Идите на хуй, бля! Мы себя еще покажем, правда, старик?Все равно, бля, вы будете читать мои книги, будете ломать памятники Пушкину и ставить мне, тупые обыватели, вы делали так уже много раз! Гы-гы-гы!А мы пьем дешевый коньяк большими глотками и это называется контр — искусство, ясно вам, дебилы?Так и сидим около часа. Коньяк уже допит и приятно врубил по голове, учитывая еще раньше выпитое пиво. Я беру пустую бутылку и кидаю ее вниз с крыши в темноту дворика. Через несколько секунд слышу ее далекий голос, бутылка разлетелась на тысячи кусочков.Дед Иван начинает жаловаться на свою жизнь. Говорит, что скоро зима, а у него нету даже теплого пальто. Да, без теплого пальто он вряд ли переживет зиму, замерзнет где-то к ебеней матери. Алкоголь делает меня очень добрым и я всех люблю. Я молча снимаю свое еще почти новое пальто и протягиваю его бомжу. Дед Иван берет его с благодарностью. На его щеках текут капли: дождя или слез?Мне становится холодно, я смотрю вдаль на город, прыгая на одном месте пытаясь согреться. Мы так, бля высоко, как боги просто! А все остальные под нами, они все, бля под нами, вот это кайф!Дед Иван показывает мне на какую-то звезду, которая на пару минут смогла разорвать тучи и пробиться к нашим глазам.— Я был на этой звезде. Летал на нее, разговаривал с существами, которые там живут. Ты не смотри на то, что я таким сейчас стал, понимаешь, меня заставили? Ты понимаешь меня? Моя жена была шлюхой, у меня была жена! Я взял топор и порубил ее одним сраным днем, когда эта тварь трахалась в моей постели с соседским дворником Колей. Ты меня слушаешь?— Ага. (Дед наверное полностью свихнулся, или он просто так, от алкоголя, мне эту хуйню про звезды пиздит?)— А потом меня посадили и я полетел на эту звезду. Звезда Л-17, так мы ее называли. Я летел к ней между созвездиями Овна, Рака и Рыб по маршруту С-7-Д-5. Я видел все, что тут на земле происходит, с самой вершины, с самой главной вершины.Я чувствую, что уже совсем замерз. А тем временем, свихнувшийся бомж, которому я подарил свое пальто, показывает мне на звезду Л-17 и рассказывает про то, какая на ней природа и что он там вообще видел. Это уже начинает конкретно заебывать. Я уже начинаю, в шутку, подумывать о том, чтобы скинуть его с крыши вслед за бутылкой, а потом спуститься и посмотреть, что от него осталось. Интересно, как выглядят мозги на асфальте?Один раз я уже видел это, но это было очень давно, мне года четыре было, потому помню только серую полужидкую лужицу. Мы играли с пацанами, ну вы знаете, всякие драки на палках и все такое прочее. Так вот, два малых кекса полезли на крышу какой-то ебаной пристройки двухэтажной. Залезли на нее и дрались на крыше на палках, а мы все остальные стояли и смотрели на них внизу. И видим, один кекс пятиться назад к самому краю крыше. Почему мы ему ничего не закричали? А хуй его знает. Он все пятился и пятился, а потом ступил ногой в пустоту и полетел вниз. Прямо вниз башкой, верите? И башкой к-а-к ебнулся об асфальт и от него полетели брызги такой дряни типа соплей. Это, наверное, и были мозги. Помню мы все здорово струхнули тогда и разбежались кто куда. Кто-то позвонил в больницу и к нему приехала скорая. Мы потом вернулись, помню мусор тащил за руку второго кекса с крыши, а тот плакал, а мы охуевшие стояли и смотрели как упавшего кекса с сплюснутой головой погружают в машину скорой. Он помер прямо там, в машине. Они уехали, а мы подошли к тому месту, где он лежал. Там аж асфальт продавился немного, верите? И во вмятине той была серая лужица дерьма — мозгов, а еще капельки этой дряни в радиусе нескольких метров были. Так это все давно было, а вот щас бы интересно было бы глянуть на такую же картину полтора десятка лет спустя.