— По немолодому, но привлекательному лицу пробежала легкая тень смущения. Она повела Ром по широкому застекленному коридору. Он весь был украшен растениями.
— Думаю, вам хотелось бы поскорее устроиться. Сейчас я разыщу мужа, и он отнесет ваши вещи.
Она проворно направилась вперед, ее шаги то гулко отдавались от темного полированного пола, то шуршали по всевозможным индейским и восточным коврам. У этого дизайнера смелая фантазия, с уважительным восторгом подумала Ром.
— Дело в том, — проговорила экономка на ходу, — что мы ожидали мужчину. Мистер Кэмерон сказал, что портреты мальчиков будет писать почтенный джентльмен по фамилии Кэрис, но… — она покачала головой с седеющими волосами, — потом он вдруг звонит и говорит: я ошибся и к вам приедет леди. Мы не могли и предположить… — продолжала она себе под нос, открывая дверь.
Спальня оказалась просторной. Экономка прошла к окну и подняла тонкие льняные шторы; сквозь дымку виднелась панорама Голубого хребта.
— Мы думали устроить вас в комнате мистера Кэмерона с его ванной, но я считаю, что вам лучше поселиться в комнате мисс Кинг, хотя бы на первое время.
— Да, но…
— Позже мы обо всем договоримся, не волнуйтесь, — по-хозяйски значительно ответила женщина. Она указала на большой стенной шкаф и роскошную ванную, выложенную плиткой из настоящего аспидного сланца и керамики кораллового цвета.
Ром подошла к застекленной стене и увидела, что она открывается на один из балконов, которые она заметила прежде; он свободно висел в воздухе. Ром рискнула глянуть вниз — захватило дыхание.
— Боже, я ни на шаг не отойду от этих стен, ногтями вцеплюсь, а не отойду, — рассмеялась она.
— Вам не нравятся горы?
— Я видела их только в детстве, но ничего, привыкну. Это из-за того, что у меня весь день болит голова. И немного кружится; видимо, от высоты.
Нора Фостер понимающе улыбнулась, и Ром почувствовала, что ей уже нравится эта милая женщина. Если и Синклеры таковы, то у нее вообще все пойдет как нельзя лучше.
— А хозяева дома?
— Где-то поблизости, а мальчики наверняка резвятся или лазают по скалам. Примчатся, как всегда, с волчьим аппетитом, так что пора что-нибудь приготовить. Если хотите кофейку, пойдемте со мной на кухню. Мы тут живем по-простому, мисс Кэрис. А аспирин в аптечке в ванной.
— Зовите меня Ром, пожалуйста. Я с удовольствием выпью кофе, только умоюсь и приму лекарство. Ехать на Запад по перегруженной магистрали, да еще по такой жаре, — занятие невыносимое.
Ром понемногу освоилась и за чашкой кофе подумала, что неплохо бы потихоньку расспросить о красивом работнике. Было бы здорово написать его портрет, подчеркнуть контраст потного мускулистого тела и прохладных умных глаз. Голова у него совсем вскружится, лениво усмехнулась она. Хотя куда уж больше, а то он сам не знает о своих достоинствах. Самое ужасное — это когда красавцы открывают рот. Почти каждое предложение начинается со слова «Я». А этот субъект наверняка мечтал бы покорить всю страну, от Голливуда до Нэшвилла, даром что носит сапоги и дурацкую шляпу; шляпу эту она заметила в кабине грузовика — широкополая, соломенная, разукрашенная в пух и прах. Зато сразу видно, что уж он-то знает, где у коровы морда, а где хвост.
Но тут ей вспомнились его глаза — чересчур уж умные. Возможно, зря она обращалась с ним так пренебрежительно. Просто по работе ей слишком часто приходилось видеть похвальбу и тщеславие, но, если на то пошло, конюху Синклеров есть чем похвалиться.
Глава 2
Пока Ром отдыхала и потягивала кофе в компании любезной экономки, ее вещи и принадлежности для работы перенесли в дом, а машину поставили на заднем дворе.
Экономка спросила, прошла ли у нее голова, и сказала:
— Мистер Кэмерон объяснит вам все, что касается заказа. Он приедет не скоро — кажется, собирался днем заглянуть в Элкин.
Она говорила вполголоса; вскоре Ром поняла, что это ее обычная манера. Экономка продолжала:
— Если он захочет обедать, то приедет. Так что я не буду готовить что-то особенное — все равно перестоит, пока он разгуливает. — Последние слова прошелестели каким-то непонятным намеком. Ром подумала, что если этот явно подкаблучный мистер Кэмерон окажется самим Синклером, то глава семьи, должно быть, его жена. По блистательно обставленному и украшенному дому видно, что благоустройством здесь занимался человек с характером.
Ром сполоснула кофейную чашку и поставила на сушилку для посуды.
— К обеду нужно одеваться? — Она всегда была готова приспособиться к образу жизни
тех, с кем приходилось работать, если это, конечно, не ущемляло ее достоинства.
