Здесь я вспомнил о давно забытых вещах. – Он печально улыбнулся, но все же это было лучше, чем выражение отчаяния, омрачившее его черты несколько секунд назад.
Кендалл немного подождала, но он не стал вдаваться в подробности. Она не решилась его расспрашивать, несмотря на то, что ей хотелось узнать об остальных его друзьях. А еще больше о том, каким был в юности сам Матиас.
– Значит, сейчас вы вшестером являетесь совладельцами этого дома? – спросила она.
– Дом не принадлежит ни одному из нас, – ответил Матиас. – Каждый из нас должен провести здесь по одному месяцу, прежде чем он перейдет к своему законному владельцу – городку Хантерз-Лэндинг.
Кендалл улыбнулась.
– Значит, Хантер был родом отсюда? Или его назвали в честь этого места?
Матиас покачал головой.
– Нет, думаю, он случайно наткнулся на этот городок, и ему понравилось, что у них общее имя. К тому же, поскольку здесь есть озеро, он счел это место подходящим для строительства дома. Еще будучи студентами, мы мечтали построить дом, где будем собираться после окончания университета, но дальше разговоров дело не пошло. Мы все были слишком заняты, – произнес он так, словно последнее слово оставило у него во рту горький привкус. – Заняты работой, – криво усмехнулся он. Это показалось ей странным, поскольку Матиас принадлежал к числу тех людей, для которых работа была на первом месте. – Слишком поглощены собственными амбициями, чтобы воплощать в жизнь юношеские мечты.
Выражение его лица смягчилось, и когда он повернулся, Кендалл увидела в его глазах нечто такое, чего прежде никогда не замечала. Глубокую печаль. Она была почти осязаемой.
– Вы продолжаете видеться с остальными Самураями? – спросила она. – Я имею в виду, кроме вашего брата?
С которым, насколько ей было известно, он редко встречался. Всего несколько месяцев назад братья снова заговорили друг с другом после долгих лет отчуждения. И то лишь потому, что Матиасу нужно было поменяться с Люком месяцами, чтобы он смог поехать в апреле в Штутгарт. Люк согласился на это только потому, что не хотел, чтобы последняя воля их покойного друга была нарушена. В конце концов, после той неприятной истории с Лорен Коновер, они возобновили отношения. Но Кендалл знала, что между ними все еще существовала некоторая напряженность.
Матиас смотрел на фотографию. Казалось, он разглядывал каждого из своих друзей по отдельности.
– Я не виделся с ними много лет, – сказал он. – Но мы все соберемся здесь в сентябре на церемонию передачи.
– Какой передачи?
– После того как каждый из нас проведет здесь по месяцу, дом отойдет городу. Думаю, из него сделают пансионат или что-то в этом роде. В честь этого события здесь состоится церемония с участием мэра и членов торговой палаты. Мы все тоже будем на ней присутствовать.
Она улыбнулась.
– Похоже, Хантер был хорошим человеком.
– Самым лучшим, – подтвердил Матиас. – Он был лучшим из всех нас. – Когда он улыбнулся на этот раз, его взгляд был полон тепла и радости. Затем его улыбка поблекла, и он нахмурился. – Простите, что задерживаю вас.
В действительности Кендалл сама себя задерживала, задавая все эти вопросы. Похоже, она опоздает на встречу с Де Галло. Странно, но она забыла о своем новом боссе сразу же, как только переступила порог особняка.
– Эй, – снова произнесла Кендалл, когда Матиас повернулся и начал подниматься вверх.
Он повернулся.
– Что?
Улыбнувшись, она указала на его изображение на фото.
– Вам идут длинные волосы. Он посмотрел на фотографию.
– Почему вы уверены, что это я, а не Люк?
Кендалл покачала головой.
– Я точно знаю, что это вы.
Матиас сложил руки на груди, словно бросая ей вызов.
– Откуда?
Кендалл мысленно обругала себя. Зачем ей только понадобилось заводить этот разговор? Чего она добивается? Чтобы он подумал, будто интересует ее? Как ей теперь выкручиваться? В голову ничего не приходило, и она решила сказать правду.
– Все дело в вашей улыбке.
В ответ Матиас широко улыбнулся, и ее словно поразил электрический разряд. Ну почему у нее за столь долгое время не выработался иммунитет к его мужскому обаянию?
– Правда? – спросил он. – И что же в ней такого особенного?
– Напрашиваетесь на комплимент?
– Вы чертовски проницательны. Не каждый день красивая женщина восхищается улыбкой мужчины.
Вдруг до нее дошло, что он сказал.
– Вы считаете меня красивой?
Его улыбка немного поблекла.
– Я так сказал?
Она кивнула.
– Да.
Матиас стоял, переминаясь с ноги на ногу. Очевидно, сейчас он чувствовал себя не так уверенно, как несколько секунд назад.
– Точно?