Мы когда малые были, нас такое не цепляло совсем. Стояли и смотрели на мозги и нихуя не чувствовали. Мы вообще похуисты были какие-то. Помню, поймали с одним чупом котенка малого, я его держал, а он котенку глаз гвоздем пробивал, а потом глаз вытекал. В общем, харэ, хули я вам тут про живодерство расписываюсь, все равно корректор эту сцену вырежет гы-гы-гы.В общем я к тому веду, что заебался я тогда сидеть там на крыше, замерз вообще. Спрашиваю Деда Ивана, он говорит что еще часа два сидеть тут будет. Куда ему идти-то? А так будет сидеть тут, думать про звезды и чувствовать себя богом, а не обычным старым бомжем. Ну я говори, что типа еще вернусь может и иду к проему, через который влез сюда.— Спасибо за коньяк и пальто, Дмитрий!— Never mind!— Чего?— Never mind!В общем, он не понял. У меня такая фишка просто, как напьюсь перехожу на английский. Не знаю что это, типа я такой.Лезу обратно в дырку окна, нога не попадает на лестницу и я чуть не падаю.
Захожу в свою квартиру, она темная, пустая и тихая. Грека все равно нет, так что я падаю на его диван прямо в тяжелых ботинках, пачкая плед грязью. Одежда на мне мокрая, холодная и липкая. Стягиваю ее с себя, скидываю ботинки и остаюсь в одних трусах. Еле нахожу свежую тишотку и валю на кухню делать себе горячий чай. 5 В нашем доме живет старенькая бабушка — Анна Андреевна. Она была очень безобразной еще с детства, поэтому нестранно, что в будущем у нее не было ни мужчины, ни детей. Она прожила свою жизнь одиноко — только работала и, наверное, мастурбировала перед сном. И друзей у нее не было. А потом распался Советский Союз и она потеряла, как и все, социальную защиту. Понятно, у нее уже было единое желание — умереть нормально и чтобы ее похоронили, а не гнить одиноко в своей однокомнатной квартире на втором этаже.Анна Андреевна было хотя и незначительным, но все же персонажем в пьесе жизни нашего дома.Так вот, проблему свою она решила довольно просто и на современный манер — она заключила договор с супругами Х, которые должны были ухаживать за ней, иногда покупать еду, лекарства, а как бабка умрет — похоронить ее и забрать себе ее квартиру.Конечно, супруги не могли быть возле бабки всегда, поэтому они начали искать людей в нашем доме, которые бы раз в день проведывали бабку, покупали ей молоко и хлеб, и смотрели, не загнулась ли она. На такую работу согласился я. Платили мне за это сто гривен на неделю — хуевая работа за маленькие деньги.Одним утром, я как всегда собирался посетить свою бабку. Пошел в гастроном и купил бутылку молока и кусок хлеба — как всегда. И вот поднимаюсь на второй этаж. Стучу. Никто не отвечаю. Я знаю, что бабка плохо слышит, поэтому стучу и звоню снова. В ответ мне тишина. Ну думаю все, умерла бабка. Жалко, такую непыльную работу потерять конечно.Пошел к себе домой и позвонил к супругам X на работу. Взял мужчина, господин Х, я сообщил ему, что бабка не отвечает на мои звонки и попросил его приехать и открыть квартиру. Он пообещал приехать через час.Вышел на улицу, купил себе пива и сел на лавочку пить и ждать. Начали выходить другие бабки с нашего парадняка, которые ощутили вкус смерти и услышали как я стучу в двери Анны Андреевны. Начали спрашивать меня, что произошло. Я пил пиво и отвечал, что бабка, наверное, отдала концы. Ну, все начали кричать, конечно, и говорить, чтобы я лез в окно к ней в квартиру. Я говорю им: «Нахуя мне это нужно? Через сорок минут приедет господин X и откроет квартиру».