— Ваш костюм сойдет, — заявила Нора, бегло взглянув на ее белые брюки и зеленую шелковую блузку. — Мы одеваемся, только когда здесь бывает мисс Кинг, а мистера Кэмерона и мальчиков это не волнует. Хорошо еще, если они все явятся в рубашках.
Здесь становится все любопытнее, размышляла Ром, стоя под душем. Горячие струйки смывали напряжение и усталость. До этого она с досадой обнаружила несколько пятен на брюках. Наверное, испачкалась, пока их отвоевывала и надевала. И то спасибо, что ей не свернули шею или еще чего похуже.
Она услышала, как мальчики протопали на кухню и как экономка строгим тоном отправила их мыть руки. Похоже, ей придется вкалывать все лето — это вам не ангелочки в белых одеяниях.
И снова она подумала о миссис Синклер. Наверняка здоровьем Бог ее не обидел. Ведь во всем доме чувствуется мужская сила. Может статься, она так же мало времени проводит с мужем, как и Дорис Локнер. Говорят, что они с Дорис приятельницы. Возможно, и путешествуют вместе? Тогда понятно, почему мистер Синклер под каблуком экономки. Если он не способен удержать жену, то и для экономки не закон. Возможно, такое положение его даже устраивает — как, впрочем, и Джерри Локнсра, запоздало подумалось ей.
Полуодетая, она вышла на балкон, плавными движениями расчесывая волосы. Здесь ее точно никто не увидит, даже если кому-то на соседней горе взбредет в голову поглядеть в телескоп. Нужно привыкнуть к жизни в воздушном океане, хотя бы постепенно. Вообще-то выносливости ей не занимать, а тут что-то голова стала кружиться. Мягко говоря, неприятно. Что это — может, начинается мигрень? Раньше у нее такого не было. Слишком много вина, слишком большая нагрузка на глаза — вот отчего все это. И, пожалуй, немножко от высоты.
Кто же эта мисс Кинг и что она здесь делает? Ром всегда несколько дней осваивалась на новом месте, потом вся уходила в работу, стараясь никому не мешать. К сожалению, случалось, что она, находя общий язык с детьми, презирала родителей — бывало, портрет заказывали лишь затем, чтобы прихвастнуть перед друзьями и деловыми знакомыми.
Но она-то, черт возьми, все годы упорно училась не ради того, чтобы рисовать на потребу родительскому тщеславию! Ей иногда казалось, что родители заказывают портрет, чтобы не позабыть лица собственных детей; их самих отсылали то в лагерь, то в школу-интернат. Кое-кто явно предпочитал видеть, но не слышать свое дитя. Но вроде бы у Синклеров не так, судя по веселому детскому шуму.
Обедать еще, видимо, рановато. Хорошо бы сейчас стаканчик хересу, снять напряжение — все-таки первый день в новой обстановке. Она надела один из своих традиционных костюмов — белую юбку ручной вязки из толстой шерсти и огненную шелковую блузку с узорчатым поясом, за который заплатила бешеные деньги на ярмарке, снова вышла на балкон и тщетно пыталась отыскать глазами линию горизонта.
Место чудесное. Она станет с упоением изучать ландшафт, сделает несколько акварелей для начала и, если позволит время, небольшие пейзажи маслом. У Джерри ее миниатюрные пейзажи шли нарасхват и за хорошую цену. А ведь они, собственно, сначала делались как эскизы к ее «обстановочным портретам», это очень удобно. Она лелеяла надежду скопить денег, чтобы навестить отца; теперь он жил на острове Санта-Крус почти постоянно. Конечно, если только удастся притерпеться к его разнесчастному распутству.
Не успев овдоветь, он стал менять женщин как перчатки. О, как безжалостен он был в своих отношениях с ними! Ром ужасно страдала из-за поведения отца, пока не уехала учиться в школу…
Она заставила себя снова любоваться склонами гор внизу. Длинные лучи заката освещали пастбище, усеянное лютиками. Немного выше угадывались очертания старых ветвистых яблонь. В них ощущалась какая-то неистребимая воля к жизни, они словно навечно вцепились в обрывистый склон жилистыми своими корнями. Она невольно вздохнула и отвернулась.
Вновь заслышав звонкие детские голоса, Ром достала ажурную черепаховую гребенку, заколола волосы овальным пучком и отправилась знакомиться. Многое зависит от первой встречи с родителями. Само место замечательное, и мальчики, похоже, здоровые и послушные. Родители — вот кто определит ее планы на лето.
Ей попадались такие, что стояли у нее за спиной и не доверяли ни одному мазку; некоторые беспрестанно заставляли бедного ребенка сидеть прямо, улыбаться и не смотреть букой. Один старый кретин все зудел нервному четырнадцатилетнему мальчику, чтобы он ни на дюйм не поворачивал головы, иначе получится нос картошкой. Таким он у него и был, и мальчик прекрасно об этом знал, поэтому в глазах Ром поведение отца было непростительным.
