители о последствиях таких выходок. Опрометчивые поступки обходятся слишком дорого.
Джонас стоял и смотрел на Сильвию. Затем наклонился к ней и, взяв за руку, помог подняться с кресла.
– Думаю, нам лучше обсудить это с глазу на глаз. – Он снял оба пальто с вешалки и подал одно из них Сильвии. – Вы очень помогли нам, Карли. Но сейчас мне кажется, нам нужно переговорить наедине.
– Ой, Джонас, – сказала Сильвия. – Мы уже столько времени обсуждаем это наедине.
– Да, но я понятия не имел о твоих чувствах, – ответил он. – Мы вернемся сюда, если потребуется. Разве это не наилучший подход, Карли? Не обязательно ведь делать все в один день. – Он встретился с ней взглядом, и она заметила в его глазах беспокойство. О ней? О Сильвии? – Кроме того, вы выглядите слегка усталой, как будто у вас разболелась голова.
– Немножко, – соврала Карли. В действительности, она чувствовала себя совершенно разбитой, но вовсе не из-за головной боли. – Но я могу продолжить, если хочет Сильвия…
– Нет, – откликнулась Сильвия. Она прижалась к Джонасу. – Ведь Джонас желает поговорить наедине. Если будет нужно, мы обратимся к вам еще раз. Когда вам удобнее?
– О, обычно я могу в любое время, когда вам будет угодно. Кроме этого четверга и пятницы. Мы с мамой организуем рождественскую вечеринку в субботу, и нам надо подготовиться.
– И как вы собираетесь втиснуть сюда столько людей? – спросила Сильвия.
– Конечно, гостей будет не так много, как на той, прошлой вечеринке, – ответила Карли. – Но цель такая же – поблагодарить всех, кто занимается благотворительностью здесь, в Уайд-Споте. В общем, поблагодарить их и завербовать. – Она проглотила комок в горле. – Их легче завербовать после стаканчика знаменитого пунша моей матери.
Джонас кивнул, на его губах заиграла невеселая улыбка.
– Ага, а пара стаканчиков просто чудеса творят с человеком.
Карли покраснела до корней волос.
– Вас я тоже приглашаю, – сказала она, уже отчаявшись сменить тему. – Мы постоянно отправляем приглашения в вашу компанию, но наверное, вы и так получаете целую кучу.
– Вы и представить не можете, сколько их, – заметила Сильвия, направляясь к двери. – Но все они от людей, которые чего-то от нас хотят.
– В яблочко, – воскликнула Карли, надеясь, что это ее признание заставит их отказаться от приглашения. – Мы тоже хотели бы получить от вас пожертвование в виде игрушек. Но дадите вы что-то или нет… – она опустила глаза под проницательным взглядом Джонаса, – мы будем вам рады в любом случае. – Только бы Сильвия не заметила неискренности в ее голосе.
– Мы подумаем, – ответил Джонас. Он взял руку Карли и нежно пожал. – Спасибо, Карли. Вы очень нам помогли.
– По-моему, мы продвинулись не очень сильно, – возразила она, пытаясь высвободить руку. Его прикосновение пробудило в ней слишком много воспоминаний. Мысли путались. – Позвоните, если что-нибудь потребуется.
– Ждите звонка, – заверил ее Джонас, в последний раз сжав ее руку.
Карли стояла, прислонившись к стене, а когда они ушли, сползла в кресло, дрожа всем телом.
* * *
Субботним вечером Карли надела на себя облегающий фигуру зеленый велюровый комбинезон. Этот костюм рождественского эльфа она сшила вместе с матерью для первой такой вечеринки. Кроме того, Карли подготовила для Диди костюм Санта Клауса из красного трикотажа с меховой отделкой.
Диди постучала в незапертую дверь ее комнаты и вошла, не дожидаясь ответа.
– Готова, дорогая? – спросила она.
Покрутившись перед огромным зеркалом, Диди поморщилась.
– Я все больше и больше становлюсь похожей на Санту. Помнишь первый год, когда мне пришлось подкладывать подушку под этот наряд? – Она похлопала себя по животу и печально вздохнула, – И волосы теперь совсем как борода.
Карли взглянула на свою пухленькую, седоволосую мамочку. С ее яркими голубыми глазами и румяными щечками она выглядела в этом костюме просто очаровательно.
– Ты такая же красивая, как всегда. Кроме того, в том году, когда ты впервые это надела, умер папа. Естественно, ты была худой. Даже слишком худой. Сейчас ты намного симпатичней.
– О да, – рассмеялась Диди. – Именно такую рекламу постоянно гоняют по телевизору. Испробуйте наше средство, и вы поправитесь еще на несколько килограммов. Народ просто в очередь выстраивается.
Карли засмеялась вместе с ней.
– А Томми придет сегодня?
– Конечно, – ответила Диди. – Он надеется, что когда нам надоест его развлекать, я соглашусь выйти за него, просто чтобы его выпроводить.
– Лично мне он никогда не надоедает, – сказала Карли, подкрашивая ресницы. – Но он прав, тебе пора замуж.