Прошел час, потом два. А господина X все не было. Бабки начали мне грозить и приказали лезть через окно в квартиру. Ну что мне было делать? Снял куртку и полез. Выбил к хуям окно и пролез сквозь дыру на кухню.Из кухни прошел в комнату. Ощущая запах дерьма. Среди комнаты лежит Анна Андреевна и стонет. Наверное, упала и что-то сломала. Воняла она страшно, под себя нассала и насрала. Лежит среди собственной мочи и дерьма. Пиздец.Я открыл дверь и впустил в дом бабок. Все начали кричать и приказывать мне, чтобы я ее поднимал.Я говорю: «Я ебал ее поднимать! Она в дерьме вся!»Бабки начали меня лупить понемногу своими палками.Я снимаю реглам. Остался в одной тишотке и стал эту старую суку поднимать.В конце концов я перемазался весь ее дерьмом, но поднял ее и посадил на кровать. Бабка понемногу начала приходить в себя, а ее соседки стали ее переодевать. Я вышел. Мне было и так противно, чтобы еще смотреть на голую старую пизду.Потом приехал господин Х., прибежал ко мне домой. Я сказал, что типа не буду больше работать и вообще, пошел бы ты! 6 Ночью пошел снег и температура упала до минуса. Сразу очень густой и сильный и уже через несколько часов укрыл собой весь город. Грек пришел только утром, счастливый очень. Наверное, классно поебался. Рассказывал, что чикса, у которой он ночевал, еще какую-то подружку пригласила и они втроем кувыркались аж до самого рассвета.Я стоял в своей комнате с головной болью после вчерашнего коньяка открыв окно, наблюдая как снег насилует город и влетает крупными холодными хлопьями в мою комнату. Снежинки и их хлопья падали на деревья, землю и людей. Снег падал на пол моей комнаты и превращался в лужицы. Я был голый, в одних только трусах, снег облеплял мое тело и приятно его охлаждал. Я не боялся того, что могу заболеть. Я хотел контакта со снегом, хотел его холода, хотел его, в общем. Чуть ли не в сексуальном плане хотел. У нас был с ним сейчас контакт, почти что секс. Знаете, есть люди, которые любят сексом с деревьями разными заниматься? Так вот, я их всех переплюнул, со снегом никто еще сексом не занимался. Только кончить на таком холоде было проблематично.Потом я закрыл окно и пошел на кухню. Начал рыться в холодильнике, чтобы найти себе что-то на завтрак. Вчерашнюю колбасу я уже давно съел, нашел только кусок сыра и полбутылки домашнего вина, привезенного их Каховки Греком.— Вадик, можно допить?— Ты вчера не напился, что ли?— Не-а.— Ну, бери.Сажусь в комнате перед ТиВи и начинаю кусать сыр прямо от куска и пить вино жадно впиваясь в горлышко пол-литровой бутылки из-под минералки губами. Завтрак интеллектуала.Сегодня у меня долгий день и я не знаю, чем мне заняться.Надо убивать время. Писать ничего не хочется, в голове каша, так что написать я могу только кашу, не более того.Можно поехать в центр в трубу и попробовать снять себе какую-нибудь девочку-панка, потом привезти ее сюда и выспаться с ней, за что она наградит меня «букетом». Можно поехать к своему старому знакомому Леше по кличке Кабан. Он маргинальная личность, поэт и художник. Написал с два десятка стихотворений и нарисовал несколько картинок маслом. Стихи у него нормальные, могу об этом говорить, как бывший поэт, про полотна говорить не буду, я в этом ничего не шарю. Он живет в другой части города, в центре блин, на Печерске. Дорога к нему займет у меня около часа. У него можно будет похавать и выпить. Можно будет сходить с ним на какое-то частное пати.