Ром вошла в продолговатую комнату, обшитую кедром. Ни хозяин, ни хозяйка еще не появлялись. Она пожала плечами и осмотрелась с живым интересом; ей очень понравился огромный камин в виде скалы и мебель причудливо смешанных стилей. Здесь было все: от шоколадного отлива замши до китайского шелка, от безуглых столов из слоистого пластика до бюро времен Людовика XV. И все составляло изящный ансамбль.
На мгновение Ром пожалела, что вошла без приглашения, не познакомившись ни с хозяином, ни с хозяйкой. Но тут же гордо вздернула подбородок: это у них недостает светских манер. Все-таки она гость, пусть даже на деловых условиях.
Она обернулась на шум за спиной, приготовив непринужденную улыбку; но при виде неторопливо вошедшего человека улыбка ее тут же исчезла, она раскрыла рот от изумления.
— Что вам здесь… Кто вы, в конце концов? Но она уже наперед знала его ответ. Вспыхнув от негодования, она поджала губы.
— Я Кэмерон Синклер, мисс Кэрис. Надеюсь, вам все пришлось по вкусу? Извините, что заставил вас ждать, но, как вы помните, прежде чем присоединиться к трапезе, мне нужно было разгрузить пикап с сеном. Я ведь вам предлагал поехать вместе, — напомнил он и сардонически повел темной бровью, оглядывая ее юбку и тонкие щиколотки, схваченные красными ремешками замшевых босоножек.
Глаза ее злобно сузились. Ей плевать на его насмешки, за ней тоже не заржавеет. Но одно дело — бросить ему пару крутых слов, он их заслужил. И совсем другое — сознавать, что он одержал верх.
От гнева щеки ее залились краской, а в глазах заплясало изумрудное пламя. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова.
— Добрый день, мистер Синклер. Спасибо, все вполне меня устраивает. — Ледяной тон, надменный вид. Если он захочет найти другого портретиста, чтобы запечатлеть своих буйных отпрысков для последующих поколений, она переживет такую потерю. Хотя пока нет смысла осложнять положение, сложностей ей и так хватает, хотя бы с Джерри.
— Позвольте предложить вам… Коктейль? Херес? — Он с мужественной грацией подошел к массивному буфету.
Ром ответила холодно и строго:
— Пожалуйста, херес. Сухой, если есть.
— Конечно. — (Господи, ему доставляет удовольствие разыгрывать сцены!) — Простите, я тогда не догадался предложить вам крем для загара.
Она сделала вид, что не заметила ответного выпада, спровоцированного ее тоном. Чего еще мог он ожидать — после своих приставаний у ручья, угроз и гнусных предложений? Она не девочка, чтобы вспыхнуть и смутиться, когда на нее впервые обращает внимание эффектный мужчина. Ром с детских лет видела вызывающее распутство отца, который не мог оценить натурщицу, не переспав с ней. И ей ничуть не хотелось следовать примеру таких, натурщиц; у нее хватит ума не осложнять себе жизнь связью с женатым мужчиной. Во всяком случае, до последнего времени хватало. Не обращая внимания на лукавые искорки в глазах своего заказчика, Ром отвернулась и принялась рассматривать одну из картин на стене. Господи, ну почему все так запутывается?
Ром неторопливо потягивала херес и невольно наслаждалась изысканным вкусовым букетом. Украдкой она наблюдала, как Кэмерон Синклер выбрал кассету из шкатулки вязового дерева и вставил ее в магнитофон. Комнату наполнили томительные и страстные звуки Иберийского кончерто. Она бросила на него холодный и презрительный взгляд. В самом деле, не слишком ли для первого раза?
Хоть бы скорее пришла миссис Синклер, в отчаянии подумала Ром. Музыка начинала коварно, исподволь действовать на нее. И где дети? Трое шумных мальчуганов разрядили бы обстановку. Она быстро сделала последний глоток и чуть не поперхнулась.
А может быть, у нее чересчур разыгралось воображение? Порой его просто не уймешь — профессия у нее такая, что ли? Она снова покосилась на Синклера, постаралась подольше задержать на нем взгляд. Профессиональным глазом она отметила, как живописно темная рубашка с открытым воротом оттеняет золотистый загар его кожи. Красиво зачесанные волосы были цвета воронова крыла с холодным отливом. Только сейчас она заметила в них легкую седину. При первой встрече он если и был причесан, то разве что вилами, да ей и некогда было обращать на такие пустяки внимание — унести бы ноги живой и невредимой.
Терпение ее наконец лопнуло. Она решительным движением поставила пустой бокал на кофейный столик и начала атаку:
— Зачем вы притворялись наемным работником?
— Милая мисс Кэрис, так вот что вас смутило! От его неслыханного нахальства она вскипела еще больше. Чтобы не вспылить, подошла к окну — и засмотрелась на живописный закат.
— Все-то вы прекрасно понимаете, — ответила она, немного успокаиваясь. — Вы заставили меня поверить, что направляетесь… э-э… на скотный двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20