– Да. – Разве она могла не заметить, когда ее назвал красивой такой мужчина, как он?
– Ну я… – начал он. – Я имел в виду… Просто…
– Что? – настаивала Кендалл.
Он кивнул в сторону второго этажа.
– Контракт Донована. Вы должны на него взглянуть.
Кендалл открыла рот, чтобы возразить, но Матиас уже повернулся и пошел наверх. Понимая, что упорствовать бессмысленно, она последовала за ним.
Спустя мгновение они оказались в кабинете со стенами, обшитыми светлыми деревянными панелями, и приземистой, но уютной мебелью. Здесь был стол, на котором лежал ноутбук Матиаса, кресло, несколько полок и большой стенд с фотографиями Семи Самураев. Взгляд Кендалл упал на записку, которая была прикреплена среди них.
«Мэтт,
удачи, приятель. Наступил твой месяц в «Доме Любви». Помнишь те непреложные истины о женщинах, которые мы установили на последнем курсе в канун Нового года? Так вот, можешь про них забыть. Настоящая любовь сделает тебя свободным.»
* * *
Внизу стояла подпись «Райан».
Мэтт? – снова подумала Кендалл. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь называл Матиаса Мэттом. Но затем вспомнила, как он выглядел на фотографии, и изменила свое мнение. Разумеется, в двадцать с небольшим он был Мэттом. Но что это за «Дом Любви»?
– Вот. – Матиас протянул документ, прервав ее размышления. – Я нашел ошибки в трех местах, – добавил он, переворачивая страницу.
Три? – удивилась Кендалл. Разве их может быть так много? Она ведь тысячу раз все перепроверила!
– Первая на второй странице, – подсказал он, указывая на середину второго абзаца. – Вы пропустили здесь запятую.
Определенно она чего-то не понимала.
– Что?
Он показал снова.
– Запятая. Вы пропустили запятую. Это сложное предложение, и здесь должна быть запятая перед союзом «и». Затем вот здесь. – Он перевернул страницу. – Здесь вместо точки с запятой должна стоять запятая. Я в этом уверен. И на последней странице, – продолжил он, перейдя к концу документа, – вы сделали линию для подписи слишком короткой. Ее нужно продлить на четверть дюйма, чтобы Доновану хватило места расписаться. Его имя Эллиот, и я не хочу его обижать, не оставив места для его имени.
Кендалл не верила своим ушам. В этом и заключалась проблема, связанная с контрактом Донована? В двух знаках препинания и короткой линии для подписи? И ради этого она рисковала потерять доверие своего нового босса? Ради этого она ехала полчаса в один конец? Ради этого она еще и купила ему кофе на свои деньги?
Но обиднее всего было то, что Матиас ошибался. В первом случае запятая не нужна, потому что предложение не было сложным. Двоеточие тоже поставлено по всем правилам. Что касается подписи Эллиота Донована, более миниатюрной закорючки она в жизни еще не видела.
Прищурившись, Кендалл посмотрела на Матиаса.
– И вы срочно меня вызвали из-за запятой, точки с запятой и линии для подписи?
Матиас явно не видел в этом ничего предосудительного.
– Подобные мелочи сразу же бросаются в глаза.
– Только в случае ошибки, но здесь все правильно, – твердо заявила Кендалл.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Правда?
– Правда.
– Вы уверены?
– Уверена.
– Ну, в таком случае я зря вас побеспокоил.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
– Но раз уж вы здесь, – как ни в чем не бывало продолжил Матиас, – почему бы вам не остаться на ленч? Холодильник забит всякими вкусностями.
Кендалл могла бы отреагировать на это несколькими способами, в том числе, ударить его, чего ей очень хотелось, но лишь процедила взамен:
– Нет, спасибо.
Матиаса ее отказ не удивил.
– В таком случае, что вы скажете, если я предложу вам вашу прежнюю работу, и вам не придется оправдываться за опоздание перед Де Галло, потому что вы будете там, где вам и следует быть?
Нет, ударить его было бы слишком легким наказанием. Уж лучше запустить в него кирпичом. Нет, двумя. Нет, столькими, из скольких построен Британский Музей.
Все же ей удалось спокойно ответить:
– Нет, спасибо. А теперь, если позволите, я пойду туда, где, как вы сказали, мне следует быть. И это определенно не здесь.
Кендалл развернулась на каблуках и вышла из кабинета. Ни разу не оглянувшись и даже не попрощавшись.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Из окна кабинета Матиас наблюдал за тем, как Кендалл выходит из дома и направляется к своей машине.
Сказав ей о том, что эта поездка вызвала у него приятные воспоминания об университетских временах, он не солгал. Но и неприятных тоже было предостаточно. В памяти снова всплыли обстоятельства, из-за которых они с Люком постепенно отдалились друг от друга. Хантер был единственным, кому удавалось примирять постоянно соревнующихся братьев, превращать их соперничество в привязанность друг к другу. Когда он умер, оборвалась единственная ниточка, соединяющая Матиаса и Люка.