– Как странно слышать это от девушки, которая вот уже пять лет не ходит на свидания.
– Это разные вещи, мам. Я, э… – Карли начала наносить румяна, пытаясь подобрать подходящий ответ, который позволил бы ей увильнуть от очередного разговора на тему ее несуществующей личной жизни. – У меня куча времени впереди. А ты, между прочим, моложе не становишься.
– Томми вчера сказал мне то же самое. Вы что с ним сговорились?
– Нет, а надо бы.
– Помнишь, после папиной смерти мы договорились работать вместе, чтобы расплатиться с его долгами, – сказала Диди. – Я не собираюсь сваливать все это на тебя.
– Твоя свадьба ничего не изменит. – Карли вынула из волос черепаховый гребень, который не давал им упасть на лицо, и распушила светлые локоны. – Ты можешь работать здесь столько, сколько влезет, мам. Просто тебе придется…
– Я знаю, чем мне придется заниматься. – Диди потрепала дочку по щеке. – И, пожалуйста, не волнуйся за меня. Ты готова заботиться о ком угодно, только не о себе. Если ты готова, пошли вниз.
– Сейчас.
Карли мельком взглянула на себя в зеркало и вышла из комнаты. Спускаясь по узкой лестнице со второго этажа, она подумала, что нервничала бы гораздо больше, если бы верила, что Джонас придет на вечеринку. Но, если следовать голосу разума, ей нельзя с ним встречаться.
Пока Джонас с Сильвией являются ее клиентами, Карли не имеет права общаться с ним. В последние три дня она была так занята приготовлениями к вечеринке, что у нее не оставалось времени на мысли о нем. Почти не оставалось.
Теперь в ее душе перемешались самые разнообразные чувства, и она понятия не имеет, как разобраться во всем этом. Как она относится к Джонасу Сент Джону? Как она относится к Сильвии? И, самое главное, сойдутся ли снова Джонас с Сильвией? Возобновят ли помолвку? Станут любовниками?
И опять Карли выбросила эти мысли из головы. Но с каждым разом ей это давалось все труднее.
Встречая гостей, Карли пыталась не обращать внимания на боль, охватывающую ее всякий раз при виде семейных рождественских украшений, выставленных на продажу. Буквально каждая елочная игрушка была куплена еще в прошлой жизни Карли.
Это напомнило девушке ее счастливое, беззаботное детство в Портленде, штат Орегон, когда был жив обожающий ее отец, всегда покупавший ей все, в чем она нуждалась, и почти все, что она хотела. Тогда они были богатой, преуспевающей семьей.
Каково же было потрясение Карли и Диди, когда они узнали, что все их благосостояние было дутым и основывалось на огромных долгах. За три кошмарных дня, прошедших между аварией, случившейся с отцом, и оглашением его завещания, Карли уяснила, что уже никогда не сможет рассчитывать на кого-нибудь кроме себя. Слава богу, что родители Диди тогда решили уйти на пенсию и продали свой магазинчик дочери за чисто символическую плату. В противном случае ей и Диди пришлось бы…
Карли не знала, что им пришлось бы сделать. Броситься под поезд? Она вздрогнула, не желая больше думать об этом.
Отвернувшись от роскошной новогодней елки, навевающей такие печальные мысли, Карли широко раскрыла глаза от изумления. Мужчина, стоящий у парадной двери рядом с Диди, был не кто иной как… Джонас Сент-Джон. Диди взяла у него пальто и указала рукой на буфетную стойку, где Карли разливала по чашкам «дымку» – особенный рождественский пунш, приготовленный ее матерью.
Джонас приветливо ей улыбнулся.
– Счастливого рождества, – сказал он. – Вижу, ты рада, что я воспользовался твоим приглашением.
– Конечно, Джонас, – ответила Карли. – Рождество – это праздник для всех.
– Приятно слышать, – заметил он, улыбнувшись, – потому что так просто я не уйду. Пока не получу кое-какие ответы.
Карли протянула чашку с пуншем мужчине, стоявшему рядом с Джонасом. Ее руки почти не дрожали.
– Будешь пунш? – спросила она умирающим голосом.
– Я не любитель этих сладких напитков, но твоя мама настаивала, чтобы я попробовал.
Карли наполнила чашку для него, пролив немного себе на руку.
– Если будешь возвращаться в Бозман на машине, лучше я приготовлю что нибудь безалкогольное. Может, кофе?
– Я переночую в Уайд-Споте, – ответил Джонас.
– О, – Карли оглянулась по сторонам, высматривая Сильвию.
– Я приехал один. – Джонас наклонился к ней, понизив голос. – Карли, нам нужно поговорить. Наедине.
Но Карли не могла «разговаривать» с Джонасом здесь, в самый разгар рождественской вечеринки. Наверняка он начнет с вопросов, на которые Карли не сможет ответить. Например о том, почему она так странно вела себя в ту ночь.
Она решила сменить тему.
– Наверное Сильвия не приехала, потому что испугалась, что я весь вечер буду выколачивать из нее пожертвования.