Начинаю искать, что бы одеть. Беру старую армейскую куртку, одеваю ее и иду в сторону восемнадцатого троллейбуса.На улице холодно, прячу руки в карманы и втягиваю голову в холодный ворот куртки. Некоторые любят говорить про такую погоду: «Свежо!», тогда как погода эта просто-напросто хуевая. Ко мне подбегает какой-то бомж и просит десять копеек. По его морде видно, что у него уже давно не все дома. Мне так холодно, что даже не хочется делать лишних движений, поэтому просто посылаю его нахуй. Он скулит как собака и скрывается в темной подворотне.Сажусь в троллейбус и молча еду прикрыв глаза. Холодные потоки воздуха дуют на меня из всех щелей. Выхожу на станции метро «Лукъяновская», прохожу мимо тележки с лотерейными билетами и бабками, торгующими пирожками — тошнотиками. Спускаюсь вниз. В это время людей в метро мало. Все на учебе или на работе. Тут приятно и тепло. Вообще, люблю киевское метро, маленькое и уютное. Помню долго путался в туннелях московского, офигев после киевского.Выхожу на станции метро «Печерская». Перебегаю проспект и оказываюсь прямо возле дома Кабана. Снег становиться мелким и режет лицо как куски стекла. Одним рывком поднимаюсь на пятый этаж и начинаю лупить ногой в деревянную дверь без обшивки. У Кабана самая страшная дверь во всей парадной. В этой части города живут люди с достатком, такие маргиналы, как Леха, тут, скорее, исключение. Звонок у Лехи не работает с лета.Леха открывает мне двери и долго молча, своими грустными глазами смотрит на меня. Ясно, что я приехал без звонка и поэтому он не очень-то и рад сейчас меня видеть. Может у него планы были? Ничего, сейчас с ним бухнем и станет рад мне. Леха был огромным, около 190 ростом и более центнера весом кекс, с густой рыжей бородой и длинными сально-рыжими волосами.— Привет, Леха! Мне так что и стоять тут?— Нет, входи.Его лицо, как всегда, имеет нездоровый зеленоватый оттенок. Леха ужа давно подсел на ширку, говорит, что без нее не может творить, искусство требует жертв. По запаху от Лехи я понял, что вчера он пил и пил немало. Человека мучило жестокое похмелье.Квартира Лехи была классической квартирой сумасшедшего и одинокого маргинала. В ней всегда стоял запах женщин, спиртного, свежей ширки, плана и разложений. И сейчас, воздух был набит алкогольными парами. Стены его были изрисованы его же картинами, надписями его богемных любовниц, перемазаны местами зелеными соплями, кровью и кусками фекалий. Однажды, пьяные в жопу и обосранный Леха сидел дома и рисовал на стене картину. Потом ему видно шизануло и он, пардон, обосрался. Схватив куски своего же дерьма, он начал пальцем наносить мазки на картину, вместо красок. Подумав, что этого мало, он схватил нож для бумаги и, расковыряв им вену, начал мокать палец в свою кровь и наносить мазки уже ей. Потом, обессиленный, он рухнул на пол в собственное дерьмо и уснул. Ранка на руке была не глубокая и быстро затянулась, так что Леха не помер. Сейчас это творение украшало одну их стен его мастерской. Во второй комнате стояли ТиВи и кушетка. В мастерской, кроме стола, стула и мольберта лежал матрац и находилась куча какого-то хлама.На стенах были не только надписи и картины, но и стихи, которые пьяный Леха предпочитал писать прямо тут, красками. Они у него никогда не терялись и, со временем, он собирался переписать их на бумагу.Рабочий стол Лехи был завален мятыми бумагами, книгами (книги были разбросанны по всей квартире, даже в ванной и туалете, Леха относился к тому типу людей, который одновременно читал семь-десять книг).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17