Мэтта и Люка, поправился он. Тогда он еще не был Матиасом. Он был Мэттом. Веселым парнем, ленивым студентом, любителем кино, регби и красивых девчонок. Только после окончания университета, когда он узнал об условиях отцовского завещания, он стал Матиасом. Это было имя серьезного образованного взрослого человека. Благодаря завещанию отца, Матиасу пришлось быстро повзрослеть.
Старик использовал свою смерть, чтобы столкнуть сыновей друг с другом, постановив, что все его имущество достанется тому из них, кто первым заработает миллион. Второй останется ни с чем.
Сначала это походило на игру. Люк и Матиас добродушно подшучивали друг над другом. Каждый основал свой собственный бизнес, а затем перешел к делу. В буквальном смысле. Первое время оба были спокойны. Это напоминало их прежнюю жизнь, когда они соперничали из-за спортивных наград и девчонок. Затем Матиас понемногу начал вырываться вперед. Сделка тут, выгодное приобретение там – и его состояние начало понемногу увеличиваться. Сто тысяч. Двести пятьдесят. Полмиллиона. Так продолжалось до тех пор, пока последняя сделка не обеспечила ему победу.
Как назло, во время ее заключения кто-то внутри компании без ведома Матиаса затеял нечестную игру. Люк что-то заподозрил и обвинил брата в мошенничестве. Матиас в течение многих лет опровергал эти обвинения, из-за которых они с Люком перестали разговаривать друг с другом. Так продолжалось до недавнего времени, пока Матиас не выяснил имя предателя, который обманул их обоих, а затем скрылся с нечестной прибылью. Хотя оба брата наконец поняли, что их использовали, отношения по-прежнему оставались напряженными. Однако Матиас уступил Люку женщину, на которой собирался жениться, видя, что тот по-настоящему ее любит. Братья извинились друг перед другом и решили забыть о прошлых обидах.
Пути к воссоединению открыты, напомнил себе Матиас, но их отношения с Люком все еще не такие, какими им следовало бы быть. Да, он осознавал, что времена беспечной юности остались позади, но они могли снова стать близкими людьми.
И обязательно станут, дал себе слово Матиас. Он будет чаше звонить брату и видеться с ним. Черт побери, ведь они оба живут в Сан-Франциско. Поддерживать связь не так уж и трудно.
Кендалл села в машину и завела мотор. Выруливая с подъездной аллеи, она остановилась, чтобы пропустить пробегающую мимо собаку, и по какой-то причине обернулась. Их взгляды встретились, но на ней были темные очки, так что он не увидел ее глаз. Тогда Матиас поднял руку и, улыбаясь, помахал ей. Кендалл тоже подняла руку, но не стала махать. Ее лицо оставалось серьезным.
Это было прощание.
Затем она снова нажала на газ и выехала на дорогу, ведущую к шоссе. Кендалл больше ни разу не обернулась. Матиас наблюдал за машиной до тех пор, пока она не скрылась из виду, затем еще немного постоял у окна, глядя на пустую дорогу. Он говорил себе, что у него много работы. Что через несколько часов придет еще один кандидат на место его временного помощника.
Он напоминал себе о многих вещах, но единственным, что сейчас имело значение, было прикосновение пальцев Кендалл к его плечу, когда она выражала ему свое сочувствие в связи со смертью Хантера.
Она сказала, что отправляется туда, где ей следует быть – в «Омни Тек». Но она ошибалась. Стивен Де Галло ценил лишь тех своих сотрудников, которые были с ним с самого начала. Матиас слишком хорошо знал Де Галло. Как гласит народная мудрость, держи друзей близко, а врагов еще ближе. Этот человек собирался использовать ее в своих целях, а затем, когда она станет обузой, под каким-нибудь благовидным предлогом от нее избавиться.
Именно поэтому Матиас и хотел, чтобы Кендалл вернулась в «Бартон лимитед». Де Галло не будет ценить ее так, как ценил он. Не предложит ей таких льгот и гарантий, как он. Для нового босса она значит не больше, чем предмет техники, от которого можно избавиться, когда тот выйдет из строя.
И дело вовсе не в том тепле, которое наполнило его, когда она коснулась его плеча. И не в том, как она на него смотрела, когда он рассказывал ей о своих друзьях. И уж точно не в том, что с ее приходом дом ожил, а с уходом снова стал мрачным и унылым. Это нелепо. Дома не могут испытывать эмоций.
О нем самом часто говорили то же самое.
Тяжело вздохнув, Матиас откинул со лба волосы. У него нет времени на глупости. Он должен наконец найти себе подходящего помощника.
Даже если никто не может сравниться с Кендалл.
Даже если ему никто не нужен, кроме нее.
К концу недели Матиас обзвонил все кадровые агентства, но так и не нашел человека, соответствующего его требованиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13