Джонас выпрямился, его голос стал каким-то безучастным.
– Обычно именно она отвечает на такие просьбы. Я так даже трубку не беру.
– То-то мне ее голос показался знакомым. Я разговаривала с ней однажды по телефону… выпрашивала игрушки. – Карли печально покачала головой. – Понятно, почему она не захотела прийти. Знает ведь, какая я настырная.
Джонас поставил свою нетронутую чашку на стол и подошел к Карли, чтобы не загораживать проход гостям, желающим выпить.
– Не волнуйся, ее ничем не прошибешь. – Он пожал плечами. – Если бы не она, я, наверное, до сих пор продолжал бы раздавать свои игрушки направо и налево.
Джонас стоял так близко, что Карли чувствовала его тепло. Она не могла сосредоточиться на своем занятии, ей хотелось ощутить его твердые мускулы под мягким голубым свитером. Карли с ужасом заметила, что ее ладонь сама тянется к нему. Девушка отдернула руку и помахала друзьям, входящим в дверь.
Она попыталась вспомнить, о чем шла речь.
– Раздавать игрушки – это не по-деловому. Хорошо еще, что она тебе помогает.
– Я без нее, как без рук. Когда мы с ней встретились, я понятия не имел, что сижу на золотой жиле. Если бы не она, я до сих пор позволял бы людям пользоваться мной.
Карли заметила перемену в его голосе. Более того, изменилось выражение его лица. Даже осанка стала более скованной, напряженной.
Прежде чем девушка успела ответить, подошел Томми и предложил свою помощь. Карли познакомила его с Джонасом и с радостью вручила половник. Она оглянулась по сторонам, гадая, удастся ли ей незаметно укрыться в своей комнате на втором этаже и отсидеться там, пока Джонас не уйдет.
Должно быть, Джонас раскусил ее задумку. Он взял девушку под ручку и отвел к огню. Ее велюровый костюм был не слишком теплым, и жар камина показался ей просто чудесным. Она повернулась из стороны в сторону, наслаждаясь теплом.
Джонас судорожно сглотнул.
– Ты как зеленая кошка, – сказал он, когда Карли выгнула спинку. Взгляд его темных глаз блуждал по ее телу, хищный, как у любого кота. – Почему ты ушла, не попрощавшись?
Не смея взглянуть в его требовательные глаза, Карли выпрямилась и отвернулась, делая вид, что греет руки у огня. В действительности ее вспотевшие ладони уже не нуждались в дополнительном тепле. Как и пылающие щеки.
– Кажется, ты собирался рассказать, как люди пользовались тобой, когда ты учился в колледже, – нашлась она.
Карли чувствовала на себе обжигающий взгляд Джонаса, хотя и не отводила глаз от потрескивающих поленьев. В конце концов он тихо вздохнул.
– Да, верно, – пробормотал он. – Я раздаривал много игрушек, и продавал их слишком дешево.
– Кому ты дарил игрушки?
– Ну, сестрам. Они часто нанимались присматривать за детьми и брали с собой мои игрушки, чтобы облегчить себе работу. И дошколятам, о которых я заботился…
– Ну и ну. Не думаешь же ты, что тобой пользовались родные сестры?
– Нет. Я всегда делал для них игрушки. И никогда бы не взял с них денег. Но Сильвия считает… – Он нахмурился. – Черт, Карли, я не хочу сейчас обсуждать это. Я хочу поговорить о тебе. Обо мне. О нас.
Карли бросила испуганный взгляд через плечо и слегка успокоилась, увидев свою мать в другом конце комнаты, где ей вряд ли удастся расслышать слова Джонаса сквозь гул людских голосов. Однако, даже не разбирая слова, Диди просто светилась от любопытства.
Карли едва не застонала, представив, какой допрос учинит ей Диди.
– «Нас» нет и быть не может, – отрезала она.
– Может, если я хоть что-то в этом понимаю. – Джонас отсалютовал ей чашкой с пуншем, которую держал в руке все это время. – За нас. – Он сделал глоток. – Ого. Что это?
Карли усмехнулась. Так реагировали большинство людей, впервые попробовавшие «дымку» Диди.
– Старая семейная тайна, которую мама не раскрывает даже мне, до тех пор… – она прикусила язык. Джонасу незачем знать, что Диди собиралась передать ей рецепт в день ее свадьбы.
– Крепкий, – заметил Джонас.
– Вот именно. Поэтому мы с мамой никогда не пьем на вечеринке, и всегда имеем на примете нескольких трезвенников. Чтобы потом было кому развезти гостей по домам. Ты сказал, что остаешься?
– Ага. – Джонас оперся рукой о каминную полку прямо у плеча Карли. – Я приехал сюда из мотеля. Может, тебе придется и меня отвозить. – Он придвинулся поближе. – По крайней мере там мы сможем поговорить спокойно, и ты не будешь озираться вокруг с таким видом, словно тебя подслушивают. – Карли чувствовала щекой его дыхание, ей было приятно это ощущение, напоминающее о былом наслаждении. – Никого не волнует, о чем мы секретничаем, Шелк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20